Эхо зимнего сада Глава 8

Начало здесь http://proza.ru/2025/06/25/1725

В 19 веке приём гостя в дворянском замке был целым ритуалом, особенно если речь шла о приватной беседе. Хозяин, как правило, лично встречал визитёра у главного входа или в парадной зале, одетый с безупречным вкусом — сюртук, жилет, трость, иногда перчатки. Приветствие сопровождалось лёгким поклоном и рукопожатием, затем гостю предлагали пройти в один из уютных кабинетов или в библиотеку с камином — там царила атмосфера уединённости и достоинства.

Для приватного разговора угощения были неброскими, но изысканными. На столике могла стоять изящная сервировка с бокалами мадеры, хереса или портвейна, блюдом с фруктами: виноград, груши, инжир, а также с миндальными или масляными бисквитами. А в зимнее время прекрасно подходили горячий шоколад с корицей или глинтвейн с пряностями. Если встреча носила особенно доверительный характер, подавали кальяны или тонкие сигары, подчёркивая тем самым комфортность задушевной беседы. Всё это сопровождалось тёплым освещением, мягкой мебелью и тиканьем напольных часов, что добавляло уюта в обстановку.

Да, что-то типа подобного Адольф и задумывал вначале, выпустив Жуана из подвала. Но потом решил на ужине с заклятым другом превзойти все возможные ожидания. А уж в угощении и вовсе не поскупиться, чтобы своей щедростью и гостеприимством показать всю широту своих намерений – уж принимать злополучного зятя, так принимать.

Ах, Европа XIX века — время, когда гастрономия становилась искусством, особенно в домах знати. Хозяин, стремясь произвести впечатление на гостя, мог предложить многие блюда, отражающие как местные традиции, так и влияние французской высокой кухни, которая тогда считалась эталоном изысканности. Приглашённому могли подать, к примеру, суп из черепахи — деликатес, популярный в Англии и Франции, символ роскоши. А также – фазана, запечённого с трюфелями – дичь, считающуюся в том веке обязательной частью жизни уважающего себя аристократа, принимающего гостя за обеденным столом. Популярна была также форель, фаршированная миндалём и зеленью, поданная с соусом на основе белого вина. Ещё паштеты в тесте — например, из гуся или утки, с фисташками и специями, запечённые в форме; аспики — мясо или рыба в прозрачном желе, часто в декоративной посуде; сырное ассорти — камамбер, рокфор, грюйер, подаваемые с фруктами и орехами; десерты, к примеру, миндальные пирожные, заварные эклеры, фруктовые желе, засахаренные лепестки роз. Всё это сопровождалось благородными напитками: бордо, токайским вином, мадерой или ликёрами домашнего приготовления.

Скажем прямо, к ужину с заклятым другом Адольф приказал поварам приготовить все перечисленные блюда и даже кое-что ещё, к тому же поставить все их разом на стол, чтобы трапезная буквально ломилась от яств. И потому в итоге зрелище получилось просто потрясающее. Глядя на всё это, так и лезли в голову сцены с ароматами, звоном бокалов, шелестами платьев и множеством гостей. И кто бы мог подумать, что всё представленное предназначалось лишь для одного человека – зато какого особенного! Но для заклятого друга – ничего не жалко.

И, конечно же, Адольф всё это задумал специально, ведь на изголодавшегося, измученного Жуана, который просидел почти два месяца в подвале замка фон Штауффенберг на хлебе и воде, наверняка, подобный приём, с гастрономической точки зрения, должен был бы произвести очень сильное впечатление. А отведав всех этих яств, а после покуривая на мягком диване тонкую сигару, чувствуя себя в комфорте и уюте, от которых совершенно отвык, он, вероятно, расслабится и разоткровенничается со своим «гостеприимным» хозяином. И если даже не разоткровенничается в полном смысле этого слова, то хотя бы, может быть, сболтнёт что-то лишнее, что поможет противнику раскусить своего врага.

- Прежде всего я должен просить у тебя прощения, - начал свою витиеватую, заранее заготовленную речь во время ужина Адольф, обращаясь к «дорогому» зятю. – Кстати, ты ведь не против, чтобы мы были на «ты»? Мы ведь, получается, родственники.

На это предложение Жуан лишь только слегка кивнул.

- И так, - продолжал Адольф, - я очень виноват перед тобой. Не сразу во всём разобрался, не поверил сестре, не выслушал тебя, поддался своему гневу, действовал импульсивно и даже жестоко. Но ты тоже должен меня понять – то, что я мог почувствовать, увидев свою любимую сестру во власти какого-то проходимца. Ведь я тогда совсем не знал: кто ты такой, приняв тебя за брачного афериста или, быть может, даже маньяка, или просто эгоистичного сластолюбца, играющего с честью порядочной девушки. Вот я и перегнул немного палку.

Но, с другой стороны, ты тоже должен признать, что поступил… В общем, я не могу тебя упрекнуть, что ты был как-то непорядочен с моей сестрой… Однако… всё-таки ты поступил крайне безответственно. Сам подумай, как можно тайно венчаться с девушкой из благородной семьи? Это же дурной тон. А ты ведь – дворянин. Я, конечно, понимаю, что у тебя особенный взгляд на жизнь. Какие-то вольнодумные идеи витают в твоей голове и всё такое прочее… Возможно, ты твёрдо верил в то, что поступаешь правильно. Но всему же есть приделы. Своими легкомысленными поступками ты заставил всех нас, родственников Клары, а в особенности мою уважаемую матушку изрядно поволноваться, а это очень вредно в её-то возрасте и при её-то впечатлительной натуре. Я уже даже не говорю о том, что ты дал повод местным сплетникам чесать языками, копаться в «грязном белье», ставить под сомнение нашу фамильную честь. Притом у тебя даже не было никакого повода ненавидеть нас лично, ведь ты даже не удосужился познакомиться с кем-то из нас. Но заранее, видно, в своей голове сделал нас для себя какими-то недостойными людьми или даже подлецами, почему? Ты просто всех богатых считаешь мерзавцами, тут дело в твоих вольнодумных взглядах? Ты нас презираешь?    

Адольф сощурился и испытывающее взглянул на Жуана. В ответ на поставленный вопрос тот молчал. Притом, вопреки ожиданиям, почти не притронулся к щедрому угощению – клюнул только слегка, как будто делал одолжение – вот железные нервы! А к вину и вовсе не притронулся.

«Да, выдержке его можно только позавидовать, - думал, глядя на это потомок фон Штауффенбергов. – Держать паузу он умеет, и желания свои держит в узде. Влюбил в себя наивную сестру и демонстрируешь свою власть надо мной? Вмазать бы тебе, как следует. Но нужно держать себя в руках – иначе проиграю». 
   
- Хотя, быть может, я преувеличиваю, - вслух продолжал Адольф конечно же лицемеря. – И тут дело совсем не в презрении? Просто, возможно, ты заранее для себя решил, что члены семейства Клары не одобрят её выбор, потому никак не мог отважиться представиться нам? Но могу тебя заверить – это явное преувеличение. Да, я не в восторге совсем от выбора сестры. Если бы она посоветовалась со мной в вопросах замужества, то я подобрал бы ей совсем другую, более достойную с моей точки зрения, партию. И смею тебя заверить, что претендентов на её руку и сердце нашлось бы немало. Мало того что моя сестра молода, хороша собой и мила, она к тому же из весьма уважаемой семьи, с которой каждый счёл бы за честь породниться… Но Клара сделала другой выбор. И мы, как любящие её родственники, должны его уважать. Именно потому я пригласил тебя на ужин, чтобы познакомиться с тобой поближе. Так дай мне эту возможность – узнать тебя. И, быть может, после этого мы станем с тобой не просто чисто формальными родственниками, а добрыми друзьями?... Но почему ты молчишь, когда я с тобой разговариваю? В конце концов это даже невежливо?
 
- Прости, - ответил ему Жуан после нескольких секунд паузы. – Я просто очень устал, сидя в твоём подвале.

- Это от чего же ты так устал? - скептически вопросил, не сдержав себя и свой сарказм, хозяин замка. 

- Просто эмоционально перегрузился немного, - снизошел до пояснений злополучный зять, - много думал, переживал за это время. И теперь даже толком не могу сосредоточиться. Просто слышу, что ты мне говоришь что-то важное, но мысли мои рассеяны, сейчас я не готов к серьёзному разговору. Так что не прими это за оскорбление или высокомерие – просто человеческие слабости.

Хотелось бы верить, но как-то не верилось. Просто нужно было в это время видеть глаза Жуана и едва уловимую при сказанном, зловеще-торжествующую усмешку. Просто он понимал, что его враг проигрывает и пошёл на попятную. Так стоит ли так скоро идти на мировую, держа за горло своего врага? Адольф это понял и буквально вспыхнул внутренне от гнева, но сдержал себя – ведь он был дипломат.

«Торжествуешь, гадёныш? – вопросил он мысленно, - Но нет, я ещё не проиграл. Вот ты нащупал мои болевые точки – и это мои сестра и мать, потому и чувствуешь себя вольготно. А я ещё покуда не обнаружил твоих слабых мест. Но это дело времени. А пока упивайся своей властью». 

И думая так, Адольф решил сменить тему разговора, ведь он затеял всё это мероприятие затем, чтобы выведать тайные мысли своего врага. И если с первой попытки не получилось – получится со второй, с третьей, с десятой…

«Нет, я пока не проиграл! Главное сражение в этой войне ещё впереди», - мысленно подбадривал себя Адольф, набираясь терпения.   

Продолжение здесь http://proza.ru/2025/06/28/1806