Что у тебя с губой?

Поясню сразу: я не знаю, что у меня с губой. Днем с ней было всё хорошо, а ночью проснулся с опухшей. Зубы у меня не болят. Опухоль пошла от верхней десны. Это весьма странно…

Утром ко мне приехала Маман. Первое, что она сказала, увидев меня, естественно:

— Сыночек! Что у тебя с губой?!

Я начал отвечать, но она меня перебила.

— Полоскать водой с йодом! Есть йод?

— Есть…

Маман прошла в комнату, открыла шкаф и начала перебирать висящую в нём одежду. Я наблюдал за ней, сложив руки на груди.

— Юлина одежда, слава богу, на месте! Я уже думала, что она серьёзно.

— Нет, мам, у Юли очередное что-то там. Ей нужно побыть одной или с сыном. Из этой оперы.

Маман закрыла шкаф и села на диван.

— Ой, сыночек, я так хочу, чтобы у вас всё было хорошо. Дело, конечно, молодое, но, пожалуйста, будь уступчивее. Я… Мы женщины разговариваем между собой о вас, мужчинах. Как ты понимаешь, с Юлей мы беседовали. Ты мой сын, и мне очень тяжело критиковать тебя, но ты не прав…

— Мам, всё будет хорошо, обещаю. Хочешь, чтобы мы поженились? Поженимся!

— Я очень буду рада, сыночек! К её сыну я отношусь как к своему внуку. Ах, кстати! Его надо изобразить!

— Началось…

— Так всё! Я буквально на секунду забежала. У меня в художественном центре позирование. Пишет молодой художник-беженец.

Маман встала с дивана, пробежалась по комнате, схватив чашку с недопитым чаем, стоящую на журнальном столике, и пустую тарелку с тумбочки, и вихрем пронеслась мимо меня на кухню.

Чистота и порядок для Маман — страсть, как и портреты, на которых её изображают разные художники.

В её квартире ими все так скажем украшено, и у меня собственно тоже. Хотите экскурсию?

В комнате на стене висят четыре картины. Я не знаю имён художников. На полотнах есть их подписи, но разобрать я их не умею. «На них я не особо похожа», — так говорит про эти картины Маман. Ещё она рассказывала, что две картины писали юные художники, а другие две — престарелые.

А теперь пройдёмте, главная картина выставки! Внимание! А нет… забыл про кухню. Там висит картина, скромная, маленькая. Маман хорошо изображена.

И так, главный экспонат. Я открываю дверь в туалет, и там, уважаемый читатель, на нас смотрит Маман!
«Я не знаю, сынок, куда её повесить. Давай я повешу её в туалете!»

На кухне Маман начала мыть посуду, вытирать столешницу, хватать веник.

— Мам, по-моему, ты опаздываешь.

— Ох,точно, точно! Всё, сынок, дай чмокну. Господи! Да что же это такое у тебя с губой? Это не дело! Сейчас же прополощи!

— Да завтра пройдёт, ма.

— Всё, всё, я ушла.Не знаю, закончит ли он сегодня портрет, думаю, вряд ли. Но повесим мы его вот здесь! Почему это у тебя нет моего портрета в коридоре? Есть даже в туалете! А в коридоре нет! Всё решено — вот на это место! Если поздно закончит, притащусь утром.

— Хорошо…

Маман открыла дверь.

— Ой!

— Доброе утро, Наталья Сергеевна.

— Доброе утро, Вадим.

О нет, или о да, это был один из моих бывших близких друзей. С ним у меня произошла неприятная история пару лет назад. Вдаваться в неё не законно, как, собственно, и в эту. Мы с ним общаемся, не потеряли друг друга до конца, так скажем, но то, что он здесь без звонка, — это пугает.

— Привет, что у тебя с губой?

— Всё мальчики пока.

Маман застучала каблуками по лестнице.

 Мы с Вадимом смотрели друг на друга. Что-то было в нём странное. Вроде бы он был спокоен, но сам не свой. Тёмные круги под его глазами выдавали бессонные ночи.

— Надо поговорить. Не пустишь? — сказал Вадим.

— Ах, да, извини, заходи. Что-то случилось?

Вадим зашел, я закрыл за ним. Он снял куртку и обувь, прошел на кухню, сам поставил чайник. Я сел за стол. Он резко развернулся и спросил:

— Так что у тебя с губой?

— Да не знаю, сегодня проснулся с опухшей. Вчера норм было.

— Понятно.

Вадим сделал кофе только себе. Я подумал, что это хозяйствование будет на двоих, но нет. Я встал, навёл себе и сел обратно.

— Ой, не могу, ты такой смешной с этой губой!

— Давай к делу! Я так понимаю, ты же меня не просто проведать пришёл? — Я прикрыл губы ладонью.

— Правильно понимаешь. У меня серьёзные неприятности.

— Выкладывай!

Он сделал глоток, я тоже. Непривычно ощущая опухшей губой касание кружки.

— Ты же помнишь Игоря Андреевича?

— Ну, помню.

— Мы иногда собираемся поиграть в покер у него. Ну так вот, вчера мы собрались, играли вчетвером: я, он и два его дружка-полудурка. Такие знаешь, два тупых ублюдка, лысые, страшные. Один из них, садясь за стол, выгрузил на него ствол с глушителем. Крутой типо бандито!

Вадим приподнял майку, достал из-за ремня штанов пистолет и положил его на столешницу. Я сглотнул.

— Да-да, именно его… Так вот, мы ставим, повышаем. У меня банк. Этот хер со стволом кидает на ставку ключи от своей тачки и спрашивает у меня: «Играем?» Я отвечаю: «Да». Ну и что в итоге, как думаешь? Проигрываюсь!

Вадим замолк, припал к чашке. Я предчувствовал уже что-то хреновое. Он продолжил:

— Всё! Денег нет. Они втроём начали смеяться, мол, я такой неудачник, мог бы и отказаться, и остаться с кучей бабла. Мы пили виски… А ты же знаешь, какой я под алкоголем… Помнишь?

— Помню…

— Ну, короче говоря, этот хер,чья пушка, пошёл в коридор, чтобы достать из своей куртки сигареты, которые у него закончились. Ну я и воспользовался моментом, схватил ствол и пощёлкал. Сначала Игорю Андреевичу дал ему хэдшот, дружку его — хэдшот. Мне показалось, что это не я нажимаю на спусковой крючок, а что-то сверхъестественное или праведное. Ну и этого хера — за компанию. Когда он вернулся, ты бы его видел! Ха-ха-ха! Я направил на него ствол, а его штанишки намокли. Он смотрит на меня и говорит: «Нет, пожалуйста, нет! У меня дети…» Ну мне-то что… Щёлк — и всё.

Я посмотрел на ствол и мне показалось, как будто он переливается красным, или кровь растекается, окрашивая его…

— Я на твоём месте сходил бы в больницу. Опухоль может пойти на лицо.

— Слушай, В… В… Вадим, а зачем ты ко мне пришёл? Что ты хочешь от меня?

— Из адекватных друзей только ты у меня остался. Я, конечно, помню ту кошку, что пробежала между нами после того случая… Но пойми, у меня семья.

— У тех троих тоже были семьи!! — резко бросил я. Вадим это совершенно заигнорил.

— Мне нужно спрятать семью, пока не утихнет. На той квартире, где мы жили, это же съёмное жильё. Они не могут там оставаться. Ладно я… Но они — нет!

У Вадима была молодая жена, на 10 лет его младше, и дочка. Я видел их всего один раз и то давно. Девочке тогда было, наверное, года два, сейчас, наверное, уже года четыре.

— Ну а от меня ты что хочешь?

— Пусть они побудут у тебя, пожалуйста. Про родственников, пап там и мам, я и думать не хочу.

— Но… но… но… я не могу…

— Всё ты можешь, понял! Всё ты можешь… Я сейчас спущусь за ними. Они в машине. Приведу их сюда, потом я отъеду, привезу тебе трубу для связи со мной. Как всё уляжется, я заберу их. Ну а если нет… то нет… Но надеюсь, что всё будет хорошо.

Это всё не укладывалось в голове. Я отказывался верить в происходящее. Это было похоже на какой-то тупой розыгрыш.

Вадим допил кофе, взял ствол, засунул за пояс и направился в коридор.

Что делать? Закрыться? Вызвать полицию? Вот сейчас встать и вырубить его! Но я ничего этого не сделал, а просто остался ждать на кухне. Он ушёл и через минут пять вернулся.

— Так, проходите… Иди сюда, что ты там сидишь, — это он мне. Я вышел в коридор.

— Здравствуйте…

Жена Вадима сразу посмотрела на мою губу, указав пальцем на свою. Девочка сделала то же самое. Я отмахнулся: «Да знаю».

— Всё, я убежал, до скорого, — сказал Вадим и хлопнул дверью.

— Проходите на кухню. Вы хотите чай или кофе?

— Да, чай. А дочку надо бы покормить. У вас есть что-нибудь?

— Думаю, есть. Сейчас найдём.

Они сняли обувь и верхнюю одежду, прошли на кухню. Девочка села за стол. Я открыл холодильник. Жена Вадима стояла за мной. Я достал хлеб, молочную колбасу и яйца.

Она взяла у меня всё это и начала орудовать по-хозяйски. Я сел за стол и посмотрел на девочку. Она держала в руках куколку. На милом личике девочки были чёрные полоски, тянущиеся от глаз вниз по щекам. Я их не сразу заметил…

Жена Вадима поставила на стол бутерброды и чашку с чаем для девочки. Я заглянул в её лицо — у неё были точно такие же полосы…

— Садитесь.

Я встал. За кухонным столом у меня было только два места. Облокотившись на столешницу, я наблюдал за ними. Они ели медленно и скромно.

— Не могли бы вы выключить яйца и слить воду? — обратилась жена Вадима ко мне.

— Да-да, конечно.

Я выключил газ, снял с плиты кастрюлю, слил воду и поставил её на стол. Они взяли по яйцу.

— Берите тоже яичко.

— Спасибо, — я взял яйцо.

Девочка кормила свою куклу яичной скорлупой.

— Вы покажете нам место, где мы можем отдохнуть?

— Да… У меня есть и диван, и кровать. Я думаю, вам удобнее будет на кровати.

— Да, спасибо.

Мы прошли в комнату. Они легли на кровать в одежде. Ну естественно, так и надо. Я сел на диван, поймал себя на мысли, что я невольно наблюдаю за ними. Они быстро уснули. Я задремал. Дремота была облеплена мыслями о Вадиме: что он собирается делать? Он убил трёх человек! Это серьёзные люди! Его могут убить… Его могут посадить…

В дверь позвонили. Жена Вадима и дочь продолжали спать.

Я открыл. Это был Вадим. Он не входил в квартиру.

— Как они?

— Спят, — ответил я.

— Пусть спят. На, возьми трубку. Я позвоню на неё тебе. Правда, ещё не знаю когда. Надо кое-что уладить. Жди, понял? Девочки на тебе!

И он ушёл.

Телефон, который он мне дал, был древний фонарик с треснутым экраном. Я вернулся в комнату. Тихий голос жены Вадима спросил меня:

— Он ещё придёт?

— Непременно.

— Может случиться так, что он не придёт?

— Нет…

— Вы отпустите нас?

— Я честно сказать пока мало понимаю, что происходит, но скажу так: вам лучше побыть у меня. Хорошо?

— Хорошо…

Время стекало к вечеру. Они спали, а я ходил по комнате взад-вперёд. Неясность и страх потихоньку поглощали меня. Что-то произойдёт, что-то произойдёт. Куда я влез? Куда я влез? Вернее, во что меня втянули!

В дверь позвонили. Пошёл открывать. На пороге стояла Юля с сыном. Этого ещё не хватало. Я выдавил из себя улыбку и:

— Привет…

— О господи! Что у тебя с губой?!

Они зашли в квартиру. Юля сразу заметила обувь — кроссовки дочки Вадима и его жены.

— Я не поняла?!

— Я сейчас всё объясню…

Какое же это всё-таки неловкое чувство. Они разулись. Юля потянула сына за собой в комнату. Я пошёл следом.

Жена Вадима с дочкой уже сидели на диване. Меня это удивило. Они как будто и не спали. Полосы на их щеках, кажется, стали ещё темнее…

Юля, уперев руки в бока, смотрела то на меня, то на них.

Дочка Вадима встала и подошла к Юлиному сыну:

— Смотри, у меня кукла.

— Я люблю машины, — и он достал из карманчика штанов две машинки.

Юля подошла к шкафу, в среднем отделении которого у меня располагался бар. Открыла его, достала бутылку виски, обратилась к жене Вадима взяв её за руку:

— Вставай, подруга, пойдём на кухню посидим, поболтаем. А ты, — она строго посмотрела на меня, — посидишь с детьми! Малыш устал и капризничает. Уложишь его спать!

Не сказав ни слова, жена Вадима пошла с Юлей, и они закрылись на кухне.

Я тоже заглянул в бар. Початая бутылка коньяка и дежурная рюмка. Я быстро налил и выпил. Сел на диван, наблюдая за играющими детьми.

Ещё раз нырнул в бар. Из кухни доносился смех Юли. Это хороший знак.

Малой устал окончательно, подошёл и взял меня за руку:

— Пойдём спать.

Мы улеглись на кровать. Вслед за нами забралась дочка Вадима. Я приобнял их. Они устроились по разные стороны, положив свои головки мне на грудь. Под их ровное сопение и под частый смех из кухни я уснул.

А проснулся от касания влажных губ к моей щеке.

— Я к вам, а она поспит на диване.

Язык Юли заплетался. Она была прилично пьяна. Улеглась в ногах, как кошка. Я дал ей свою подушку и снова уснул.

Мелодия разрезала пелену сна и ворвалась в явь чем-то красным. Я открыл глаза. Звонил мобильник, который дал мне Вадим. Он разбудил только меня. Я осторожно встал, нашёл его возле бара.

— Алло.

— Алло,как мои,спят?

— Да…И Юл…

 —Одевайся, выходи на улицу. Ты мне нужен срочно!

Я подошёл к окну.

— Вадим, может, ты поднимешься? На улице дождь…

— Плевал я на дождь! Одевайся и выходи. Я стою возле дороги за домом.

— Хорошо…

Я надел ботинки и старый дождевик, бесшумно закрыл за собой дверь. На часах было 4:43.

Вадим стоял под дождём и держал что-то чёрное в руках.

— Салам, на, держи!

— Что это?

— Раскрывай его и влезай быстро!

Это был огромный чёрный мешок для трупов .

— Залезай в него, твою мать! Не ссы, их у меня два — для тебя и для меня.

Вадим разложил свой на асфальте, влез в него и закрылся. Я растерянно проделал то же самое.

Мы оба в мешках под дождём. Прошло минуты три. Подъехала машина. Я слышу, как открываются двери, какая-то возня. Поднимают мешок со мной, держат за ноги и голову, кидают совершенно неаккуратно. Захлопывают двери. Вероятно, это кузов какого-то минивэна.

— Не беспокойся, всё по плану. Не дергайся, спокойно лежим.

Мешок с Вадимом рядом, но это как-то не особо успокаивало.

Я считал секунды, сбился где-то на 1780. Автомобиль остановился. Нас выкинули и уехали.

— Можешь вылезать!

Выбираюсь из мешка и осматриваюсь. Мы в какой-то лесополосе. В двух метрах от нас — куча земли и выкопана глубокая яма. Рядом с ней лежат две лопаты и три чёрных не пустых мешка для трупов.

— Давай же, помоги мне!

Вадим взялся за один мешок и начал тащить к яме. Я принялся ему помогать. Мы скинули первый, затем проделали то же самое со вторым и третьим.

Вадим кинул мне лопату.

— Давай закапывать!

Закапывали долго. Закончив, Вадим облокотился на черенок и сказал:

— Спасибо, дружище. От лопат и ствола надо тоже избавиться. Давай сюда свою.

Я протянул ему лопату и отвернулся, ничего не сказав.

— Идем. Придется топать пешком. Правильно, что ты надел плащовку. Я промок до нитки.

Мы вышли из лесополосы и шли вдоль дороги молча. Я изредка посматривал на Вадима. У меня были вопросы,но я не хотел их задавать. Дождь кончился, светало. Мимо нас проезжали редкие автомобили. Один притормозил. В нём было двое молодых людей. Один из них спросил:

— С вами всё в порядке? Вы выглядите так, будто закапывали трупы! Ха-ха-ха! Подбросить?

Вадим ответил:

— Так и есть, закапывали! Сами дойдём.

Автомобиль резко газанул и скрылся.

Я достал из плащевки мобильник, который дал мне Вадим, чтобы посмотреть, сколько времени.

— Он у тебя ещё?! Дай сюда!

Выхватив его у меня, он кинул себе под ноги и растоптал.

Шли долго но уже приближались к городу. Вадим взял меня за плечо.

— Прости, что втянул тебя во всё это. Если меня примут, я тебя не выдам. Мне помогли ребята из даркнета. То, что сейчас произошло, — это их план. Да не смотри так! Я вернулся в квартиру. Их ещё никто не обнаружил. Убийцу тянет на место преступления — это факт! Я должен был избавиться от трупов. Так у меня есть хоть какой-то шанс… Сейчас мы вернёмся к тебе. Я заберу своих и мы уедем. Ты меня больше, наверное, не увидишь… Какой же ты всё-таки смешной с этой опухшей губой! Ха-ха-ха! Прости. Сходи что ли в больницу сегодня.

— Угу…

Мы прошли мост, который соединял город с пригородом, свернули во второй переулок. Идти оставалось немного. Вышли на аллею. На соборных часах было 10:20.

Зашли во двор. Вадим остановил меня и крепко обнял.

Поднялись на этаж. Из-за двери моей квартиры слышался громкий голос Маман. Я дернул за ручку. Дверь была не заперта.

В коридоре стояла Маман, Юля, жена Вадима и дети. Маман резко замолчала, и они все уставились на нас.

Мы вошли. Юля и жена Вадима кинулись нас обнимать. К ним присоединились дети.

— Где был?! Потеряла тебя! Ты не взял телефон с собой! Я уже не знала, что думать!

Я обнимал Юлю и смотрел на Маман.

— Господи! Да что же у тебя с губой? Я сделаю воду с йодом. Будешь сейчас же полоскать!

Я кивнул, и Маман скрылась на кухне. А на стене, возле зеркала, висела уже новая картина.

Юля посмотрела на меня и хихикнула:

— Губастик!

На её щеках были слабо заметные полосы, как у жены Вадима и дочки…

— Вы будете завтракать, Вадим? — спросила Маман из кухни.

— Нет, Наталья Сергеевна. Мы сейчас уже пойдём. Много дел.

Я пожал руку Вадиму. Он подмигнул мне. Юля обнялась с женой Вадима. Дети тоже обнялись.Пока,пока.Маман вышла из кухни и протянула мне стакан.

— Иди, полощи сейчас же!

FIN