Грядущие новости. Булгаковщина

Город гудел и шелестел красочными растяжками над улицами. Все с нетерпением ожидали выхода в свет первого номера широко рекламируемой газеты под странным названием «Грядущие новости». Такого еще не было никогда. Местная телекомпания уже неделю регулярно крутила рекламный ролик, оповещающий обывателей о предстоящем грандиозном событии.

С плакатов и постеров, расклеенных в самых людных местах, белозубо улыбались или буравили прохожих пристальными взглядами сотрудники нового издания – ясновидящие, экстрасенсы, астрологи и предсказатели.

Еще не выйдя в свет, газета «Грядущие новости» стремительно набирала рейтинг. Всеобщий ажиотаж активно подогревали самые невероятные слухи. День выхода первого номера неуклонно приближался.

В субботу, которая пришлась на девятнадцатое ноября, город проснулся непривычно рано. Людские ручейки потянулись к ближайшим киоскам Союзпечати. У киосков ручейки сливались воедино, образовывая возбужденную шевелящуюся толпу. Все с нетерпением ждали.

Поскольку первый номер газеты был пилотным, то есть пробным, и тираж его был весьма ограничен, в одни руки – по требованию активистов из очереди – мог быть продан только один экземпляр.

Приобретя вожделенную газету, счастливчики, не обращая внимания на мольбы менее удачливых сограждан хотя бы мельком взглянуть на предстоящие новости, устремлялись по домам, желая узнать эти самые новости в спокойной семейной обстановке.

Уже через двадцать минут после открытия киосков все газеты были распроданы, и чтобы успокоить недовольных, так и не успевших заглянуть в будущее, по городу проехала спецмашина, оснащенная громкоговорителем. Из динамика звучала бодрая музыка, время от времени прерываемая объявлением:

«Уважаемые жители города! Не волнуйтесь! По вашим многочисленным просьбам в семнадцать часов в продажу поступит дополнительный тираж «Грядущих новостей». Приходите! Газет хватит всем».

***

Александру Семеновичу Голубеву не нужно было дожидаться вечера. Ему повезло. Одним из первых он получил в руки первый экземпляр газеты.  Крепко зажав в руке драгоценное приобретение, он торопился домой.

Накрывая стол к завтраку, супруга Александра Семеновича, Валентина Васильевна очень волновалась. Обычно мужу не сильно везло.  Как правило, именно перед его носом заканчивались обезжиренный кефир и акционные мандарины. А тут такое событие! Неужели снова придется узнавать все последними?..

Газету просматривали вместе. Александр Семенович, водрузив на нос очки, торжественно, но медленно, спотыкаясь почти на каждом слове, читал вслух. Раскрасневшаяся Валентина Васильевна, забыв про остывающий чай, внимала ему чрезвычайно серьезно, частенько прерывая мужа короткими нервными репликами:

-- Да что ты мямлишь! Читай быстрее... Да не про курс валют… это неинтересно. И про погоду не надо, тоже мне новость. И не про спорт. Посмотри, что в следующей заметке… Да не нужны нам регалии сотрудников. Давай дальше… И биография главного редактора тоже ни к чему… Ты лучше сначала все заголовки прочитай, а там выберем, что важнее…

Просмотрев первую страницу, разворот и, к глубокому разочарованию, не обнаружив там ничего необычного и интересного для себя, Александр Семенович перешел наконец к последней, четвертой странице.

— Это случится уже сегодня. Читать всем, -- заикаясь, прочел он заголовок и продолжил. – Небывалая автомобильная пробка произойдет сегодня в десять утра в районе пересечения улиц Гагарина и Герцена. Более тридцати машин застрянут здесь почти на час. Чтобы выправить ситуацию и отрегулировать автомобильный поток, сотрудникам Госавтоинспекции придется отключить светофоры и перейти на ручное управление движением.

-- С ума сойти, -- сказала Валентина Васильевна. – С чего бы это на Гагарина пробке образовываться? Там в жизни больше трех машин на перекрестке не собиралось. Придумают же… Наверняка, журналистская утка.

— Это очень легко проверить, -- возразил Александр Семенович. – Я лично, например, могу в десять туда смотаться. Легко. Кстати, и сестру заодно навещу. Она же как раз в том районе живет.

-- Ничего себе в том районе! Это как на юг через север. Скажешь тоже… Хотя в принципе можно и через Гагарина ехать. Но в любом случае это неинтересно. Тоже мне новость – автомобильная пробка! Хоть мы и не в Москве живем, но ведь и не в провинции глухой. Получается, ты ради этой пробки встал сегодня в четыре утра? Вот людей развели так развели…

-- Погоди, это еще не все, -- прервал жену Александр Семенович внезапно осипшим голосом и продолжил чтение.

– Также сегодня, в половине одиннадцатого утра скоропостижно от апокалиптического удара скончается мэр нашего города Трофим Трофимович Трофимов. Безутешная вдова в глубоком недоумении. Десятки сочувствующих и соболезнующих придут к дому на Коллекторной площади, где проживал мэр, чтобы проститься с человеком, так много сделавшим для всех нас. Некролог, подписанный группой товарищей, читайте ниже…

Супруги Голубевы молча уставились друг на друга.

-- Ничего себе заявочка, тьфу-тьфу-тьфу, -- неумело перекрестилась Валентина Васильевна. – Ты ничего там не напутал? Дай очки, сама прочитаю.

Дрожащими непослушными руками Александр Семенович передал жене очки и газету.

-- Где это? Ах да… Читать всем… Та-та-та… та-та-та… автомобильная пробка… та-та-та… Вот! Нашла. Читаю. В половине одиннадцатого утра скоропостижно от апокалиптического удара скончается мэр нашего города Трофим Трофимович Трофимов. Безутешная вдова в глубоком… Ужас какой! Неужели правда? Так… вдова в глубоком недоумении… Еще бы, будешь тут в недоумении. А вот интересно, сам-то мэр уже прочитал о своей кончине безвременной?

-- Да должен. Ему, небось, первому газетку на дом доставили. Уже читает, наверное, с будущей вдовой и удивляется. Или смеется, с чувством юмора у него всегда было неплохо.

-- Да уж, жениться в шестьдесят лет на вчерашней студентке – это точно хорошее чувство юмора, -- без тени улыбки подтвердила Валентина Васильевна. – Хотя мне почему-то не смешно.

--Да брось ты заморачиваться, тупая шутка и ничего больше.  Получит завтра под хвост эта газетенка, если еще до завтра доживет. Прикроют уже сегодня, не сомневайся. Давай-ка завтракать.

***

Телефон в квартире мэра зазвонил в восемь сорок пять. К этому времени Трофим Трофимович, привыкший рано вставать даже в выходные, уже принял душ и сменил пижаму на модный спортивный костюм с изображением человека-паука на спине.

Молодая супруга его, Инночка, глянула на определитель номера и нахмурилась:

-- Помощник твой звонит. Вот нахал, и в субботу покоя не дает. Уж сколько раз ему говорили, что до девяти утра и после девяти вечера звонить неприлично. Ну что за люди! Нарвется он у меня!

-- Наверно, опять племянник его без прав ездил и в отделение попал, -- беззлобно усмехнулся мэр. – Вот принципиально вмешиваться не буду. Пусть до понедельника посидит в обезьяннике, о своей жизни никчемной поразмышляет. Ты права – выходной, так выходной. Отключи телефон, дорогая. Где там мои оладушки?

Инночка с готовностью выдернула из розетки шнур городского телефона, заодно перевела на беззвучный режим мобильники и захлопотала у стола. Ведь завтрак в субботу – это святое!

Однако позавтракать спокойно на этот раз не удалось. Только супруги приступили к оладушкам со сметаной, раздался звонок в дверь. Инночка резво метнулась в прихожую и заглянула в дверной глазок.

-- Соседки снизу заявились, -- шепотом сообщила она мужу. – С какой-то бумагой, наверно, опять петицию очередную принесли или подписи собирают на строительство парка. Скоро из квартиры нельзя будет спокойно выйти. Вот достали…

-- Не открывай, -- Трофим Трофимович поморщился. – Нет нас, спим еще. Медовый месяц у нас всё-таки или что?

Инночка хихикнула, на цыпочках вернулась в гостиную и на всякий случай выключила телевизор. Однако в квартире почему-то тише не стало. Какой-то неясный шум доносился с улицы. Неутомимая Инна выглянула в окно, выходившее на площадь перед зданием городской администрации, и обречённо вздохнула.

-- Опять свадьба у кого-то. Гости, похоже, на выкуп невесты собираются. Не могли светового дня дождаться. Что за удовольствие в темноте конфеты с асфальта подбирать? А молодая-то, кажется, из нашего подъезда будет. Кто же это, интересно, замуж собрался? Тебя никто из ваших на свадьбу не приглашал случайно?

-- Не помню такого. Да и не в моде уже свадебные генералы, теперь наши на свадьбы больше звезд эстрады зовут, -- Трофим Трофимович промокнул губы салфеткой и тоже подошел к окну, любопытство взяло своё.

-- Да не очень похоже на свадьбу, -- резюмировал он, глядя на площадь, освещенную тусклым светом фонарей. – Какие-то смурные все и без цветов. И посмотри, посмотри – все наверх глядят. Словно на наши окна.

-- Точно. Вроде, на наши… С чего бы это? Может, помощничек твой опять перестарался и балкон наш как новогоднюю елку разукрасил. Или портрет твой вывесил, чтобы люди в лицо знали своих героев.

— А вот это точно, я у тебя герой, -- мэр рассмеялся и ущипнул жену за щечку. – Хотя не те времена, когда портреты на домах вывешивали. Пойдешь в парикмахерскую, посмотри, что там такого интересного. Все, дорогая, спасибо за завтрак. Я бриться.

Когда Инночка вторично выглянула в окно, народу на площади значительно прибавилось. Кроме того, появились два полицейских автомобиля и машина скорой помощи. Возбужденные люди окружили полицейских, что-то кричали, размахивая какими-то бумагами, и показывая руками куда-то вверх, в сторону окон трофимовской квартиры.

-- Трофимушка, а на улице точно что-то происходит, -- крикнула Инна мужу. – Может, какой-нибудь сумасшедший пикет на крыше организовал или, того хуже, собрался показательный полёт устроить. Циолковский доморощенный. А так посмотреть хочется…

Поскольку ответа от супруга не последовало, Инна накинула на себя ярко красную куртку, пригладила руками волосы, вышла на балкон и, перегнувшись через перила, посмотрела наверх. Ни лампочек, ни портрета мужа, ни чудака с самодельными крыльями за спиной она не увидела. А вот на площади стало заметно тише. Глянув вниз, девушка с удивлением увидела застывшую словно на стоп-кадре, глядящую на нее толпу.

Когда через несколько мгновений оцепенение людей прошло, все разом задвигались и заговорили, Инночка заметила помощника мужа, который, пробившись сквозь людской кордон, подбежал почти впритык к дому и что-то закричал Инне. «Не слышу, -- развела руками та. – Что случилось? В чем дело?».

Помощник вытащил из кармана мобильник и показал его Инне. «Что? Не понимаю! Позвонить? Мне или вам?». Помощник продолжал яростно трясти телефоном и что-то кричать. До шестого этажа, где находился балкон мэра, долетали лишь отрывистые звуки. Инночка расслышала только имя своего мужа – Трофим Трофимович.

«Дурдом какой-то», -- возмутилась девушка и жестом показала помощнику подняться в квартиру. Тот понимающе закивал и бросился к подъезду. Несколько человек, ринувшихся было за ним, были остановлены стражами порядка.

Инночка прошла в прихожую, мимоходом включила дверной звонок и распахнула входную дверь. На площадке стояло человек десять соседей с перекошенными лицами. Почти тут же на лестнице показался помощник мужа, красный и вспотевший. Видимо, не дождавшись лифта, он бегом преодолел все шесть этажей.

-- Где Трофим Трофимович, что с ним? – закричал он с порога. – Почему телефоны не отвечают. Он жив?

-- Вы идиот? – ответом на ответ прошипела молодая мэрша. – Что вы себе позволяете!? В ванной он, бреется.

-- Слава богу, -- выдохнул помощник, с размаху плюхнулся на стул и принялся обмахивать разгоряченное лицо какой-то газетой. – Слава богу, успел…

-- Да что успел-то? – продолжала возмущаться Инночка. – Что происходит?

-- Так вы что, ничего не знаете?! Зовите мужа скорей, зовите, прошу.

Звать не пришлось, потому что в этот момент в прихожей появился сам Трофим Трофимович с мыльной пеной на лице и полотенцем на шее.

-- Что происходит? – повторил он слова супруги. – Что за шум, а драки нет?

Вместо ответа помощник, с трудом переводя дыхание, вскочил и протянул начальнику газету, ткнув пальцем в одну из заметок. Пока мэр искал очки и читал, на пороге квартиры показалось несколько человек в медицинских костюмах и со специальными чемоданчиками в руках.

-- Ну и бред, ну и бред, -- читая, повторял Трофимов. – И из-за этого балагана весь сыр-бор? Вы что, позвонить не могли? Обязательно нужно было толпу под окнами собирать?

-- Да кто её собирал, кто собирал? -- выдохнул помощник. – Люди сами собрались, газету купили и собрались. А как позвонить? Я пытался, но у вас же все телефоны отключены. И дверной звонок в придачу. Как позвонить-то было? Трофим Трофимыч, вы, пожалуйста, выйдите на балкон, успокойте народ. Ведь не расходятся ни в какую. Помашите им хотя бы рукой, что всё, мол, в порядке. Все живы…

-- Да что там в самом деле? – Инночка выхватила из рук мужа злосчастную газету и принялась читать вслух. – В половине одиннадцатого утра скоропостижно… О, нет! Кто это написал? Что за шутки дебильные?!

Пока помощник мэра сбивчиво объяснял ситуацию, господин Трофимов утер с лица пену и вышел на балкон. При виде его толпа радостно загудела и замахала руками. Мэр, лицо которого стало просто багровым, изобразил улыбку, приложил руку к сердцу, поклонился и прокричал вниз, пытаясь придать голосу веселые нотки:

-- Всё в порядке, друзья, всё в полном порядке. Все живы-здоровы. Извините за беспокойство. Пожалуйста, расходитесь. Шоу окончено. Кто-то неудачно пошутил, развел всех нас. Информация о моей кончине несколько преждевременна. Сегодня же разберемся, откуда у нее ноги растут. А мы с вами еще поживем и поработаем, не дождется желтая пресса. Всё в порядке. Благодарю за понимание!

После этой короткой импровизированной речи мэр зашел в гостиную, выпил залпом стакан воды из графина, схватился руками за голову и со словами «что-то мне нехорошо» медленно опустился на пол. Медики были наготове.

Минут через тридцать из гостиной, где происходили необходимые реанимационные манипуляции с телом Трофим Трофимыча, вышел один из врачей и, удрученно разведя руки, проговорил: «Мы сделали всё, что могли. Зафиксированное время смерти -- ровно половина одиннадцатого. Соболезную». Инночка потеряла сознание.

***

Примерно за час до описываемого события Александр Семенович, едва дождавшись половины десятого, засобирался к сестре. Вместе с ним навестить золовку пожелала и его супруга. Выехав со двора, Голубев направил машину в сторону Гагарина. Субботний город еще спал, осенью поздно светает. Лишь редкие автомобили встречались по пути к вожделенной цели.

Уже подъезжая к пустому перекрестку Гагарина-Герцена, Александр Семенович внимательно посмотрев по сторонам, повернулся к жене, сидевшей на заднем сиденье, и развел руками:
-- Что и требовалось доказать. Никакой пробки!

В этот момент машину, оставшуюся на мгновенье без управления, занесло. Она заскользила по влажной, прибитой инеем мостовой, развернулась и выехала на встречную полосу. Моментально среагировав, Александр Семенович схватился за руль и что есть силы дал по тормозам. Под ногами его что-то страшно треснуло, словно дно пробилось. Автомобиль остановился поперек дороги.

Как назло, в эту минуту слева из-за поворота показался огромный мусоровоз. Лобового столкновения удалось избежать только благодаря опытности его водителя. Мусоровоз, скрипнув, остановился почти впритык к Голубевым, полностью перекрыв две улицы сразу.

В то же время уже справа от незадачливых водителей на перекресток на приличной скорости – ведь на светофоре горел зеленый – въехал фургон «Молодецкие яйца», развозивший продукцию птицефабрики по торговым точкам. Водитель «Яиц» тоже успел среагировать -- затормозил почти в последнюю секунду перед неминуемой аварией, но заблокировал своей остановкой и машину Голубевых, и мусоровоз.

Таким образом в одно мгновение перекресток оказался заполнен транспортными средствами. Александр Семенович практически впал в ступор. Еще не зная, как реагировать на случившееся, он попытался открыть водительскую дверцу, но та почему-то не открывалось. Её заклинило.

Машин на перекрестке тем временем становилось всё больше. Создавалось впечатление, что все автомобилисты города решили проехать через Гагарина этим ранним ноябрьским утром. Со всех сторон от голубевской машины стали раздаваться нетерпеливые гудки.

За «Молодецкими яйцами» уже пристроился полупустой автобус, развозивший рабочих с вахты. За ним, мигая поворотными огнями, уже стояло несколько легковушек. С правой стороны застрял, пытаясь повернуть, на полосу, перекрытую Александром Семёновичем, массивный крутой внедорожник. Владелец его, выглянув из окна, прокричал, обращаясь неизвестно к кому: «Братцы, как на Коллекторную проехать?».

Голос его, однако, потонул в гудках, реве моторов и скрежете тормозов. Хотя, даже получив ответ, выехать с перекрестка внедорожник все равно бы не смог – сзади его крепко прижали еще несколько автомобилей.

Где-то вдали стали слышны сирены приближающихся полицейских машин. Автомобилисты, наглухо зажатые в создавшейся пробке, сделали все возможное, чтобы освободить путь полиции, для чего еще теснее прижались друг к другу. По узкому импровизированному коридору промчались в сторону Коллекторной площади два полицейских автомобиля и машина скорой помощи.

Какой-то лихач, решивший воспользоваться внезапно организованным проездом, устремился вслед за ними, однако был тут же остановлен другим лихачом, решившим проделать этот же трюк только с противоположной стороны. Ситуация становилась все более критической, выхода из которой видно не было.

На тротуарах в это время стали собираться заинтересованные небывалым зрелищем прохожие. Они активно обсуждали необычное событие, пытались давать советы застрявшим водителям, снимали происходившее на телефоны. Откуда-то появились представители дорожно-патрульной службы. Они ходили между застывшими на перекрестке машинами, заполняли какие-то бумаги, размахивали руками, возмущались.

Наконец светофоры, только вводившие водителей в заблуждение, были отключены. В центре перекрестка встал постовой в форме со светоотражающими вставками и с полосатым жезлом в руке. Операция по ликвидации затора началась.

Примерно через час перекресток практически опустел. Лишь несколько зевак, собравшись кучками, продолжали обсуждать странную, невиданную ранее автомобильную пробку.

Ровно в одиннадцать освободившиеся из заточения Голубевы, злые и уставшие от напряжения, решили далее не рисковать, отказаться от посещения родственницы и вернуться домой. Тем более, что всё, что должно было случиться сегодня, похоже, уже произошло. Ждать чего-то нового на Коллекторной площади смысла не было. Да и что там могло быть нового? Очередная пробка, ничего больше… Грядущие новости, как и предполагалось, оказались очередной журналистской уткой.

Александр Семенович скомкал пресловутую газету, лежавшую на соседнем сиденье, и выбросил в окно. А Валентина Васильевна, пребывавшая в шоковом состоянии и на удивление не сказавшая за целый час ни слова, сильнее поджала губы. И как можно было повестись на такой откровенный обман? Это как поверить тому, что на заборах пишут…

Да чтоб когда-нибудь еще?! Да ни в жизнь, да ни за что, да ни за какие деньги! Да гори гаром все эти чёртовы газетёнки и наглые предсказатели, которые только и могут, что беду накаркать...

 Нет уж, узнавать новости нужно после того, как они произошли, а не до. И спокойнее, и вернее. А то поверишь, не дай, Боже, возьмёшь в голову, и мало ли что…