Путешествие в каюте карцера. Часть 5

    (Часть 1 – http://proza.ru/2025/04/29/649 ;
     Часть 2 – http://proza.ru/2025/05/13/1626 ;
     Часть 3 – http://proza.ru/2025/05/26/1416 ;
     Часть 4 – http://proza.ru/2025/06/09/1257) 
 
    Утренний сон воскресенья 9 марта. Мы идём втроём по пересечённой гористой местности. Внизу, в долине, вижу наших друзей из общины. Понимаю по их поведению, что там внизу произошло какое-то природное событие, которое перекрыло дороги. Громко кричу друзьям: «Мы здесь!» Они услышали, увидели нас и жестами показывают, что нам надо идти не по прямой, а по полудуге, и что они будут двигаться к месту встречи с нами. Мы продолжаем свой путь в этом направлении. И вдруг – вода, много воды, и этот массив быстро поднимается мне до горла. Я успеваю испугаться. Выше вода не пошла, остановилась на уровне шеи. Вода не мутная, поверхность не рябит. Вижу через воду белый деревянный неширокий мостик, уходящий под толщей вперёд, и ступаю на него с ясным пониманием, что он ведёт туда, куда нам нужно, хотя видны только ближайшие метры этой тропы…
    В этом сне не было ничего иносказательного. Понятно, что впереди объёмная преграда, но белая тропа уже проложена. В среду 12 марта на заседании по мере пресечения не имеет смысла ждать перемен: существенная преграда уже возведена, а нам остаётся терпеливо двигаться по единственному пути.
    Что ж, преграды – не новость в нашем процессе. Королевский конь чёрного окраса не меняет тактику – продолжает уверенное движение, не обращая внимания на наши перемещения.
    Наступило воскресенье, завершающий день пребывания в карцере и последняя ночь. Завтра отправляюсь на судебный этап, а после этапа, скорее всего, меня вернут в камеру, из которой забрали.
    На прогулке, после того как продышался и размялся, гулял по боксу и общался с самим собой. Воспоминания о детстве начались ещё во время физических упражнений, настроение было лирическое.
    Детство. Мои дошкольные годы – до середины шестидесятых. Я на плечах у отца. Цветущий солнечный день 1 мая. Счастливые, улыбающиеся лица людей, папиных сослуживцев по конструкторскому бюро, они говорят нам какие-то добрые слова, шутят. В руках женщин – букеты сирени, в руках мужчин – транспаранты, по которым я закрепляю ещё неуверенные навыки в чтении. Первомайская демонстрация. Праздник. С высоты своего роста (от папиных плеч) вижу трибуну руководства обкома партии, вижу очень большой памятник Ленину и громко кричу «Ура!» вместе со всеми в ответ на призывы, озвученные поставленным голосом диктора через ряд громкоговорителей серо-серебристого цвета…
    Потом были такие же праздничные, солнечные демонстрации в школьные годы, потом – в не менее счастливые студенческие времена, а следом – когда я был молодым специалистом экспериментального научно-исследовательского института кузнечно-прессового машиностроения. И всегда с настроением присоединялся к многоголосому «Ура!» в ответ на призыв: «Да будет мир во всём мире!» В юности я искренне верил, что такой страшной войны – не было в стране семей, не затронутых этой трагедией – больше никогда не будет, ведь мы победили немецкий фашизм.
    Получив диплом об окончании политехнического института, я сдал на всякий случай (вдруг пойду в аспирантуру) кандидатский минимум по философии, тогда этот предмет назывался «научный коммунизм». Философия была одним из немногих предметов, к которым я проявлял чуть больший интерес. У меня естественно появился вопрос: почему, хотя моя родина и движется к коммунизму, он всё время остаётся на горизонте?
    Основной принцип существования коммунистического общества звучал так: «От каждого по способностям, каждому – по потребностям». И страна пыталась идти к этому. В Советском Союзе была разумно и добротно выстроена система образования: государство заботилось о том, чтобы с детского сада, школы, дворца пионеров, спортивной школы, профессионально-технического училища, техникума, института человек мог бесплатно получить образование, определиться со своими способностями, областью их применения и понимать, что он вместе со всеми строит коммунизм. Но коммунизм — это ведь не только «от каждого по способностям», но и «каждому — по потребностям». А последнее («по потребностям») относится уже не к образовательной теме, а к воспитательно-идеологической, к саморазвитию, в основе которого – этические принципы взаимодействия. И к окончанию института я уже догадывался о недосягаемой глубине темы «дать каждому по потребностям, взяв от каждого по способностям».
    А когда после окончания института стал работать в головном научно-исследовательском институте отрасли и в 22-23 года побывал (вместо начальника конструкторского отдела) в руководителях государственной комиссии по приёмке оборудования и в конце концов принял это оборудование на крупном предприятии кузнечно-прессового машиностроения Украины, – понял окончательно, что тема этого коммунистического призыва нерешаема в принципе в воспитательно-образовательной среде моей социалистической родины (хотя эта среда была хороша, особенно в сравнении с нынешней), а значит, коммунизм будет постоянно находиться на горизонте. Потребности и желания несоизмеримо опережают способности…
    Постараюсь короче выразить движение мыслей. В середине 80-х годов, когда информационное поле начало становиться более открытым, пришло общедоступное понимание, что, несмотря на десятилетия существования первомайского призыва о мире во всём мире и на искренность многоголосого «Ура!» в поддержку этого призыва, мир во всём мире вовсе не здравствует и эту тему не сдвинуть никакими лозунгами. Откуда взять мир во всём мире, если его нет во мне, человеке? Кто будет реализовывать такой призыв, если мира нет внутри личности?
    В медитации, где ты стараешься не воевать с самим собой, всю жизнь не проведёшь. Нужно кому-то жить, созидать, нести ответственность за семью, за продолжение рода – чтобы после тебя было кому медитировать или отправляться в монастырь, – и при всём этом выстраивать мир в себе. Непростая задача, но требующая решения, если человек планирует продолжать своё существование.
    Я относил и продолжаю относить себя к тем, кому интересно жить и кто считает, что человеческая жизнь имеет Вечность. Интуитивно искать коллектив друзей-единомышленников, желающих строить мир в себе, при том что определяющим принципом существования мира является на сегодня положение «мира без войны не бывает».
    И счастлив, что не прошёл мимо Учителя, хотя пройти мимо в силу предопределённости было невозможно. А он является безусловным центром притяжения ищущих. Это и выразилось в том, что я обрёл искомое. И вот уже 33 года существует общность, подтвердившая свою жизнестойкость в этом сумасшедшем мире. Общность на своём примере показывает, что бесконфликтное существование возможно именно благодаря тому, что человек прилагает усилия к обустройству мира в себе через этическое саморазвитие, в основе которого – бескорыстное взаимодействие, бескорыстная забота человеков друг о друге, подобная заботе в родной семье. Что неизбежно выравнивает, нормализует потребности и желания.
    А опирается жизнеустойчивость этой общности на бесспорно продуктивную идеологию – веру, веру Отцу, веру в необходимость исполнения заповеданного Им. Вера ведь без дел мертва. Вера без исполнения заповедей – это лозунг, демагогия.
    Да, во мне живёт ностальгия по дружному первомайскому времени цветения сирени и надежд из моего детства и юности. Его, конечно, не вернуть, да и возвращать ни к чему.
    Пусть остаётся ностальгией, подпитывающей меня силой надежд юности в становлении нового.
    А может, пришла пора выстраивать общее информационное поле так, чтобы в общественном пространстве существовало понимание принципов созидания мира в себе и, как следствие, в мире? Ведь все известные способы развития человеческой цивилизации, вращающиеся вокруг удовлетворения всё возрастающих потребностей и желаний, уже испробованы. А между тем в России, в Сибири, уже десятилетия существует практическая площадка, с успехом реализующая принципы бесконфликтного существования на земле.
    Кто-то может посчитать эту идею наивной или недейственной. Не соглашусь. По моему пониманию, пора торопиться. Планета находится в активной фазе взаимодействия с состоянием человека, и именно состояние бесконфликтного взаимодействия позволит человеку избежать тяжёлой оплеухи от Природы.
    А пока получается необычная, даже парадоксальная картина. В стране существует практическая модель такой общности, соответствующая планам страны по развитию деревень, сельских ремёсел, производств и сельского туризма. Мы же, принимавшие искреннее участие в становлении этой общности, продолжаем находиться почти пять лет в СИЗО по неведомым нам причинам, но наверняка связанным с чьей-то корыстью. Хотя здесь можно увидеть и положительный момент. Община продолжает быть, показывая своим существованием, что в её жизнедеятельности руководители и не предполагались, а все вопросы верующие люди учатся решать бесконфликтно через собрания, где все равны меж собой.
    А пока мы продолжаем пребывать в неволе. Ибо неисповедимы пути Господни. Но в моём утреннем сне, несмотря на толщу водного препятствия, белая тропа уже видна. Благодарю за этот знак.
    Приблизительно такие соображения крутились в моей голове, пока я гулял по боксу, меняя направление движения.
    На стенах любого тюремного бокса присутствуют разные виды рукописного творчества – эпистолярные, поэтические, нецензурные, рисунки и смесь жанров. Здесь встретишь и признания в любви, когда влюблённые арестанты и арестантки оставляют на стенах послания друг другу, и критику в адрес «мусоров», прокуроров, судей, и смысловое творчество. Обратил внимание на выразительное четверостишие:
    «И я сказал себе – держись,
    Господь суров, но прав,
    Нельзя в России жизнь прожить,
    В тюрьме не побывав».
    Учитель, ознакомившись с этими яркими строками, с улыбкой заметил, что «побывать» становится, видимо, одной из традиционных российских ценностей.
    Когда я вернулся с прогулки в свою каюту, ко мне откуда ни возьмись залетело послание от Саши Модного. Прочитав его, я порадовался и за Сашу, и за себя.
     «Вадим, доброго времени суток! Как самочувствие? Как настроение? Думал потерпеть до завтрашнего дня, но, как видишь, не смог. Прочитал я все книжки в той последовательности, в которой ты и сказал. Произведения, проза, интервью, стихотворения – это великолепно, другими словами, шедевр. Мне как читателю очень понравилось. Вот сижу и думаю, имеется ли у тебя ещё какая-нибудь литература, написанная собственноручно? А завтра я готов поговорить с тобой более детально. Береги себя. Буду ждать ответа. С уважением, Саша Модный».
    Утром в понедельник дежурный вывел нас из карцера вместе с Сашей Модным, нам предстояла дорога в один и тот же районный суд города. Полпути до «аэропорта» Саша обращался ко мне на «вы». Причина такого неожиданного поведения Сани крылась в прочтении моих книжек. И скорее всего, в знакомстве, через это прочтение, с той частью моей жизни, которая была посвящена музыкальной карьере, тому отрезку времени, когда я работал в одной программе с Юрой Шатуновым – кумиром поколения родителей Саши. Песни Юры Саша волей-неволей слушал с раннего детства, и не один год.
    Я сказал Модному, что на сегодня он – обладатель полного комплекта моих книжек, написанных в СИЗО, за исключением фэнтези «Истории Евсея»: эту книгу я не имею возможности ему передать, её небольшой тираж быстро разошёлся. И предложил ему статью того человека, кому он увлечённо задавал вопросы в автозаке. Саша с настроением принял текст «Из эпохи в эпоху», а я посоветовал прочитать эту работу не спеша, вдумчиво и лучше не один раз, выразив надежду, что он справится с текстом, смысловая нагрузка которого требует внимательного прочтения.
    Общение на «вы», к моему облегчению, завершилось после прохождения «аэропорта», где все арестанты призваны раздеться до самого нижнего белья. Известно, что коллективное пребывание в одном пространстве без всякой одежды – «эффект бани» – убирает надуманные статусы, ведь в подобных случаях отсутствуют погоны, награды, должности и другие признаки статусности.
    После «аэропорта» я попал в бокс к ребятам – Учителю и Володе. Пространство позволяло единовременно обняться втроём и напитаться духом. Сильное таинство.
    Учитель поделился с нами ярким сном, который приснился ему перед пробуждением. В этом сне он был где-то на природе, среди холмистой местности. Увидел просёлочную дорогу, вернее, её часть – холмы не давали увидеть дальше. У дороги были две колеи от колёс, между которыми зеленела трава. На этом зелёном промежутке рос красивый, высокий белый лотос. Когда Учитель увидел цветок, у него возникло ощущение необходимости пойти по этой дороге. Подойдя к цветку, он увидел, как в нескольких метрах впереди по дороге, прямо на глазах, стал быстро вырастать такой же лотос… Лотосы задавали ориентир движения.
    Воодушевляющий сон. Выкладывается так долго ожидаемая нами дорога, несмотря на то что «местность» нашего судебного процесса продолжает быть холмистой и весь путь ещё не виден – следующий шаг проявляется, когда сделан предыдущий.
    Мы, конечно, обратили внимание, что мой сон про светлую дорогу под толщей воды близок по содержанию сну Учителя. Знаки идут из одного источника.
    На заседании гособвинитель закончила допрос Володи. Начался допрос Учителя. Как и принято на судебных процессах, первыми задаёт свои вопросы защищающаяся сторона. Адвокат Учителя, естественно, задавала свои вопросы в таком виде, чтобы в его ответах были затронуты темы обвинения, выделяемые прокурором в ходе процесса. В этот день прозвучала только часть вопросов адвоката, так как заседание, как обычно, ограничено временем.
    В ответах Учитель рассказал о начале Свершения, о Пробуждении летом-осенью 1990 года, о первых встречах с желающими этих встреч – Минусинский дом инвалидов, лыжная база «Старт» на въезде в Минусинск; о первом выезде со встречами в Москву, организованном московским художником, эзотериком и наставником Виктором Прусом…
    Рассказал он и о том, что с лета 1991 года у него возникла потребность носить хитон. Тогда он попросил жену сшить ему такой вид одеяния и отправился в магазин за тканью.
    Кто-то из читающих эти строки, возможно, помнит, что можно было найти в начале 90-х годов на полках магазинов разваливавшейся, недавно ещё великой страны, тем более в провинции, да ещё в Сибири, – почти ничего. Я приехал в Минусинск в августе 1992 года. Помню прилавок небольшого гастронома – рыбные консервы, несколько почерствевших буханок хлеба и две литровые упаковки просроченного на пять дней кефира…
    Так вот, когда Учитель (Сергей Тороп) зашёл в универмаг в поисках материала для хитона, на прилавке лежал один-единственный отрез хлопковой ткани. И цвет той ткани был красный… Так и появился первый хитон единственно возможного цвета…
    Отвечая на один из вопросов адвоката, Учитель пояснил, что никогда не обучался гипнозу и, соответственно, не имеет никаких документов, подтверждающих этот навык.
    У неосведомлённого читателя может возникнуть вопрос: к чему в допросе темы одежды и гипноза? Всё просто: это часто затрагиваемые обвинителем темы на нашем процессе – использование образа Христа и применение Учителем во взаимодействии с людьми гипноза, НЛП (нейролингвистического программирования) и газлайтинга (пояснять этот туманный иностранный термин не берусь).
    Но что интересно, про гипноз квалифицированные психиатры поясняют: гипноз – это такая вещь, которая требует обучения и диплома, а если обучения и диплома нет, то и гипноза нет…
    Согласитесь, странная конструкция получается. Учителю вменяется использование своего собственного образа, который якобы был у Иисуса в далёкой древности на земле Израиля (хотя никто не знает, каким он был тогда), для того чтобы привлекать этим образом последователей, а потом воздействовать на них гипнозом и другими психотехниками с целью получения личной материальной выгоды, то есть с корыстной целью.
    «Он использует образ Христа,
    Называет себя Им», –
    Вот за это тогда
    И будем Его судить.
    …
    Кто сказал, что Христом
    Быть сегодня нельзя?!
    Где в законах прописана
    Эта стезя?!
    …
    Вновь Он есть, кем и был.
    И остался таким,
    Кем Его принимают
    Чистым сердцем своим.
    Учитель остаётся тем, кто он есть. И говорит об этом прямо на судебном процессе. И когда вернётся домой, снова наденет свой любимый хитон красного цвета. Он с удовольствием сделал бы это и здесь, в СИЗО. Но вот как-то не принят такой вид одеяний ни у арестантов, ни у работников.
    «А какую же роль в этом процессе призваны играть Вадим и Володя, что они делают в тюрьме?» – может спросить тот, кто не в курсе обвинительной конструкции.
    Попытаюсь максимально кратко изложить своё понимание нашей нагромождённой «делюги».
    По обвинительной версии, не имеющей отношения к реальности, Учитель, используя образ Христа (хитон, сандалии, длинные волосы, борода, жестикуляция), «подтянул» в 1992 году меня на пике музыкальной карьеры – с телеэфирами и добротными концертными заработками – в голодную Сибирь, чтобы вступить со мной в сговор (с распределением ролей) с целью получения материальной выгоды (наживы) от последователей посредством использования образа Христа и техник психологического воздействия.
    Спустя сколько-то лет (цифры приводились разные) мы с Учителем «подтянули» Володю из Кишинёва – успешного бизнесмена и квалифицированного преподавателя физики в старших классах средней школы. И втроём вступили в сговор, распределив роли, с той же целью наживы – выманивать у человечества с помощью образа Христа и психотехник деньги и имущество…
    Только вот как ни пытались обнаружить «выманенные» средства те, кто очень этого хотел, они их так и не обнаружили. Так как обнаруживать было нечего. И тогда они привязали к нам денежные средства известного творческого человека, бизнесмена, создающего в Сибири красивые парковые хозяйства. Деньги эти так и продолжают быть привязанными к нам, несмотря на то, что бизнесмен не раз предоставлял суду безупречные документы, подтверждающие принадлежность этих средств его бизнесу (ещё живёт зыбкая надежда, что суд справедливо разберётся с этим вопросом).
    К тому же «искателями» были найдены по стране среди тысяч последователей несколько человек, которые были расстроены чем-то или обижены на что-то, – их ожидания не совпали с трудностями становления общины в Сибири на протяжении непростых для страны 90-х годов. Им экстренно были проведены психиатрические экспертизы с обнаружением психических расстройств средней тяжести (таких как расстройство режима сна и бодрствования, неустановленное психическое расстройство и ещё что-то такое), о которых они, потерпевшие, ранее не знали и которые не связаны с потерей дееспособности.
    Двое людей (ни с одним из них я лично никогда не общался), с личностными особенностями психики и сохранившейся дееспособностью, но превращённых в главных «потерпевших» по нашему делу, написали куда надо заявления, в которых говорилось, что они будут бояться, если мы останемся на свободе. К этому можно добавить одну деталь: бывшая жена одного из написавших эти заявления рассказывала, в том числе и в суде, что бывший муж говорил ей о получении «оттуда» вознаграждения за свою «работу»…
    И вот мы уже почти пять лет в СИЗО. И обвиняемся в создании некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан, а также в причинении тяжкого вреда здоровью пяти представителям человеческой цивилизации…
    Заседание закончилось. В переполненном автозаке нас вернули в СИЗО. Моё пребывание в карцере завершилось – я отбыл десятидневное наказание за нарушение правил нахождения в СИЗО.
    После «аэропорта» дежурный отвёл меня вместе с группой арестантов в старый корпус тюрьмы, где на первом этаже и находилась камера, из которой меня забрали в карцер.
    Но попал я в эту камеру не сразу – минут сорок ждал на продоле, пока не освободилось место в хате (в моё отсутствие там содержался пожилой человек).
    Когда я переступил порог хаты, сокамерники (их было двое) бросились меня обнимать, проявив, как мне показалось, какую-то чрезмерную радость.
    – Что тут у вас случилось? – с улыбкой спросил я, смущённый таким проявлением эмоций.
    Оказалось, секрет их ярких эмоций был прост. Человек, мой ровесник, проживший с ними неделю в моё отсутствие, «достал» ребят своими бесконечными рассказами, прерывающимися только во время сна, и непрошеной мудростью.
    Мои сокамерники сравнили его поведение с моим, которое было просто другим, в связи с индивидуальным жизненным опытом. Я старался говорить или что-то рассказывать, когда меня спрашивали или когда мы вместе шутили об особенностях тюремной жизни (остаётся только шутить об этом). Ну и, совсем нечасто, я мог что-то посоветовать сокамернику без его вопроса, когда его планы или действия могли, на мой взгляд, привести к каким-то острым для него последствиям. В остальное время я писал, читал, гулял, ел, спал, делал зарядку, смотрел телевизор. Раз в неделю уходил на 3–4 часа на встречу с адвокатами и раз в неделю (в среднем) отсутствовал с раннего утра до позднего вечера в день судебного заседания.
    В эту ночь или в следующую получил маляву (письмо внутри СИЗО от арестанта к арестанту) от Саши Модного. Он сообщал, что текст «Из эпохи в эпоху» читал несколько раз, текст сложный, с наскока с ним не разобраться, понял пока не всё; отметил для себя некоторые глубокие мысли, обратил внимание на те пометки, которые делал в этом тексте я, и тоже считает эти места важными выводами произведения. Саша попросил и дальше присылать ему то, что выйдет из-под нашего пера. Планирую вскоре отправить ему (и не только) «Путешествие в каюте…». Модный всё ещё в СИЗО, на лагерь не торопится.
   
    (Окончание планируется)