Белый демон и американская босоножка

Страсти по Есенину.
      «Бог сотворил человека для труда»,- сказала Библия.
        - И для танца, -вкрадчиво сказала Греция. И, подняв руки в воздух и обнажив  бедра ног , сказала: «Вот смотрите!». И понеслась в вихре  легкой пляски, с развевающимися одеждами, обвивавшими тело… Руки то поднимались, то опускались. Голова наклонялась, поворачивалась, откидывалась немного назад. И все время на губах блуждала счастливая улыбка.
    «Улыбки не создал Бог»,- заметила строгая Библия.
- Улыбку я добавила от себя- ответила Греция.- Она выросла «из всего». И просто- она «есть» и от того, что я счастлива…
  -Греция подчинила все танцу, и мало-помалу вывела все позы человеческие, все положения человеческого тела из танца.
  И Боги и люди сказали: «Хорошо».
      Американская балерина-босоножка Айседора Дункан приехала в Россию в июле 1924 года по приглашению Советского правительства. По воспоминаниям балерины, она получила телеграмму, в которой говорилось, что ее искусство  нужно в России как нигде , что будет создана танцевальная  школа и все условия для ее работы. «По дороге в Россию  у меня было такое чувство, словно душа, отделившись от смерти совершает свой путь в новый мир».  Она в самом деле верила, что на земле создано какое-то идеальное государство о котором мечтали великие мыслители прошлого: Платон,  Карл Маркс… Со всей энергией своего существа балерина готова была вступить в   государство коммунизма…
     Правда, были  и другие причины, из- за которых она  покидала Европу и  надеялась, что  ее работа и жизнь станут  отныне частью   восхитительного будущего.
    «Перед отъездом я зашла к гадалке,-  вспоминала балерина в своей книге  «Моя жизнь», -которая сказала: «Вам предстоит долгое путешествие, с вами произойдет много странного, вам придется пережить много неприятностей, и вы выйдете замуж». Услышав это,  Айседора  рассмеялась: «Замуж!.  Я никогда не выйду замуж…»
Потому что…Потому, что ее жизнь всегда была отдана искусству. Правда,  у нее были романы с интересными людьми, например с  Патриком Зингером,  сыном известного производителя швейных машин, от которого у нее родился сын, названый Патриком,  с  режиссером Гордоном Крегом, ставшем отцом ее дочери Дердри… Но счастья эти романы ей  не принесли,  и еще в ее жизни произошла  страшная трагедия: Дердри, Патрик   и их няня погибли в автокатастрофе-: машина, в которой они возвращались с прогулки, упала в Сену…   Спасти детей не удалось. 
   Вот почему еще она с такой радостью, сжигая за собой все корабли, ехала в Россию.
    «Я не взяла с собой платьев. Я представляла себе, что  проведу оставшуюся жизнь в красной фланелевой блузе,  среди товарищей, так же просто одетых и исполненных братской любви».
     Почему именно Айседора  Дункан удостоилась приглашения в революционную Россию, крушившую все устои и принципы   существовавшего до них  классического искусства?
      Дункан была  талантливой женщиной, поглощенной «одной, но пламенной страстью», одержимой идеей обновления балета. Естественная пластика человеческого тела, ведомая  музыкальными ритмами, не пуанты и связывающая движение пачка, а легкие хитоны и  босые ноги, чувствующие  земную почву…  Концепция танца будущего и «оживление в танце  движения древнегреческих скульптур».
    Здесь надо сделать небольшое пояснение к теме.  В  литературных материалах  русского мыслителя и писателя Василия Розанова есть размышления к  предлагаемому повествованию.
    Писатель  говорит о том, что взятый  танцовщицей Дункан  в основу танцев  археологический материал огромен и  ее новаторский опыт  бесценен. Вполне возможно, что когда- то  Дункан, бродя  по залам Британского музея, да и где бы то ни было, по залам античного искусства, задалась вопросом:  «Почему эти моменты пластики человеческого тела, раскиданные в камеях, изображениях на вазах  и монетах,  не слить в одно движение, и движение это  претворить в танец?!».
 И  удивительно, что  возрождение греческого  танца первой  пришло на ум Дункан. Почему это не произошло, скажем, в эпоху Возрождения, в  15 веке?
   Так или иначе,  от грации человеческого тела, отображенного в  произведениях античного искусства в походке, беге, в танце нельзя  оторваться, так как танцует дух человека, древняя «психея» Эллады.
       Айседора Дункак была козырной картой в  игре кремлевских идеологов. Готовясь к высылке  из страны культурной  элиты, ученых, писателей, артистов, не желающих сотрудничать с новой властью, теряя Шаляпина, Анну Павлову, Горького, Нижинского, кремлевские мудрецы, боясь ударить в грязь лицом перед просвещенной Европой,     хотели предстать перед ней не варварами, разрушающими культуру, а наоборот,  просвещенными строителями новой культуры.
   Предполагалось пригласить  Джона Рида, написавшего  впоследствии книгу «Десять дней, который потрясли мир», Герберта Уэллса, Айседору Дункан.
     Парижские газеты писали, что Товарищ Дункан считает, что и прежде ее танцы были сами по себе революционными, бунтом против старого русского балета и,  что до и после выступления,  надо обязательно петь Интернационал…
       Жизнь Дункан-это жизнь, полная авантюр и приключений, но то, что ждало ее в взлелеянном в мечтах коммунистическом раю, не идет ни в какое сравнение со следующим десятилетием.
   Ей была обещана школа на тысячу детей, а танцевальную площадку- не много ни мало -  храм Христа Спасителя. Балерина с увлечением говорила о своих планах: создать в Москве школу , где  танец был бы средством художественно-физического воспитания детей -новых людей нового мира, гармонически развитых –физически и духовно.
      На самом деле пришлось довольствоваться полусотней голодных ребятишек в  бывшем особняке балерины Балашовой на Пречистенке. Нищие родители приводили своих детишек с тайной  целью хоть как -то подкормить их.
      А быт самой Айседоры  на Пречистенке  стал предметом  самых фантастических сплетен. Роскошный дом, в котором разместилась школа, обеспечение , у многих вызывали смесь зависти и неприязни…
   Но, надо сказать, что сама  балерина тоже  была ошарашена тем, что она увидела по приезде. Она приехала, настроившись мужественно принимать все лишения советских граждан, но на  приеме устроенном в ее честь, на который она пришла в простом  красном хитоне, она  увидела вокруг себя чиновничьих жен, увешанных драгоценностями  со специальных складов, где хранились вещи расстрелянных несчастных,  стол с явствами и винами, она пришла в ярость. «Вышвырнуть буржуазию лишь для того, чтобы забрать их дворцы и наслаждаться роскошью… Вы буржуа в масках, узурпаторы!»
    Человек богемный по своей сути, Дункан чувствовала себя как рыба в воде в кругу художественной богемы-писателей, художников, артистов…Именно в одном из самых известных мест артистической  Москвы- студии художника Якулова- произошла ее встреча с Сергеем Есениным.
   Надо сказать, что ее искусство- танцы в необычной манере, с босыми ногами под музыку Бетховена, с красными флагами, в легких полупрозрачных хитонах и пеплосах, не сразу воспринимались публикой, несколько шокированной, на ура…
   Образ Дункан   возник  у Есенина- как никогда не виданной, таинственной и обворожительной женщины. И встреча их была как бы предопределена. Встретились  два одиноких человека, потянулись друг к другу схожие по духу,  две «Божьи дудки»…
   В  1924 году Есенину было 29 лет , а Дункан 47, но ,несмотря на свой возраст, она  была еще на редкость хороша и обаятельна…
    Валентин Катаев в романе «Алмазный мой венец», так называемой «новой  русской прозе», вспоминая  современников, давал им прозвища, не обозначая кого-то конкретно. Я поясню: Маяковский был Командор, Булгаков-Синелазый, Багрицкий-Птицелов и т.д. Есенин  у Катаева носил прозвище-Королевич! 
    Знакомясь с  Есениным , Катаев с удивление отметил, что тот совсем не был похож на  молодого крестьянского поэта, образ которого уже сложился в воображении писателя. Стихи его вызывали образ   нестеровского  юноши, почти  отрока,  среди тонких березок… Или бесшабашного рубахи- парня с звонкой тальянкой! Словом, что угодно, только не то, что он увидел… Молодой денди, модно одетый, с кудрявыми, цвета спелой пшеницы, волосами…Королевич!
        Он очень хотел познакомиться с  с Дункан. Она явилась к Якулову в  танцевальной тунике, с газовым шарфом на голове. Глаза подведены черной тушью, губы ярко-красного  цвета- все как полагается…! Ей поднесли стакан водки, она выпила. Из соседней комнаты раздался вопль: « Где Дункан!». Дверь  с треском распахнулась, и в комнату влетел Есенин. С первого момента они  не смогли отвести  друг от друга глаз.
   Дункан погрузила руку в волосы Есенина и произнесла: «За-ла-та-я  га-ла-ва» .
    Под утро Айседора отправилась к себе домой на Пречистенку. Есенин сопровождал ее и отныне   дом Дункан стал его домом.
 В обществе  ходили стишки: Коля ходит не умыт, а Сережа чистенький.
                Оттого Сережа спит часто на Пречистенке.
Коля-  поэт Николай Клюев,  одно время считавший себя другом и  покровителем  Есенина был нарочито небрежен в быту.
   «В отношении Айседоры к Есенину чувствовалась  трагическая алчность последнего чувства».
        Поселившись на Пречистенке Есенин скоро ощутил себя как под воздействием наркотика. Богемная компания поэтов-имажинистов, актеров нашла там приют развеселого времяпрепровождения. Вино и провизия все было бесплатно- поставлялось из Кремля. Не смолкал патефон. Компания гуляла, наслаждаясь обществом Айседоры и Есенина. Она  хохотала , целовала его, а он сидел, опустив голову, как будто  прячась  в этой позе от происходящего вокруг.
«Клятая Печистенка!» «Изадора». Зачем ты повстречалась на его пути!?
      Анатолий Мариенгоф, автор воспоминаний  «Мой век.  Мои друзья и подруги» пишет: «Вспоминаю диалог из каких-то мемуаров: «Почему, друг мой, ты не женился на знаменитой и богатой женщине? Да потому, ответил мужчина, что не хотел стать женой своей жены». Это не о Есенине, хотя сходство есть.  Кто-то, когда-то перекинулся такими фразами… Очень поучительными.
   Есенин, конечно, не стал «женой своей жены». Не тот характер. Но, к сожалению , не стал и ее другом. По большому  счету, не стал и мужем. Любовь и дружба  неразделимы при жизни вдвоем. При человеческой жизни вдвоем. А не в собачьей  свадьбе».
   Да и атмосфера происходящего в стране не могла не напрягать и волновать… «Хочется уехать куда нибудь, да некуда…». Отношения с Дункан  тоже находились на грани . Она, ничего не понимая, сердцем любящей женщины, чувствовала, что с ним происходит что-то неладное. Он мог устроить скандал, истерить в пьяном угаре, а потом падать перед ней на колени и целовать руки.  Она прощала ему все, к тому же он напоминал ей ее погибшего сына Патрика… В общем, обстановка была более чем странная и нервная. 
 Айседора   решила увезти его за границу, но для получения заграничных паспортов надо было узаконить отношения.  Есенин и Дункан зарегистрировали свой брак. Так сбылось предсказание парижской гадалки. Айседора Дункан вышла замуж! А Есенин получил потрясающую  жену и фамилию: Есенин-Дункан.
    «Сережа-первый законный муж Изадоры. Теперь Изадора-русская толстая жена!»- говорила Дункан, прелестно картавя. Америка приняла их без церемоний. Пресса пестрила фотографиями с надписью: «Айседора Дункан со своим молодым мужем!». Вот так. Есенин в них существовал только как супруг Айседоры…      
 Мариенгоф вспоминает: « Много позже Айседора Дункан, уже оставленная Есениным, рассказывала мне со слезами на глазах: « О, это было такое несчастье!  Я должна была бывать в обществе. Сережа приезжал со мной. Все вокруг называют его имя, говорят хорошо. Америке нравились его волосы, глаза… Он ни слова не понимал по - английски, кроме «Есенин». А ,вы  знаете, какой он мнительный. Это была трагедия!» . И потом она рассказывала Мариенгофу, что, возвращаясь в гостиницу, он, еще не раздевшись,  хватал ее за горло и начинал душить: «Правду, сука!...Правду! Что они говорили?! Она хрипела: «Хорошо говорили, очень хорошо!». Он не верил. В обществе  его стали называть- «Демон! Белый Демон».
    Дункан писала в «Нувель ревю» и других изданиях, что она увезла Есенина из России, чтобы сохранить его для мира. Он возвращается  в Россию, чтобы спасти свой разум, так как без России он жить не может. « Я знаю, что очень много сердец будут молиться, чтобы этот великий поэт был спасен для того, чтобы и дальше творить Красоту»
    Но, если Есенин уехал с Пречистенки надломленным, то вернулся из своего свадебного путешествия по Европе и Америке безнадежно сломленным.
  У  Валентина Катаева, в уже упоминавшемся романе «Алмазный мой венец», читаем: « Я, не стесняясь, спросил Королевича, какого черта он спутался со старой  американкой, которую по моим понятиям, никак нельзя было полюбить, он, ничуть на меня не обидевшись, со слезами на хмельных глазах, с чувством воскликнул: «Богом клянусь. Вот святой истинный крест!,-   и перекрестился на старую трактирную икону,- Хошь верь, хошь не верь, я ее любил… И она меня любила. Мы крепко любили друг друга. Можешь ты это понять? А то, что ей сорок, так дай Бог тебе быть таким в семьдесят! Он положил свою рязанскую кудрявую голову на коленку и заплакал, бормоча:…и какую-то женщину, сорока с лишним лет…называл своей милой…
    Вероятно, это были заготовки  будущего «Черного человека». Уже тогда в первый день нашей дружбы, в трактире на углу Чистых прудов, я предчувствовал его ужасный конец. Почему? Не знаю!».
      В  сентябрьский вечер город жарко дышал  впитанным за день солнцем. Айседора спустилась на улицу, где ее ожидала маленькая гоночная машина. Айседора махнула рукой и, закинув за плечо  конец длинного шарфа, произнесла последние в ее жизни  слова: «Прощайте друзья, я иду к славе!». Несколько десятков секунд, несколько поворотов колес, несколько метров асфальта… Красный шарф спустился с плеча Айседоры,  скользнул за борт машины, тихонько лизнул вращающуюся  резину колеса. И вдруг, вмотавшись в  колесо, грубо рванул Айседору за горло. Она была убита мгновенно… 
        Дункан любила Есенина большой любовью большой женщины. Жизнь была к ней и щедра, и немилосердна. Она дала ей все: славу, богатство, любимого человека, детей…И  конец ее был не менее ужасен…

                В публикации были использованы материалы авторов: С.С. Куняевых «ЖЗЛ. Сергей Есенин»,  В. Розанова «Среди художников», А. Мариенгофа «Мой век. Мои друзья и подруги», В. Катаева «Алмазный мой венец», И. Шнейдера «Встречи с Есениным», А. Дункан»Моя жизнь».