Алтайское краеведение. Марченко. Ручеёк

Соклассникам школы N 7

На реечной скамейке, под навесом остановки междугороднего автобуса сидел человек. Несмотря на теплую весеннюю погоду, на голове шапка, а полами, расстегнутой черной шубейки из синтетики, укрывал котёнка, который важно поводил мордочкой. Человек разговаривал с ним, привлекая внимание детей и взрослых. Образовались желающие угостить котёнка... Мужчина брал кусок булки, пытался кормить питомца. Тот упорно не ел хлеб. Мужчина отправлял подношение в карман. Словно извиняясь, говорил: "Проголодаешься, съешь".

Тонкий ручей продирался среди окурков и пропадал в луже, отражающей большой зелёный автобус. ...Утром мужчины здесь не было, когда я сошёл на бетонную площадку. Дед сидел на скамье перед барнаульским автовокзалом. Грелся на весеннем солнце. Хотел дать старику денег, но он, заметив мои рукодвижения по карманам, отвернулся. Седая борода давно не стрижена и не встречалась с расческой, возможно, всю зиму. Нависавшие над губами волосины, скрывали рот.

Женщина в годах, сидевшая недалеко от меня, открыла сумку, достала пакет с продуктами. Мальчику лет пяти сказала: "Ваня, покорми котика. У нас точно такой же на даче, а когда мы уезжаем домой, он так смотрит, словно говорит, "Ну, куда вы, как я тут буду без вас". Мальчик две отварных сардельки протянул мужчине, тот сконфузился; его виноватое неопрятное лицо стало еще скорбней, а тоскливый взгляд выдал человека застенчивого, но знавшего, так сказать, себе цену.

Задавив гордость, принял сардельки и стал кормить котёнка, хотя было заметно, что подобное угощение и ему пришлось бы кстати. Вдруг мужчина встрепенулся. Его морщинистое серое лицо замерло в какой-то болезненной муке. "Мне позвонить, -- вдруг тихо сказал, оглядывая сидевших и стоявших. -- А я телефон забыл дома"

Юная особа в синем коротком плаще сделала шаг к скамейке и подала мужчине роскошный аппарат.

- Вера, ну зачем? Сейчас убежит, и опять останешься без связи, -- говорил ворчливо молодой человек в новом кожаном пальто, в темно-синей шляпе. А мужчина суетливо говорил. Его голос стал хриплым, словно что-то сжимало горло.

-- Здравствуй, здравствуй. …У меня всё нормально. ...Ты почувствовала? Хорошо. Живу у детей. У средней дочери. Помнишь, короля Лира? Я тебе говорил, когда они родились, когда пошли в школу. Давно это было. Тридцать с лишним лет. А старшей -- за сорок. Не волнуйся. Мне тепло. У нас тут в городе весна вовсю. Сегодня очень тепло. Я гуляю с котенком Дымкой. Ты его не помнишь. Хотя рассказывал…

Мужчина беседовал с кем-то, кто его хорошо знал. Пассажиры невольно слушали. А говорил он, не стесняясь, но и не "играя на публику":

-- Я вспоминаю наш детский сад. ...Да, да. ...Нравилась. Не смейся. …Ей смеш-но. Я всё помню. …Ты можешь проверить. Спрашивай. …Что-нибудь полегче. Твоя подруга. Помню. Какая-то простуженная и рыжая. Убедилась? Так? …Хорошо , как у тебя сломалась кукла. Она ломалась постоянно, мне было радостно, когда ты обращалась. Я ремонтировал твоих кукол. Значит, ты это забыла? А моя память лучше. Спроси еще что-нибудь. …На выпускном, когда нас выпроваживали в школу, у тебя были светло-фиолетовые банты. А мне мама сшила настоящие брюки. А папа подарил ремень. …Нет. Ни ра-зу. Учился отлично. Ты забыла? …А помнишь ручеёк? В садике играли. Я выбирал тебя. А ты -- меня. Мой друг выбирал меня. Мы уходили вперёд. Ты шла следом. И мы снова держали друг друга за руки. Помню каждый твой пальчик. Даже шрам. Ты нашла пустую ампулу и порезалась. …Плохо сегодня тебя слышно. Говори громче.

Мы "подслушивали" чужую жизнь.

С напускным равнодушием и спокойствием, я слушал мужчину. Он говорил:

-- У меня новое пальто. Ты его видела. Я тебе показывал. …Ты плачешь? Не плачь. …Надоело врать? Ну, почему? Ты меня не обманывала никогда. Я -- фантазёр? Не может быть! …Когда? Когда тебе было двадцать два года. Отчего? …Во время родов. Праздновали Восьмое марта. И ребёнок? Как же так? -- он вдруг заплакал. По его морщинистым щекам текли слёзы, а плечи тряслись, котёнок испуганно спрыгнул с колен и убежал под скамью. Мальчик позвал его, но тот сел и обнял себя хвостом.

-- С кем же говорил всё время? Могла и раньше сказать. ...Я не обижаюсь. Значит, ты умерла сорок восемь лет назад, а мне ничего не почувствовалось. Я… я… ну, с кем же я разговаривал, если тебя? ...Знаю, что смерти нет, но не понимаю. Не плачу, не жалею. Зачем ты обманывала меня столько лет? Я думал, что ты живёшь в Ростове. …Звезды, говоришь, нет, а свет блуждает во тьме. Я разговаривал со светом? Да, как ты можешь столько лет? ...Я жил лишь мыслями о том времени, когда ты брала меня за руку? Ты и сейчас берёшь… -- мужчина посмотрел на руку, потом подул на кисть, -- Я разговаривал с твоей душой? Но так не бывает! -- с мукой почти выкрикнул он. -- А мне теперь зачем? ...Мне тоже. Что меня тут держит. …Я врал тебе. Нет у меня никаких детей. …Ты и это знаешь? Да. Тут люди. …И я тебя. Вырос и стал смелым. ...То в садике. Я боялся причинить тебе… Обидеть. Я хотел, чтобы никто не знал. …Пожить и помаяться тут? Лгунья. Прости. Я такой подлый и отвратительный. А ты -- добрая, -- мужчина улыбался, а слёзы текли по его заросшему седой бородой лицу. Вот мужчина с поклоном подал телефон, поблагодарил женщину. Мы, молча, следили за ним.

-- Он его не включал, -- удивилась женщина, обращаясь к мужу.

Люди засуетились, беря сумки и пакеты. Разворачивался автобус. Я ничего не мог понять. Спешил жить. Торопился на "ярмарку". Не понимал того пожилого человека.

Прошло много лет. У меня иное восприятие жизни, иные чувства. Теперь я понимаю того мужчину. Бездомные почти не удивляют. Течёт жизни ручеёк. Кто-то нас выбирает, кого-то, как нам кажется, выбираем мы.

...Когда прозвонит "телефон"? Не знаем. ...Пока. Что скажем? Будет ли рядом родственная душа, чтобы мы могли сказать последние слова, а нас бы выслушали и поняли, хотя бы в первый и последний раз.

О МАРЧЕНКО

http://proza.ru/2024/06/26/173