Аравийский оазис. глава 8

ГЛАВА 8.
БЮРАВЕТ БИНТ ВАХБ.

«Аллах завещает вам относиться к женщинам хорошо».
Пророк Мухаммед.


«Многие мусульмане уверены в том, что Хадиджа познакомилась с Мухаммедом в тот самый день и час, когда она вручила ему достаточно большую сумму для торговой сделки. Это вовсе не так. Хотя бы потому, что они были родственниками. Не раз, видимо, сталкивались в небольшой Мекке на торжествах и поминках.

Мухаммеда знали многие, ибо он был правнуком великого Хашима ибн абд Манафа, основателя рода хашимитов.  Хадиджа была известна тем, что уже подростком была информирована о всех знатных семьях Мекки. Она с юности умела распоряжаться крупным состоянием семьи и налаживать связи.

Кроме того, Абд Манаф ибн Кусай аль-Курайши,  сын которого Хашим ибн Манаф, прадед Мухаммеда, влюбился и женился на еврейке Сальме бинт Амир, был родным братом Абд аль Узза ибн Кусай Курайши. А он в свою очередь приходился прадедом Хадидже бинт Хувайлид. Понимаю, что для многих из нас это чрезвычайно сложная родственная связь, но для клана курайши того времени это была прямая линия родства. Они прекрасно знали друг друга и тесно общались.

До того, как предоставить Мухаммеду солидную сумму денег для торговой операции, произошло немало встреч между ними. К тому времени у Хадиджи уже сложилось о нём довольно интригующее мнение. Она, как знающая себе цену женщина, явно старалась привлечь  его внимание. Так поступают властные и привлекательные, у которых намечена конкретная цель.

Надо знать, что Хадиджа приходилась Мухаммеду внучатой тётей. В тот поминальный день после похорон первого мужа состоялась примечательная встреча и краткая беседа между ними. Она уже тогда была цветущей тридцатитрёхлетней сочной вдовой, жаждущей любви. Мухаммед был  юным, но уже возмужавшим харизматичным племянником.

Они обменялись вежливым приветствием, принятым по традициям того времени. И уже тогда она обратила внимание на его загадочный взгляд, внушительную осанку и самое главное – чарующий голос. Лёгкое заикание делало Мухаммеда неповторимым.

Беседа шла вокруг распространявшегося всё больше и больше разврата, идущего из Персии. Хадиджа, как мы уже знаем, тогда услышала его мнение об опасности распущенности для мекканских семей. Ей понравилось, что Мухаммед в отличие от многих даже убелённых сединой старейшин был категорически против обращения с женщинами, как с товаром для купли, продажи, проигрыша в азартных играх, публичных развлечениях.

Когда Мухаммед и остальные гости разошлись, Хадиджа никак не могла забыть его речь, его мысли, его глаза.  Она буквально не находила себе места. Не знала, кому выплеснуть чувства, переполнявшие её сердце. Он будто заколдовал её.

Она провела всю ночь в откровенной беседе со своей лучшей подругой Нафисой бинт Умаййа. Впервые призналась, что Мухаммед словно вошёл в её душу навсегда: «Кажется, я влюбилась. И нет снадобья от этой болезни. Боюсь, что он вошёл в меня так глубоко, что я могу потерять покой.  Хочу близости с ним, хочу стать его женой.»

Нафиса, зная Хадиджу с детства, испугалась за неё, решила не оставлять её одну.  Попыталась отвлечь: «Может быть,  тебе стоит обратить внимание на военначальника из Ясриба Ауф ибн Абдулла. Он всё ещё молод, всего 46, вдовец с хорошей родословной.» Даже добавила шёпотом, чтоб не услышал молодой раб-ассириец, готовящий всё необходимое для ночного омовения: «Его наложница из Рума как-то поделилась со мной: этот мужчина достоин всяческих похвал в постели. Не сходит с  неё до самого утра! Успокаивается лишь после третьего совокупления.» 

Хадиджа скинула с себя  одежды и вошла в небольшой водоём с горячей водой вслед за невольником Ахмедом, который уже стоял во весь рост, едва прикрывшись тонким набедренником,  в ожидании хозяйки. Хадиджа томно повела глазами в сторону внушительного достоинства раба: «Если бы меня интересовал размер хобота, то я бы вышла замуж за слона.» Затем подставив спину Ахмеду,  усмехнулась: «Ясриб Ауф ибн Абдулла сватался через моего отца. Я отказала: твой полководец  слишком высокомерен и самодоволен».

Ахмед закончив омовение,  ополоснул Хадиджу свежей водой из огромного кофша и заботливо укутал в покрывало. Хадиджа присела на край постели, предоставив Ахмеду расчесать роскошные локоны. Затем с тяжёлым вздохом добавила:  «Мне вовсе не нужен самец, который подминает самку под себя на всю ночь. Я люблю сама седлать своего «скакуна». Но мой «скакун» должен нести галопом только меня, и никого больше!»

Нафиса раскрыла рот, чтобы предложить кого-то ещё, но Хадиджа остановила её: «Замолчи! Если хочешь мне помочь, ты лучше найди способ узнать подробности о Мухаммеде. Говорят, он влюблён в юную газель по имени Бюравет. Молюсь, чтоб это было ненадолго.» Это означало, что подруга может уйти. Уже у дверей Нафиса краем глаз заметила, что Ахмед стал развязывать свой набедренник.

На следующее утро Нафиса нашла совсем ещё юную Бюравет на рынке за покупками свежих овощей. Разговорить её не стоило большого труда: девочка была в меру болтлива: «Оооо! Он силён как лев, нежен как котёнок и умён как сотня мудрецов. Легко читает чужие мысли и предвещает события. Это просто невероятно!» Она подробно рассказала, как марзпан персидской Армении, услышав его предсказания, выложил двойную цену за весь товар Мухаммеда.

Нафиса спросила: «Неужели в этом человеке нет недостатков? Я слышала, что он совершенно не умеет ни читать, ни писать.» Бюравет покраснела, а затем шепнула: «Да, это именно так. И потому меня пугает его осведомлённость. Мне кажется, он отмечен богами.» Нафиса посмотрела на неё вопрошающе: «Что ты имеешь ввиду?»

Бюравет осмотрелась, а потом доверительно продолжила: «На той неделе посреди любовной ночи, когда я уже была готова улететь на небеса, он вдруг опрокинулся на спину, скрутился в клубок, начал дрожать, словно от холода. Я позвала мать, и мы вдвоём согрели его своим теплом, пока он не пришёл в себя. Но произошло нечто, от чего ни я, ни мать не могли уснуть до утра: все четыре угла комнаты осветились ярким светом, в каждом углу мы видели по два ангела.»

Нафиса слушала с растущим интересом, боясь прервать. Но затем не выдержала и спросила: «А твоя мать тоже... с ним близка?» Бюравет помотала головой: «Вот это  меня и удивляет. Он считает великим грехом входить одновременно в дочь и мать. Это так не похоже на наши мекканские обычаи! Ведь наши мужчины не привыкли ограничивать себя.»

Их разговор был неожиданно прерван высоким молодым всадником с доспехами: «Я не из ваших краёв, красавицы. Подскажите, по какому пути я могу добраться до Рума?»  Нафиса, будучи замужней, постаралась уйти от разговора,  сделала вид, что занята выбором фруктов. Но при этом, прислушалась к беседе.

Бюравет с улыбкой рассматривала симпатичного великана: «Я бы могла показать дорогу.» Всадник ловко подхватил её и усадил на коня перед собой: «Меня зовут Смбат, я князь из рода Багратуни. Как мне тебя называть, солнцеликая?» Когда он узнал, что девочка принадлежит к роду Мамиконян, у Смбата изменились планы: «Кто твой хозяин? Я хочу предложить ему щедрый выкуп за тебе, и увезти с собой.»

Бюравет густо покраснела от удовольствия: «Моего хозяина зовут Мухаммед. Но я  соглашусь ехать с тобой только, если стану законной женой.» Он молча ускакал вместе с ней в сторону поселения Мекки под названием Ши’б абу Талиб.

Мухаммед молился ,  подогнув ноги , сидя спиной к входной двери, лицом, направленным в сторону Каабы. Его веки были прикрыты, голова покрыта, а руки согнуты в локте и протянуты перед собой. Его мысли были далеко от Мекки. Он был весь в молитвах. Вначале благодарил Аллаха за опеку, затем просил Его о райском блаженстве для матери и отца. Долго испрашивал о путях, которыми предстоит идти.

Но неожиданно мысли были прерваны стуком копыт, раздавшимся со двора. Не открывая век и не поворачивая головы,  Мухаммед обратился к Бюравет: «Пригласи гостя сесть, напои его  и дай мне завершить молитву.» Спустя несколько минут, он провёл правой рукой со лба до подбородка, повернулся к гостю и спросил: «Утолил ты жажду, чужестранец? Знаю, ты держись путь не близкий. А заглянул ко мне, чтобы просить об одолжении.»

Перед Смбатом, который с наслаждением выпил прохладную родниковую воду, сидел юноша с благородными чертами лица, с многозначительной улыбкой. Он хотел было обьяснить цель своего визита, но Мухаммед опередил его: «Тебе приглянулась моя Бюравет, и ты хочешь выкупить её? Она бесценна для меня. Но весь выкуп, предназначенный мне, я заранее дарую ей и её матери Сати. Ты овладеешь её телом, но постарайся овладеть и душой. Её судьба в руках Аллаха. Он предопределил ей жить в царском дворце.»

Глаза Бюравет заблестели от счастья: «Но как же мне быть?  Князь уже предложил мне стать его супругой.» Гость подтвердил её слова: «После путешествия в Византию, я поселюсь вместе со своей женой Бюравет в персидской Армении.»

Мухаммед задумался, и после небольшой паузы еле слышно прошептал: «Постарайся уберечь её. Ибо тебя ожидают тяжёлые испытания в Руме. Ты удивишь самого себя, если останешься в живых. Но после возвращения в Персию, тебя ожидают царские почести, благодаря пленительной красоте твоей супруги.»

Последущие события показали, что Смбат Багратуни действительно прославился.  Этот  предприимчивый воин  пытался служить одновременно двум государям – Императору Византии Маврикию и шахиншаху Персии Хосрову Второму . Когда его уличили в двойной политической игре, он был схвачен и доставлен во дворец римского Императора.

Маврикий был готов тут же казнить изменника. Но увидев его юную супругу, решил растянуть мученическую смерть на её глазах. Его раздели догола и опустили в кинегий на растерзание зверей. С высоты арены за этим наблюдал не только Маврикий и его супруга , дочь предыдущешго Императора Тиберия, белокурая красавица Константина. У их ног посадили испуганную насмерть Бюравет бинт Вахб, недавно ставшую женой Смбата.

Загорелое тело великана , его высокий рост, широкие плечи и  внушительное мужское достоинство сразу же покорили сердце Империатрицы. Ещё бы! Рядом с ней восседал тщедушный и плешивый старый Маврикий, которого она давно уже прогнала из своей постели.

Константина почувствовала прилив крови по всему телу и в морозный день размахалась веером от избытка похоти. Её взгляд перекрестился с взглядом юной Бюравет. Две женщины были готовы перегрызть друг друга на глазах у всех.

Вначале на Смбата спустили голодного медведя. Смбат выждал момент, когда медведь медленно направится к нему вплотную. В тот самый миг, когда ракрылась его пасть, он с размаху попал кулачищем в лоб между глаз.   В полной тишине все услышали глухое рычание медведя, который еле унёс ноги. Взгляд Империатрицы переместился со смертельно раненного медведя на спину и мускулистый зад Смбата.

Убрав медведя, слуги запустили разьярённого трёхгодовалого быка. Быка, которого последние полгода содержали в изоляции для будущей случки. Возбуждённое животное было готово войти в Смбата своим небольшим, но прочным «копьём», как в желанную самку. Но всадник резко увернулся от удара, сам оседлал быка, овладев рогами и выколов глаза стволом от дерева. Когда бык зарычал и поплёлся к выходу, Империатрица почувствовала требовательные позывы ниже пупка.

Между тем, невольники уже готовили вместо быка, разьярённую матёрую львицу. Империатрица Константина с волнением в голосе шепнула царственному супругу: «Если он одолеет и львицу, я хочу, чтобы ты сохранил ему жизнь.»

Император Маврикий знал свою жену с детства: она добивалась своих желаний даже от собственного грозного отца-тирана. Он понимающе кивнул и подозвал охрану: «Надеюсь, львица его растерзает. Но если я ошибусь, приведите этого сукиного сына к моей неутомимой жене. Она-то его скрутит в бараний рог!»

Львица оказалась старой, пятнадцатилетней ленивой самкой. Она расчитывала на лёгкую победу, и не предусмотрела рисков. Смбату вначале удалось откусить ей ухо, затем он уселся на её спину и двумя руками придавил горло. 

Когда львица послушно легла на правый бок, воин пристроился к ней со спины и как ни в чём не бывало,  водрузил свой возбуждённый «флаг» в  её «гнездо». Придворные повскакивали со своих мест, арена наполнилась свистом и гвалтом. Все подняли большой палец, требуя от Императора помиловать всадника.

Империатрица не могла оторвать свой взгляд от тела Смбата. По велению Маврикия, рабы подняли его на руки и понесли по кругу арены. Император поймал взгляд супруги, неотрывно следящий за размахивающимся от движения неутомлённым «флагом» победителя. Он выглядел так, будто получил три оргазма и всё ещё не насытился. Бюравет рыдала от счастья.

Победителя отвели в баню, затем одели и торжественно ввели в опочивальню Империатрицы. Она встретила его в своём изысканном будуаре. В том самом, который видел немало любовников, как именитых, так и никому неизвестных. Когда он скинул с себя одежды, Константина задала ему всего один, но важный вопрос: «Сможешь ли ты удивить византийскую тигрицу, которая вот уже полгода не знает покоя?»

Наутро провожая Смбата, Империатрица наградила его тугим кошельком и царским поцелуем: «Я давно не наедалась так досыта. Но больше не попадайся мне на глаза: могу спустить на твою жену голодного слона!»

Предсказания Мухаммеда полностью сбылись и после их возвращения в Персию. Шахиншах Хосров Второй влюбился с первого взгляда в красавицу Бюравет. Смбат Багратуни получил высокую должность марзпана Армении. А спустя девять месяцев у него родился преемник Варазтироц. По утверждению дворцовых сплетников, Бюравет и сама не знала, почему её сын так похож на падишаха.