Азиатские экономики и герболайф

Довольно часто в моих рассуждениях мелькает термин "проклятие христианством" или "клеймо христианства". Это определение я построила на сложных логических связях, которые трудно разъяснить в одном-двух абзацах в условиях соцсетей, когда рассеянное внимание потенциальных читателей нужно удерживать чем-то кратким, броским и ярким. Однако, я попытаюсь сделать это при помощи метафоры, отсылающей к понятию "бескорыстие".

Напоминаю, что в древности люди считали, что бескорыстие - это свойство, присущее богам. Богам не нужно бороться за выживание, за ресурсы - у них и так всё есть, потому что они - высшие сущности. Они участвуют в жизни ради интереса, для развлечения, поэтому все их решения и действия не облечены жаждой выгоды, корыстью, их устремления идут дальше и выше, чем устремления, ведомые животными инстинктами страха, голода, драк за ареал обитания.

Иными словами, бескорыстие - это почти синоним понятия "стратегирование", когда кто-нибудь отказывается от сиюминутного блага ради представления о будущем высшем благе, которое может и не состояться, но к которому следует стремиться.

Идеологии, которые не содержат представления о бескорыстии, - порочны, так как в них размывается представление о высшем благе. Христианство - типичный представитель такой порочной идеологии. Все моральные постулаты, предписанные христианским учением, держатся на корысти. Любой христианин соблюдает христианские принципы, не потому что они близки ему и отвечают его внутренним представлениям о справедливости и счастье, а потому что он либо хочет избежать гнева божества, либо заработать себе билет в рай. Когда человек в любом своем поступке, держит на заднем плане мысль "а чем это для меня обернется по отношению к богу, как моему высшему начальству?" "получу ли я выгоду от своих действий, заработаю ли я права входа в царство небесное", - разве это не корысть чистой воды? Между прочим, коммерческая система распространения герболайфа (если кто-то еще помнит это явление из 90-х) в точности копирует распространение христианского учения, когда его апологеты ради продвижения во внутрикорпоративной иерархии стучатся во все двери, и не вычеркивают из своих баз данных даже самых упорных отказников.

В отличие от христианства, в восточных идеологиях, несмотря на их несовершенство (все идеологии, базирующиеся на религиях, несовершенны), понятие бескорыстия продолжает присутствовать. Последователь даосизма делает добро и порицает зло не для того, чтобы выслужиться перед высшими силами, а для того, чтобы поддержать баланс внутренней и внешней гармонии, необходимой для благополучного существования как отдельной личности, так и общества (и природы, и всего мироздания) в целом. Говоря другими словами, стремление к "выгоде" в таких условиях заменяется стремлением к "балансу".

Я склонна считать, что именно это незримое присутствие в идеологии представления о бескорыстии сыграло положительную роль в резком рывке вперед азиатских экономик, как только эти страны вошли в городскую фазу эволюционного развития. И наоборот, отсутствие представления о действиях, основанных на личном бескорыстии без привязки к бонусам, получаемым от небесного начальства, стало фактором, способствующим деградации многих западных сообществ, которые поначалу - при переходе в модерн, т.е. примерно с начала Нового времени - показывали хорошие результаты в общемировом эволюционном соревновании.