Воспоминания о службе в Советской Армии

Михаил Певзнер
Воспоминания о службе в Советской Армии
      Эпиграф: «Наш взгляд как идея незыблем – направлен на аэродром» (цитата из стихотворения коллеги по службе в Тикси)
 
Глава 1. Семья и армия

Папа до начала Великой Отечественной войны (ВОВ) работал журналистом и одновременно секретарем комитета комсомола в своей организации. В армии он не служил, так как не подлежал призыву по состоянию здоровья даже в военное время. Однако с началом войны он записался в народное ополчение, в период прохождения курса «молодого бойца» тяжело заболел попал в госпиталь, откуда после излечения был возвращен к гражданской жизни. Сразу после этого он был избран первым секретарем райкома ВЛКСМ Куйбышевского района г. Москвы. Всю войну папа провел в Москве, причем первые годы войны в основном на «казарменном положении». Он всю войну проходил в офицерской военной форме без знаков различия. Было у него и личное оружие.
На фронте в начале войны погиб старший брат папы. Он был сержантом в артиллерийской части. А его сестра перед началом войны окончила медицинский институт, где училась вместе с мужем. Сразу после начала войны они были призваны в армию. Служили они вместе во фронтовом госпитале. Их дочь тоже была с ними, причем родилась она за год до начала войны.
 Мама до начала войны работала экономистом и была активной комсомолкой.   Они были знакомы с папой по совместной комсомольской работе. Мама хотела попасть на фронт, но ее отговорили, убедив, что в тылу она будет полезнее. Она была членом комиссии по отбору добровольцев, которые должны были осуществлять диверсии в тылу врага. Мама также организовывала сбор посылок для военнослужащих и даже участвовала в их доставке на линию обороны, когда противник подошел близко к городу.
Из близких родственников у мамы в начале войны погиб ее двоюродный брат, с которым она очень дружила с детства. Он был талантливый математик и ушел на фронт добровольцем сразу после окончания Московского государственного университета.
Старший же брат мамы до войны работал мастером на заводе «Серп и молот». Всю войну он провел в эвакуации в Магнитогорске, где руководил группой пленных немцев и был ответственным за отбраковку металла для военных целей. Когда он просился отпустить его в действующую армию, ему было отказано в этом, как ценному работнику.
Мои родители поженились в 1943 г. Учитывая, что молодоженам жить было негде, папе выделили комнату в коммунальной квартире в самом центре Москвы в Кривоколенном переулке. Родился я в 1946 г. В дошкольные годы игры в «войну» были самими любимыми, причем «наши» всегда побеждали «немцев». Играли не только мальчики, но и девочки, которые назначались санитарками и помогали всем потерпевшим в ходе сражений. Нормальных игрушек для ведения «военных действий» тогда практически не было. Любимой моей игрушкой был почти «настоящий» самодельный автомат с деревянным прикладом. От старшего двоюродного брата мне досталась «военная форма», маленький китель и брюки. Но я быстро из этой формы вырос и ее передали кому-то из знакомых. Когда я начал самостоятельно читать, любимые книги были исключительно на тему войны. В кинотеатрах тоже часто демонстрировали фильмы про военные события, которые я с интересом смотрел. А еще я завидовал ученикам военных училищ, суворовцам и нахимовцам. Тогда в Москве было Суворовское училище, и суворовцев моего возраста и старше можно было встретить на улицах города. А нахимовцев я видел только по телевизору на военных парадах, когда они проходили по Красной Площади.
Младший брат мамы служил в армии в начале 50-ых годов. До службы в армии он успел окончить среднюю школу и несколько лет поработать на производстве. За три года службы он дорос до звания старший сержант. Служил он в Москве и часто приходил к нам в гости, находясь в увольнении. Я надоедал ему с вопросами о службе, но он всегда говорил мне, что это «военная тайна».
А вот с настоящим героем войны мне повезло. Это был Михаил Лев, друг папы с довоенных лет и одновременно муж двоюродной сестры мамы. Его история жизни достойна отдельного описания. Если коротко, он журналист по профессии, с началом войны стал курсантом Подольского артиллерийского военного училища. Эти курсанты в октябре 1941 г. обороняли рубежи на юго-западных подступах к Москве. Почти все его сослуживцы погибли или попали в плен. В ходе боя он потерял сознание и очнулся уже в плену. Чтобы не быть расстрелянным по национальному признаку, выдавал себя за татарина, причем сослуживцы его не выдали. Затем он попал в лагерь для военнопленных в Белоруссии, бежал и воевал в партизанском отряде. Причем воевал не рядовым бойцом, а начальником разведки партизанского отряда. После войны он стал писателем, и почти все его книги были связаны с военной темой.

Глава 2. Подготовка к службе в армии

В старших классах школы большое внимание было уделено военной подготовке. Мы учились разбирать и собирать автомат, ходить строем, стрелять из мелкокалиберной винтовки в тире, который располагался в подвале нашей школы. Тогда в парках Москвы были тиры, где за небольшие деньги можно было всем желающим пострелять по движущимся мишеням из мелкокалиберной винтовки. В случае успеха меткий стрелок мог выиграть какую-нибудь игрушку. Мне правда ничего выиграть не удавалось.   
После 8-го класса я перешел из обычной школы в школу рабочей молодежи (ШРМ), где вместе с такими как я вчерашними школьниками учились взрослые люди. Причина моего перехода в ШРМ, была банальна – не хотелось учиться еще год, так как обычные школы стали 11-летками, а ШРМ остались 10-летками. Окончание школя в 17 лет давало возможность в течение двух лет пытаться поступать в институт, ведь призыв в армию в то время был с 19 лет, причем только раз в год с октября по декабрь. Но чтобы учиться в ШРМ было необходимо устроиться на работу, что в 15 лет в то время было непросто. Но маме удалось устроить меня на Международный почтамт.
В цехе, в котором я трудился, сортировали письма из-за границы, а также журналы и газеты на иностранных языках. Очень интересно было их рассматривать и пытаться читать. Коллектив цеха был в основном женский, многие были молоды, но все старше меня. А у некоторых были уже взрослые дети. В нашем цехе от работников не требовалось высшее образование, достаточно было окончить среднюю школу или техникум.  Насколько я помню, только начальник цеха имел высшее образование, Работа в таком коллективе взрослых людей позволила мне преодолеть свою застенчивость. Надо было найти общие темы для разговора как с людьми, старше моих родителей, так и с молодыми людьми, которые были старше меня на несколько лет. Не сразу, но у меня это получилось, что очень пригодилось в дальнейшем для адаптации в новых коллективах. 
От школы до работы можно было добраться пешком за 15 минут. Пока мне не исполнилось 16 лет я работал по 4 часа в день, а с 16 – 6 часов в день. Школа была сменная, один и тот же класс учился и в первую смену утром и вечером во вторую. Школа была известна в г. Москве своим сильным педагогическим составом, поэтому в одном классе со мной учились очень сильные ученики, также перешедшие из различных школ города. В ШРМ военной подготовки школьников не было, но тема войны часто обсуждалась на уроках истории. Причем мы пытались понять, почему почти весь командный состав армии был уничтожен к началу войны? Почему Сталин так доверял Гитлеру и верил, что война в ближайшее время не начнется, несмотря на многочисленные донесения разведки о противном? И можно ли было вообще избежать войны? На все эти вопросы ясного ответа мы тогда не получили.
Окончил я школу в 1963 г. Надо было решить, в какой вуз поступать. В большинстве вузов приемные экзамены начинались в августе, а только в самые престижные в июле. К таким вузам относились, например, Московский государственный университет, Московский физико-технический институт, Московский инженерно-физический институт. Понимая, что недостаточно подготовлен для поступления в такие вузы я ради приобретения опыта сдачи вступительных экзаменов пытался поступить сначала в Московский государственный университет, а затем в Московский физико-технический институт. Неудачные попытки не расстроили меня, так как я получил полезный опыт. После этого без особых усилий я поступил в Московский электротехнический институт связи на факультет "Автоматика, телемеханика и электроника". Выбор этого вуза и факультета был не случайным. Этот факультет за год до моего поступления закончила моя двоюродная сестра. По ее мнению, на этом факультете был сильный преподавательский состав, поэтому она рекомендовала мне тоже поступить на учебу именно туда.
В нашем институте все студенты мужского пола обучались на военной кафедре в зависимости от приобретаемой специальности. Исключением был наш факультет, где и женщины должны были пройти курс подготовки офицера запаса на военной кафедре, но в последующем в армию в мирное время не призывались. Военная кафедра занимала несколько больших помещений на территории института. Пройти на военную кафедру можно было только миновав военнослужащего, стоящего у входной двери. Нас пускали только группой по списку и при предъявлении студенческого билета. Опоздать на занятия считалось нарушением дисциплины. Обучение началось с изучения уставов, умения ходить строем, изучения личного оружия, обучение стрельбе и т. п. Среди студентов нашей группы был только один, уже отслуживший срочную службу. Остальные только что закончили среднюю школу или техникум. На военной кафедре из нас готовили специалистов по эксплуатации радиорелейных станций прямой видимости, что не противоречило нашей будущей специальности "радиоинженер". И готовили хорошо, так как преподавателями были очень грамотные специалисты. Все обучение велось непосредственно на военной кафедре без выезда в летние лагеря. Во время учебы мы вели конспекты, но выйти с ними с территории военной кафедры было невозможно. Все конспекты хранились у преподавателя в специальном шкафу. Учеба на этой кафедре была полезна, так как дополнительно к изучению принципов работы радиорелейных станций мы научились анализировать принципиальные схемы конкретного оборудования и получили практические навыки в обнаружении неисправностей этого оборудования.
Завершили мы учебу на военной кафедре сдачей экзаменов, а после защиты дипломных работ вместе с дипломами получили военные билеты офицеров запаса с присвоением звания младший инженер-лейтенант. При этом было известно, что в случае призыва на военную службу такой офицер должен был служить два года. А еще было необходимо встать на учет в районный военкомат по месту жительства.
Окончив институт в 1968 году, я был распределен на работу в научно-исследовательский институт железнодорожного транспорта (ВНИИЖТ) в лабораторию радиосвязи отделения связи и СЦБ. Работа была интересная, связанная с научными исследованиями в прикладной области и командировками для проведения различных испытаний. Во время таких командировок для успешного выполнения заданий необходимо было проявлять организаторские способности, которые у меня были. Еще я был активным комсомольцем и членом бюро комсомола нашего отделения. За три года работы я сдал кандидатские экзамены по философии и английскому языку. Осталось выбрать тему кандидатской диссертации и начать двигаться в этом направлении.
Во ВНИИЖТ выделялось время для обучения сотрудников поведению во время воздушной тревоги. В подвале было бомбоубежище, и все сотрудники знали, куда в случае воздушной тревоги надо бежать. В этом бомбоубежище была комната, в которой располагался радиоузел и радиостанция для связи с вышестоящей организацией «гражданской обороны». Как радиоинженеру, мне было поручено во время учений дежурить на этой радиостанции. Меня даже послали на специальные курсы, окончив которые я освоил азбуку «морзе», что в жизни никогда не пригодилось.
После окончания учебы в институте через районный военкомат меня раз в год призывали на переподготовку, которая обычно длилась пару недель. Там собирались офицеры запаса разного возраста, но не старше 40 лет. Мы в основном знакомились с новой аппаратурой радиорелейной связи, вспоминали уставы и ездили на стрельбища, что было самым интересным. Мне удалось понаблюдать за тренировкой стрелков-спортсменов и поразиться их результативности.

Глава 3. Призыв в армию

В начале 1971 года я получил повестку с требованием прибыть в военкомат. Повестка отличалась от тех, которые я получал ранее для прохождения переподготовки. К этому времени я понял, что военная служба только отнимет у меня два года, которые можно использовать более рационально. Моему руководству тоже не хотелось на два года лишиться уже опытного сотрудника. Поэтому решили отправить меня в командировку на месяц, а потом еще в одну.  К началу весны из военкомата на меня пожаловались в отдел кадров ВНИИЖТ. В военкомате я объяснил причину своего длительного отсутствия тем, что выполнял очень важную работу на благо народного хозяйства. Как и предполагалось, медицинская комиссия меня признала годным к службе. Для офицеров вообще не было практически никаких ограничений по здоровью, иначе нас бы и не обучали на военной кафедре института. Офицеров – выпускников вузов тогда призывали по мере необходимости в любое время года по приказу Министра обороны.
В военкомате мне сообщили, что служить предстоит по военно-учетной специальности, призыв состоится в конце августа – начале сентября и одновременно с приказом о призыве мне присвоят очередное звание «инженер-лейтенант». Это был редкий случай, когда военно-учетная специальность почти совпадала с гражданской, что позволяло приобрести дополнительный опыт работы по своей специальности,
Сотрудники моей лаборатории в армии не служили или служили очень давно, за исключением отставного подполковника, участника ВОВ. Он появился в отделе после увольнения из армии по возрасту на год или два позже меня. Руководил он отдельным батальоном связи где-то на Урале. Он и рассказал мне, как надо вести себя с начальством и подчиненными в армейском коллективе. Конечно. я уже приобрел навыки поведения в новом коллективе, но догадывался, что армейский и гражданские коллективы не очень похожи. В гражданской жизни, если возникли трения с начальством, то можешь в крайнем случае поменять работу. А в армии ты должен терпеть и выполнять приказы даже те, которые противоречат твоим взглядам. Но при этом поступать так, чтобы потом самому не было стыдно за свое поведение.
Я из нашего выпуска призывался не первый. Некоторые были призваны сразу после окончания института и успели отслужить, причем не только в войсках Министерства обороны, но и в военном формировании Министерства связи–- Военно-Восстановительном Управлении (ВВУ). Военнослужащие ВВУ выполняли различные работы в удаленных районах страны. Их силами была построена тропосферная радиорелейная линия (РРЛ) «Север», радиорелейные станции (РРС) которой были размещены вдоль побережья Северного Ледовитого и Тихого океанов, а также по главным сибирским рекам. По этой РРЛ была организована междугородняя телефонная связь между Магаданом и Москвой. Министерство обороны обеспечивало призыв на военную службу личного состава и за это бесплатно использовало ряд телефонных каналов в своих целях. В начале 70-ых годов на РРЛ «Север» (другое название «Горизонт») служили не только кадровые офицеры, но и выпускники институтов и техникумов, специальности которых были необходимы для эксплуатации РРС.

Глава 4. Учебный центр

Предварительно все специалисты, которым предстояло обслуживать РРС, обучались в Ученом центре в г. Актюбинске на северо-западе Казахстана. Это были будущие сменные инженеры-радисты, инженеры дальней связи, инженеры дизелисты и прочие специалисты с высшим образованием. Кроме того, в Центре обучались выпускники техникумов по таким же специальностям. Вот туда в конце августа я и прилетел на самолете. Это было первое мое путешествие на самолете, так как железнодорожники даже в командировки ездили только поездами. В Актюбинске было еще очень тепло, и я был одет по-летнему. Мне было известно, что нам выдадут полный комплект одежды с учетом будущего места службы, поэтому с собой я взял очень большой чемодан и большую сумку.
С трудом отыскав свою часть на окраине города, около контрольно-пропускного пункта (КПП) я поговорил с молодым офицером, который сразу по окончанию вуза был призван в армию. Он уже месяц провел в Учебном центре и рассказал мне о здешних порядках. Самым пугающим была необходимость первый месяц находиться на территории части на «казарменном положении».  В грустном настроении я подошел к дежурному по КПП и сообщил о своем прибытии. Я был последним из нашей учебной группы, которая состояла из двух десятков инженеров с опытом работы. В основном, это были москвичи и ленинградцы, причем очень талантливые и образованные. Мы сразу подружились и как будто снова стали студентами. Руководил нашей группой майор, который пытался сделать из нас образцовых военнослужащих. Первым делом нас повели стричься, но не под «ноль», как рядовых солдат, а оставили немного волос и даже усы. После этого нас повели в баню, где мы помылись с большим удовольствием. У одного из нас была небольшая борода, и ее хотели сбрить. Но он дошел до руководителя части, которому показал фотографию своего отца в военной форме с такой же бородой. Вопрос был решен положительно.
Затем нам выдали военную форму, на которую мы должны были самостоятельно пришить знаки различия. Надо было освоить накручивание на ноги портянок, необходимых при ношении сапог, которые стали нашей основной обувью. Странно было внезапно из гражданских людей превратиться в военных. Ведь надо было освоить поведение военного человека на улице, где тебя «козыряли» рядовые и сержанты, а ты должен был также «приветствовать» всех офицеров, старше тебя по званию. Наш куратор больше всего придирался к неаккуратно заправленным кроватям. Любимым выражением нашего руководителя было: «Подушки надо ложить шовами к низу».
А вот месяц на «казарменном положении» нас не коснулся.  Благодаря тому, что среди нашего коллектива совершенно случайно оказались сын начальника одного из главных управлений министерства связи и сын одного из начальников ВВУ, наша группа отличалась вольготной жизнью по сравнению с нашими молодыми коллегами.
Мы часто получали увольнительные для выхода с территории части. Использовали эти выходы в основном для того, чтобы посетить местный ресторан и поесть «нормальной» пищи. При этом спиртные напитки исключались во избежание неприятностей. Питание в части соответствовало солдатским нормам, а физическая и умственная нагрузки были очень высокими, поэтому наши молодые организмы были постоянно голодными. По сравнению с «нормальной» пищей нас кормили очень однообразно и в относительно небольшом количестве. Питались мы в одной столовой с будущими сержантами. За каждым столом сидело человек 8-10. Помню, как справедливо делилась порция масла. Один из нас отворачивался от стола и на вопрос «кому следующая порция», называл одного из сослуживцев.
Иногда ходили в кинотеатр посмотреть новый фильм. Наш коллектив проводил время вместе, и не было случая, чтобы кто-то опаздывал вернуться в часть.
Преподаватели технических дисциплин были квалифицированными специалистами. Все они имели практический опыт работы на РРС системы «Север». В отличие от вчерашних студентов наша группа отличалась высоким уровнем знаний, полученным не только во время учебы в вузе, но во время последующей работы. Поэтому и преподавателям было с нами интересно общаться.
Большое внимание уделялось физической подготовке. Каждое утро в любую погоду нас строем выводили на пробежку и последующую зарядку. По сигналу дежурного «подъем» мы должны были молниеносно вскочить, «заправить» кровать, одеться и выбежать на улицу. Избежать этого было невозможно, за исключением болезни. Была попытка со стороны одного из нас «отлынить» от такой пробежки, но это кончилось наказанием.
Иногда нас привлекали к караульной службе вне части. Один раз я был назначен начальником патруля железнодорожного вокзала в Актюбинске. Через вокзал должен был проследовать поезд с демобилизованными военнослужащими, и нам было приказано следить за порядком на вокзале. После остановки этого поезда, видимо для смены локомотива, многие демобилизованные ринулись на вокзал за покупками. Некоторые из них интересовались исключительно крепкими напитками, которые можно было купить подешевле на пустыре рядом с вокзалом. В лучшем случае это был самогон, а в худшем - какая-то крепленная отрава. Один из покупателей, высокий парень с распахнутым воротом гимнастерки, получив заветный «продукт», сразу его продегустировал и потерял бдительность. Наш патруль его остановил и изъял покупку. Со слезами на глазах он наблюдал, как купленное им спиртное выливалось в ближайшую канаву. Потом мы его отвели к поезду и сдали дежурному офицеру. Вскоре поезд отправился дальше и все служащие вокзала и пассажиры, ожидающие своих поездов, вздохнули с облегчением.
Благодаря сыну одного из начальников ВВУ, мы получили возможность кратковременного отпуска на ноябрьские праздники. Я использовал этот отпуск для полета домой. Как же рады были родители, когда увидели меня на пороге квартиры. Я успел встретиться с друзьями и рассказать им о своих впечатлениях от военной службы.
После возвращения из этого отпуска очень быстро подошла к концу наша учеба. Вся наша группа хорошо изучила работу радиорелейной станции и была готова к сдаче экзаменов. Экзамены принимала серьезная комиссия, состоящая из представителей командования и технических специалистов. Все экзамены я сдал с отличными оценками и получил значок «Специалист 3 класса». После экзаменов с каждым из нас подробно побеседовали об опыте работы на «гражданке». Я тщательно обдумал, как мне показать членам комиссии свои сильные стороны. Технической грамотностью их было не удивить, большинство моих коллег были не слабее меня. А вот мой опыт организации и проведения исследований в области железнодорожной радиосвязи и испытаний новой техники, был редким явлением для молодых специалистов. Мне же пришлось этим заниматься несколько раз за три года работы.
Видимо я произвел неплохое впечатление, так как был рекомендован на должность инженера эксплуатационно-технического отделения отдельного батальона связи, который располагался в поселке городского типа Тикси. Это было очень большой удачей, так как Тикси был крупным населенным пунктом, куда регулярно прилетали самолеты из Москвы и Якутска.
Остальные мои коллеги с опытом работы тоже получили назначения в хорошие по северным понятиям места. Особенно «повезло» двум нашим сослуживцам, которые были детьми руководителей Министерства связи. Они были направлены на службу в Москву в качестве оперативных дежурных нашей системы связи, причем сразу на майорские должности. Всем остальным предстояло служить на капитанских должностях.
Уже после распределения нам выдали дополнительную одежду для Заполярья, теплый ватный полушубок и ушанку с «двойным окладом». Она отличалась от обычной тем, что ее «уши» перекрывали подбородок. Вся военная одежда с трудом вместилась в чемодан и сумку, которые было нелегко не только носить, но даже поднять.
Перед отправкой к месту будущей службы я на несколько дней вернулся домой. Эти дни были посвящены в основном встречам с родственниками и друзьями. Помню, что в канун отъезда у меня дома собралась компания самых близких друзей. В такой компании родители отвлеклись от переживаний по поводу моего отъезда.  Я тоже делал вид, что с будущим местом службы мне повезло, хотя на самом деле очень волновался.   Единственным приятным бонусом была возможность получать заработную плату, раза в два превышающую зарплату молодого специалиста в Москве.
 
Глава 5. Перелет в Тикси и первые впечатления об Арктике

Была вторая половина декабря 1971 г., но настоящая зима в Москву еще не пришла. Провожали меня до Центрального Аэровокзала на Ленинградском проспекте родители и племянник мамы. Совершенно случайно он встретил своего двоюродного брата, который руководил там бригадой грузчиков. С ним удалось договориться, что в случае необходимости он сможет переправить посылку в Тикси с кем-либо из пассажиров. Это очень пригодилось в будущем. За годы службы я неоднократно получал посылки с необходимыми продуктами, которые на Севере отсутствовали в принципе. Это были в основном цитрусовые.
Я вылетел из аэропорта Внуково на самолете Ил-18, который не мог долететь сразу до Тикси и делал промежуточную посадку для заправки топливом в аэропорту г. Салехард. На время заправки я вышел из самолета и сразу почувствовал, что моя одежда не соответствует здешнему климату. А все теплые вещи были в чемодане, который был недоступен до завершения полета.
      Самолеты тогда сильно отличались от современных. Взлет и посадка вызывали сильную боль в ушах, самолеты были не очень устойчивы к порывам ветра, иногда проваливались в воздушные «ямы». Пассажиров на моем рейсе было мало, в основном, военные и жители Тикси, которые возвращались из отпусков. Кормили в полете неплохо, мне понравилось. Однако при подлете к Тикси выяснилось, что из-за нелетной погоды посадки не будет и придется лететь дальше. Погода в Заполярье меняется очень быстро, и нелетная погода для тех краев нормальное явление.
Приземлились мы только в аэропорту поселка Чокурдах. Вещи остались в самолете, а всех пассажиров повезли в местную гостиницу, которая представляла собой одноэтажное здание на окраине поселка. Гостиница была очень убогая, в ней практически не было ничего, кроме нескольких комнат. В нашей комнате было очень холодно и заснуть было невозможно. Но самым интересным был туалет, который располагался на улице рядом с гостиницей. Туалет имел внушительную дверь, за которой ничего не было, кроме выгребной ямы и тундры. Боковые и задняя стенки отсутствовали. Использовать такой туалет по прямому назначению было очень трудно, ведь на улице было очень холодно. Более «оригинального» туалета я в жизни не встречал. Проведя в гостинице ночь, мы вернулись в самолет и продолжили свое путешествие.
Приземлились мы в Тикси еще днем, но на улице было совершенно темно. Это было первое впечатление о полярной ночи. Аэродром принимал гражданские самолеты типа ИЛ-18, ЯК-40, АН-2 и гражданские вертолеты. Также на аэродроме постоянно находились военные самолеты и вертолеты. Перед выходом из самолета наши документы проверили пограничники. На входе в здание аэропорта висел плакат «Добро пожаловать в Заполярье». В самом аэропорту прямо в главном зале один угол был занят отдыхающими прямо на полу солдатами и их командирами, которые обслуживали военные самолеты и вертолеты. Они были одеты в замасленные телогрейки и выглядели очень неопрятно.
Дождавшись своего чемодана, я попытался выяснить, как мне добраться до своей части. Мне объяснили, что она находится не в поселке, а недалеко от него на одной территории с гораздо более крупным подразделением Министерства обороны. Добраться туда можно было только на служебном транспорте. На мою удачу в эту часть ехал пассажир моего рейса, которого ждал автомобиль. Он предложил мне поехать с ним.
 
Глава 6. Отдельный батальон радиорелейной связи Амур1

Штаб нашей части размещался в одноэтажном здании, половина которого была предназначена для проживания личного состава, а во второй половине находились кабинеты и различные служебные помещения. Недалеко от этого здания был барак, в котором было несколько комнат. В них жили молодые офицеры. Рабочий день уже кончился, и руководство части уехало домой в поселок. Доложившись дежурному о своем прибытии, я спросил, где можно переночевать.  Дежурный принял решение временно разместить меня на свободную кровать в маленькой комнате, где жили холостые офицеры. Я очень устал от путешествия, лег на кровать и мгновенно заснул. Проснулся внезапно от женского крика: «убивают, спасите». Как выяснилось, врач-терапевт нашей части, не без оснований заподозрив жену в измене, сильно выпил, схватил охотничье ружье и стал искать жену, чтобы ее «проучить». Его удалось обезоружить и запереть в каком-то чулане. Это происшествие так сильно на меня повлияло, что я решил сделать все возможное, чтобы жить в другом месте. После такой ночи все очевидцы и участники событий проспали начало рабочего дня. Нас разбудил солдат, которого командир части послал разбудить подчиненных. Жена провинившегося офицера прибежала к командиру части с жалобой на мужа.  Но о ее поведении было хорошо известно, и врачу все сочувствовали. Его даже не наказали, а только посоветовали развестись с неверной женой.
В такой напряженной атмосфере я доложил командиру части о своем прибытии.   Командир, подполковник и участник ВОВ, был человеком, весьма толерантным к своим подчиненным. Он коротко объяснил мне, что представляет собой наш отдельный батальон связи. Насколько я помню, в состав нашего батальона входили следующие станции – в Тикси Амур, в Якутске (поселок Жатайск) Вена, между ними Урал, Дон, Волга, на запад Графит, на восток Кварц и Малахит.
Непосредственно в штабе было несколько отделений. Самым главным из них было мое эксплуатационно-техническое отделение. В нем служили как офицеры-двухгодичники, так и кадровые офицеры, причем все на капитанских должностях. Основная работа для всех офицеров нашего отделения была связана с командировками в подчиненные части. Еще помню отделение, которое занималось снабжением подчиненных частей продовольствием. В нем служили только кадровые офицеры. Начальниками отделений и заместители командира части были офицеры на майорских должностях, а их подчиненными, офицеры на капитанских должностях. Было два врача, врач-терапевт и врач-стоматолог. Оба врача часто ездили в командировку в подчиненные части. Врач-терапевт, несмотря на первое мое впечатление в день приезда, был неплохим молодым человеком. Он был призван в армию после окончания гражданского вуза на два года, а потом решил остаться в армии. А вот врач-стоматолог был очень колоритной фигурой. Родом он был из Молдавии, был призван на два года и воспользовался этим временем, чтобы обеспечить себя деньгами на много лет вперед. Бывая в командировках в подчиненных частях, он заранее извещал местное якутское население о своем прибытии. Лечил он их не только за деньги, а и за шкурки песцов, которые они добывали на охоте. Шкурками песцов он приторговывал в Тикси, где из них в ателье шили шапки.
Главным инженером батальона был москвич, старший лейтенант на майорской должности, очень талантливый инженер. Он очень хорошо относился к инициативным подчиненным, всегда защищал их перед начальством в случае каких-либо их ошибок по неопытности. Я рассказал ему о своем опыте работы, и он предложил служить в качестве магистрального инженера, постоянно прикомандированного к радиорелейной станции, расположенной вблизи Тикси. Мне и в этом очень повезло.
В штабе служили и солдаты срочной службы, которые осуществляли вспомогательные функции. Это были водители, солдаты охраны, писаря и т.п. Были и вольнонаемные, в основном жены и дочери офицеров.
Отдельной столовой в нашей части не было, рядовой состав питался в общей столовой большой части. Офицеры питались дома, а те, кто жил в поселке, в обеденное время на два часа покидали часть и уезжали на служебном автобусе в поселок. Дежурный покидать территорию части не имел права и питался в общей столовой, но в отдельной комнате за столом, покрытом белой скатертью. Еда для дежурных готовилась отдельно и напоминала ресторанную. До сих пор вспоминаю свои дежурства в основном из-за посещения столовой.   
Оружие рядового состава хранилось в оружейной комнате. Оружие офицеров и прапорщиков хранилось в специальном шкафу, с содержимым которого я ознакомился, когда был дежурным по части. Каждый пистолет хранился в кобуре. Отдельно хранились патроны. Приступая к дежурству первым делом надо было убедиться, что все оружие на месте. Но за два года службы я из своего пистолета ни разу не стрелял.
Учитывая место будущей службы, мне не было никакого смысла жить в бараке около штаба, а не в поселке. Большинство офицеров жили в поселке в квартирах со всеми удобствами. Кадровые офицеры с семьями жили в отдельных квартирах, а холостые по несколько человек в одной квартире.  Вместе со мной, только на сутки позже, приехал еще один офицер-москвич, с которым мы вместе проходили обучение в Учебном центре. Он должен был служить на РРС Амур инженером дальней связи. Мы попросили у командира части разрешения жить в поселковой гостинице за свой счет. Поселились мы в двухместном номере и были очень довольны.
Мне в штаб ездить приходилось регулярно. Во-первых, когда я назначался дежурным по части, во-вторых, для участия в офицерских собраниях. На этих собраниях нам рассказывали о всех армейских новостях, включая чрезвычайные происшествия, связанные с гибелью личного состава. Несмотря на мирное время, гибли в армии часто, в основном на военных учениях. Но были и случаи убийства сослуживцев, а также дезертирства. В то время в средствах массовой информации то, что нам говорили на офицерских собраниях, узнать было невозможно.

Глава 7. Радиорелейная станция АМУР

На РРС Амур постоянно жили солдаты, а офицеры приезжали только на рабочий день или на суточное дежурство. Станция размещалась на высокой сопке. На самой вершине сопки располагалось техническое здание с высокими антеннами, направленными на запад, на восток и вдоль реки Лена. Жилые помещения размещались чуть ниже, там и кончалась дорога в поселок. Непосредственно на вершину к техническому зданию в хорошую погоду можно было легко подняться. Но когда начинался сильный ветер, это было очень сложной задачей. В этих случаях помогал металлический трос, держась за который как-то удавалось преодолеть стихию. Дорога на станцию вилась кругами вокруг сопки. Утром всех причастных доставляли к месту службы на грузовике ГАЗ 66 или ГТТ (гусеничный транспортер тяжелый), ехать в котором было особенное «удовольствие». Пассажиры сидели вокруг дизеля и выбраться наружу можно было через люки над сиденьем водителя или пассажира рядом с ним. Шум от дизеля не позволял даже разговаривать с соседом. А вот обратно в поселок часто попутного транспорта не было и тогда приходилось спускаться с сопки пешком. Положено было идти по дороге, но это было долго. Если нас собиралось несколько человек, то мы спускались коротким путем. Летом проблем не было, а зимой можно было провалиться в снег и сломать себе ногу о какую-то неровность. Но при мне неприятностей не было и уже через 30 минут можно было дойти до окраины поселка.
Штат станции состоял из офицеров: командира, заместителя по политической части, заместителя по технической части, четырех сменных инженеров, инженера дальней связи, инженера-дизелиста. Сменному инженеру подчинялась его смена, в которой было несколько сержантов со средним техническим образованием. Отношения между офицером и сержантами были вполне дружескими, но не панибратскими. Подчиненные обращались к офицеру только по званию.
Был также старшина-сверхсрочник, фактически «завхоз» части. Позднее один из солдат отучился полгода в школе прапорщиков и стал отвечать за транспорт части.
Из солдат заметной фигурой был фельдшер части, окончивший медицинское училище. Роль фельдшера была очень важной, так как в условиях севера можно было легко заболеть цингой. Для борьбы с этой напастью необходимо было ежедневно принимать витамины, а в пищу употреблять лук и чеснок. Следующей напастью было обморожение, от которого появлялись язвы на обмороженных участках кожи.
Из рядовых хорошо помню повара, сына знаменитого барда Булата Окуджавы. Этот молодой человек прекрасно владел гитарой и хорошо исполнял модные в то время песни. После окончания школя он не хотел идти учиться дальше и стал гитаристом в каком-то ансамбле. Отец относился к нему очень критически и написал командиру части письмо, в котором просил относиться к нему без поблажек. Я не знаю, зачем было нужно учить музыканта быть поваром, который из него получился не очень хороший. А вот в военном оркестре он бы был на своем месте.
Официально должности магистрального инженера в штатном расписании не было, это было инициативой нашего главного инженера. Дело в том, что в случае нештатной ситуации командир любой части не был заинтересован в объективном расследовании. Его задачей было разобраться в ситуации и изложить дело таким образом, чтобы выставить себя в выгодном свете.
Я же был независим от руководителей РРС и подчинялся только руководству своего отдельного батальона связи. В мои обязанности входило обеспечение контроля над работой подчиненных радиорелейных станций, и в случае необходимости принятия срочных мер для устранения нештатных ситуаций. Проше всего оценить качество связи можно было путем прослушивания одного из ретранслируемых телефонных каналов. При этом, если канал был не занят разговором, я имел возможность «набрать» любой московский номер, чем иногда пользовался. Нагрузка на каналы связи была неравномерной. Проще всего было «занять» канал для своих нужд в то время, когда в Москве было раннее утро. Я пользовался этим, чтобы переговорить с родителями, причем не всегда в удобное для них время. Сегодня это никого не удивляет, а тогда можно было дозвониться до дома, только заказав разговор на почте, где была переговорная кабинка. Кроме того, в мои обязанности входил контроль ежедневных совещаний, на которых удаленно присутствовали все командиры подчиненных нашему штабу РРС. Чего только я не слышал, контролируя эти переговоры. Доклад командира РРС всегда начинался очень оптимистично: «За прошедшие сутки в моей части происшествий не было, за исключением…….». В лучшем случае, исключением была сломанная автотранспортная техника, а предела худшему не было.
Периодически по всей радиорелейной линии устраивались профилактические работы. На это время вся аппаратура выключалась и персонал станции занимался ее обслуживанием. 
Один раз, как только наши профилактические работы начались, в нашем воздушном пространстве появились самолеты США. Местное военное руководство ВВС много лет пользовались нашими каналами связи и не очень следило за собственно армейскими радиостанциями. В нужный момент они не смогли связаться по своим собственным каналам связи с командованием, после чего стали требовать восстановить наши каналы связи. Так как я был ответственным за профилактические работы на нашей станции, ко мне обратился дежурный по авиационной части. Я ему объяснил ситуацию, он изложил ее своему начальству. Начальство этим явно не удовлетворилось, так как самолеты США не улетали, а меры по их выдворению не принимались. Как мне объяснил позднее знакомый офицер этой части, американцы прослушивали наши линии связи и прекрасно знали, когда у нас профилактика. И именно тогда и появились американские самолеты, которые улетели к концу профилактики. Скандал разгорелся нешуточный. Генерал, начальник гарнизона Тикси, лично связался с командиром нашего батальона, который подтвердил невозможность немедленно включения всех станций радиорелейной линии, и только после этого инцидент был исчерпан. Как выяснилось позже, армейское руководство из Москвы сделало соответствующие выводы. В дальнейшем претензий к армейской связи на моей памяти не было.
Бывали ситуации, связанные с безответственным поведением персонала. Так на одну станцию по какому-то поводу привезли спиртное. В итоге не только свободные от дежурства, но и находящие на дежурстве специалисты напились, и один из техников «разорвал» многоканальную линию связи.  Остался только служебный канал связи, что позволило мне в конце концом понять, что произошло. Как магистральный инженер я должен был искать пути обхода этой станции для предотвращения длительного перерыва связи. Оптимальное решение мы нашли совместно с главным инженером нашего батальона. Перерыв связи был минимальным, но происшествие было настолько скандальным, что не только непосредственные виновники получили взыскания, но и командование нашего батальона. Меня же наоборот отметили, как специалиста, минимизировавшего время нарушения связи. Командованию батальона обидно получить взыскание, но я своей вины в этом не чувствовал.
Еще вспоминается случай исчезновения офицера-двухгодичника на одной из отделенных станций. Мы с ним неоднократно общались не только по работе, но и когда он несколько дней жил в Тикси, ожидая транспорта в свою часть. Это был очень скромный и воспитанный молодой человек. В свободное от дежурства время он поехал покататься на лыжах и пропал в тундре. Его лыжи были обнаружены поисковой группой, но сам молодой человек так и не был найден. Наиболее вероятно, что он погиб и его просто не смогли отыскать.
Один раз на одну из отдаленных от цивилизации станций забрела раньше времени проснувшаяся полярная медведица. В это время была сильная пурга и домики, где жили офицеры и их семьи, по крышу завалило снегом. И каков был ужас этих людей, когда они проснулись от медвежьего рева откуда-то с крыши. Отпугнуть медведицу не удалось, и выход из положения нашел один из офицеров. У него было оружие и он попытался выстрелами напугать медведицу, но случайно ее застрелил. Скрыть это было невозможно, началось расследование происшедшего представителями военной прокураторы, которые по окончании пурги прилетели на станцию. Следствие долго продолжалось, но в результате офицер был признан невиновным. Как оказалось, на полярную станцию, которая была неподалеку, медведица тоже заходила и всех напугала, но ее удалось отогнать.  Видимо в пургу у этой медведицы потерялся медвежонок, и она его разыскивала.
С севером вообще шутить нельзя, что видно еще на одном примере. В разгар полярной ночи в Тикси несколько дней подряд не прекращалась пурга. Руководством мне и еще одному офицеру было приказано выехать на станцию на бульдозере. Дорогу замело, и нам пришлось поочередно идти пешком перед бульдозером, нащупывая дорогу. Ветер был такой, что в двух метрах от бульдозера его фар уже было не видно. Часа через три такого путешествия мы совершенно заблудились. Мы решили оставаться на месте, пока хватит топлива, а затем решать, что делать. Через пару часов ветер ослаб и фары бульдозера внезапно осветили дом, от которого мы отъехали несколько часов назад. Это было настоящее чудо, которое запомнилось на всю жизнь. Но не всем так везло. Случаи потери ориентации в пургу были довольно частым событием, иногда с трагическим исходом.
Один раз в полярную ночь я оказался на станции в момент, когда началась многодневная пурга. Нас было трое молодых офицеров, и мы несколько дней заменяли друг друга на дежурствах. Однажды, в разгар пурги на станции появились две девушки. Как оказалось, они пришли пешком из поселка по приглашению одного из солдат. Это были местные девушки «легкого поведения», к которым выстроилась целая очередь желающих. Узнав про этот визит, мы пришли в ужас, так как в таких условиях были очень вероятны венерические заболевания. Переговорив с одним из сержантов, мы убедили его в необходимости срочно избавиться от этих гостей. Руководству части мы ничего не сообщили, взяв всю ответственность на себя.
Станции системы «Север» постоянно модернизировались для улучшения качества связи. Выполняла эту работу одна из организаций Министерства связи, специалисты которой заменяли устаревшее оборудование на новое и обучали работников станций правилам ее эксплуатации. С ними было интересно пообщаться, чтобы узнать дальнейшие перспективы развития техники.
На станции Амур постоянно что-то строилось и перестраивалось. Строительных материалов не выделялось, они добывались следующим образом. Под покровом полярной ночи и под руководством одного из офицеров к складу лесоматериалов, который располагался на берегу океана и практически зимой не охранялся, подъезжал бульдозер с волокушей, на волокушу солдаты укладывали доски и увозили в расположение части. Один раз такой погрузкой руководил и я. Было боязно, но солдаты были уже опытные и мы благополучно вернулись обратно.

Глава 8. Впечатления о поселке Тикси

Поселок был центром Булунского района Якутской АССР. На самом деле в Тикси было несколько поселков, в одном был аэропорт и жили военные, в другом, самом крупном, морской порт, жилые дома и все административные учреждения. Еще был поселок, в котором жили только военные. Фактически это был относительно крупный по местным меркам город. Но как мне рассказали местные жители, из-за соображений экономического характера выгодней было быть не городом, а отдельными поселками. Ведь поселки вдоль Северного ледовитого океана снабжались из Ленинграда, а города Якутской АССР – из Якутска.
Основным предприятием был морской порт, в который заходили суда, следовавшие по Северному морскому пути в обоих направлениях, а также суда, которые приплывали по реке Лена. В поселке было много складов, где хранилось все, что было необходимо для снабжения до следующей навигации населения района. К загрузке этих складов привлекался личных состав воинских частей, в том числе и нашего батальона. Взамен руководство складами отдавали дефицитные детали, необходимые для ремонта автотракторной техники, электрооборудования и тому подобное. А если помощь оказывалась для складирования продуктов, то расплачивались этими продуктами. Помню, как один раз таким продуктом было мороженное, перевозимое в большой деревянной бочке. Это мороженное личным составом было съедено с большим удовольствием.
В поселке было несколько улиц, по которым могли проехать автомобили и гусеничный транспорт. Было несколько магазинов, детский сад, средняя школа, поликлиника, больница, ресторан, парикмахерская, почта, баня, дом культуры, сберегательная касса. Население поселка было обеспечено всем необходимым.
Зимой в поселке жили только постоянные жители и экипажи немногочисленных судов, которые не успели покинуть порт до начала зимы. Задачей экипажа было уберечь корпус судна от сдавливания льдом. Зимой весь поселок заметало снегом. Проезжая часть улиц поднималась на уровень второго этажа домов. Чтобы попасть в дом надо было спуститься до первого этажа по ступенькам, вырубленным в снегу. Дома вдоль улиц были установлены на столбах с учетом розы ветров. Под домами можно было спрятаться от ветра собакам, которых в поселке было много. Они были полезны, т.к. их боялись песцы и полярные волки, которых заходили на окраину поселки в поисках еды. От песцов особого вреда не было, а полярные волки могли не только испугать страшным воем, но и напасть на человека.
А вот в период навигации население поселка значительно увеличивалось, в основном, за счет моряков и лиц, приехавших в командировку. В магазинах, в парикмахерской, на почте надо было долго стоять в очереди. В местном ресторане почти круглые сутки было полно посетителей. Одним словом, кипела жизнь. В поселок приезжали строители из Армении, которые быстро строили двухэтажные дома на месте снесенных старых строений, мало приспособленных для жилья в таких суровых условиях. В этих строениях жить было опасно из-за большой вероятности пожаров, так как для отопления в них применялись так называемые «буржуйки». Строительный «бум» несколько притих, когда против руководителя строителей было открыто уголовное дело за какие-то нарушения, и новые дома так и не были при мне заселены.
В гостинице рядом с нашим номером постоянно жил молодой журналист из местной газеты «Полярная звезда». Мы с ним подружились и часто обсуждали важные события жизни, причем быстро сходились в их оценке.  Он познакомил меня со своим руководителем, журналистом из Киева, который вместе с женой жил неподалеку в отдельной квартире. Это была радушная семья, общение с которой очень меня радовало.  Увидев во мне интерес к работе журналистов, я получил предложение стать внештатным корреспондентом газеты и печатал на редакционной пишущей машинке небольшие заметки об армейской жизни. Журналисты владели информацией о руководстве нашего поселка, недоступной для обычного обывателя. Кое-чем они делились со мной. Например, для высокого начальства, которое часто приезжало в Тикси в составе различных комиссий, были организованы приятные мероприятия с финской баней. Туда для «обслуживания» гостей временно прикомандировывались женщины. В обычной жизни они работали медсестрами, машинистками, телефонистками. Для того, чтобы исключить скандалы с внезапно «прозревшими» мужьями, к такого рода деятельности старались привлекать незамужних женщин.
Население Тикси состояло в основном из людей некоренных для Якутии национальностей. Якуты же обитали в своих поселках и занимались преимущественно выгулом оленей. В Тикси мы их видели только по каким-либо праздникам и другим событиям районного масштаба.
С началом календарной весны впервые появилось солнце, и праздник 8 марта широко отмечало все население. Насколько я помню, были устроены различные мероприятия, включая гонки нарт с ездовыми собаками. Особенно радовались дети, которых катали на нартах и оленях якуты.
Продукты можно было купить в нескольких продовольственных магазинах, в которых по тогдашним понятиям был неплохой выбор. Часть из продуктов привозили в навигацию, а вот рыбные продукты были местного изготовления из рыболовецкого колхоза. Не знаю, насколько это правда, но у жителей Тикси было глубокое убеждение, что основным потребителем рыбной продукции был так называемый «Кремль», а только «излишки» продавалась в магазинах. Помню, в одном из магазинов работали две продавщицы, женщина в годах и совсем молодая девушка. Обслуживала меня девушка и очень сильно ошиблась в чеке не в мою пользу. Я высказал претензии и услышал в ответ, что эта ученица иногда ошибается. Правда, деньги мне тут же вернули. Передо мной в очереди стояла другая покупательница, которую также обсчитали. Она задержалась в магазине и слышала мой разговор. Эта женщина очень громко возмутилась и потребовала жалобную книгу. Как оказалось, книга куда-то потерялась. Вот такие были порядки в этом магазине.
Но главным развлечением было еженедельное посещение бани. Это была практически единственная возможность нормально помыться. Баня работала несколько дней в неделю по расписанию. В одни дни мылись только мужчины, а в другие дни только женщины.
Иногда мне удавалось посетить местный клуб, в котором проходили различные торжественные мероприятия, концерты и показ кинофильмов. Особенно популярны были выступления заезжих артистов и показ новых фильмов, которых еще большинство местного населения не видело.

Глава 9. Первая командировка на РРС Вена

С приходом весны руководство поручило мне вылететь в командировку в г. Якутск, рядом с которым располагалась одна из наших радиорелейных станций Вена. Приказ был вылететь срочно, но добыть билеты было непростой задачей. Пришлось действовать через военного коменданта аэропорта, который дал мне записку для кассира. Это была бронь военного коменданта и билет мне был незамедлительно вручен.
Благополучно долетев до Якутска и выйдя из аэропорта, я увидел настоящий город с троллейбусами, грузовиками, такси, служебными и личными автомобилями, от чего уже отвык в Тикси. Несмотря на календарную весну, в Якутске еще была зима, хотя ярко светило солнце. Добраться до части было непростым делом. В день приезда я это сделать не успел и заночевал в гостинице для военных. На следующие утро из Якутска на рейсовом автобусе я доехал до поселка Жатайск, а затем стал ждать машину из части. Чтобы не терять время, я прогулялся по поселку, основным предприятием которого были верфи судоремонтного завода. За мной прислали грузовик ЗИЛ130 с цистерной для воды, которую привозили как раз из Жатайска.
Коллектив РРС, куда я приехал как представитель штаба батальона, принял меня по-разному. Руководство встретило меня с некоторой опаской, ведь я им не подчинялся. А рядовые офицеры встретили очень хорошо, мы быстро подружились. Тем более, что с инженером дальней связи мы вместе обучались в Учебном центре. Мне предстояло организовать работу магистрального инженера в этой РРС, которая она была важным узлом системы РРЛ «Север». Кроме того, я несколько раз бывал в Якутске, где по поручению своего руководства договорился с представителями Управлением связи города о порядке взаимодействия наших организаций.
Интересно было походить по городу, где кроме современных многоквартирных домов, было очень много небольших старинных строений. Удивило количество местных министерств, которые располагались в таких строениях. Все вывески дублировались на русском и якутском языках.
Весна в Якутске начинается очень внезапно в мае и за несколько дней снег растапливает весеннее солнце.
Насколько я помню, в 1972 году отмечалось 50-летие Якутской АССР. Из Москвы ожидалось прибытие высоких гостей. Обычно в Якутске летом весь город раскопан для ремонта подземных коммуникаций. Но для гостей на несколько дней праздника вновь уложили весь асфальт, а затем снова все раскопали.
На территории РРС было техническое здание, здание дизельной, здания с солдатскими казармами и здание, где проживали молодые офицеры. Руководство проживало в нормальных квартирах в поселке Жатайск. В отличие от Тикси, где еще только планировалось организовать телевизионное вещание, в Якутске было телевидение, и в нашей части можно было посмотреть не только новости, но и развлекательные передачи и кинофильмы.
Питался я в солдатской столовой, где каждый день нас кормили очень вкусной рыбой - омулем. Но даже такой деликатес быстро надоедает, если есть его каждый день.
      Этот год был очень урожайным на грибы. Стоило только отойти от территории РРС на несколько шагов, невозможно было не наступить ногой на белый гриб. Что только с ними не делали, варили, жарили, сушили. Зная, что мне предстоит отпуск, меня снабдили некоторым количество сушеных грибов, которые дома использовались потом несколько лет.
На РРС была собака, с которой можно было, без опасения заблудиться, пойти на прогулку по лесу. Помню огромных птиц – тетеревов, взлетавших, когда их вспугивала собака. А без собаки они ничего не боялись, охота на них была запрещена, и человек для них врагом не был.
РРС располагалась на месте лагеря для осужденных жен «политических противников» Сталинского режима. В то время еще сохранились остатки землянок, в которых жили заключенные. Местные жители, рассказывали, что заключенных использовали для рубки и разделки гигантских сосен. Учитывая мой опыт существования в климате Якутии, где можно было легко обморозиться даже в теплой одежде, представить себе невозможно, как женщины выживали в лагерных условиях.
В тот год в Якутии были очень сильные пожары. Чтобы обезопасить нашу часть, вокруг всей территории были выкопаны глубокие канавы. На наше счастье они не пригодились, пожары удалось потушить.

Глава 10. Возвращение из первой командировки в Тикси

Несколько месяцев в Якутске пролетели очень быстро, выполнив все поручения, я вернулся в Тикси. Этот полет мне запомнился тем, что при подлете к Тикси выяснилось, что аэродром не принимает по погодным условиям. Самолет полетел на запасной аэродром, который находился в поселке примерно на полпути между Якутском и Тикси на берегу реки Лена. Насколько я помню, в поселке единственным предприятием была шахта, в которой добывался свинец и сопутствующие руды. Несмотря на то, что жить рядом с рудником было небезопасно, в поселке жили не только молодые люди, приехавшие на заработки, но и семьи с детьми. Снабжение поселка было отличное. В столовой, где мы питались, я с удивлением увидел помидоры, огурцы и зеленый лук, выращенные в парниках. Заночевали пассажиры и экипаж самолета в хорошей гостинице.  Утром удалось осмотреть окрестности поселка. Это уже была лесотундра с довольно большими деревьями высотой примерно 1-2 метра. Почва была в основном песчаная. Улетели мы ближе к вечеру.
Вернулся я в Тикси в начале августа как раз вовремя. Так как жилья для офицеров не хватало, в качестве вынужденной меры выстроили временное жилье из двух строительных вагончиков, которые поставили параллельно друг другу и накрыли общей крышей. В одном торце «дома» расположили вход с тамбуром, а в другом – туалет. Это строение было последним в поселке, дальше начиналась тундра. Подвели воду и электричество от ближайшего дома, в котором жили офицеры нашей части. Этот дом был совсем недалеко, поэтому вода в трубе не успевала замерзнуть даже в мороз. В результате в двух вагончиках образовались всего 4 комнаты. В одной из них вместе со мной поселился еще один москвич, с которым мы продолжали дружить и после демобилизации. В другой комнате нашего вагончика поселились сменные инженеры станции Амур. В третьей и четвертой жили две семейные пары, в одной прапорщик, во второй – наш молодой сослуживец. Коллектив был дружный. Туалет был организован по дачному принципу, но под крышей. Кровати в нашей комнате были двухъярусные, всего четыре кровати. мы заняли кровати на нижнем ярусе. Это было вполне сносное жилье для лета, но холодное для зимы. В нашей комнате было довольно много места для двоих. Можно было приготовить себе пищу в маленькой кухоньке, одной на две комнаты нашего вагончика, и поесть в своей комнате. Продуктов было очень много, в основном консервы, которые щедро выдавались каждому из нас на паек. Если кто-то ехал в отпуск, он забирал с собой немного консервов, которые дома были совершенно недоступны.
По моему опыту знаю, что полярная ночь переносится легче, чем полярный день. Солнце не заходит круглые сутки и приходиться плотно занавешивать окна, чтобы хоть как-то настроиться на сон. У детей были каникулы и если они остались на лето в поселке, то играли целые сутки на улице. Зимой же днем немного сереет, но без уличного освещения обойтись невозможно. В зимнее время года в нашем вагончике было очень холодно, выручало только большое количество одеял, которые нам выдали.
В качестве досуга чаще всего было прослушивание передач русской редакции радиостанции «Голос Америки». Из этих передач можно было узнать новости, недоступные из других источников информации. Иногда к нам на несколько дней подселяли офицера, который ждал вертолета до своей части или самолета до Москвы. Тогда прослушивание передач «Голоса Америки» временно прекращалось и заменялось общением с ним.
Служба моя продолжилась в прежнем качестве магистрального инженера. Но уже в конце августа мне был положен отпуск, которого ждал с нетерпением. Мне полагалось быть в отпуске календарный месяц плюс время на дорогу. При этом в навигацию разрешалось пользоваться не авиационным транспортом, а водным по реке Лена до Якутска. Чтобы продлить отпуск еще подольше, конечной точкой маршрута был выбран город Сочи В результате отпуск получился длительностью примерно два месяца. На самом деле я вылетел сразу из Тикси и был в Москве в тот же день.

Глава 11. Поездка в отпуск

Москва встретила меня сильными пожарами. Родители очень страдали от запаха дыма и сразу после моего приезда уехали в отпуск подальше от Москвы. Мы тоже через несколько дней вместе со школьным товарищем поехали на Кавказ недалеко от г. Сочи. Этот город был выбран не случайно, ведь проездные документы у меня были выписаны как раз до Сочи. Я отметил прибытие, а затем убытие в городском военкомате. Мой друг стал заниматься спортивным бадминтоном, и мы взяли с собой ракетки и воланы. В то время бадминтон уже стал популярным видом спорта и можно было найти обустроенную площадку в каком=либо доме отдыха. Погода была отличная, море спокойное и теплое, поэтому мы много времени проводили на пляже и в море. В эту поездку я наконец перестал отплывать далеко от берега, но вдоль берега любил плавать очень долго. Но тогда еще я не осознал, что при сильных волнах не стоит рисковать и лучше остаться на берегу. Кроме того, мы несколько раз покидали базу отдыха для поездок по Черноморскому побережью, которое со времен путешествий студенческих лет было нам неплохо знакомо.
Вернулся я в Москву через месяц, и пожары уже закончились. Так совпало, что буквально к моему возвращению у супружеской пары моих институтских друзей родилась дочка. Это была хорошая новость для всех наших общих друзей.
Весь октябрь я провел дома и на время забыл о своей службе. Особенно радовало, что не надо надевать военную форму и приветствовать многочисленных офицеров высокого ранга. Ведь генералов и полковников можно было увидеть даже в метро.
Посетил я и место своей работы, узнал много новостей и получил заверения, что меня очень ждут после окончания службы.
В конце октября в Москве уже было довольно холодно. За несколько дней до окончания отпуска я простудился, причем первые дни была высокая температура. Когда активная фаза болезни уже прошла, но самочувствие еще было плохое, отпуск уже закончился. Чтобы долечиться я обратился в городской военкомат и меня направили в военную поликлинику, где поставили диагноз - воспаление среднего уха.  Я немедленно послал телеграмму в свою часть и сообщил о болезни. Восстановление здоровья заняло некоторое время, после чего я был готов вернуться в Тикси. Перед этим я зашел штаб военно-восстановительного управления и пообщался с оперативными дежурными, с которыми вместе обучался в Учебном центре. Они помогли переговорить по каналу оперативной связи с командиром части и уже лично сообщить причину своей задержки из отпуска. После этого взял билет и через несколько дней вылетел в Тикси. На этот раз добрался без приключений.

Глава 12. Возвращение из отпуска и продолжение службы в Тикси

Вернулся я из отпуска в разгар полярной ночи и сразу приступил к выполнению уже привычных обязанностей. Незадолго до нового 1973 года меня предупредили, что в новогоднюю ночь я буду дежурным по части. Но за несколько дней до этого я заболел, и мое дежурство не состоялось. Заменил меня кадровый молодой офицер из отделения снабжения. Ему очень не повезло с подчиненными, которые в новогоднюю ночь напились, и один из них отлучился из части и не вернулся утром. Конечно, его быстро нашли у знакомой девушки, но факт пьянки и самовольной отлучки из части скрыть от начальства не удалось. Офицер получил взыскание, а виновники происшествия были наказаны более серьезно. 
В начале 1973 г. в Тикси запустили телевизионное вещание через систему «Орбита». На окраине поселка была расположена приемная станция, а на сопке, на которой была расположена наша РРС, установили ретранслятор, который обеспечивал устойчивый прием телевизионных передач в поселке и его окрестностях. Я несколько раз был на станции «Орбита» и с интересом наблюдал за работой их специалистов. А простые жители наконец могли включить телевизоры, ранее закупленные в магазине или привезенные с собой из отпуска.
Удалось проявить свои навыки в разработке новой техники и даже участвовать в отраслевом конкурсе рационализаторов, где наша разработка заняла престижное второе место.
Зима в тот год выдалась не очень холодной, но часто сопровождалась очень сильным ветром. На улицу было невозможно выйти, через несколько метров ничего не было видно. Хорошо, что у нас был запас консервов и можно было выдержать пургу любой протяженности.
Пурга для Тикси была обычным делом, как и Северное сияние, которое отрицательно сказывалось на качестве тропосферной связи. Практически всегда при Северном сиянии надо было перенастраивать аппаратуру, а потом все возвращать обратно в исходное состояние.
Хотелось бы немного сказать о вредности работы на РРС. Дело в том, что аппаратура СВЧ так излучала, что при замерах показания приборов во много раз превышали норму. Я помню, как здоровые молодые парни падали в обморок после срочных ремонтных работ по замене аппаратуры СВЧ в аварийных случаях. Как правило, через несколько лет такой работы у человека начинаются различные язвенные болезни. К этому времени молодой человек уже заканчивал службу и уезжал домой.
Недалеко от поселка была угольная шахта, которая обеспечивала поселок топливом для котельных. Это была большая удача, т.к. на одной солярке поселок бы не мог так вольготно жить в зимнее время.
На замену моему соседу по комнате приехал молодой человек из города Мытищи, граничившим с Москвой. И что самое удивительное, он жил на одной улице с семьей младшего брата мамы. Кроме него в нашем технико-эксплуатационном отделении появились два новичка, кадровые офицеры, выпускники Военной Академии связи в Ленинграде.  Один из них до Академии служил в десантных войсках и участвовал в захвате Чехословакии в 1968 г. Он поделился со мной своими воспоминаниями, как его роте было поручено десантироваться и захватить аэродром, на который потом прилетели самолеты десантной дивизии. При этом военнослужащие Чехословакии не оказывали сопротивления нашим войскам. Этот офицер был очень приятным человеком и грамотным специалистом. Вскоре в одной из командировок он принял участие в охоте на оленей, где был тяжело ранен в ногу случайной пулей. После этого он долго лечился и его дальнейшая судьба мне неизвестна. Второй же очень быстро получил назначение на вакантную должность командира части в Якутске.
Незаметно наступила весна, льды Северного ледовитого океана у берега растаяли, наступила навигация. Пришло короткое полярное лето. Тундра расцвела цветами и ягелем, ожили карликовые березки. Чем ярче сияло солнце, тем больше испарялась вода из океана и было очень трудно дышать. Тогда я понял, почему в Тикси практически не было стариков. Отработав на Севере время до пенсии, они поголовно уезжали к прежнему месту жительства, заработав на Севере неплохие по тем временам деньги. Весной в магазинах появилось разливное молоко. В Тикси была ферма с несколькими десятками коров, сено для которых доставляли самолетом. Зимой они снабжали молоком только детские сады и госпиталь, а весной и летом излишки продавали в магазинах. Для этого надо было отстоять огромную очередь.
Летом же тундра преображалась. Снег быстро растаял, появились цветы, трава, ягель, карликовые березы. В окрестностях поселка было несколько небольших озер. Вода в них была ледяная, но небольшие рыбешки ее не боялись. На эти озера прилетели птицы, в основном утки. Население поселка в выходные дни устремились на «природу». В поселке были несколько легковых автомобилей «Запорожец» и «Москвич», принадлежащие «частникам». На этих машинах их владельцы с семьями выезжали полюбоваться тундрой. В период разрешенной охоты на уток со всех сторон слышалась ружейная стрельба. Но лето было и очень тяжелым временем года, т.к. теплая погода приводила к очень большим испарениям морской воды.
От уволившегося коллеги мне досталась «гражданская» одежда, легкое осеннее пальто и кепка.  Я предпочитал в неслужебное время ходить в этой одежде, а не в военной.

Глава 13. Вторая командировка на РРС Вена

В разгар короткого полярного лета мне пришлось еще раз срочно вылететь в командировку на станцию Вена в г. Якутск, на которой за время службы я уже провел несколько месяцев. В этот раз достать билет на самолет было очень трудно. Одновременно с рейсом на Якутск из аэропорта ожидались еще несколько местных рейсов. Военный комендант мне помочь отказался. Тогда я стал уговаривать стоящих в очереди пустить меня взять билет. Одна из женщин, стоящих около кассы, вникла в мое положение и пропустила меня без очереди. Регистрация на рейс уже почти закончилась, но мне удалось благополучно улететь. Уже имея опыт прошлой поездки, я прямо из аэропорта связался по телефону с руководством части и попросил встретить меня в Жатайске, куда я добрался из города на автобусе. Там меня уже ждал служебный автомобиль ГАЗ 69, и мы быстро доехали до части. Дорога была грунтовая и довольно ухабистая, а водитель гнал так, что я подскакивал на сиденье и боялся, что машина просто переломиться пополам. 
На станции наступил период замены личного состава. Отслужившие два года готовились к увольнению в запас. Мне надо было подменить одного из сменных инженеров до прибытия замены.
В Якутске была хорошая погода. Я много гулял по лесу и однажды набрел на полевой лагерь, в котором жили студенты старших курсов Якутского государственного университета. Их целью было изучение местной флоры и фауны. Мне интересно было с ними пообщаться и узнать об их университете. Я же им рассказывал о Москве, в которой они никогда не были. Это были мотивированные молодые люди, которые по окончании университета стремились поступить в аспирантуру.
Недалеко от территории части была избушка лесника, с которым мы неоднократно беседовали за "жизнь". Однажды, гуляя по лесу, я решил заглянуть к нему. Он пригласил меня в избу, в которой на печке я с удивлением увидел солдата нашей части вместе с девушкой. Все кроме лесника были смущены, а он даже не понял, почему солдат и его девушка быстро оделись и выбежали из избы.
Еще одним воспоминанием был мой конфликт с новым командиром Вены, знакомым по службе в Тикси. Если тогда у меня о нем было хорошее впечатление и дружеские отношения, то здесь я увидел перед собой совершенно другого человека. Оказалось, что он был любитель выпить, причем не только тогда, когда его не видят подчиненные.  Один раз он приехал в часть совершенно пьяным поздно вечером и потребовал от личного состава занять круговую оборону, причем с оружием. Я в это время отдыхал после смены и меня это совершенно не касалось. Но когда я узнал подробности ночного происшествия, то один на один высказал ему все, что о нем думаю. В ответ он клялся мне, что больше такое не повторится и просил не докладывать вышестоящему руководству. Я ничего и не доложил. Но как выяснилось позже, такое поведение возмутило не только меня, и его отстранили от командования частью.

Глава 14. Возвращение из второй командировки в Тикси и демобилизация

Вернулся я в Тикси в начале осени. Снега еще не было, но чувствовалось, что скоро он появиться. В руководстве нашей части Амур1 ожидались перемены. Командир должен был уйти в отставку и ему должны были прислать замену. Служившие со мной два года офицеры постепенно увольнялись в запас. Большинство из них были призваны на военную службу сразу после завершения учебы и их волновало будущее трудоустройство. Особенно это было актуально для деревенских жителей, которым было невозможно устроиться на работу в их деревнях. Обдумывались даже предложения, устроиться на работу в Тикси или в Якутске. Но эти планы были связаны с отсутствием жилья. Остаться на службу в армии никому не хотелось, хотя предложения со стороны руководства были. Один из молодых людей решил эту проблему очень просто, женившись на местной девушке. Я был приглашен на эту свадьбу, которая прошла очень весело.
Было грустно расставаться, понимая, что в дальнейшем удастся встречаться только с москвичами.
Мне еще больше месяца пришлось служить на станции Амур, подменяя уже уволившегося сменного инженера. Мой характер не позволял относиться к своим обязанностям невнимательно даже в канун увольнения в запас. Мне уже присвоили звание старшего лейтенанта, но новую звездочку на погоны я так и не прицепил.
В Тикси была уже настоящая зима, когда наконец в конце октября пришел приказ о моей демобилизации. Я попрощался со своими сослуживцами по Амуру и Амуру 1. Особенно тепло мы попрощались с главным инженеров Амур1. Он поблагодарил меня за службу и сказал, что я ответственно относился к своей работе и ему было приятно иметь такого подчиненного. 
Я уже практически был гражданским человеком, но сразу улететь домой не удалось из-за отсутствия рейсов на Москву. Так что после увольнения я несколько дней жил в Тикси, но уже не ходил на службу. Накупил какие-то подарки родителям, связанные с местным колоритом, но в спешке ничего достойного не достал. Себе я ничего не купил, только помимо военной формы, в которой возвращался домой, захватил с собой теплую военную куртку. И не потому, что она была нужна мне для будущей жизни, а потому, что я к ней привык за два года службы.
Так получилось, что застолье в честь моего отъезда я отмечал с друзьями журналистами. Они тоже очень тепло со мной попрощались. Мы обменялись телефонами, но в дальнейшем так и не общались.
Улетать домой было и радостно, и грустно. Я понимал, что больше в Тикси мне уже не попасть, ведь работа в железнодорожной организации не могла быть связана с Заполярьем.
 Для доставки на аэродром мне выделили служебную автомашину. Со мной вместе уезжал в отпуск старшина-сверхсрочник. Он был женат на женщине, которую в детском возрасте вместе с матерью вывезли из Прибалтики перед началом ВОВ. Ее отец был репрессирован как "враг народа", а его семью сослали в ссылку я Якутию. Поселили их в каком-то поселке вдоль реки Лена без всяких средств существования. Спасло эту семью только то, что мама понравилась одному из местных начальников.

Глава 15. Возвращение в Москву

До аэропорта Внуково наш самолет долетел вовремя. В аэропорту, подстраховывая друг друга, меня встречали, каждый на своей машине племянник папы и институтский товарищ. Родственник посадил в свою машину старшину и уехал первым, а мы с товарищем поехали за ним. По пути мы с ним расслабились и разговаривали на различные темы. Но за рулем расслабляться категорически нельзя. Внезапно для участников движения случилось чрезвычайное событие, которое осталось в моей памяти до сих пор. Полосы встречного движения тогда не были разделены. Водитель встречного большого автобуса, который ехал в аэропорт, видимо потерял сознание или заснул, после чего автобус двинулся наперерез встречному движению. По пути он врезался в такси, которое потеряло управление и задело машину родственника. Затем автобус пересек полосу встречного движения и заехал в кювет прямо перед нашей машиной. Товарищ в последний момент успел резко затормозить, поэтому его машина не пострадала. А машина родственника была повреждена, хотя и могла двигаться самостоятельно.
Были потерпевшие, в том числе и погибшие. Представители Государственной автомобильной инспекции (ГАИ) приехали на место аварии очень быстро, хотя мобильная связь тогда отсутствовала. Видимо очевидцы из автомобилей, которые видели аварию, доехали до стационарного поста ГАИ и сообщили об аварии.
Нас допросили в качестве свидетелей, причем офицер ГАИ никак не мог понять, почему у меня документы старшего лейтенанта, а погоны лейтенанта. А мне просто не хотелось отпарывать погоны лишь для того, чтобы закрепить на них дополнительную звездочку.
После допроса нас отпустили по домам, но мы были обязаны явиться в управление ГАИ Москвы на следующий день для более подробного разбора ДТП.
В итоге я вернулся домой значительно позже ранее обговоренного времени, ведь сразу после прилета я известил родителей, что уже в Москве. Мама приготовила праздничный обед. Родители с нетерпением нас ждали, не понимая причину задержки. Родственник довез старшину до стации метро, после чего поехал домой не в самом лучшем настроении. Мы же с товарищем договорились, что расскажем об аварии без подробностей.
На следующий день очевидцы аварии встретились в городском управлении ГАИ, где нас в очередной раз допросили. Мы рассказали, что видели, после чего нас поблагодарили за содействие и отпустили. А родственник еще получил справку, которая ему позволила обратиться в страховое общество для компенсации затрат на ремонт машины. После ремонта он еще несколько лет на ней ездил, пока не заменил на новую машину.
Для увольнения в запас мне предстояло явиться в тот же военкомат, в котором призывался два года назад. Мне вернули мое удостоверение офицера запаса, внеся в него соответствующие записи, и забрали удостоверение офицера. Отдавать это удостоверение было жалко, так как в этом документе была моя фотография в военной форме, а в удостоверении офицера запаса еще студенческая фотография.
Через некоторое время я отправился в милицию для получения гражданского паспорта, после чего стал настоящим штатским. Вот так закончился важный этап, который превратил меня в человека, способного проявлять инициативу и принимать решения, что неоднократно пригодилось в дальнейшем.

Глава 16. Служба в запасе

Как уволенному в запас офицеру мне полагалось три месяца, в течение которых я мог не работать без перерыва трудового стажа. По тогдашним законам вообще не работать было нельзя, через некоторое время неработающий без уважительной причины человек считался «тунеядцем».
Сначала я занялся обучением вождению машины, так как заработанных денег хватило, чтобы с помощью мамы купить новую машину. Тогда пойти в магазин и купить новую машину было невозможно. Надо было записаться в очередь единственного в городе магазина «Автомобили» и ждать несколько лет, пока не наступит твой черед. Но был вариант получить машину по месту работы, что было значительно быстрее. Мама воспользовалась этой возможностью, и к моменту моего возвращения оставалось только заплатить и перегнать машину домой.
Кроме того, я использовал эти три месяца для поиска нового места работы, так как хотелось максимально использовать свой армейский опыт. Однако человеку моей национальности в то время найти работу было очень трудно. Не найдя ничего подходящего, через три месяца я вернулся во ВНИИЖТ, причем приняли меня на должность старшего инженера, хотя увольнялся в армию с должности инженера.
В течении года я активно занимался научно-исследовательской работой и был в нескольких командировках на испытаниях новой техники. Но мои попытки поступить в аспирантуру не встретили понимания у руководителя лаборатории. Причина была очень проста, мой непосредственный руководитель никак не мог защитить диссертацию и мне было предложено помочь ему в этом. Я уже смирился со своей участью, когда случайно в коридоре института встретил своего знакомого, с которым мы одновременно пришли на работу в отделение связи после окончания института. Он перешел на работу в Проектно-конструкторское бюро локомотивного хозяйства МПС (ПКБ ЦТ) и был доволен своим решением. Оказалось, что в его отделе изменилось штатное расписание и появилась должность, связанная с моей специальностью. Я попросил выяснить подробности и когда информация подтвердилась, встретился с руководством организации. В результате мне дали официальный запрос о переводе из одной организации МПС в другую. Начальник лаборатории радиосвязи, упрекнул меня в «дезертирстве», но учитывая, что ему нужен был «свой человек» в ПКБ ЦТ, который будет отвечать за локомотивную радиосвязь, быстро согласовал переход. В дальнейшем мы с ним и с другими сотрудниками лаборатории часто пересекались по работе. 
Решение о переходе в ПКБ ЦТ резко изменило всю мою жизнь. Я попал в сложившийся коллектив талантливых людей, которые очень успешно разрабатывали и внедряли новую технику. Вместе с этой организацией я благополучно пережил все события переломного периода и после 49 лет работы ушел на пенсию.
Сразу после демобилизации меня часто призывали на военные сборы. На одном из таких сборов докладчик рассказал нам об опыте войны в Афганистане, когда более выгодная радиорелейная связь очень быстро была заменена радиосвязью. Дело в том, что противник уничтожал наши радиорелейные станции из ракетных установок из-за того, что их невозможно было хорошо замаскировать. Ведь массивную антенну не скрыть от внимательного противника.
Позднее во времена правления Юрия Андропова началась борьба с нарушителями производственной дисциплины, которые в рабочее время посещают магазины, кинотеатры, гуляют по паркам и т.п. Их вылавливали милицейские патрули и сообщали на работу для принятия строгих мер. И в это самое время меня и еще несколько офицеров запаса вызвали в военкомат и поручили проверить военные кабинеты всех школ района. Занимались мы такой деятельностью не менее двух недель. При этом патрули меня несколько раз останавливали для проверки документов и внимательно изучали «документ», выданный в военкомате о нашей «важной» миссии. Проверка военных кабинетов школ в итоге ничего криминального не выявила. Самым «злостным» нарушением был один противогаз, который по документам уже «списали». Вопрос был решен очень просто, мне его подарили. Этот противогаз пригодился для ремонтных работ.
Помню, как меня вызвали в военкомат на очередные сборы уже после аварии на Чернобыльской АЭС. Планировалось создание временных призывных пунктов для одновременно призыва из запаса большого количества военнослужащих в случае военных действий с «предполагаемым противником». Ведь война в Афганистане была еще в самом разгаре и руководство СССР видело в странах «свободного мира» потенциальную угрозу.  Как служивший в армии офицер запаса, я был назначен комендантом одного из таких призывных пунктов, который планировалось развернуть в одной из школ района. На занятиях нам объяснили, что мы должны в течение нескольких дней всех мобилизовать, сформировать команды и отправить эти команды в части, где предстояло служить. Последними должны были отбыть к месту назначения работники временного призывного пункта. Мне было интересно поговорить с ответственным работником военкомата, который в доверительной беседе рассказал, как он обеспечивал призыв специалистов - химиков из запаса, которые предназначались для работы по устранению последствий этой аварии. Повестки разносили вечером в субботу с явкой в военкомат утром в понедельник. Это было сделано для того, чтобы не дать времени уклониться от призыва, например, в случае ходатайств руководителя предприятия с просьбой не призывать незаменимого сотрудника. Таким образом все, кто явился и был годен по состоянию здоровья, уже на следующий день были отправлены в зону аварии. Пребывание в этой зоне сразу после аварии закончилось для многих участников тех событий трагически из-за большой дозы облучения.
Так совпало, что после аварии на Чернобыльской АЭС в стране начались перемены, в результате которых она распалась на отдельные независимые государства, каждое со своей армией.
Армии России я уже был не нужен, и меня больше никогда не беспокоили из военкомата. Так я и не дождался присвоения очередного воинского звания «капитан».
Подводя итоги можно сказать, что период военной службы остался в памяти, как самая насыщенная событиями часть моей жизни. Я научился взаимодействовать с большим количеством сослуживцев, находить выход из критических ситуаций, не бояться высказывать свое мнение руководству и признавать свои ошибки. Последующая длинная жизнь была тоже очень насыщенной событиями, но он были более растянуты во времени, чем события за два гола моей военной службы. А самое главное, мне очень повезло, что это был мирный период в жизни страны.