Бремя страстей человеческих. Карточная игра

ИГРЫ ГУБИТЕЛЬНАЯ СТРАСТЬ.
          Но мне досталася на часть
          Игры губительная страсть(…)
         Страсть к банку! Ни любовь свободы,
         Ни Феб, ни дружба, ни пиры
         Не отвлекли б в минувши годы
         Меня от карточной игры…

     Карты, карточная игра приобрели в  конце XVIII начале  XIX века в России необыкновенную популярность.
           Что ни толкуй Вольтер или Декарт-
           Мир для меня-колода карт,
           Жизнь-банк, рок мечет,  я играю,
           И правила игры я к людям применяю.
   Карточная игра сделалась к тому времени своеобразной моделью жизни. В 1820 году немецкий писатель Гофман опубликовал повесть об игроках, а конкретнее,   о случае проигрыша возлюбленной  в карты. Однако, работая над своим произведением,  Гофман вероятно не знал о нашумевшей в Москве, в 1802 году, истории, когда князь Александр Николаевич Голицын, мот, картежник и светский шалопай, проиграл свою жену, княгиню Марию Гавриловну(урожденную Вяземскую), одному из самых ярких московских бар-графу Льву Кирилловичу Разумовскому, известному в свете масону, меценату, чьи празднества в доме на Тверской и в имении Петровско-Разумовском,  были притчей всей Москвы. Последовавшие за этим развод княгини с мужем и второе замужество придали скандалу громкий  характер. 
    Несмотря на то, что развод и новый брак были законодательно оформлены, общество отказывалось признать скандальный проигрыш в карты жены, и бедная графиня Разумовская была подвергнута остракизму. Выход из положения нашел император Александр Первый, пригласив бывшую  княгиню на танец на одном из балов , и назвав ее графиней. Таким образом, инцидент был исчерпан и  общественный статус женщины восстановлен.
   Карточная игра есть просто  игра, где каждая карта имеет свой смысл и значение по тому месту, которое она занимает в колоде.  Еще карты используются и  при гадании Здесь функции карт приобретают другое значение,  связанное собственно со смыслом процесса гадания.
     Князь Петр Андреевич Вяземский  писал в своих записных книжках о так называемой коммерческой игре.  О карточном времяпрепровождении, свойственном в России всем возрастам , всем званиям и обоим полам. Одна русская барыня говорила о Венеции: « Конечно, климат здесь хорош, но жаль, не с кем сразиться в преферансик». Другой наш соотечественник, наоборот, отзывался о  досуге в Париже: « Очень доволен. У нас каждый вечер была своя партия».Коммерческие игры, «солидные» и «нравственные» строго отделялись от «модных» и «опасных»-азартных игр.
   Азартные игры в России формально подвергались запрету, как безнравственные, хотя , практически, процветали.
   На первом месте  стояли  Банк и Штосс-разновидность Фараона.
        Карточные игроки были всегда и везде. Сколько осталось в истории драматических повестей о жизнях человеческих,  оказывавшихся в   плену пагубной страсти.    Мысли о случае, удаче и о связи с этим личной судьбы часто встречаются в мировой литературе.   
  Карточная игра была очень распространена в Петербурге в Пушкинское время. Умнейшие люди увлекались ею. В то время  предпочитали игру под названием “Фараон”, где выигрыш зависел не от мастерства игрока, а от случая- в какую сторону - направо или налево от играющего ляжет загаданная карта. Пушкин очень подробно описал сам процесс игры в повести “Пиковая дама”, а если уйти далеко вперед и вспомнить “Войну и мир” Льва Толстого, то там тоже можно прочесть о том, как Николай Ростов проиграл Долохову огромные деньги именно в “Фараон”.
       Для заядлых игроков было специальное заведение, которое называлось “адом”. Пушкин был одержим страстью к картам. Анна Петровна Керн утверждала, что это была его самая сильная привязанность, а Вяземский вспоминал, как Пушкин, будучи влюблен, а с ним это случалось довольно часто, собираясь на свидание, сел  к игорному столу и на сутки позабыл про все на свете. 
       Что ж делать.  Подобная игра - род битвы на жизнь и смерть, имеет свое волнение, свою драму, свою поэзию.
                -Что козырь? -Черви.- Мне ходить.
                -Я бью. -Нельзя ли погодить?
                - Беру.- Кругом нас обыграла.
                -Эй, смерть! Ты , право, сплутовала.
                - Молчи! Ты глуп и молоденек.
                -Уж не тебе меня ловить.
                - Ведь мы играем не из денег.
                -А только б вечность проводить...
    Интересно, что граница, отделяющая крупную профессиональную «честную» игру от игры сомнительной честности была  размытой. Человека, растратившего казенные деньги, проявившие  трусость на поле боя, отказавшегося от дуэли, не приняли бы в порядочном обществе. Однако перед нечестным игроком двери не запирались. Вспомним слова Платона Михайловича  Горича из пьесы Грибоедова «Горе  от ума» о некоем персонаже- Загорецком: «При нем остерегись, переносить горазд. И в карты не садись, продаст». Несмотря на  то, что Загорецкий  шулер, доносчик,  его «ругают», а  «всюду принимают».
   Известный Толстой-Американец, на которого намекают слова  в «Горе от  ума»: «В Камчатку сослан был, вернулся алеутом,
И крепко на руку нечист», просил Грибоедова заменить последний стих словами «в картишки на руку нечист», объясняя это тем, что о нем могут подумать, что он  в обществе ворует у гостей  табакерки. Шулерство он считал более благородным занятием.
                У Пушкина можем прочесть о Толстом такие строки: «                Развратом изумил четыре части света,
Но просветив себя, загладил свой позор;
Отвыкнул от вина и стал картежный  вор». 
    Конечно, стихи эти оскорбительны, но Пушкин таким образом  насмехался над общественным мнением, которое узаконило снисходительное отношение к «благородному» шулерству.
 Карты  привлекали людей пушкинской эпохи не только надеждами на выигрыш, хотя жажда денег играла  в  карточной игре всегда большую роль. Карты сулили успех, удачу, и, главное, власть.  Жажда мгновенного обогащения, то есть чуда,  составляла психологическую атмосферу игры в карты.
    Считалось, что  тот игрок, который садился за карточный стол с целью выиграть, чаще всего  проиграется. Один из игроков говаривал, что после удовольствия выигрывать, нет большего удовольствия, как проигрывать. Вот такой парадокс.
    Как уже было сказано, карточная игра имела свою драму, свою поэзию… Дуэль привлекала бретеров. Опытный хладнокровный банкомет превращался  для взволнованного и неосторожного понтера в воплощенный образ судьбы.
   Во время крупных игр под столом оказывались и карты и ,иногда,  упавшие деньги. Поднимать их считалось неприличным,  и они  доставались лакеям.
   В шутливых легендах, окружавших  дружбу Льва Толстого и Афанасия Фета, повторяли анекдот о том, как Фет во время карточной игры нагнулся, чтобы поднять с пола упавшую небольшую  ассигнацию, а Толстой, запалив у свечи сотенную,  посветил ему, чтобы облегчить поиск  упавшей денежки.            

      Азартные   игры влекли за собой атмосферу преступности.
Коммерческие игры, наоборот, - приятное времяпрепровождение. Они не завершались  выстрелами самоубийц или дуэльными сценами. Игры окружались ореолом домашнего уюта, поэзией невинных развлечений.  …до ужина, чтобы прогнать как сон,
                В задоре иногда, в игре зело горячи,
                Играем в карты мы, в «ерошки»,в в«фараон»,
                По грошу в долг, и без отдачи.

                Уж восемь робберов сыграли
                Герои виста ;  восемь раз они места переменяли;
                И чай несут.
Развлекайтесь, господа… удачи!


 
   В статье использованы материалы Ю.М. Лотмана. П.А. Вяземского «Записные книжки» и др.