Партия 2017 г ОСК РПЦ XII. Проблемы биоэтики 7 ЗМП

Партия 2017 г  ОСК РПЦ  XII. Проблемы биоэтики 7. Заветы Матери Пелагеи.

(Рассмотрение основ социальной концепции РПЦ с позиции  правоверия как социальной веры.)

XII.7. Современная трансплантология (теория и практика пересадки органов и тканей) позволяет оказать действенную помощь многим больным, которые прежде были бы обречены на неизбежную смерть или тяжелую инвалидность. Вместе с тем развитие данной области медицины, увеличивая потребность в необходимых органах, порождает определенные нравственные проблемы и может представлять опасность для общества.

(Возможность трансплантологии  в каждом отдельном случае может допускаться только при согласовании её самим погибшим человеком, данным при жизни, семьёй и территориальной общественной организацией по месту жительства, в которой его хорошо знают, территориальными органами здравоохранения по месту его жительства и по месту нахождения. И никто из этого списка не может быть исключён, при том, что  самих  территориальных общественных организаций по месту жительства на сегодня просто не существует, что означает что  возможность трансплантологии  возникает только при формировании общественно-территориального формата управления страной. Иначе вся трансплантология находится за пределами общественного права, соответственно, является противоправной.)

Так, недобросовестная пропаганда донорства и коммерциализация трансплантационной деятельности создают предпосылки для торговли частями человеческого тела, угрожая жизни и здоровью людей. Церковь считает, что органы человека не могут рассматриваться как объект купли и продажи. Пересадка органов от живого донора может основываться только на добровольном самопожертвовании ради спасения жизни другого человека. В этом случае согласие на эксплантацию (изъятие органа) становится проявлением любви и сострадания. Однако потенциальный донор должен быть полностью информирован о возможных последствиях эксплантации органа для его здоровья. Морально недопустима эксплантация, прямо угрожающая жизни донора.

Наиболее распространенной является практика изъятия органов у только что скончавшихся людей. В таких случаях должна быть исключена неясность в определении момента смерти. Неприемлемо сокращение жизни одного человека, в том числе через отказ от жизнеподдерживающих процедур, с целью продления жизни другого.

На основании Божественного Откровения Церковь исповедует веру в телесное воскресение умерших (Ис. 26. 19; Рим. 8. 11; 1 Кор. 15. 42-44, 52-54; Флп. 3. 21). В обряде христианского погребения Церковь выражает почитание, подобающее телу скончавшегося человека. Однако посмертное донорство органов и тканей может стать проявлением любви, простирающейся и по ту сторону смерти. Такого рода дарение или завещание не может считаться обязанностью человека. Поэтому добровольное прижизненное согласие донора является условием правомерности и нравственной приемлемости эксплантации. В случае, если волеизъявление потенциального донора неизвестно врачам, они должны выяснить волю умирающего или умершего человека, обратившись при необходимости к его родственникам. Так называемую презумпцию согласия потенциального донора на изъятие органов и тканей его тела, закрепленную в законодательстве ряда стран, Церковь считает недопустимым нарушением свободы человека.

Донорские органы и ткани усвояются воспринимающему их человеку (реципиенту), включаясь в сферу его личностного душевно-телесного единства. Поэтому ни при каких обстоятельствах не может быть нравственно оправдана такая трансплантация, которая способна повлечь за собой угрозу для идентичности реципиента, затрагивая его уникальность как личности и как представителя рода. Об этом условии особенно важно помнить при решении вопросов, связанных с пересадкой тканей и органов животного происхождения.

Безусловно недопустимым Церковь считает употребление методов так называемой фетальной терапии, в основе которой лежат изъятие и использование тканей и органов человеческих зародышей, абортированных на разных стадиях развития, для попыток лечения различных заболеваний и «омоложения» организма. Осуждая аборт как смертный грех, Церковь не может найти ему оправдания и в том случае, если от уничтожения зачатой человеческой жизни некто, возможно, будет получать пользу для здоровья. Неизбежно способствуя еще более широкому распространению и коммерциализации абортов, такая практика (даже если ее эффективность, в настоящее время гипотетическая, была бы научно доказана) являет пример вопиющей безнравственности и носит преступный характер.

(Для борьбы  со столь значительными противоправными деяниями в области  трансплантологии, эвтаназии и  фетальной терапии одних усилий церкви недостаточно, при том что она сама действовать может только через формирование  морального отношения отдельных прихожан и нравственности, формируемой приходами, но силу снижения её роли в социальной среде необходимо сочетание религиозной веры с правоверием, а самой церкви выйти на сотрудничество  с общественными организациями в вопросах противодействия социальному злу, противоправным явлениям, в принципе,  и их проявлению в жизни.)