но в жестянке

Ваня переплюнул Эллочку Людоедку. В его лексиконе было два слова: "***но" и "жесть". Я бы озаглавила расскаж "жестью". Но оно из уст Вани звучало раза в три реже, чем "***но". Третья реакция Вани была положительная. Молчаливая улыбка.

С Ваней мне пришлось какое-то время общаться довольно плотно. Самое интересное, что по работе. Почему его поставили на эту должность - я не знаю. Наверное, потому что обязанности были молчаливые. Ты приходишь к Ване, он тебе выдаёт бумаги, и ты уходишь.

Я же предпочитала задержаться на чашку чая или кофе.

У Вани почти не осталось на голове волос. А те, что были - сильно поседели. Зубов у Вани тоже было маловато. Бледно-голубые, словно выцветшие на солнце, глаза и лицо в мелких морщинках. Одни морщинки от того, что Ваня много хмурился; вторые - от того что улыбался. Словно две маски, сменявшие друг друга поочерёдно, носил он одновременно.

Роста Ваня был среднего. Сухой и поджарый. Подвижный. Как оказалось, Ваня - спортсмен, получивший травму, не совместимую с продолжением спортивной карьеры. Но рук не опустил. Пить и курить не начал.

Однако, Судьба на Ваню наплевала. Не засчитав его заслуг, она высыпала на него ворох событий, которые свели его лексикон к двум вышеуказанным словечкам.

Об этих событиях Ваня мне и рассказывал за чашкой чая. А в ответ на мои истории - улыбался. Я предпочитала скрасить его существование положительными эмоциями.

Вернёмся к событиям из жизни Вани. Их он делил на две группы. Первая группа - "***но". Я спросила - почему? Ваня пояснил: потому что ты вляпался. Вторая группа событий - "жесть". Ваня пояснил: можно соскользнуть; поверхность гладкая.

Я, помню, возразила. Вляпался - можно отмыться. А в жестянку можно так замуровать, что и не выбраться. Возразила я для филофской инъекции в контекст разговора. Мама меня учила в грязь не лезть, сапожки не пачкать. А папа меня учил не сопротивляться. Но быть неудобной для "*опы". Какая "*опа" не захочет избавиться от "***на"?

Помню Ваня задумался. А потом улыбнулся. Мысли моих мамы и папы ему очень "зашли".

Про своих маму и папу Ваня ничего не знал. Как-то залезли они в детдоме к директору в кабинет, ночью, с фонариком. В своём личном деле про родителей он никакой информации не обнаружил. Поскольку нашли его то ли брошенным, то ли подброшенным. Этого он определить не смог. Мысли Ваня излагал очень коротко и  ясно. И тут же констатировал. Эта история - "***но". А то, что отделался травмой, а не погиб - "жесть".

Мне и моим историями Ваня улыбался. Но однажды он улыбнулся и своей истории.

В детдом приехал тренер и выбрал Ваню в свою "команду". И Ваня начал учиться в спортивной школе-интернате. И подавать то, что называется, "большие надежды".

Я "соблазнила" Ваню создать семью. Доводы мои были безупречны. В молодости девушки ищут то, что ищут. Но с возрастом всё меняется.

- Вань, ты же не дурак. Не псих. Без вредных привычек. С непыльной, кстати, работой. Квартира и машина у тебя есть. Иной, при своих образованиях и амбициях, тебе позавидует. У тебя ангельский характер. Спорт воспитал в тебе мужские качества. Сколько хороших тёток деток в одиночку тянут? Зубы вставь и женись.

В ответ Ваня внимательно разглядывал нарисованную мной картинку и улыбался.

- Лексикон тебе, конечно, надо зачистить и заполнить другими словами. Полезными для дела. Выучить длинные фразы. "Я тебя люблю" или "Ты моё счастье". Поищи детдомовку. Или женщину с трудной судьбой. Но без глубоких психологических травм. Или спортсменку с травмой. Вы будете похожи. Вам будет хорошо.

Ваня продолжал улыбаться.

А через некоторое время наш с ним рабочий альянс прекратил существование. Однажды он мне позвонил "просто так". И без вступлений доложил:

- Привет. Я - женился.

И замолчал. Но я слышала, что он улыбается.

- Всё хорошо? - Поинтересовалась я.

- Да. Ну, пока. - Ваня ждал, пока я сама положу трубку.

- Набил жестянку "***ном" и закопал?

Послушав Ванину долгую счастливую улыбку, я положила трубку.