Глава I. Там, где кончается королевство

   Телега въехала в очередную деревню – такую же нищую и ободранную, как и все, что встречались по пути. Велерад мельком оглядел постройки. Слева и справа от дороги росли грязные глиняные лачуги, втиснутые между покосившимися сараями, сложенными из веток и соломы. Все это убожество росло посреди голой степи, окруженное хлипким частоколом.
   Несколько крестьян вышли посмотреть на путников. Их лица были грязны и больше похожи на лица мертвецов – иссохшие и бледные от голода и нескончаемых лишений. Велерад смотрел на детей, стараясь сдержать нахлынувшую волну эмоций. Даже ему – инквизитору – было больно видеть такое. Ни один его палач не справился бы лучше. В таких местах детство не привилегия, а самое жестокое предприятие. Детство – это не радость родителей, а их испытание. Прокормить бы себя на бесплодных землях и на кровавых утесах, с которых бросались женщины, изнасилованные снующими бандами и выносившие от них младенцев. Детство было самым жестоким из всех испытаний.
   Деревни горели от факелов кровожадных разбойников. Черный дым заслонял небо, воздух наполнялся запахом гари, жженого мяса и криками отчаяния и боли крестьян.

   Эта земля называется Вальтланд. В переводе с древнего языка это означает буквально – «Дикое поле». В деревнях на окраине некоторые люди до сих пор не знали общего языка и говорили на своем – древнем и ужасном. Речь, исполненная незнакомыми словами из самой гортани, напоминающими то ли кровожадную песню, то ли заклинание на удачную войну или охоту, была всего лишь эхом мыслей тех, кто слишком долго жил и проводил ужасные первобытные обряды, веря в Жестоких Богов прошлого.
   Еще не раз будут помянуты Жестокие Боги.
   Селения, страдающие от смрада на улицах и терзаемые эпидемиями то чумы, то холеры, то проказы, боролись впустую. Но города не пустели – на места мертвых горожан прибывали новые – крестьяне и беглые преступники. Люди стремились бросить нищие деревни, оставить свое хозяйство и скот, забить досками оконные и дверные проемы. В городах всегда была работа, а их крепкие каменные стены спасали жизни от обнаглевших разбойников.
   Казалось, что реки готовы течь в обратную сторону, также вспять изменяя жизнь каждого существа на своих берегах. Что деревья пышных лесов сами готовы падать и гнить – лишь бы не приносить пользу человеку и не быть стенами жилищ. Что небо готово обрушиться своей непостижимой массой, разрушая величественные строения. Сама природа хотела вернуться туда, где еще не было человека обманувшего ее наивность: сначала он жил в согласии с ней, но позже начал менять под себя, разрушая и убивая. И к чему это привело? Природа, словно стала ядовитой, отравляя жизнь каждого человека. Жестока ее месть.

   И все же казна продолжала тратить горы золота, чтобы удержать эту дикую землю. Посылали войска, назначали наместников. За землями Вальтланда начинались земли, в которых жили племена дикарей. У них не было городов, а только сезонные стоянки. Но их сотни тысяч. Сотни тысяч варваров, готовых сжечь все королевство без особых причин, ведь война текла в дикарях вместе с кровью. Не зря они до сих пор верят в древних Жестоких Богов, принося им человеческие жертвы. И только междоусобицы вождей пока удерживали их от вторжения. Но история помнила как сотни лет назад они сожгли столицу – прекрасный город Эйрберг.

   Скоро впереди замаячили высокие каменные стены. Огромные тяжелые стяги королевства колыхал холодный ветер. А ветер тут никогда не затихал. Велерад поднял воротник плаща, закрыв от холодного ветра лицо.
   – Мерзкая дыра… – прошептал Велерад и тут же обратился к извозчику. – Этот тот самый Винтлассен?
   Телега подпрыгнула на булыжнике. Извозчик тяжело вздохнул, натянул поводья. Чахлая лошадь замедлила шаг и недовольно фыркнула.
   – Он самый, господин. Крупнейший город на всех землях. Столица, считай. – ответил извозчик.
   – Скажи мне, а кто наместник этих земель? – Велерад знал ответ, но ему было важно услышать, что говорят простые люди. Народ чувствует правду лучше любого королевского чиновника.
   – Да кто ж его знает... Имени не упомню. Он на людях-то и не появлялся вовсе. Говорят только, что болен он страшно, отчего и слег. На деле правят тут господин Лиоган – какой-то большой человек из купцов, да отец Фьор, настоятель здешнего прихода.
   Велерад молча уставился в приближающийся Винтлассен. Какой это по счету наместник, слегшийся тут от болезни? Вот и отправила Инквизиция Велерада – разобраться.
   «Да уж, раз даже местные не знают имени наместника, то не удивительно, что власть у торгашей и церковников. Немного отобрали купцы, завысив цены, немного церковь, а ты еще год с худой крышей и ветхими стенами. Какие налоги отсюда – зиму бы пережить» – подумал Велерад.

   Телега подъехала к городским вратам. Инквизитор спрыгнул, потянул затекшие конечности и направился к страже.
   – Кто таков? – неопрятный стражник смерил телегу и путников тупыми и мутными коровьими глазами.
   Стражник и сам был больше похож на откормленного быка, которого вот-вот забьют на мясо. Такая же толстая шея и такой же тупой смирившийся взгляд.
   – Инквизитор Велерад. Приехал по поручению короля. – Велерад откинул край плаща и достал из-за пояса запечатанное письмо.
   Стражник уставился на культю его правой руки, затем нехотя взял письмо, повертел его в руках, взвесил на ладони.
   – Я грамоте не обучен. – хмыкнул стражник.
   – Так позови того, кто обучен. – процедил Велерад сквозь зубы.
   Пухлое лицо стражника налилось кровью. Он метнул взгляд на своего товарища, который лениво подпирал задницей стену.
   – Ну ты слышал, а? – бросил он второму стражнику, а затем снова глянул на Велерада. – Ты, однорукий, на меня тут не шипи. Я тебе, вона, как дам алебардой по башке – вмиг одумаешься! С кем говоришь-то знаешь?!
   От такого гостеприимства челюсть Велерада отвисла. Обычно, звание инквизитора вызывало в людях даже не уважение, а благоговейный страх. Кто бы в столице посмел так дерзить ему?
   Инквизитор откинул откинул край плаща и положил единственную руку на рукоять короткого меча в ножнах обитых черной, как сама ночь, кожей.
   Второй стражник наконец отлип от стены и подошел ближе.
   – Позови своего капитана, деревенщина. Скажи, что приехал инквизитор и желает с ним говорить. Иначе я вас обоих…
   Велерад не успел закончить: ворота заскрипели и распахнулись. Из них вышел тучный человек, в ярком, не по погоде наряде. Внешний вид его сильно контрастировал с окружением. За толстяком тянулась небольшая свита – несколько слуг. Среди прислуги выделялся один – светловолосый исполин, заметно выше прочих. Он возвышался над людьми, как сосны возвышаются над остальными деревьями. Лицо его изъедено ямками от пережитой оспы, а посередине ужасного лица – широкий, явно не раз сломанный нос, под которым сверкали глаза зверя – настороженные как у волка. От этого громилы веяло опасностью и безрассудством. Даже инквизитор невольно умерил свой пыл.
   – Смирно! – гаркнул похожий на быка стражник и вытянулся, едва не обронив алебарду.
   Велерад взглянул на толстяка. «Побрякушек – как на старой шлюхе, а пузо – как у свиньи. Выглядит как шут, но наверняка кто-то важный, раз идиот-стражник тянется так, что вот-вот порвется» – оценил толстяка инквизитор.
   Толстяк снял кожаную перчатку и протянул руку. Велерад пожал ее – нежную и мягкую, которая вряд ли когда-то была знакома с тяжелым трудом.
   – Меня зовут Лиоган Керзат, глава купеческого дома земель Вальтланд. – толстое лицо купца растянулось в фальшивой улыбке – Велерад за годы службы в Инквизиции научился различать в людях и не такое. – Мы ждали вас, господин инквизитор. Только не думали, что прибудете так скоро. Дорога, должно быть, вымотала вас. А потому – прошу: позвольте угостить вас ужином. Добро пожаловать. За вещи не переживайте. Их доставят куда нужно.
   Толстяк церемонно поклонился, положив руку на грудь, и широким жестом пригласил Велерада войти в город.
   Тусклая луна уже выходила из-за горизонта.

   Купец привел Велерада в одну из таверн. По пути прислуга оставила своего господина, и лишь громила остался рядом. За тяжелой, обитой железом дверью было шумно. В ярко освещенном зале кипела жизнь – от голодных оборванцев до сытых господ в кафтанах из дорогого сукна. Хозяин таверны – сухой и худощавый мужчина с короткой седой бородой в закопеченом кожаном фартуке, завидев купца, буквально припрыгал к нему:
   – Чего угодно господину Лиогану? – поклонился он, едва не растягиваясь ковром у ног купца.
   – О, мой радушный хозяин… – толстяк удостоил его презрительным взглядом. – Нам нужно тихое и укромное место, далекое от любопытных ушей.
   – Конечно, мой господин. Прошу, пройдемте за мной.
   Они прошли через зал. Велерад осматривался. Под сводчатым деревянным потолком светили сотни свечей, гоня прочь ночь, что осталась за дверью. Шумели посетители – разный люд.  шумной толпе вперемешку сидели купцы, стража, ремесленники. Бард бренчал на лютне, затягивая знакомую балладу о том, как король Хаэрон Железноликий изгнал варваров обрано в Великую Степь.
   Громила шел последним, не сводя с инквизитора волчьих глаз. «Вот скотина! Пялится, как волк на падаль. Такому ублюдку и зарезать – раз плюнуть. Ночами такой просыпаться точно не станет. Повешу его при первой же возможности. Одним головорезом будет меньше» – – подумал Велерад, улыбаясь громиле в ответ.
   – Пришли, господа. – хозяин усадил гостей за массивный дубовый стол. – Что будет угодно?
   – Принеси нам пару цыплят в меду, пастуший пирог и два кувшина темного пива. – распорядился Лиоган, усаживаясь рядом с громилой на скамью. Велерад сел напротив. – И поторопись. Наш гость утомлен долгой дорогой.
   – Сию минуту, господин. – хозяин тут же растворился в зале, ловко избегаю шумную толпу.
   – С какой целью вы прибыли к нам, господин Велерад? – купец не стал тратить время на пустые разговоры и сразу перешел к делу.
   – Наладить работу Инквизиции, господин Лиоган. – Велерад смотрел в багровое лицо купца, оценивая его. – Разные слухи ходят. Люд говорит, что варвары вблизи границ и вот-вот пойдут на столицу. Что разбойники жгут деревни и режут крестьян. Столица тревожится.
   – Вздор! – Лиоган ударил по столу толстым кулаком. – Вам ли, всевидящей Инквизиции, верить пустым россказням.
   – Тем не менее, корона желает видеть работу Инквизиции и здесь, в Винтлассене.
   – И она прислала одного человека?
   – Да. – холодно отсек Велерад. – Вы осуждаете волю короны?
   Купец засмеялся. Широкий его рот раскрылся, обнажая плохие почерневшие зубы.
   – Сразу слышно инквизитора! – купец резко прекратил посерьезнел. – Ни в коем случае. Наоборот, я хочу оказать вам всю необходимую помощь.
   В зале послышалась ругань. Звуки ударов и уличная брань, крики и звон битой посуды. Два мужика схлестнулись в драке. На полу, поджав колени, сидела служанка в разорванном платье.
   – Гуго, – бросил купец к своему громиле. – Иди и разберись с этим. Не хочу, чтобы моя таверна упала в грязь перед господином инквизитором.
   Громила встал и широкими шагами устремился в сторону беспорядка. Он схватил одного за шиворот и отбросил на стол, разбив посуду. Второго мужика Громила ладонью схватил за лицо и разбил ему затылок о каменный пол.
   – Какой любопытный у вас слуга. – заметил Велерад, глядя на довольное лицо купца. – Где вы его нашли? Для Вальтланда нехарактерная внешность.
   – Он откуда-то с островов. – отмахнулся купец, не отрываясь от стычки.
   Первый мужик, очнувшись, сполз со стола. Вынул из сапога нож и кинулся на громилу. Громила вытащил из-за пояса короткий топор. Молниеносным ударом он раскроил нападавшему череп. Мужик упал на колени, хватаясь руками за топорище. Громила упер сапог ему в лицо и резким движением вынул топор. Кровь хлынула фонтаном и забрызгала толпу.
   Купец уловил удивленный взгляд инквизитора и пояснил:
   – У нас суровые нравы.
   Гуго помог служанке встать и шлепнул ее по заднице широкой ладонью. Та, смутившись, ускользнула прочь. Громила вернулся за стол, спрятав окровавленный топор.
   «Не для меня разыграно представление?» – подумал Велерад.
   – Где вы собираетесь остановиться, господин инквизитор? – спросил довольный купец, вырывая инквизитора из собственных мыслей.
   – Думал поселиться на постоялом дворе. – ответил Велерад и, улыбнувшись, добавил. – Где подешевле, конечно.
   Прервав разговор, подошёл хозяин и принес поднос с жареными курицами, пирогом и кувшинами пива. Сзади робко выглядывала та самая служанка с кружками.
   – Хватит вам, господин инквизитор. – купец отломал ножку у курицы и жадно вцепился в нее зубами. Чавкая он продолжил. – Вы будете жить в замке. За счет казны, разумеется. Мы хотим выразить полную лояльность короне.
   Гуго разлил пиво по кружкам. Велерад отхлебнул и отломил кусок пирога.
   – Наместник тоже там живет?
   Лицо купца исказила едва заметная тень ухмылки.
   – Да, но вряд ли вы сможете поговорить. Он тяжело болен. – чавкая ответил купец.
   Еда таяла, по большей части в пасти толстяка. Когда трапеза подошла к концу, Лиоган хлопнул в ладони:
   – Гуго, проводи господина инквизитора в замок и возвращайся. – Он поднялся и пожал Велераду руку. – И закажи мне еще одну курицу!

   Замок возвышался над Винтлассеном, глядя на город сверху – на дома, кабаки и лавки. Всю дорогу Велерад держал руку на рукояти меча – готовый к тому, что громила может броситься на него и убить.  Но Гуго шагал молча, не проявляя никакого интереса к инквизитору. У ворот стража почтительно раскрыла створки. Во дворе было пусто. «Конюшни стоят пустые. Караулы не выставлены. Я бы оторвал голову капитану стражи… Знать бы кто этот мерзавец» – мрачно размышлял Велерад и вертел головой, изучая замок.
   У дверей самого высокого здания их встретил управляющий.  Тогда Велерад впервые услышал голос громилы – такой хриплый, словно рык медведя:
– Размести гостя.
   – Да, конечно. – управляющий смерил громилу презрительным, брезгливым взглядом. Затем, обернувшись к Велераду и указывая на приоткрытые двери, добавил: – Пройдемте за мной, господин.
   Велерад шагнул через порог, и двери за его спиной громко захлопнулись. Каменный коридор, освещенный редкими факелами, пах знакомой сыростью. Воздух был спертым, оставляя неприятный привкус. Управляющий шел молча, не оглядываясь на отстающего инквизитора. Его шаги раздавались эхом, смешиваясь со стуком каблуков. Слева и справа мелькали закрытые двери.
   Они поднялись на последний этаж.
   – Здесь. – управляющий остановился у массивной дубовой двери с коваными петлями. – Комнаты наместника в том крыле, но туда я бы не советовал соваться.
   Управляющий распахнул дверь.  Комната была просторной, с высоким потолком и большими окнами. «Такие большие окна… Очень удобно для убийц» – подумал Велерад, осматривая свои покои. Массивная кровать устлана шкурами, большое кресло у камина и низкий стол.
   – Отдыхайте, господин инквизитор. Я распоряжусь, чтобы вам принесли воду и свечи. – управляющий поклонился, готовый удалиться.
   – Постойте. – Велерад остановил его. – Скажите… почему вы так зло смотрели на этого громилу… Гуго?
   – Потому, что он человек Лиогана. – коротко бросил управляющий и, не дожидаясь ответа, повернулся на каблуках.
   Дверь скрипнула и захлопнулась. Велерад остался один. В темноте и тишине – в паутине собственных мыслей.

   Велерад проснулся под крики петухов. Он скинул с себя тяжелые шкуры и ощутил родную уже боль в культе – та ныла каждое утро. Потер обрубок, накинул одну из шкур и подошел к окну.
   Винтлассен еще спал, укрытый прозрачным утренним туманом. На улицах уже копошились крошечные фигурки – горожане стремились жить и работать, спеша к своим лавкам. Город резко выделялся на фоне ободранных земель Вальтланда: здесь не было нищих дворов, грязи или полуразвалившихся хижин. Главное – здесь не было голода. Все выглядело слишком благополучно. Неправдоподобно.
  Обдирая крестьян до нитки, местные главы города – предыдущие наместники, церковь и купцы, сумели отстроить богатый каменный город. Тут не было бедных дворов. Прилавки ломились от товаров, на которые у горожан неизменно находились деньги. Толпы теснились на рыночной площади, будто их карманы и кошельки были набитыми золотом. Винтлассен ничего не производил, но жил едва ли не богаче, чем столица.
   Инквизитор не мог не обратить на это внимание:
   «Откуда у них на это золото?»
   Велерад перевел взгляд в сторону храма – второго по величине здания в городе.
   – Вы уже проснулись, господин? – послышался голос за спиной.
   В дверях стоял управляющий.
   – Я пришел проводить вас на завтрак.
   – Скоро буду, только умоюсь.
   – Вам нужна помощь? – управляющий сдержанно кивнул на культю.
   – Спасибо. Я справлюсь сам.
   За долгие годы Велерад научился обходиться и одной рукой. Для него фраза «одной левой» давно перестала быть шуткой. Инквизитор подошел как тазу с водой, который стоял на табурете у зеркала, и посмотрел на себя. Невольно поморщился. Он потер бледное лицо влажной рукой, а затем опустил лицо в таз – ледяная вода взбодрила его. Пригладил черные как смоль спутанные волосы. Глядя в свои серые глаза с потемневшими кругами, Велерад сказал самому себе:
   – Выбраться бы отсюда живым. Гостеприимно отравят или зарежут в постели.
   Инквизитор натянул на себя свои черные одежды. В них он напоминал саму смерть – такую, про которую поют барды сравнивая ее с какой-то старухой в черном балахоне. Пояс затянул кое-как. В ножнах болтался короткий меч – единственный, кому он безоговорочно доверял. Мало для выживания. Он накинул кожаный плащ, который прикрывал его отрезанную кисть, и вышел из покоев.
   На кухне было жарко. Приятно пахло жареным мясом. Управляющий уже сидел за столом и лениво ковырял вилкой мясо.
   – Инквизитор! Присаживайтесь. – он обернулся к старой кухарке. – Пожалуйста, подайте господину Велераду завтрак.
   Велерад сел за стол. Старуха молча поставила перед ним тарелку с дымящимся мясом, только снятым с огня, и кружку вина. Только теперь Велерад смог получше рассмотреть управляющего. Перед ним сидел худощавый мужчина средних лет с уставшими синими глазами. Волосы его настолько седые, что отсвечивали огонь очага.
   – Наш наместник, лорд Вунскен ждал вашего приезда. – сказал управляющий, не глядя. – Это он просил Инквизицию прислать кого-то… И говорил, что лучше вас никого не найти. Вы можете на меня рассчитывать, господин. Я сделаю все, что в моих силах.
   – Да, я знал его как никто иной. Служил у него оруженосцем в юности. Бездетный, он заботился обо мне как сын. – Велерад отпил вина. – Скажите, как вас зовут?
   – Хелмут Остхофф, господин.
   – Хелмут, а когда я смогу увидеть старого друга?
   – Боюсь, вы увидите только его забытье. Он не просыпается уже несколько недель. Мы поим его молоком с медом, лишь бы поддерживать в нем жизнь. Лекари не дают надежды. Иногда милорд бредит… Ваше имя звучало не раз. Даже в болезни он ждет вас.
   – Что вы думаете, Хелмут? Что с ним случилось?
   – Я думаю… – управляющий понизил голос. – Его отравили. Милорд слишком рьяно наводил порядок.
   – Мне стоит спрашивать, кто это сделал?
   – Думаю, вы уже догадываетесь, господин.
   – Отведите меня к нему. – Велерад отодвинул тарелку с нетронутым мясом.
   – Как будет угодно.

   Покои лорда Вунскена были такими же скромным как и гостя – инквизитора. Верный солдат, он всегда жил в смирении и довольствовался малым. От крупного и крепкого мужчины осталась лишь его тень. Высохший старик с редкой бурой бородой, он лежал, лишь едва дыша. Велерад подошел и, опустившись на колено, погладил иссохшую руку. Прошептал:
   – Я здесь, старый друг.
   – Пойдемте, господин. Не будем тревожить милорда. – мягко сказал Хелмут.

   Днем Винтлассен казался почти приветливым. Велерад брел по его шумным улицам, разглядывая фасады. Ночью все было иначе – город казался жутким, враждебным местом. Теперь же все сверкало – едва ли Винлассен отличался от столицы. Может общество головореза Гуго испортило впечатление? Стражники лениво опирались на копья. Найти дорогу к храму не составило труда – только две вершины высились над городом: замок и храм.
   Высокие двери в серое каменное строение были позолочены и отсвечивали хмурое солнце. Несмотря на свой размер, они легко отворялись. Изнутри вылилась толпа прихожан – инквизитор успел как раз к концу проповеди. Черная фигура инквизитора мягко разрезала людскую массу и вошла в храм.
   Потолки храма были так высоки, что от взгляда вверх у Велерада закружилась голова. Строгие лица Святых Героев с витражей и стен, казалось, взирали на него с осуждением. Он никогда не был набожным, считая священные тексты лишь красивыми легендами – не зря они ложились в основу песен.
   Вдалеке, у алтаря, сновал сгорбленный старик с длинной, почти до пола, грязной бородой. Он давал указания монахам в острых красных колпаках. Велерад устремился к нему.
   – Отец Фьор! – обратился к старику инквизитор. – Меня зовут Велерад Вильтроум. Мне нужно с вами поговорить.
   – Кто ты такой? – буркнул старик и жестом отослал монахов. – О чем мне с тобой говорить?
   Лицо инквизитора скривилось. Пренебрежение стало обыденным тоном в этом городе, и начинало раздражать.
   – Я инквизитор, Отец. Прибыл по поручению короны наладить работу Инквизиции в городе и вот… – Велерад едва не сплюнул от отвращения. – Хочу поговорить с влиятельными людьми города.
   – А я причем? Я – лишь голос Богов на этих землях. Меня не интересует светская жизнь. Говорите с наместником.
   – Он болен. Вы не знали?
   – Нет. – сухо отсек старик. – Повторяю, мне плевать на мирское.
   – Вы не хотите говорить со мной? – спросил Велерад, стискивая зубы. Старая привычка, которая раздражала всех, с кем он говорил.
   – Не скалься на меня, пес. – старик развернулся и устремился за алтарь. – Я не говорю с палачами. Покинь храм.
   «Мерзкий, наглый старик… Слишком уверенно он говорит с человеком Инквизиции. Кто стоит за ним? – подумал Велерад.
   «Было бы славно высечь его плетьми, но стоит ли пока ссориться с церковью? Когда-нибудь я все равно спрошу с него. Люди не станут просто так говорить, что она тут еще одна власть».

   Велерад шел, едва не переходя на бег. Вернувшись в замок, инквизитор отыскал Хелмута.
   – Хелмут! Я могу вам доверять?
   – Конечно, господин. – ответил управляющий и добавил. – Милорд считал вас близким человеком. В этом городе только мне и можно доверять.
   – Тогда… Отправьте в столицу письмо.