Глава-14 Тихая замена

 Счастье это...

              Хороший человек всем должен,
              мерзавцу должны все

            Для счастья надо полюбить себя
            и не забыть ответить взаимностью

       День, начавшийся с утраты нравственных ценностей, к обеду разделил коллектив островитян на занятых собой и своими проблемами индивидов. Качок Игорь топтал пляж походкой циркового борца, выполняя нырки, уклоны, захваты, перекаты; и даже не нуждался в зрителях. Отгороженность, автономность ради самосовершенствования - это дорога, по которой приходится идти самому. Поэт Артур, напротив, - нуждался в слушателях, подходил и начинал читать стихи. От него шарахались, как от чумы.

       Из прибрежных зарослей вывалился Федя с медом и бананами. Как барин, жалующий плебею шубу со своего плеча, свалил добычу у костра, подбоченился и разразился речью:
- Всякое сообщество первым делом организует социальную лестницу, иерархически выстраивает членов. Даже в раю, в обществе целомудренных праведников, непременно выделится лидер и группа лиц, требующих к себе особого отношения. Отдельно, группа шестерок, чтобы зад лизали; непременно палачей, наказывать несогласных. Кто был никем, с большой вероятностью останется им же. Этому закону даже господь Бог подчиняется. Пока ему удается удерживаться на верхней ступеньке, а вторым - я. Спать буду с Ириной.

- Фи… - процедила супермодель и добавила пренебрежительно почти поговорку. - Шли бабы за халявой, а нарвались на маньяка.
- Кормила-поила, мыла-стирала, душу вкладывала, - сложив руки на мягкой груди, пригорюнилась Поля. – Правильно говорят: «Деготь медом не испортишь». - И без перехода «выписала» герою-любовнику полновесную плюху.
- А почему две майки? – включилась в разговор Марина, прихватив летящего в ее сторону хлопчика. Намотала на кулак Федину одежку и спокойно процитировала. - "Кто был никем, им же и останется". Где Андрей?

- Минут пять, как ушли тебя искать, - проинформировала Поля и вздохнула. - Что же Федя так распустился? Откуда в нем это?
- Думаю, от неудовлетворенной злости на человечество... на все, - облегченно сгрузил с плеча бананы и потянулся. - Отвечать улыбкой на улыбку, дано не каждому, а у некоторых, даже в бане общей не возникает желания раздеться.

- Не любил никто бедолагу, - поддержала Поля и, наклонившись, шепнула последнюю светскую сплетню. - Изольда бросила Степан Сергеича. Построю, говорит, тело, и в супермодели. Медицинируют с Лоркой; для счастья, мол, перемены в жизни нужны.
- Бросила? – машинально переспросил и отложил в памяти «нота бене» (запомни хорошо). Интересно. Спасибо, Поля.

       Лора сидела на "парашютном" одеяле в позе «Лотос», сложив ладони перед грудью, и шевелила губами, разговаривая с Богом. Рядом умостилась Изольда. «Лотос» не получился, ноги затекли, ладони перед грудью едва сходились, но с Богом говорила, … кажется, матом.
- Перемены делают жизнь горячей, в чем-то права девушка. Если долго нет перемен, дамы неосознанно провоцируют. Видимо, природой заложено. Изольда, ты вчера удачно устриц собрала вкусных. Осчастливишь коллектив?

- Не надейтесь, - радостно оторвалась от диалога с всевышним Изольда. - Нам, девочкам, приходится иногда в руки брать, а от колючих панцирей ладони шершавыми становятся.
- Так и хорошо, - удивилась Поля, - лучше не выскользнет.
- Думаете, - Изольда перевалилась из позы "Лотос" в позу "На карачках" и неуклюже поднялась. - Поныряю для народа.

- Покажу места предпочтительного обитания моллюсков, - я подмигнул Поле, нежно приобнял девушку за «сто шестьдесят» и слегка колыхнул гладящим движением ладони снизу-вверх правую «сто». – Не возражаешь?
- Будешь корзину с добычей держать, - с легким придыханием, весело согласилась Изольда.

       «Пышка-кругляшка» ожидаемо оказалась мастерицей поцелуев во все доступные места из любого положения и в любых природных условиях. Едва зашли за песчаный мысок с рядком пальм, отгораживающих от нашего лагеря скрытый заливчик, Изольда сбросила на песок купальник, стащила с меня плавки и за руку потащила в воду.

       Инфантильный я даже не сопротивлялся, выполняя задаваемую девушкой программу. Итоговый номер, когда необъятные шары обхватили «достоинство», а темно красные губы ловили его «на выходе», особенно впечатлил и заставил торопливо ретироваться.

- Это было восхитительно. Удачной охоты девушка. Берегите себя от близ проплывающих акул, а я убегаю вашего бывшего от радикулита спасать.
- Выскользнул…, отрава, - сокрушенно выдохнула в ответ «двести-сто шестьдесят-двести» Изольда. Нащупав ногой, выудила из воды большую раковину и принялась натирать кожу ладоней, придавая им удерживающую «шершавость».

       Ругая себя за распущенность и легкомыслие, спешил обратно к костру и мудрому участию Поли. Критической массы достигают даже легкие мысли, и ложатся на душу камнем. Неуместное сексуальное приключение отзывалось сладкой негой в теле, но неприятно теребило сознание: вестись и возбуждаться только от размера груди – это, скорее, мальчишеский, чем мужской, поступок.
- Пошли, Поля, Степан Сергеича полечим.

       Степан Сергеевич в тени пальмы листал подшивку «Ваши шесть соток». Увидев нас торопливо упер палец в строчку:
- Вот: «Депутат может считать себя нравственным и честным, если, пообещав избирателям богатство и процветание, сам разбогатеет и "процветет" последним», - золотые слова, нашим бы политикам в уши.
- А лучше по ушам, - бесцеремонно перебила Поля. - Поворачивайся, народный политик, лечиться будем.

- Зря смеешься, - Степан Сергеевич попытался продолжить дискуссию. - Я и дачник, и кроликовод, и пчеловод. От земли, от сохи…
- Яблоко от яблони, - оборвал я без церемоний. - Подставляй, пчеловод, бока под пчелиную терапию. Готов?

- Всегда готов, - бодро отозвался дачник. - Душа молода и отзывается на вызовы, но радикулит, спасибо ему, сдерживает порывы.
- Тогда терпи, Сергеич, – снял несколько ползающих по меду пчел, потер пальцем кожу на болящей спине и приложил рядом с позвоночником.
- У-у-у, - вздрогнул-загудел дачник.
- Так порывы или позывы, Сергеич? – засмеялась Поля. - Давай-ка я.

       От укола Поли «У-у-у» смягчилось и музыкально окрасилось, а после пятого укуса превратилось в песню. Степан Сергеич встал на «четыре точки» и покачал корпусом, настороженно прислушиваясь к ощущениям:
- Помогает, Поленька, целительница ты моя ласковая. Душевностью своей на ноги ставишь.

       Я торопливо упятился за пальму, унося неожиданный, но приятный трофей. Слямзил приколотый к майке дачника большой рыболовный крючок и незамедлительно принялся готовить снасть. В подлеске выбрал пятиметровый хлыст, вместо лески приспособил парашютную стропу. Для наживки набрал пчел в небольшую раковину и отправился к затененной лагунке, в которую сливался наш «поилец» ручей. Пальмы здесь подступали к самому берегу, создавая на берегу романтическую загадочную сумрачность.

       Затененная тихая вода лагуны завораживала. Всегда во время рыбалки тянет заглянуть в глубину: увидеть, рассмотреть скрытую подводную жизнь. Иногда с любопытством, иногда, если не ловится, со злостью: «Где же прячется чертова рыба?"
- Молись, паскуда, - на пляж из джунглей вылетела Марина и выволокла за шкирку блаженно улыбающегося Федю-хлюпика.

       Понимаю Федора, и я бы светился «малиновым светом», если бы мое ухо при каждом шаге задевала божественной формы золотистая грудь четвертого- дефис-пятого размера.

- Андрей, - Марина торопливо пошла навстречу, а оставленный без присмотра хлюпик, оборачиваясь и злобно сплевывая, поплелся к лагерю.
- Марина, - я оглянулся на дергающийся в воде поплавок, отбросил удилище и шагнул к девушке.

       Сознание отключать не пришлось, вырубилось само… С Мариной у меня полусон-полуявь, и абсолютное слияние тел и чувств. Скользящие губы, руки, ласковый шепот, и бесконечное стремление быть ближе, быть одним...

- Ты женщина, которая не утоляет жажду. Чем больше пью, тем больше хочется, - вынес Марину на берег и поставил на кусок пальмовой коры, чтоб не испачкала ступни в песке, снял прилипшую ниточку водорослей и поцеловал-провел губами по бархатистой коже. - Наверное, уже вечер, а сердце по-прежнему рвется присосаться моллюском к девичьему колену и дать волю щупальцам…

- А ты и рыбы не наловил, - тихо засмеялась Марина. – Как перед принцессой оправдаешься?
- Там клевало кто-то.
- Пойдешь смотреть?

- У меня ответственность перед некормленым контингентом.
- И перед принцесской... - Марина погрустнела и засмеялась следом, - а давай возьмем ее в дом кошкой; будет мурлыкать красивая на диване.
- Не я это предложил. Не заревнуешь, если с кошкой буду спать?
- Ты и сейчас с ней спишь, но не ревнуется. Поцелуй меня.
- Перестань, давай рыбу ловить.

       Леса-стропа захлестнулась за корягу, и рыба не смогла утащить удочку в воду. Я добрался до зацепа, взял в руку строп и почувствовал упругую тяжесть. Видимо, рыба попалась давно, измоталась и теперь медленно плавала вдоль берега из стороны в сторону.

- Только не спугни, - азартно заливалась Марина.
- Оденьтесь, девушка, не смущайте морских обитателей откровенным нудизмом.
       Марина обхватила меня за плечи, прижалась и шепнула в ухо:
- Они сюда и сбежались на запах жаркой страсти. Что это?

       Я уже подтянул крючок к берегу, а на нем сопротивлялись и негодующе взрывали пенящиеся буруны, отмытые до бела полуштаны «бермуды».
- Ларискины, размер крокодилу не подошел, - пошутила Марина и засмеялась-затрясла джунгли восторженным счастливым хохотом; дробным стуком отозвались падающие с пальм кокосы. Внутри штанов оказалась вполне приличная морская рыбина, килограммов на шесть весом, и я насмешливо глянул на Марину:
- Еще нужно «оправдываться»?

       Марина замолчала, прислонилась и, кажется, всхлипнула. До лагеря шли молча. Я нес удочку и рыбину, а Марина - Лоркины штаны.

                "Счастье мое освети сияньем светило.
                Гордую страсть опали божественным жаром.
                Радостно в руки брось сокровищ россыпь.
                Смелостью взора наполни твердостью члены."

- Охренеть, ищущие красоты бывают утомительны до крайности, - мы остановились за непрозрачным кустом. – Попробуем переждать?
- Бесполезно, - обреченно выдохнула Марина. – Артур до ночи не уймется, и рыба протухнет да и ребят надо спасать. - Как приговоренные, вышли «под пули божественного гекзаметра».
- Наконец-то, и рыбу принесли, - нарочито громко, перебивая поэта, засуетилась Поля.

       Степан Сергеевич, увидев рыбу, схватился за ворот майки, но не нащупал крючка. Махнул примирительно ладонью:
- В дело пошло; давай-ка, разделаю, а ты, Поленька, воду для ухи ставь.
- Только о жратве думаете, - презрительно скривился Артур, - а надо идти к высокому, догонять развивающееся искусство.

- Искусство - это жизнь, раздутая в размеры слона. Уверена, вполне может перетоптаться на пыльной обочинке в ожидании приотставшего человечка? - неожиданно парировала Марина.
- А я и раньше замечал, что язвительность тебе ближе, чем конструктивная критика, - обиженный Артур ушагал искать новую жертву и остановился около выполняющих упражнения «Ушу» Изольды и Лоры.

       Упорная Изольда твердо решила упаковать свои роскошные формы в параметры критикессы Лоры и старательно совершала «плавные, но напряженные» движения руками и корпусом.
- Пол дня за устрицами ныряла, - хихикнула, проследив мой взгляд, Поля, - чтобы упругое счастье из шершавых ладоней не выскользнуло.

       Чуть дальше качок Игорь «боролся» с пальмой: бил кулаками, ногами; отталкиваясь, делал кувырок; приложив ладонь ко лбу, высматривал вероятного противника и снова бросался в бой.

       Любо-дорого. Знаю десятки людей, которые уворачивались от счастья в ожидании чего-то большего, выдумывая странные предлоги и мотивы, а моих красавцев и поощрять не надо. «Островитяне», цепко прихватив судьбу в «шершавые» ладони, настойчиво шли к счастью, … каждый к своему.

       Мимоходом и мне неординарно откусилось, точно, как у Александра Сергеевича: "Надобно сказать, пережила тревогу. Досталась я в один и тот же день дьяволу, архангелу и богу». * Вроде бы, все девушки ближе к высокому, но где-то должен прятаться сатана.

       Ирина, в голубенькой тесемочке "каемочке" на бедрах, загорала на плоту и смотрела в океанскую даль. Гладкая, красивая, чистая; загоревшая, причесанная, прилизанная... гармоничная до извращения. Права Марина, уютная домашняя кошечка для украшения интерьера. Прилежная девочка: сказали смотреть, вот и смотрела.
- Там дым, - действительно, в стороне острова-полумесяца темнел дымный столбик-струйка.

- Хороший ориентир, туда и будем удирать от вулкана. Заслужила благодарность, можешь взобраться на широкую грудь и мурлыкать до утра, - я прилег рядом с Ириной и заснул.