Сыворотка правды Глава 11

Начало здесь http://proza.ru/2025/07/24/1735

Ещё в тайнике шпиона, что распространялся, оказывается, гораздо глубже, чем это показалось вначале и имел несколько скрытых отсеков, был вскоре обнаружен миниатюрный револьвер и нож-трость — оружие на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Ещё…

- Редкие монеты и ювелирные украшения? – удивился Вирт, - Так наш таинственный знакомый украл что ли где-то это?

- Не думаю, - возразил ему Финшеньер. – Скорее всего держит просто, чтобы обеспечить себе бегство в случае провала миссии. Да и конечно! Тут и карта с отметками тайных маршрутов, включая пароли к переходам через границу. Флакон с каким-то неизвестным ядом и ампула цианида — на тот случай, если понадобится уйти из жизни с достоинством, не дав себя раскрыть. Но мы-то уж не дадим негодяю всем этим воспользоваться – конфискуем немедленно. 

- А это какая-то странная ручка – вроде с чернилами, но не пишет совсем.

- Думаю, то особенные какие-то чернила для секретных записей, что становятся видными только при нагреве при определённой температуре – последние достижения современной химии… Что это? Ещё один сюрприз! Фотографии и рисунки с компроматом на важных мерундийских политиков, дипломатов и коммерсантов? Матерь Божья! – вскричал Финшеньер, хватаясь за голову, - Так это не просто какой-то мелкий шпион, а настоящий резидент, весьма активно ведущий свою работу против самых высокопоставленный лиц нашего государства, имея к этому, вероятно, все возможности!

- Фальшивые документы и паспорта, - вещал Вирт, просматривая новые трофеи.

- Причём изготовленные, похоже, с ювелирной точностью, со всеми положенными поддельными печатями самых разных европейских государств на разные, как ты видишь, голубчик, фамилии и имена. Весьма качественная работа!

- Но раз это паспорта для нашего шпиона, то нельзя ли попробовать по ним определить его личность?

- Вряд ли это получится, - грустно вздохнул на это Финшеньер.

Людей двадцатого и двадцать первого столетия, наверное, бы удивил такой ответ полицмейстера. Но в конце девятнадцатого века ещё не применялись широко фотографии на документах, что весьма облегчало жизнь шпионам и преступникам. В паспортах тех времён указывались просто физические особенности владельца, такие как форма носа, тип лица, цвет кожи. Среди особых примет упоминались родинки, шрамы, татуировки, косоглазие, отсутствие конечностей, дефекты речи или хромота. Можно только догадываться о том, насколько субъективным могло быть восприятие внешности без фотографии. А уж если шпион умел к тому же маскироваться и перевоплощаться – так и подавно.

А вот фотографии в паспортах стали использоваться только в начале двадцатого века. Например, в 1914 году уже можно было встретить паспорта с фотографиями, причём без строгих правил: люди могли позировать с сигаретой, гитарой или даже в медицинской форме. Это была настоящая революция в идентификации личности. Интересно, что поначалу многие воспринимали такие требования как оскорбительные. В 1835 году британский министр лорд Пальмерстон даже отказался включать физические данные в паспорта, считая это унизительным.

- Весьма плодотворно мы с тобой поработали, Антоний, но пора уже действовать, - подытожил ситуацию полицмейстер, - потому что дольше здесь оставаться – только время терять и подвергать себя ненужному риску. Сейчас мы с тобой поступим следующим образом. Всё ценное из содержимого тайника я забираю с собой. Шифрованные письма, кодовые книги и шифровальные таблицы отдам специалистам, чтобы они постарались рассекретить все сообщения нашего шпиона. Быть может, из них мы узнаем много ценной информации для нашего расследования. Ты же, голубчик, останешься здесь сидеть в засаде и следить за шпионским логовом из какого-нибудь скрытого места. Лучше тебе обосноваться где-нибудь на чердаке, чтобы через имеющиеся на потолке дырки и щели наблюдать за этой залой. Как только я доберусь до участка, то пришлю в подмогу к тебе людей, чтобы вы могли арестовать нашего тайного агента, как только он здесь появится. В остальном будем действовать по обстояте-е-е-ель…

Последнюю свою фразу Финшеньер не успел договорить, будучи оглушённым тяжёлым предметом, от чего свалился навзничь без чувств. И как шпион умудрился подкрасться к ним настолько тихо и незаметно?

- Что с вами, господи-и-и-ин…?! – только и успел воскликнуть ошарашенный Вирт, как его постигла та же участь, отчего он почувствовал сначала страшную боль в затылке, потом всё поплыло у него перед глазами, и он тоже упал.

Но оказавшись, видно, достаточно крепким, дотошный Вирт, гроза шпионов, через какое-то время всё-таки на несколько секунд пришёл в себя. И приоткрыв глаза, он увидел, как некий человек – тот самый, без сомнения, кого они и ждали, в срочном порядке избавлялся от всего, что могло его скомпрометировать, лишая писаря всех его профессиональных заслуг на сегодняшний день.

«Плакало моё повышение… Так это же господин Вильгельм Фишер – зять дипломата Адольфа здесь орудует. Никогда бы не подумал, что именно он – и есть шпион…», - только и успел подумать писарь, узнав нападавшего, после чего он снова потерял сознание и уже надолго. 
 
Провинциальный городок Мюсед, отделение тайной полиции округа, 26 июня 1896 года, две недели спустя.

- Вот так, господин Адольф, мы и проморгали все доказательства причастности вашего зятя к шпионажу против нашего государства, - сообщил полицмейстер барону фон Штауффенбергу, после того как окончил свой подробный рассказ о произошедшем. - И вроде бы видели все улики своими глазами, опознали преступника и поняли весь грандиозный масштаб его злодеяний, но все вещественные свидетельства в прямом смысле превратились в дым или уплыли от нас в неизвестном направлении. И ничего на руках у полиции не осталось, чтобы доказать наличие шпионского заговора, а также покарать законным образом самого разведчика.
Сами-то мы с Виртом добрались до полицейского департамента после нападения на нас нескоро, поскольку очнулись после подлого удара по нашим головам только спустя несколько часов. И, представьте себе, очнулись даже не на месте происшествия. А где бы вы думали? В похмельном доме (вытрезвителе), где лежали на голом бетонном полу, связанные верёвками.

- Но как же вы там оказались? – недоумевал барон Адольф.

- По злой воле мерзавца, разумеется. Это он сыграл с нами в отместку за наши тайные обыски такую злую шутку. Негодяй, видимо действуя с какими-то там своими сообщниками, выдал нас за пьяных бродяг и сдал в специальное учреждение. И служители его легко поверили преступнику, который выглядел более, чем пристойно, в отличие от нас, поскольку наш-то внешний вид и наши лохмотья, в которые мы переоделись, чтобы пробраться на территорию замка маскарадным образом для следственных действий, совсем не вызвали к нам никакого доверия. Документов у нас с собой никаких не было, знаков отличия тоже. Потому ни у кого не возникло никаких вопросов, и все приняли нас за пьяный сброд, передравшийся с перепоя. И даже меня, начальника полицейского департамента, никто не опознал. С нас с Виртом ещё и штраф взять хотели за бродяжничество и непристойное поведение, а за неимением денег пытались отправить на исправительные работы. А жалоб наших и претензий никто и слушать не хотел. Но хорошо, что я всё-таки относительно быстро сумел доказать свою представительную личность, объяснил ситуацию и выручил из беды также своего писаря, во всём за него поручившись. А если бы не встретил знакомого смотрителя, то и вовсе не знаю, что бы с нами сталось. Тогда бы детективные приключения наши могли бы превратится для нас в целую кучу неразрешимых проблем. Увезли бы нас неведомо куда, заточили бы в казематы с огромными замками и крепкими решётками. А для своих родственников и сослуживцев мы сгинули бы навеки.

- Наверное именно на это и надеялся негодяй.

- Скорее всего. Но не тут-то было. Тем временем, пока мы пропадали в похмельном доме, в полицейском департаменте наши ребята подняли большой хай – ещё бы потерялся сам полицмейстер. Да и потерю писаря все сразу заметили, поскольку на нём завязана вся наша полицейская документация. И что им думать? На службу мы не явились. Послали за нами по нашим домам – так нас там не оказалось, и с вечера накануне не появлялись, как удалось узнать. Тогда и заговорили во всю про наше похищение. Но кое-какими ниточками для розыска в нашем департаменте обладали, поскольку кое-кому я успел сказать, что мы с Виртом отправляемся с обыском на место предполагаемого преступления в имение баронов фон Штауффенбергов, причём инкогнито и без всяких законных санкций. И поскольку именно с тех пор нас никто не видел, все поняли, что с нами что-то случилось именно там при выполнении секретного задания по разоблачению шпиона.
Потому возникла настоящая паника: как теперь вести розыск? Законным образом раскрыть все детали обывательской среде совершенно невозможно. Шутка ли! Явиться в особняк баронов фон Штауффенбергов и сказать, что сам начальник полиции тайно, как вор, вторгся среди ночи на частную территорию, да ещё таких богатых, уважаемых и высокопоставленных людей, известных по всей округе. Но помощники мои послали всё-таки пару полицейских в ваше имение, барон, чтобы разобраться во всём. Но за неимением оснований и ордера на обыск их очень быстро оттуда выставила ваша нервная сестрица, которая кричала почему-то громче всех, и ваш преступный зятёк, который в глаза всем смеялся. Так розыски моих подчинённых и окончились безрезультатно. 
А вот когда нам с Виртом удалось вырваться из наших злоключений, и я вернулся в департамент, то быстро взял «быка за рога» – не стал терять ни минуты, живо выписал ордер на арест Вильгельма Фишера, будь он неладен, поскольку его опознал Вирт, как берменгевского агента. Однако повторный обыск в шпионском гнезде конечно же ничего не дал, ведь негодяй имел достаточно времени, чтобы избавиться от компрометирующих его улик.

- Так на каком же основании, я не понимаю, вы арестовали тогда Вильгельма… то есть я хотел сказать – шпиона, если не имели совсем доказательств его преступной шпионской деятельности? – вопросил барон, - Также и за нападение на вас вы вряд ли могли его привлечь. Он-то как раз находился у себя дома. Это вы вломились к нему без законных санкций. И он вполне мог утверждать, да и утверждал, как видно, что реально принял вас за воров и бродяг. Не мог он не повести себя умно, поскольку адвокат реально хороший. Кому, как не мне, это знать.   

- О-о-о, господин Адольф, - ответил на то Финшеньер, - был бы преступник, а основания для его ареста всегда найдутся. Тем более Вильгельм Фишер сам-то вовсе и не барон, а всего лишь зять барона, тем более иностранец – кто будет за него особенно вступаться? А выручили нас с основаниями на арест наши скандальные феминистки. Мы их повторно вызвали на допрос, и они с радостью дали против него и его сына Тео все показания. Конечно, состав преступления не тянул на что-либо серьёзное, но обвинения в хулиганских действиях мы всё-таки этому Вильгельму Фишеру, будь он неладен, предъявить сумели. И в полицейском протоколе написали, что он якобы подучил своего сына заманить своих малолетних гостей в заброшенное крыло особняка, чтобы напугать их до смерти. А там пострадавшие, мол, и получили всякие разные телесные повреждения. И всё это Фишер якобы сделал из мести их родителям за какие-то свои мелкие обиды – вот тебе и мотив, и возможность, и свидетели, и основания для ареста.

Продолжение здесь http://proza.ru/2025/08/04/1990