Твердыня, гл. 14, 15

                14


       У нашего народа достоинства и стыда либо слишком много, либо отсутствуют напрочь. Ах, русский народ, добрый и отзывчивый, чьей нетребовательной, простодушной верой и верностью пользуются все, кому не лень, в том числе и сами русские! Попасть на небеса, где тучи денег, где загородный особняк, конюшня автомобилей, вечнозеленая жена – ах, ты дерзкая мечта души-упрощенки!
       Шестерки, грозно урча, проволокли Олега в другой конец участка, бросили в энергоблок и вернулись в дом.
       - Вы двое – на улицу, а вы тащите эту сучку сюда! – велел Эдик.
       Так они и сделали, и через минуту отбивающуюся Ольгу притащили к нему вниз.
       - Ты сошел с ума! Ты не понимаешь, что делаешь! – кричала она, пока ее вдавливали в стул, на котором только что сидел Олег.
       - Значит, так, - заговорил он, усаживаясь напротив. - Ты – шлюха, и ты мне больше не нужна. Придется пустить тебя по рукам. Отныне будешь искупать грехи честным трудом проститутки…
       - Ты не сделаешь этого, чудовище! Ты не имеешь права!
       - Еще как имею! Смотри, как это делается!
       Он взял свою трубку, нашел там номер и подключился. Установив громкую связь, он обратил ее к Ольге: «Слушай!»
       - Гюрза? Привет! Узнал?
       - А-а! Эдик, дарагой! Как поживаешь? – раздалось из трубки.
       - Нормально. Ты как?
       - Тоже нормально! Что звонишь, дарагой – по делу или соскучился?
       - По делу. Помнишь, ты предлагал мне деньги за мою жену?
       - Помню, дарагой, как не помнить, такой жена надо долго помнить!
       - Ну, так бери ее!
       - Что такое, дарагой, что случилось? Надоела?
       - Надоела, Гюрза, надоела. Решил новую завести.
       - Ай, дарагой, плохо делаешь! Такой другой жена больше не найдешь!
       - Найдешь, Гюрза, найдешь! Ну, так как?
       - Я не против. Только одно условие.
       - Какое?
       - Мне порченый товар не надо. Не надо с ней баловаться на прощание. Привези ее чистую и сейчас.
       - Хорошо, как скажешь. Куда везти?
       - Вези в Комарово. Адрес знаешь.
       - Договорились. Жди.
       Он захлопнул трубку и сказал Ольге, с которой все это время не спускал глаз:
       - Вот так. Пока твоя цена – полмиллиона баксов. Но постепенно она будет все ниже и ниже, пока тебя не выбросят на улицу. И тогда ты вспомнишь Эдика Сорокина и пожалеешь, что не любила его.
       - Ты сволочь, ты подонок, ты мерзавец, ты… ты…
       - Редиска, - подсказал он.
       - Ты… мразь! Олег приедет и убьет тебя, сволочь поганая!
       - Он уже был здесь, твой Олег, и больше ты его не увидишь.
       - Мерзавец, что ты с ним сделал?!
       - Мы договорились, - обнажил муж крупные желтые зубы. - Я дал ему денег, и он ушел, довольный!
       - Ты врешь, подонок, он не мог этого сделать!
       - Не мог, не мог… Еще как мог! Убежал, даже привета тебе не передал.
       - Ты чудовище, ты гад, ты подлая скотина! Мразь, сволочь! Будь ты проклят!
       - Ладно, хватит! Я с удовольствием отдал бы тебя пацанам, но ты нужна чистая, сама слышала. В общем так, пацаны, смотрите за ней. Вернется Толян – скажите мне, - велел он шестеркам и ушел в кабинет.
       Через двадцать минут явился Толян. Эдик вышел из кабинета, последний раз взглянул черным лицом на прямую, окаменевшую Ольгу и выразительно мотнул головой в сторону выхода. Два холуя поставили ее на ватные ноги, подхватили и повели. Сунув ее на заднее сиденье, они сели по бокам и повезли сквозь солнечную зелень дня на самое дно жизни.


                15


       - Олег! Жив?
       Эмиль. Верный, надежный Эмиль. Олег зажмурился от яркого солнца. Наконец-то! Значит, партия продолжается!
       - Спасибо Эмиль. Ты, как всегда, вовремя…
       - Извини, мой друг: пока доехали, пока нашли. Ты же знаешь ce charmant bordel russe (этот прекрасный русский бордель)! – говорил Эмиль, освобождая его от наручников.
       В дверях, заслонив солнце, показался квадратный человек в сером костюме и белой рубашке с расстегнутым воротом.
       - Bonjour chef, - приветствовал он Олега.
       - Bonjour Fabrice, ca va? – ответил Олег, с трудом улыбаясь разбитыми губами.
       - Ca va. Et vous aussi, vous allez pas mal, je vois!
       - Eh ben! Tout doucement!
       (Привет, шеф. Привет, Фабрис, как дела. Хорошо, и у вас тоже, я вижу, дела идут неплохо. Да, потихоньку)
       - Ну, что же, командуй, Олег! – сказал Эмиль, выходя из энергоблока.
       - Хорошо. Какая у нас обстановка? – принялся ощупывать Олег побитые места, морщась и превозмогая боль.
       - Все под контролем. Всех загнали в дом. С ними Шарль и Владимир.
       - Послушай, как вам удалось взять такую крепость?
       - Нет такой крепости, которую бы не взял легионер!
       - Вы, прямо, как большевики!
       - Почему большевики?
       - Это я так, к слову… Ну, идем.
       Они  вошли в дом, прошли в зал и там обнаружили живописную композицию: шестеро обитателей дома во главе с его хозяином стояли на коленях лицом к стене с заложенными за голову руками. Позади них, помахивая пистолетом, расхаживал Владимир, монотонно повторяя:
       - Тому, кто дернется, я прострелю задницу… Повторяю…
       В стороне, страхуя его, находился Шарль. Олег махнул ему рукой, он ответил.
       - Привет, - обратился Олег к Владимиру, не называя его по имени.
       - Привет, шеф! Как дела? – откликнулся Владимир и отошел в сторону, уступая ему место.
       - Давайте сделаем так: этого, - Олег указал на Эдика, - оставим здесь, остальных – на мое место.
       - Отличная идея! – похвалил Эмиль. - Парни, займитесь, пожалуйста.
       Владимир с Шарлем выстроили скорченных, хромающих холуев в шеренгу и повели их на улицу.
       - Дом обыскали? – спросил Олег, забирая со стола документы и трубку.
       - В первую очередь.
       - И что… больше никого?
       - Никого.
       - Хорошо искали?
       - Обижаешь, начальник!
       Олег подошел к мужу и пнул его в зад:
       - Встань!
       Тот, кряхтя, встал.
       - Повернись!
       Тот повернулся.
       - Где Ольга?
       Муж молчал.
       - Отвечай, быдло, когда тебя спрашивают! – вдруг заорал ему в лицо Эмиль.
       «Ого!» - подивился Олег, впервые видя доброго, легкого Эмиля в таком непривычном образе.
       - Полегче, мой друг, полегче! Не пачкай руки об эту скотину, я сам это сделаю!
       - Не учи отца любовью заниматься! – отчеканил Эмиль. - Он у меня сейчас живо запоет!
       У него проявился акцент – верный признак волнения. И если раньше причиной тому бывали женщины разных народов, то теперь – несговорчивый русский мужик. Олегу нравился его акцент - этакий журчащий ручеек парфюмированных гласных, обтекающий неровные булыжники согласных. Он еще раз подивился неожиданной неприязни своего друга. Видно, в этом лишенном сейчас всех своих преимуществ, униженном обстоятельствами недостойном существе Эмиль признал тот тип бесцеремонных, подлых людей, что, взбунтовав народ, отняли у него когда-то родину и положение.
       Он обошел Эдика и ткнул железными пальцами в поясницу:
       - Где твоя жена.
       Эдик покосился, как надломленное дерево и сдавленным голосом пробормотал:
       - Уехала…
       - Куда уехала, – снова ткнул его Эмиль уже с другой стороны.
       - Ой, ой!.. В город уехала! – заторопился Эдик.
       - Врет! Она не могла уехать в город! Говори, падаль, что ты с ней сделал! - возвысил голос Олег.
       - Говори, падаль, что ты с ней сделал, – методично повторил Эмиль, прикладывая кулак к его позвоночнику, - или я сломаю тебе позвоночник!
       - Она… у Гюрзы…
       - Кто это, где это, что она там делает.
       - Я… продал ее…
       Теперь уже не сдержался Олег и ударил его прямым в губы – все равно они ему больше не понадобятся. Эмиль едва успел отскочить. Эдик отлетел к стене, сломав по пути хрупкий столик с цветами.
       - Ах ты, гнида! - побледнел Олег. - Когда это было?
       - С час назад… Как раз перед вашим приходом, - прикрыв ладонью разбитое лицо, прогундосил Эдик.
       - Куда ехать?
       - Я покажу, но дальше вы сами. Там все серьезно…
       - Поехали!
       Связанных холуев заперли в энергоблоке и, подхватив под мышки мужа, поволокли его держать ответ перед оскорбленной женой.