Москвич - 10

Фото из личного архива


Начало http://proza.ru/2025/06/21/1767
Предыдущая часть http://proza.ru/2025/07/07/1299


          В субботу к нам приехали гости. Сваты мечтали отдохнуть от суеты областного центра и от лекций в ВУЗе.

- Нам ещё месяц до отпуска, – Виктор хозяйничает, наполняя фужеры шампанским, – вот и надумали к вам прокатиться…

- А то всё по телефону. Как на Новый год встречались, так более вас и не видели, наши дорогие, – продолжила Наденька. – Мы в конце июня в Крым планируем. Александр с Сашенькой и Ксенией поддержали нас, тоже поедут. Ребёночку нужен морской воздух.

- Двумя машинами веселее, – улыбается родственник, приподнимая бокал. – За встречу.

          Мы с Сонечкой слушаем их и в некотором шоке прибываем. Молодцы, конечно, собрались…

- Стоп! – я произнёс ни резко, ни громко, но как-то настойчиво… сидящие притихли. – А мы?

- Варлаам Иосифович, вы так не пугайте, пожалуйста, – засмущалась Надежда Валерьевна. – Хотели сегодня озвучить наше вам предложение. Мы хотим остановиться в Алуште. Там знакомая эллинг содержит. Уже с нею созванивались, скидочку организует… На вас заказывать?

- Безусловно! Тогда, Сергеевич, можно и ополоснуть горлышко. Без обид, мне компотику, – подмигиваю супруге. – Лев звонил?

- Нет!

- И меня не «шумнул». Скинул ему сообщение. Он написал, что с соседом по Дону ходят на лодке с мотором.

- Вот и не переживай.

- У вас на реке хищник живёт? – ухмыльнулся профессор и подмигнул своей женщинам.

- Коллега в родные края заглянул.

          Время с родителями зятя пролетело в постоянных разговорах. Обсуждали и предстоящую поездку, и внука вспоминали, которому уже целых семь месяцев исполнилось.

          В воскресение после обеда проводили Витю с Надей, а вечером я заступил на смену. И опять какая-то тревожность началась за Шумина, не на месте душа. Прикипел я к нему за пару недель. Права Сонечка, сказав, что он для нас за много лет как минимум дальним родичем приходится.

          Быстрое течение ошибок не прощает, а он молчит, на связь не выходит. В моём воображении происходят самые невероятные события, от которых меня передёргивает. Накрутил я себя изрядно и, сдав вахту, помчался к Семёнычу.

          Перед двором никого. Калитка закрыта изнутри, участок пуст. Зашёл, покричал, тишина. Входная дверь приоткрыта. Из глубины квартиры слышна музыка, человеческая речь.

          Моё сердце застучало с такой силой, что готово было выпрыгнуть. Ладони вспотели. С телеэкрана вещают новости, колонки разливаются песней, а из спальни доносится равномерное похрапывание.

          «Фу-у-у-у!» – выдыхаю и размещаюсь в кресле.
 
          Осматриваюсь. На столе наполовину опустошённая бутылка водки, две порожние на полу. В тарелках нехитрая закуска: нарезанные овощи, колбаска, хлеб, рыба в консервной банке.

          «Странно! Табаком пахнет, окурков не видно!» – почёсываю затылок.

          Прохожу в комнату к спящему. Пепельница стоит, наполненная бычками, под кроватью. Из неё неспешно поднимается дымок.

- Так и до пожара недолго, – вскрикиваю, поднимая это безобразие.

          Военный задерживает дыхание. Сквозь щелки прищуренных век он наблюдает за мной.

- Куда? – прохрипел и закашлялся Шумин, приседая на край двуспального ложа.

- На мусорку! Вставай. Иди, приводи себя в порядок. Сейчас поставлю чайник.
 
          Когда я вошёл в хату, Лёвушка восседает на стуле, перекинув ногу на ногу перед «скатертью самобранкой», опрокидывая рюмашку.

- А-а-а-ахр-р-р! Пошла, зараза…, – передёрнул плечами.

- Заканчивай! Давно догоняешься?

- Как с рыбалки притопал. С ночи! О! – указующий перст выстреливает вверх, вилка, зажатая в левой кисти, стучит по дну вазочки, нацеливаясь на кусочек огурчика. – А, будь неладна, – он отставляет столовый прибор и пригоршней набирает кушанье, отправляя его в рот.

- В умывальне уже был? – с возмущением.

- Прежде надобно о здоровье беспокойство проявить, потом водные процедуры. Ап! – вскочил, подпрыгивая и раскачиваясь в стороны, удалился в ванную.

          Я перенёс продукты в кухню, убрал в зале. Початую ёмкость с алкоголем отправил в холодильник, разливаю крепко заваренный чай себе и товарищу, принимающему, как мне показалось, контрастный душ, периодически издавая дикие вопли.

          В ожидании перезваниваю жене, предупредить, что задержусь, так как... Однако не успеваю закончить мысль.

- Варлаам, он взрослый человек. Чего ты с ним, как с маленьким? – раздался в трубке возмущённый голос.

- В этом состоянии он большой ребёнок. Надо ему помочь нажать на тормоз. Дома поговорим!

- Это кто? – в дверном проёме возникла фигура в плавках.

- Соня передаёт тебе привет, – отключаюсь. – Хоть халат надень, перед тем, как присаживаться. Не прилично голым принимать пищу.

- Чичас! – ровненько пошёл в спальню домовладелец.

          Запивая бутерброды, офицер преображался, трезвея каждую секунду, но нет-нет блуждал взглядом, окидывая помещение.

- У меня ещё осталось?

- Рюмки на четыре, наверно.

- Наливай! – приосанился хозяин.

- Вначале поделись планами на ближайшие дни, – ко мне пришло спокойствие.

- Никаких. Завтра в двадцать три тридцать шесть проезжающий поезд подхватит меня в своё чрево, и к двенадцати следующего дня я в Москве, – он пытается изобразить натянутую улыбку.

- Называется, отдохнул, – произношу с сожалением.

- Зато сколько осуществил…

- Несомненно!

          Добавляю кипяток по кружкам на второй раз. Семёнович попросит кофе. Пальцы на его руках начинают подрагивать, на лбу появилась испарина, он часто шмыгает носом.

- Не губи…, налей. Жалко, что ли? – друг вызывает нотки сострадания.

- Перетерпи. Будешь чаем отходить. Водичка всю гадость вымоет из организма.

- У меня впереди больше суток, справлюсь. Свежего спиртного нет.

          И я повёлся на уговоры. Выпив рюмку, полковник сразу вернулся к первоначальному образу. Язык стал заплетаться, речь потянулась, как в замедленном фильме, превращаясь в «тянучку». Лицо посерело, застывая жёсткими очертаниями. Он сильно сжал кисти в кулаки. Посмотрел на меня тяжело и с толикой ненависти, его расширенные зрачки сверкнули.

- Давай подерёмся!

- У нас не совпадают весовые категории. Лучше укладывайся баиньки. Я ещё посижу и к своей любимой.

- Трус! Когда твой сын был там, почему отсиживался за юбкой? Слабак! Боялся?

- Более ни слова, – я демонстративно приподнимаюсь, давая понять, что нет у меня желания продолжать в таком тоне беседу.

          Не терплю пьяных. Не могу находиться в компании злоупотребивших алкоголем людей. Получается, мы в параллельных мирах или разных измерениях, когда я трезвый, а вот такие под «градусом». На душе скребётся чья-то лапа, сердце сжалось. Понимаю, ему надо высказаться, он на службе всегда в напряжении. Я оказался рядом и придётся исполнить роль терпеливого слушателя.

          Сделав несколько шагов на выход, оборачиваюсь.


Продолжение следует...