Полдень

Глава 1
Сергей сделал еще один глоток крепкого черного кофе. Густая жидкость обожгла язык — сегодня она казалась особенно горькой, словно впитала в себя всю городскую жару. Он машинально нажал «Обновить профиль» в соцсети. 
«Была в сети 2 дня назад. Странно… Обычно она каждый день что-то выкладывает. Может, уехала? Да нет, в такую жару?»
За окном медленно светлело. На востоке, за линией горизонта, разливалось бледно-розовое сияние. Воздух стоял неподвижный, густой, будто затаился в ожидании нового дня. Сергей снова нажал «обновить». 
Последнее фото — селфи на фоне высоток микрорайона «Солнечный» — на фоне их собственного дома... Ева в небесно-голубом платье, так удачно подчеркивающем цвет ее глаз, светлые волосы рассыпаны по плечам. Подпись: 
«Счастлива и свободна!»
Выложено два дня назад. В день их ссоры. 
Сергей усмехнулся. Наверняка подпись была адресована ему. Ева любила такие штуки. 
Ее ключи так и лежали у выхода: уходя, она бросила их на тумбочку. Металл до сих пор казался теплым, будто их только что положили. Сергей сжал связку в кулаке, чувствуя, как выступы впиваются в ладонь. 
В последнюю неделю перед ссорой Ева стала другой. Вялой. Рассеянной. Она, всегда такая живая, теперь целыми днями молчала, изредка жалуясь на жару и головные боли. Она работала на «скорой», и Сергей списывал это на усталость — в такую погоду ей, одной из немногих, приходилось выходить на улицу днем, в самое пекло. 
Лето в городе выдалось аномально жарким. +45 °C в тени. Асфальт плавился, прилипая к подошвам, воздух дрожал. Выйти на улицу днем без острой необходимости решались только самые отчаянные.
Вызовов было много. Люди падали в обмороки, многие впадали в кому. Ева рассказывала, что многие пациенты бредят: видят силуэты, чего-то боятся. Врачи разводили руками — никто не мог объяснить, почему часть из них так и не просыпалась. 
Город перешел на ночной режим: магазины, кафе, торговые центры теперь работали в темное время суток. 

Сергей вспомнил тот день. День ссоры. 
Ева стояла у окна, распахнув шторы. Горячие лучи солнца тянулись в комнату. Она, не моргая, смотрела в окно. 
— Ева, сколько раз просил — не открывай шторы днем! — раздраженно бросил Сергей. — Кондей и так еле-еле справляется. 
— Серёжа… Посмотри, какое яркое солнце… — прошептала она. — А вон там… женщина... в белом. 
Она указала на пустырь за окном. 
Сергей резко задернул шторы. 
— Что за бред? Кто будет гулять в такую жару?
Ева обернулась. Ее глаза, всегда такие живые, были пустыми. 
— Если я тебя так раздражаю… может, я уйду?
— Делай, что хочешь.
Она подошла к двери. Звякнули ключи: 
— Забирай. Я больше не хочу с тобой жить.
Сейчас, сжимая эту связку в руке, Сергей понимал: что-то было не так Она бы никогда не ушла днем, в такое пекло. Он ругал себя за несдержанность — жара действовала на нервы всем. 
Когда Ева не вернулась к вечеру, он заволновался. Когда не пришла и на следующий день — начал паниковать. А теперь прошло уже почти два дня. 
Сергей по памяти набрал ее номер и нажал на вызов. 
Один гудок. Второй. Третий.
— Ало? — ответил женский голос, но это была не Ева. 
— Кажется, я ошибся номером… Это Ева?
— Мы не знаем, как зовут пациентку. Документов при ней не было. Вы родственник?
Сердце бешено заколотилось. 
— Что с ней?!
— Она в больнице, без сознания. Вы - родственник? Можете привезти документы?
— Сейчас приеду, — пробормотал Сергей, чувствуя, как пальцы слипаются от пота вокруг телефона. — Диктуйте адрес. 
За окном что-то мелькнуло. Белая вспышка.
Может, показалось? 

Глава 2
Когда Сергей добрался до больницы, уже окончательно рассвело. Солнце, палящее с самого утра, заняло свое место на безоблачном небе. Воздух быстро прогрелся, загоняя опоздавших прохожих в тень.
Больничный холл встретил прохладой. Окна были плотно заколочены деревянными панелями, кондиционеры непрерывно гудели - сейчас все работало на солнечных батареях. В нос ударил запах хлорки и лекарств.
Сергей подошел к стойке, за которой сидела дородная женщина в белом халате. 
— Здравствуйте. Я по поводу Антипиной Евы.
Медсестра пробежалась глазами по списку:
— Принесли документы?
Сергей протянул папку:
— К ней можно?
— Часы посещения уже закончились, — женщина поймала на себе умоляющий взгляд, — ладно. Палата 312. Только недолго. И учтите, она без сознания.
Сергей кивнул и направился к лестнице.  В голове крутился вопрос: что с ней случилось? Он не знал ответа, но чувствовал: это как-то связано с той женщиной в белом.
Палата была залита искусственным светом. Ева никогда в жизни не казалась такой хрупкой: бледная, почти прозрачная кожа, глубокие тени под глазами, изможденное лицо. На руке - катетер для капельницы, по правую сторону - какой-то сложный аппарат, отстукивающий кардиограмму.
Сергей осторожно взял ее руку.  Холодная, словно не живая. На запястье он заметил красный след - как от ожога, но странной формы. Что это, серп?
— Ева…   
 Ответа не последовало.
Взгляд мужчины упал на часы на тумбочке: его подарок на годовщину. Ева носила их почти не снимая. Циферблат показался каким-то... затуманенным? Как будто под стеклом скопилось что-то вроде конденсата. И что было весьма странно - все три стрелки остановились на цифре 12.
— Она упала в обморок прямо на улице, — раздался голос за спиной. 
Сергей обернулся. В дверях стоял немолодой мужчина, в квадратных очках — врач, судя по закрепленному на халате бейджику.
— Нашли ее в полдень, возле пустыря. Наша бригада ехала на другой вызов, девушке просто повезло. Температура под сорок, но тело ледяное. Как у всех…
—  У всех?
Врач устало вздохнул и развел руками:
— Вы что, не читаете новостей? Официально - массовый тепловой удар. Люди падают, впадают в кому… а те, кто просыпается, либо ничего не помнят, либо бредят. Жара, обезвоживание, галлюцинации, сами понимаете.
Сергей почувствовал, как по спине пробежал холодный пот. Он вспомнил, как Ева указала на пустырь.
«Смотри… женщина в белом…»
— Можно я останусь? Медсестра сказала, что часы посещения закончились, но я уже не успеваю добраться домой до жары.
Врач утвердительно кивнул:
— Только не открывайте ставни. 
Сергей остался один в палате. Он взял в руки часы - тёплые, несмотря на прохладу в помещении. Присмотревшись, он понял - стрелки дрожали, будто пытались пойти дальше, но какая-то невидимая сила удерживала их на месте.
За окном что-то мелькнуло. Щель между ставнями была узкой, но сквозь нее мужчина разглядел фигуру - высокая женщина в ярких лучах солнца. В белом. Сергею показалось, что она не отбрасывает тени.

Глава 3
Утро прошло в тревожной полудреме. Больница будто замерла. Ни шагов, ни голосов - только мерный гул кондиционеров и мерцание кардиографа.
Спустя несколько часов он вышел размяться в коридор — пустой, освещенный только аварийными лампами. 
У стойки медсестры никого не было. Он осторожно перебрал руками стопку папок с историями болезни - вот она!
Антипина Е.В. Диагноз: тепловой удар, кома неизвестной этиологии. Особые отметки: зрачки не реагируют на свет, температура тела 39,8°C, кожные покровы холодные. При поступлении бредила.
Сергей взял другую папку:
Иванов А. А. Диагноз совпадает почти слово в слово.
Он пролистал все, что было на стойке: случаи за последнюю неделю. 7 человек, все найдены в полдень, все — возле пустыря в "Солнечном". Трое так не проснулись, есть отметка о переводе пациентов в морг.
Когда Сергей вернулся в палату, часы Евы снова тикали.  Время - 11:55.
Ставни были приоткрыты — хотя он точно помнил, что не подходил к ним.
А на подоконнике лежал колосок пшеницы - золотистый, словно сотканный из солнечного света, совершенно сухой. От прикосновения колос рассыпался в прах, оставив после себя лишь золотую пыль.

Глава 4 
Сергей вернулся в квартиру сразу же после заката. Не раздеваясь, он достал из сумки ноутбук, открыл крышку и плюхнулся на диван. Экран загорелся голубым. Мужчина открыл браузер и нажал на поисковую строку:
«Микрорайон Солнечный — история места».
В больничных документах он нашёл общую деталь - все пациенты были найдены на одном и том же пустыре именно в их районе. Жилым это место стало недавно — высотки "выросли" на месте бывшего пшеничного поля буквально за несколько месяцев. Сама Ева упоминала, что во время работы на "скорой" тоже несколько раз подбирала здесь упавших в обморок случайных прохожих. Здесь, прямо под собственными окнами.  И всегда в полдень.
Ева всегда называла его "человеком-гуглом" — слишком рациональным, отстранённым и правильным. Даже сейчас, когда она пропала, его первой мыслью было не "где она?", а "почему не онлайн?". Может, если бы он хоть раз послушал её рассказы о странных пациентах, всё было бы иначе...
На сайте городского архива красовалась черно-белая фотография: бескрайнее поле, сжатое под палящим солнцем. Край фотографии засвечен, будто солнечной вспышкой. Подпись: «Урожай пшеницы, 1921 год». 
Ниже заметка: Валентина Н. - погибла при сборе урожая. Солнечный удар.
Порывшись еще, Сергей наткнулся на вырезку из старой газеты: 
«Июль 1938 года. Пятеро детей пропали во время сбора урожая».
Снова поисковая строка, на этот раз с другим запросом:
«Пропавшие в поле — городской фольклор».
На одном из старых форумов - продолжение истории о пропавших детях. Поиски продолжались три дня, пока местная знахарка не посоветовала оставить на пашне кувшин молока и круглый хлеб. На следующее утро ребят нашли, но они ничего не помнили, кроме женщины в белом, что звала их в высокую траву.
Сергей позвонил своему старому другу, архитектору, который участвовал в строительстве "Солнечного".   Друг рассказал, что пустырь за домом действительно считался «неудобным»: строители все время жаловались, что техника ломается, рабочие - падают в обмороки, а грунт отказывается держать фундамент.
— Мы из-за этого план застройки меняли, — добавил он, — сдвинули немного, а пустырь оставили, под парковку. Место там странное — будто проклятое. Ну, мы не суеверные, но... Решили не искушать судьбу.
— Полуденница? Да ну, бред же, — выругался Сергей и закрыл вкладку. Но пальцы сами потянулись к поисковой строке. Если это не мистика, то что? Химическое загрязнение? Эксперименты? Просто совпадение?
К утру поиски были закончены. Перерыв сотни сайтов, форумов и архивов, мужчина был точно уверен - он нашёл ответ. И этот ответ ему не понравился. Судя по всему, строительство квартала каким-то образом разбудило древнюю силу. Фольклорные сайты уверяли: на месте "Солнечного" была славянская святыня.
«Полуденница не принимает крови — гласила этнографическая заметка, датированная 1892 годом, — ей приносят первый хлеб из новой муки и молоко, не питое человеком. Кто предложит их добровольно — того она пощадит. Кто откажется — станет частью её жатвы. Деревенские верят: если оставить дары на меже, Полуденница отметит это место серпом — и тогда её жнецы обойдут стороной».

Глава 5
Он выбежал из квартиры, даже не закрыв дверь на ключ.
Последний шанс.
Солнце угрожающе висело над головой, словно раскаленный щит. Горячий воздух дрожал, искажая очертания квартала. Сергей твердо ступил на пустырь, тот самый клочок земли, который застройщики так и не смогли освоить. 
Внезапно стрелки на его часах замерли - ровно в полдень. Тень под ногами исчезла. 
Перед ним появилась Она. Женщина в длинном белом саване — высокая, худая, с лицом, как будто сплетенным из солнечных бликов. В правой руке - серп, отполированный до зеркального блеска. Она стояла в самом центре пустыря, а асфальт под её ногами расходился чёрными трещинами.
— Всё, что растёт — должно быть сжато. 
Всё, что любимо — будет взято. 
Кто в полуденный час топчет мое жнивьё?  Кто посеял камни там, где я рождала колосья? — Её голос звенел, как треск сухой травы под ногами. — Вы забыли, чья это земля. Век стояла я здесь, а вы камнем дитя моё придавили. Разве ж так должно? Забыли, как просить разрешения. Забыли, как бояться солнца. Теперь я напомню.
Она провела серпом по воздуху, и в трещинах асфальта показались тонкие стебли пшеницы.
— Отпусти Еву. Пожалуйста. Возьми меня вместо неё, - Сергей поставил на землю хлеб и молоко. Горло совсем пересохло.
Женщина медленно наклонила голову. Её пальцы, длинные, полупрозрачные обхватили кувшин.
—  Кто в полдень вышел — тот мой враг. 
Кто тень потерял — тот мой работник. Тень твоя и так уже в моём снопе. А она... Она вышла в полдень, нарушив запрет. Она отняла моих работников.
Женщина подняла кувшин и приложила к губам.
— Помянул ты договор дедовский — да разве хлебом да молоком ныне платят за грехи? Нет у вас ни совести, ни страха перед солнцем, - прошептала она, - этого теперь мало. Раньше вся деревня приносила мне дары, а теперь только ты. Ну, коли уважил меня, отпущу одного из вас.  Но сначала сыграем. Ты ведь любишь загадки?
Сергей сглотнул.
— Вот первая: оно не греет, но обжигает. Не режет, но ранит. Его можно дать, но нельзя вернуть. Что это?   
Сергей замер. В голове крутились мысли о Еве.
— Сердце, — выдохнул он.
Полуденница улыбнулась:
—  Неправильно. Это равнодушие. Тебе ведь оно знакомо?
«Делай, что хочешь» - пронеслось в голове у Сергея. Он сам оттолкнул Еву.
— Вторая загадка: чем больше его теряешь, тем меньше остаётся. Его нельзя купить, но можно упустить. Подумай хорошо.
Сергей посмотрел на серп. Внезапно он вспомнил, как много времени он тратил на работу. И на ссоры.
— Время, — сказал он. 
Женщина в белом нахмурилась.
— Правильно. Ты упустил её, как упускаешь тень в полдень. Третья загадка: Она приходит громко, а уходит тихо. Её можно убить словом, но нельзя воскресить слезами.
Сергей посмотрел на часы. Стрелки дрожали, будто пытаясь сдвинуться с мёртвой точки. Мужчина осознал: даже если Ева придет в себя, их отношения уже никогда не будут прежними.
— Любовь. 
Полуденница усмехнулась.
— Правильно. Ты выбрал раздражение вместо нежности, и благодаря тебе она - моя жатва. Но ты отгадал 2 загадки из 3. Выбирай - либо ты, либо она. Но учти, она тебя забудет, будто тебя и не было вовсе.
— Возьми меня, — пробормотал Сергей. Жизнь без Евы все равно потеряла для него смысл.
— Тогда вот тебе ещё одна загадка: что принадлежит тебе, но другие используют чаще?
Мужчина не успел ответить. Серп в её руке взмыл и коснулся его лба. Белая вспышка - и он потерял сознание. Она забрала его тень и его имя.
Эпилог
Палата 312. Белый потолок. Резкий свет ламп.
Ева часто заморгала, пытаясь понять, где она. Медсестра суетилась, снимая датчики.
— Вы меня слышите? Как вас зовут? 
— Ева… — голос хриплый после долгого молчания. 
— Помните, что с вами случилось? 
Она нахмурилась. 
— Нет… Только женщину... В белом.
На её ладони лежал сухой золотой стебель. 
Ева огляделась. На тумбочке у кровати стоял пустой кувшин — тот самый, что Сергей взял для молока.
— Что это такое? — девушка удивлённо подняла брови. Медсестра в ответ только пожала плечами: 
— Странно... Это не больничная посуда. И к вам вроде никто не приходил.
За стенкой негромко бились кардиографы, отсчитывая чьи-то последние минуты. 
Полдень уже на подходе. 
В щели, между ставнями мелькнул силуэт. Мужчина в белом саване, не отбрасывающий тени. Он улыбался.