Цветики. Незабудка

Это рассказ из сборника рассказов-сказок про цветиков. Первый - тут:
http://proza.ru/2025/04/08/870

Цветики – довольно безмятежные и осёдлые существа. Выбрав одно место, там они в большинстве своём и предпочитают развивать маленькие поселения, возводя коконы-домики из листьев или прорубая в деревьях извилистые ходы. Но, разумеется, относится это не ко всем. Например, кочевые цветики или как их называют осёдлые – "бродяжки", редко когда засиживаются на одном месте. В своих бесконечных странствиях, к примеру, гастролёры-колокольчики придумывают множество песен. Они собирают материал из рассказов других цветиков, а после – простенько рифмуют услышанное, чтобы не скучать и распевать по пути. Песни колокольчиков затем многие повторяют, и у каждого куста, каждой веточки – свой репертуар. За многие поколения цветики подзабывают, откуда именно к ним пришла та или иная песня, но тем не менее слова её остаются практически неизменными. Меняется разве что мотив – в зависимости от текущей музыкальной моды.

Так, девять незабудок проходили мимо реки в жаркий летний день. Вдруг одна из них вспомнила песенку, и остальные тут же подхватили:

В полях густых, в полях широких

Живут малютки голубые.

Им нет нужды в делах глубоких

И всех их помыслы – простые.

То лучик солнца вдруг поймать,

То лунным кроликом проснуться.

То время обернуть вдруг вспять

И вдруг – драконом обернуться.

Их центр жёлтый, словно звёзды,

Их лепестки – как неба круг,

Но в хороводах не смеются –

Их незабудками зовут.

Так они спели, и одна из незабудок нахмурилась, обращаясь к сёстрам:

– Как так вышло, что в этой песне поётся, будто мы не смеёмся в хороводах? Это глупости. Мы ведь даже хороводы не водим.

Другая незабудка тут же согласилась:

– Да, хороводы – это утомительно. Их красивее наблюдать со стороны. Вот я бы с вами таким заниматься не стала.

– Как и мы – с тобой.

Все сёстры, кроме одной, начали кивать. Они неспешно шли вдоль журчащей воды, размахивая руками на каждом шагу, от чего колыхались их юбки и коротенькие плащи. Та, что начала разговор, продолжила:

– Или вот строчка про "драконов". Это вообще кто? Сказку про лунных кроликов я слышала, но вот про драконов – нет.

– А я слышала про скатов и море! – вдруг сказала самая младшая из них.

Она распустила лепестки позднее всех, так как сёстры обычно случайно прикрывали её от солнца своим ростом. Маленькие бутончики незабудок имели привычку прятаться под юбками цветиков постарше, поэтому вырастали гораздо позднее. Их маленькие глазки обрамляли лепестки, а уши-локаторы были такими маленькими, что и рассмотреть их было нельзя.

Эту малышку звали Зу;дка. По древней традиции цветиков, они называли друг друга таким образом, что просто переставляли буквы в названии своих видов. Так, ближе всех к младшей шли Де;ка, Ку;да и Ду;зка. Имена, как и у всех, могли повторяться, поэтому одним и тем же именем, если уж возникала необходимость, обычно называли абсолютно противоположных по характеру или виду цветиков. Так, среди сестёр была и другая Зудка - немного напыщенная и высокая. Этих двух было сложно перепутать. Одна – быстрая, маленькая и любопытная. Другая – обстоятельная и неторопливая, смотрящая на остальных чуть-чуть свысока.

Она-то и ответила сестре:

– Тебе давно уже пора перестать верить в сказки колокольчиков. Эти бродяжки что угодно придумают, лишь бы их слушали подольше да менялись повыгоднее.

– Выго... Днее? – младшая Зудка немного склонила голову, задумчиво прикусывая палец. – Нет, такого цветика я не знаю. Это какой вид?

– Выгода! Вы-го-даа.

– Выгода! – младшая радостно захлопала. – Это такая ягода, да? Плодовые цветики, верно?

Старшая Зудка нахмурилась, но решила не тратить своё время и пошла нагонять остальных. Они немного отстали, ведь остальные сестрицы их не дожидались. Да и зачем? Тропинка прямая, заблудиться сложно. Иди вдоль речки да иди.

Младшая Зудка тем временем неторопливо брела позади, отставая всё сильнее. В руках она вертела безделушку – обработанный кусочек кварца в виде "кролика", который она около цикла назад выменяла у колокольчиков. Сёстрам она про него не рассказывала, чтобы над ней не смеялись, но всегда держала его при себе.

Однако сейчас её больше лунных кроликов заинтересовало новое слово, кварц она перебирала скорее по старой привычке. Сёстры редко на неё даже просто смотрели, так что она находила в компании холодного кролика некое успокоение.

«Выгода... Никогда о таких не слышала. Вот малину я знаю. И облепиху знаю, пусть это и не куст. Выгода – это вообще куст или дерево? Нет, ну они точно выращивают ягоды, это понятно. Но какого они цвета?»

С громким жужжанием мимо Зудки пронеслась стрекоза, активно пожирающая мошку над рекой. Но кроха даже не шевельнулась, так её увлекли собственные мысли.

«Выгода, наверное, фиолетовая ягода. Красную я бы запомнила. О, или вообще синяя! А лепестки у них, наверное, белые, как и у большинства плодовых, да да. Вот яблоня цветёт белым, черёмуха, черешня вроде тоже, малина. Тогда и выгода – это белоцветные цветики, что превращаются в фиолетовые ягоды! Ой, звучит не очень вкусно... Наверное, они немного горчат».

Мысль о горькой ягоде смутила Зудку, и она окончательно остановилась, засмотревшись на влажный камушек под ногами. Затем осмотрелась – сестёр не было видно, да и их переговоры давно уже перестали быть ей слышны. Но Зудка не расстроилась – тропинка ведь прямая. Иди вдоль речки да иди.

Она вдруг шевельнула своими локаторами, услышав звук, будто кто-то хлопнул крыльями. Тогда цветик быстро прикрыла руками лепестки на голове и ничком упала в землю.

«Ой-ой, а вдруг это насекомик? Или стрекоза?! Да нет, стрекозы сейчас вроде не могут быть голодные».

Она полежала так немного, но потом не выдержала и встала обратно. В конце-концов, если бы её хотели съесть – её бы уже съели. А если есть никто никого не собирается – то чего бояться?

Отодвинув в сторону высокую прибрежную траву, она взглянула на реку. На жухлом листе кувшинки кто-то плыл. Вернее – лежал. Так же, как и она недавно, ничком. А лист просто неторопливо плыл сам по себе. Зудка сложила ручки у рта и радостно крикнула:

– Эй! Эй, там, на листе! А можно мне тоже покататься?

Ответа ей не было. Лежащий не шевельнулся даже ради банальной вежливости. Тогда Зудка потрогала ножкой воду – холодная. Она никогда до того не плавала, но догадывалась, что это очень просто. Нужно махать руками и ногами, прямо как сестрицы во время прогулок!

Но на всякий случай сначала Зудка бросила в воду сухую веточку, и, зацепившись за неё, только затем поплыла. Плавать оказалось действительно просто! Ей достаточно было болтать ногами, а ветка двигалась будто сама по себе. Рассмеявшись с того, как здорово она всё придумала, Зудка попыталась развернуться обратно к берегу. Всё-таки короткого заплыва для первого раза достаточно, а листик... ну, она найдёт потом другой. Но даже когда цветик перестала двигаться – веточка невозмутимо неслась течением дальше, лишь немного отставая от листа кувшинки.

– Эй! Эй, на листе! Помогите, пожалуйста – я не знаю, как надо плавать! Как мне вернуться?

Ответа по прежнему не было. Зудка решила, что на листе кто-то слишком крепко спит. Так крепко, что не слышит её просьбы.

«Ну, ничего страшного. Я сама, если сплю, жуть как не люблю, когда меня будят».

Она стала по всякому пытаться наклонить веточку, но её веса не хватало. Тогда она переместилась на один её конец и стала быстро-быстро грести к листу. Не забывая, разумеется, окликать того, кто на нём спал.

– Ну хоть ручку, ну хоть ножку протяните! – так звала Зудка.

Однако ей пришлось всё делать самой. Всеми усилиями крохотного тела, она всё же смогла немного отклонить курс веточки. Та ударилась об лист, после чего Зудка быстро вскарабкалась на него, тут же и отряхиваясь, словно щенок.

Существом на листе оказалась подёнка. Длинный хвост, оканчивающийся странными антеннами, множество лапок, глаза по краям головы, прозрачные крылья. Зудка один раз уже видела их лёт, но издалека. Десятки подёнок вдруг в один день взмывают вверх и танцуют там до заката, после чего – опадают вниз. Тонкое тело, серебристые крылышки – эта особь уже лежала без движения, но с довольной улыбкой. Возможно, она успела сделать всё, что хотела.

Цветику оставалось только вздохнуть – остановившаяся в движении подёнка уже едва ли поднимется вновь. Зудка присела рядом с телом, свесив ножки в воду, пока течение несло их дальше. На коленки она положила своего кролика, чтобы он тоже мог полюбоваться пейзажем.

– Ну вот... А я-то думала, что вместе с кем-то покатаюсь. Сёстры мои никогда в воду не заходят, да и мне не разрешают. Но давай просто представим, что ты крепко спишь, хорошо?

Зудка поправила беспорядок на голове подёнки, покрасивее разложила крылья и лапки. Она не стала пытаться выплыть на берег, уж больно вымотал её первый заплыв. Поэтому незабудка просто дожидалась, пока течение прибьёт лист кувшинки хоть куда-то – а там бы она уже разобралась. Болтая ножками в воде, Зудка беседовала со своим неподвижным спутником:

– Знаешь, вот говорят, что на луне живут кролики. Лунные кролики. Может, ты и не подёнка никакая, а самый настоящий лунный кролик? Упал, не успев долететь. Такое бывает, по любому бывает. Но ничего. Я с тобой до вечера посижу, пока ты не полетишь. Там и увидим.

Течение текло довольно мирно. Сквозь высокую поросль вдоль берега нельзя было увидеть того, где именно Зудка проплывает. Стебли рогоза тоже не показывались – возможно они утопали по своим загадочным "рогозьим" делам. Сёстры-незабудки остались где-то далеко позади, Зудка так ни разу и не услышала их смеха. Медленно оглядываясь, цветик чувствовала себя как в волшебном коридоре – только мутноватая, блестящая в лучах солнца вода да оторвавшийся листик кувшинки. Древние ветви ив свисали до самой воды, однако жители дерева в это время предпочитали решать свои дела в других местах, не особо соблазняя своим видом стрекоз и прочих цветикоядных обитателей реки. Незабудка почти задремала, когда увидела под собой какое-то движение. Лист совсем немного, но необычно качнуло.

– Ой, там кто-то есть? – воскликнула Зудка, тут же склоняясь поближе к воде.

Она подняла ноги обратно на лист и опустила в воду руку, помахав ей.

– Эй, эй! Ты кувшинка? Я никогда не видела кувшинок! Покажись, давай дружить!

Зудка кончиком носа касалась поверхности, пытаясь высмотреть кого-нибудь. Холодная вода вызвала в ней желание чихнуть. В один момент Зудка видела только рябящее отражение неба, как вдруг прямо напротив её лица возникли четыре пары немигающих чёрных глаз. Существо без какого-либо выражения на своей морде быстро взглянуло на Зудку, после чего пропало в глубине, ощутимо качнув лист. Цветик только и успела, что сказать:

– Ой.

Следующим звуком было короткое "бульк". Обернувшись, Зудка увидела, как существо взяло её подёнку и довольно ловко начало утаскивать тело под воду, быстро перебирая лапками.

– А ну стоять! Это мой друг!

Похититель со спины (если то, что видела цветик, вообще можно было назвать спиной) выглядел в пять раз крупнее незабудки и по всем признакам представлял собой паука. Цветик только удивилась тому, откуда вообще паук мог тут оказаться.

«Разве же живут пауки в воде? Нет, этот определённо просто упал с дерева. Но зачем тогда он ворует моего друга, а не ест его на месте?»

Зудка успела схватиться за волоски на брюшке существа, после чего оно резко нырнуло под воду. Волоски оказались покрыты чем-то скользким, но малышка схватилась крепко-крепко.

Никогда до этого незабудка не чувствовала столько воды – клетки на её ногах, что отвечали за поглощение воды, тут же закрылись, как и рот, чтобы она случайно не вдохнула воду. Чудеса на самом деле – даже без кислорода цветики некоторое время могут спокойно жить за счёт того воздуха, что они уже поглотили. Но, разумеется, не слишком долго.

Однако Зудку это не беспокоило. Она стала дёргать волоски на брюшке существа, пытаясь схватиться ещё крепче, пока оно спокойно карабкалось по стеблю скрытого под водой растения. Оно из-за подводного преломления света выглядело желтовато-зелёным, такого оттенка, которого Зудка ещё не видела, а листья напоминали колючки, словно растение было хвойным. Брюшко же существа, оказавшееся под водой, сразу стало серебристым, словно капля воды на солнце. Маленькие пузырьки воздуха усеивали всё его тело – и, прислонившись поплотнее к серебристой поверхности брюшка, Зудка поняла, что вполне может получить немного кислорода! Тогда она, уже начинавшая немного беспокоиться, вернула себе мужество.

«Ну погоди, вор! Сейчас остановишься – и я тебе устрою».

Под водой звуки оказались совершенно иные, чем цветик привыкла. Всё окружающее было ей в новинку – и редкие серебристые всполохи от проплывающих мимо мальков, и туманная возня где-то ближе ко дну. Даже растение, вглубь которого карабкалось существо – что это такое? Зудка не знала, но очень захотела узнать. Так сильно, что уже почти забыла о своём "лунном кролике", вовсю осматриваясь.

Наконец, она собиралась ударить похитителя кулачком, чтобы привлечь его внимание, но увидела, что он ползёт сквозь толщу воды к чему-то невероятному. В глубине скрывался целый "городок" из пузырей и паутины. Они двигались к самому большому из них – огромному, больше существа в несколько раз, воздушному пузырю. Солнце доходило до этой части реки сквозь подводные растения, и в преломляющемся свете воздушный пузырь так красиво переливался, что Зудке захотелось его забрать к себе домой – показать сёстрам.

«Они мне точно никогда не поверят! Зря только ушли вперёд – такую красоту пропускают».

Существо тем временем развернулось брюшком к пузырю и быстрым движением просунуло заднюю часть внутрь. Серебристое нечто, до того окружавшее брюшко, пропало, став частью пузыря. Незабудка тут же отцепилась, оказываясь внутри. Её лёгкое тельце не причинило никакого вреда странной конструкции, а тем временем Зудка поняла, что может там дышать!

Это было ей удивительно. С одной стороны она оказалась довольно глубоко под водой, а с другой – могла дышать так же легко, как на поверхности. Существо пролезло следом за ней, с удивлением замечая маленькую незабудку. Оно напоминало паука, с тем только отличием, что строением своим совсем капельку походило и на цветиков тоже. Иными словами – насекомик. Черты его морды выглядели жутковато, да и само оно без серебристого сияния брюшка немного пугало цветика.

– Ты ещё тут откуда? – грубовато поинтересовалось существо, втаскивая в пузырь подёнку.

Зудка аж опешила от такой наглости.

– Как это откуда? Ты же сам меня на себе принёс!

– Вот говорили мне родители – не ходи на поверхность. «Какой только гадости там не подхватишь». Я-то думал, что они про птиц. Ан нет, вот, прилипла же.

Насекомик, впрочем, лукавил. Своих родителей он не знал. Зудка тем временем быстро оценила обстановку. Насекомик не выглядел разозлённым, скорее удивлённым. А потому она показала пальцем на подёнку, решив поговорить с существом на языке, который, как она считала, оно поймёт:

– Это моя добыча! Я первая его победила, так что немедленно отпусти!

– Ты? – насекомик рассеянно моргнул каждым глазом по очерёдности. – Такая маленькая, а победила подёнку? Как же ты его поймала?

– А я забралась высоко-высоко и ка—ак прыгнула! Он не ожидал, начал вертеться, упал и разбился об лист.

– Неплохой метод охоты, – похвалил её насекомик, – но как видишь, из воды гораздо проще унести добычу к себе домой.

Цветик упёрла руки в бока, стараясь казаться больше, чем она есть. Выглядело это довольно потешно, учитывая размеры насекомика.

– А ты вообще кто? Кто посмел украсть мою добычу.

– Какая грозная! – насекомик рассмеялся. – Я паук-серебрянка. Водяной паук. Паук-водолаз. Смотря как тебе удобнее меня называть.

– Да нет же, я спросила имя.

– У меня его нет, – паук дёрнул одним из плеч. – Под водой, видишь ли, я просто охочусь. Друзей тут особо не заведёшь, а другие пауки, наверное, живут выше по течению. Так что мне имя и не нужно.

– Ну уж нет, я не буду каждый раз выговаривать паук-серебрянка.

– Можешь говорить просто Серебрянка.

– Нет, это тоже слишком длинное слово.

Но, как не пыталась Зудка перемешать в его имени буквы, ничего толкового на ум ей не пришло. Всё же она была совсем маленьким цветиком, поэтому такие мыслительные упражнения давались ей с огромным трудом. Да что уж там говорить – даже не все взрослые цветики бы справились с подобной задачей.

– Ну хорошо, Серебрянка. Тот, кого ты хочешь съесть – мой друг, лунный кролик. Вечером он улетит на луну, поэтому, пожалуйста, не ешь его.

Серебрянка с большим сомнением окинул взглядом всех восьми глаз подёнку рядом с собой. Он даже не поленился и проверил крылья и конечности – не обманывают ли его глаза?

– Цветик, не хочу тебя расстраивать, но это не лунный кролик. И мне всё же хочется есть, поэтому...

– А! Так давай я тебе кого-то другого поймаю! Кого захочешь!

– Кого захочу?

– Стрекозу, например!

Серебрянка сначала прыснул смешком, а затем и во всю силу рассмеялся. Он честно старался сдержаться, но от этого ему становилось только смешнее. Он смеялся так долго, что Зудка было подумала, что он сейчас израсходует весь воздух в своём пузыре.

– Целую стрекозу! – с восхищением и смехом возгласил наконец он и быстро покинул пузырь.

Зудка осталась одна. Она подошла к мокрой подёнке, вновь укладывая тельце так, чтобы оно выглядело спящим – расправляя антенны и выпрямляя крылышки. Чтобы сделать его более волшебным в собственных глазах, она отщипнула от своих голубых лепестков несколько кусочков и наклеила с помощью паутины подёнке – вместо ресниц. Серебрянка скоро вернулся, вновь быстрым движением наполняя пузырь воздухом, принесённым с поверхности реки. Так он прогулялся довольно много раз, Зудка даже начала скучать.

Она немного надавила на стенку пузыря и смогла выглянуть наружу. По стеблю растения, к которому крепилась конструкция, она спустилась немного ниже, чтобы ещё раз посмотреть на воду изнутри. Мимо проплывал малёк – маленькая рыбка, которая тем не менее была побольше незабудки. Зудка радостно помахала мальку рукой. Она хотела сказать: «Можно ли на тебе прокатиться?» – но засомневалась, поймёт ли рыбка её слова.

Малёк однако довольно быстро сменил направление, подплыл к цветику и... захватил её руку в рот! Подумав, что это червячок, он с радостью принял предложение обеда. Зудку это, разумеется, совершенно не устроило. Больно ей не было, скорее очень склизко и неприятно. Она ударила малька, однако её кулачок не возымел совершенно никакого эффекта – только создал много пузырьков вокруг этой сцены. Зудка продолжила барахтаться, она пыталась помочь себе свободной рукой и ногами в попытках вытащить захваченную руку, пока малёк удивлённо смотрел на происходящее. Он никогда до того не видел цветиков и не понимал, почему червяк так сильно сопротивляется.

Сверху на него вдруг наплыла тень, два жвала резко вонзились прямо в чешую, пока его обхватывали тёмные лапы. Малёк даже не успел ничего подумать, как яд из жвал атакующего полностью распространился по его телу. Зудка было испугалась, но это оказался всего лишь Серебрянка. Он же и затащил обоих обратно в свой пузырь, ловко карабкаясь по стеблям.

– Говорила же, что достану тебе другой еды! Зачем только вмешался – не понимаю. Ещё пара ударов, и эту рыбу бы контузило. Тогда бы я сама и принесла её тебе.

Серебрянка благосклонно хихикнул, находя ситуацию забавной. Зудка тем временем надулась от напускного возмущения:

– А вот и ничего смешного! Ты даже не поблагодарил меня за урок охоты, между прочим. Это невежливо.

– Урок?

– Это когда тебя чему-то учат! Я вот тебя научила нападать сверху. Так ты сразу же этим воспользовался, чтобы опять украсть мою добычу!

Серебрянка деловито жевал рыбку, вращая её по всякому в лапках. Зудка старалась на это не смотреть – как цветик, она предпочитала питаться из почвы. То, как едят насекомики, ей не слишком нравилось. Оно выглядело слишком... странно. Серебрянка любезно предложил ей кончик хвоста от малька, но та отклонила предложение.

– Знаешь, а мне начинает казаться, что вместе мы бы лучше охотились, – сказал, доев, Серебрянка. – Ты такая великая охотница, что, используя твою руку, я мог бы легко ловить по несколько мальков в день.

Зудка поёжилась, вспоминая, как крепко её руку схватил губами малёк.

– Нет, спасибо. Я просто хочу забрать свою подёнку... Ой! То есть моего лунного кролика.

– И ты прямо сама донесёшь его до берега?

– Я что-нибудь придумаю. Просто отпусти нас.

Подёнка вдруг что-то пробормотал и немного дёрнул крыльями. Это короткое движение заставило обоих резко замолчать и обернуться на него. Никто из присутствующих такого не ожидал. Серебрянка даже выронил рыбку из лап.

– Он... Живой? Действительно живой? – удивлённо прошептал насекомик, осматривая создание ещё раз.

Он по очереди поднимал все лапки подёнки-насекомика, пытаясь вызвать то движение ещё раз. Но, дёрнувшись разок, пленник вновь бессильно обмяк.

– Ага! – Зудка гордо подбоченилась. – А я тебе говорила. Говорила, что это лунный кролик!

– Чепуха, таких не бывает, – дёрнул плечом Серебрянка.

– А ты нас отпусти и вечером сам увидишь – он полетит обратно на луну!

Серебрянка до того иногда видел луну. Она его не особо интересовала – просто одно из многих светил на небе. Он даже не был уверен, какой именно из трёх ночных шариков называется луной. Но ему понравилось иметь для разнообразия компанию. Синие лепестки незабудки славно украшали его пузырь-купоь, при этом не забирая из него слишком много кислорода. Да и как приманка она отлично работала, что было даже важнее.

– Давай так, – Серебрянка развёл руками-лапками в стороны. – Ты поможешь мне поймать ещё пару мальков. А я вас двоих за это вечером подниму на берег.

– А почему не сейчас? – возмутилась Зудка. – Я тебе быстро кого угодно поймаю!

Серебрянка усмехнулся:

– А сейчас там стрекозы да птицы. Не хотелось бы, чтобы твой лунный кролик был съеден ещё до того, как полетит.

На том они и договорились. Незабудка карабкалась из домика паука вниз по стеблю и махала свободной рукой проплывающим малькам. Тем временем Серебрянка сидел повыше, спокойно дожидаясь возможности прыгнуть на жертву. Разумеется, он справился бы и один – но так ему охотится казалось чуть-чуть веселее. К тому же, прыгал он не сразу, каждый раз позволяя Зудке немного по барахтаться самостоятельно. На третий раз цветик ударила малька в глаз, от чего тот испуганно выпустил её руку и почти удрал. В конце-концов, даже слабый, но удар в глаз – это очень неприятно. Правда, от Серебрянки малёк так и не уплыл. Тот просто немного изменил траекторию прыжка – и исход был один и тот же.

Однако Зудка по возвращению в пузырь надула щёки от гордости. Самим своим выражением лица она говорила Серебрянке: «А я же говорила, что я отличный охотник! Вон как мальку наваляла!» Паук так же молча ей кивнул. Улова ему теперь хватало на парочку очень сытых дней, трупики рыбок он замотал в паутину и прикрепил чуть выше пузыря, где они плавно покачивались в течении.

Как они и договорились, под конец заката Серебрянка взял подёнку в лапы, пока Зудка удобно устроилась на паучьем брюхе. Разве что ножками не болтала. И то – только из вежливости.

– Только побыстрее иди! – напутствовала она насекомика. – Со мной ничего не случится, а вот лунный кролик с твоей скоростью задохнётся.

– Это уж как получится, – возразил Серебрянка.

– Если не получится, то всё в принципе было зря. А это нехорошо. Нужно обязательно сделать так, чтобы он полетел!

Насекомик быстро выполз из пузыря. Одним сильным прыжком он преодолел часть пути, вызвав у Зудки восторженный писк. Не будь в реке течения – этот прыжок преодолел бы половину нужного им расстояния! Затем, перебирая лапками, паук начал наполовину скользить, наполовину плыть в нужном направлении. А потом, опустившись на дно, стал быстро-быстро перебирать песок и камушки, тревожа живших там маленьких рачков.

Незабудка, ступив вскоре на землю, облегчённо вздохнула. День у неё выдался более чем насыщенный. «Наверное, сёстры меня обыскались. А я целёхонька, стою вот сейчас вот тут!» Но потом она вспомнила своих сестёр и то, как много их на поле. Скорее всего, некоторые из них расстроились её пропаже, но не сильно и ненадолго.

Закат завершился, и Зудка стала старательно высушивать крылышки падёнки. Листьями, травинками, даже песком – любыми подручными материалами, бегая туда-сюда по берегу. Серебрянка, сложив руки, просто наблюдал за ней. Ему до того никогда не доводилось видеть таких суетливых существ. Затаиться, замереть и резко прыгнуть – это было гораздо больше в его стиле.

Наконец, начали показываться ночные светила. Первое, второе. А затем – и луна, выплывшая из первого. Таким образом все трое заняли свои места, и Зудка начала немилосердно расталкивать подёнку.

– Эй, эй! Вставай! Тебе пора лететь!

Насекомик, чудом переживший два подводных похода, кое-как открыл глаза. Он удивлённо посмотрел на незабудку, затем - на паука. Ничего не понимая, он взглянул на небо.

– А... Почему так темно? Я уже умер?

Зудка резко начала трясти головой, отгоняя подобные слова, словно назойливых мошек.

– Нет, нет, никаких умираний! Я, великая охотница Зудка, нарекаю тебя лунным кроликом и велю лететь на луну!

– Росточек... Ты наслушалась сказок, да? – подёнка слабо усмехнулся, но всё же попытался подняться.

С помощью цветика он кое-как выпрямился во весь рост. Теперь, подсохший и в лунном свете, он действительно походил на существо из сказок. Но всё же природу нельзя было обмануть – он чувствовал, что сил в нём практически не осталось. Подёнка мог бы провести последние минуты просто стоя и любуясь небом, но тут к нему подошёл Серебрянка. Низко наклонившись к насекомику, Серебрянка тихо прошептал:

– Или ты улетаешь прямо сейчас, или я съедаю тебя прямо тут, на месте. Может, ты и не лунный кролик, может, ты и упадёшь на полпути. Но если захочешь, я могу ускорить твой отход ко сну. Мой яд вырубит тебя моментально, это точно.

Подёнка, всё ещё сонный, внимательнее вгляделся в паука.

– Но разве же не ты меня, как ты выразился, "вырубил" утром?

Серебрянка склонился ещё ниже, к самой голове подёнки, чтобы цветик его точно не услышала:

– Я думал, что твои крылья неплохо украсят мой пузырь. Но теперь мне попалось украшение получше.

Оба взглянули на незабудку, что чертила на речном песке примерную схему полёта "лунного кролика". Её синие лепестки с жёлтой сердцевиной даже в темноте действительно напоминали маленький кусочек неба.

– Так что давай, улетай, пока я не передумал.

– Мне нет смысла лететь, – подёнка грустно усмехнулся. – Танцем в небе мы привлекаем партнёров. Мои уже все мертвы, опали ещё до заката. Так что съешь ты меня сейчас или нет, мне уже нет дела. Я проиграл, мною просто некому любоваться.

Серебрянка почесал затылок, а затем негромко произнёс:

– А что, если любоваться тобой буду я?..

Под восторженные аплодисменты незабудки, подёнка вышел на центр берега и начал свой последний танец. Сделав несколько медленных па на земле, призванных разогреть его мышцы, он затем взлетел, кружась в лунном свете. Отражаясь в сотнях чешуйках на крыльях, свет отбрасывался бликами на прибрежную траву. Приятный после дневной жары прохладный ветер нёс подёнку выше.

– Смотри, смотри, Серебрянка! Он действительно летит на луну! – Зудка тормошила паука за одну из лап.

Тот же с некоторой грустью смотрел вслед подёнке.

– Действительно, летит, – кивнул Серебрянка.

Они некоторое время наблюдали за подёнкой, пока, набрав определённую высоту, он не сделал последнее па. После чего, театрально поклонившись небу и луне, насекомик сложил свои крылья, запрокидываясь назад. Кружась, он медленно упал где-то на другом берегу, словно первая снежинка. Оставшиеся двое замолчали на некоторое время. Журчание воды им показалось неприлично громким. Зудка, чтобы сбавить непривычное для неё молчание, сказала:

– А ты знаешь, Серебрянка, я знала, что он не долетит. Он же не лунный кролик, а подёнка. Они летают всего один день. А про лунных кроликов – это так, глупая детская сказка.

– Вот как? А по мне, он выглядел как самый настоящий лунный кролик. Очень красиво летел.

– Нет, нет. Точно нет. Наверное, лунные кролики похожи на подёнок, вот я и перепутала, – Зудка призадумалась, вспоминая. – Но вот знаешь, есть такая ягода – выгода...

Так, слово за слово, они вместе вернулись обратно в купол. Ночью цветик в любом случае бы заблудилась, так ей сказал паук. Перед сном же, в кромешной темноте купола, он вдруг добавил:

– Слушай, а оставайся жить рядом с рекой. Я буду тебя защищать, а ты – помогать мне охотиться.

– Но мне нужно жить рядом с другими цветиками, – возразила незабудка, приподнимая голову.

– Видишь ли, мне очень понравился твой лунный кролик. Смотря на тебя, я вспоминаю его прекрасные крылья. Поэтому я был бы рад, останься ты неподалёку. Чтобы мне можно было каждый день его вспоминать.

– Ты имеешь в виду – его крылья?

– Да, именно их.

Зудка ничего не видела в темноте, поэтому ей оставалось ориентироваться на голос паука. Он звучал гораздо грустнее, чем днём, поэтому она предложила свою помощь:

– Может, я просто схожу и поищу их? Вряд ли они упали где-то совсем уж далеко.

– Нет, не стоит. Тебя, скорее всего, съедят по пути, и тогда у меня не будет ни крыльев, ни памяти о них.

Он зевнул и потянулся, делая вид, что вернулся обратно ко сну.

– Ну... хорошо, – с сомнением протянула незабудка.

Утром Зудка перевязала лепестки на своей голове таким образом, что они стали похожи на топорщащиеся голубые "ушки".

– Смотри, смотри! Теперь я смогу приманить лунных кроликов, когда выгляжу, как они!

– Действительно. Это ты хорошо придумала.

В следующие дни Серебрянка помог цветику построить у берега простенький домик из палок и застывшей грязи, а цветик стала учиться тому, как сделать простенькое копьё для будущей охоты. Зудке нравилось, что все её сказки воспринимаются всерьёз, некоторые она даже стала сочинять на ходу, а Серебрянка был только рад её болтливой компании. Он всё так же хихикал каждый раз, когда они ловили мальков или когда незабудка пыталась самостоятельно плавать. Так они и решили всё оставить как есть. По крайней мере до тех пор, пока не найдут себе нового "лунного кролика".

Потому что, после увиденного ночного танца подёнки, хотя никто из них этого никогда бы не признал, им очень захотелось увидеть его вновь. И каждую ночь эти двое садились на берегу, задрав к небу головы.

Ну а вдруг?..