Цыган

В Пушкине на нашей улице жила семья цыган. Взрослых было не видно и не слышно, а вот сыночка не пускали ни в один магазин. Только в дверях увидят, сразу выгоняют. Воровал.
И как-то он появился на пороге павильона, в котором я тогда работала.

- Обрати внимание, здесь четыре камеры, - сказала я, - сопрешь что-нибудь, сразу ментам сдам. Понял?

- Сигареты продай, - сказал он

- А лет тебе сколько?

- Двенадцать.

Роста он и вправду был маленького. Но телосложение и особенно глаза совсем не тянули на двенадцать. Глаза так вообще как у взрослого мужика. Аж не по себе делалось.

- Мальчик, здесь четыре камеры, - напомнила я

- Дяденька, купите пачку сигарет, - попросил он зашедшего покупателя и сунул ему две сотки.

Потом с улыбкой, глядя мне в глаза, взял пачку, подмигнул и вышел.

Зимой он ходил в одной толстовке.

- Холодно мне, - заходя, говорил он в ответ на мой свирепый взгляд, - погреться-то можно?

- Ну тогда молчи хотя бы, - отвечала я

В ответ он подходил к прилавку, облокачивался на него, касаясь меня плечом и спрашивал:
- А что в этой книжке написано? - я тогда много читала.

Он был первым человеком в моей жизни, который не умел читать. В школу он не ходил. Однажды увидел, как я отдаю просрочку женщине, которая кормила собак.

- А мне можешь отдавать? - спросил он

- Ты просрочку есть будешь? - спросила я в ужасе

- Тебе чё жалко? - голос у него тоже был низкий, вполне себе мужской

- Ты все-таки ребенок, - сказала я, - не могу я тебя просрочкой кормить. Лаааадно, можешь обед мой съесть.

Матерился он тоже будь здоров.
- Либо прекращай, либо уходи, - злилась я

- А чё ты мне сделаешь? Выгонять будешь? - он с улыбкой поглядывал на камеры, - мне еще четырнадцати нет. Мне даже менты ничего не сделают.

Однажды пришел с сильно порезанной рукой.
- Что с этим делать знаешь? - спросил он, показывая порез.

И пока я возилась с его рукой, сидел тихо. И впервые в его лице я увидела что-то по-настоящему детское.

Он никогда не спрашивал как меня зовут. Я тоже не спрашивала как зовут его. Мы обходились без имен. Он для меня был чем-то вроде плохой погоды. А я для него едой и теплом. Иногда мы ругались.

- Да пошла ты, - не по-детски заводился он

- Сам пошел, - отвечала я

И через пару недель он снова появлялся как ни в чем не бывало, облокачивался на прилавок и со своей улыбочкой спрашивал:
- А в этой книжке что там у тебя написано?

И за все полтора года он ни разу ничего не украл. Хотя знал, что камеры у нас не работают. Ни одна.