Проверено на себе

   Однажды летом мы поехали на велосипедах в Богатырские пещеры, что находятся в окрестностях  Горячего Ключа. Дорога лесом,  петляли  узкие  тропинки. И я, съезжая с небольшой горки, как – то  неудачно свернула, а дальше…  ничего   не помню. То,  что произошло, узнала позже.  Но,  с читателем поделиться хочу тем, что мне довелось увидеть, пока я была в забытьи.
         Помню,  лежу в темноте,  мне больно, тесно,  пошевелиться  не могу.  И вдруг о, чудо!  Я поднимаюсь и  лечу легким  пёрышком на свет,  который  манит всё дальше вверх.  Лечу, лечу,  и вдруг оказываюсь  в белом тумане,  а вокруг  силуэты,  их много и похожи они  на   прозрачных  людей.  И  вдруг стоп, а дальше  меня не пускают!  Но кто? Я  пытаюсь приблизиться к силуэту,  который ближе,   и  уже  отчетливо  его вижу,  лицо кажется  знакомым, ещё немного  и   я  узнаю его.  Но,  какая - то сила меня крепко держит,  разворачивает и   легонько подталкивает:  мол,  лети  обратно. Но  я не хочу обратно, впереди свет,  мне интересно лететь  вперёд  я сопротивляюсь, но  что-то держит и не пускает меня дальше. Вижу белый взмах одеяния  и  отчётливо  слышу:
– Рано тебе  ещё сюда. 
    Почему рано  и куда  рано?  Мне  нравится здесь,  и я бы дальше полетела. Но, почему-то  впереди уже не видно  света, я лечу  и  не могу оглянуться,  а  вокруг темно. На какое - то  мгновение опять вижу себя с высоты, стало больно, меня теребят, слышу  шум и чей-то разговор. Нет, это плач  женщины. Она умоляет меня  открыть глаза.  Я всё слышу,  пытаюсь увидеть  свет,  но вижу темноту.      С усилием открываю левый глаз  и смутно вижу  тёмные силуэты  людей, потом все яснее. Они  смотрят прямо на меня. Чьи-то глаза были совсем близко.  Кто-то мне  улыбнулся и  дотронулся до моего  глаза, потом  до другого  глаза  и мне стало больно. Я почувствовала, что правая часть лица  забинтована. Передо мной стояли  люди совсем  не  похожие на тех,  из моего сна.  Меня о чём – то спрашивают, а я не понимаю, чего от меня хотят. Наконец  я отчетливо услышала своё имя, а  кто-то   с

облегчением сказал: «Ну вот, она пришла в сознание, всё будет хорошо». Пожилая  женщина стояла надо мною плакала,  а какой-то мужчина - тряс  мою руку, и  с испугом  спрашивал:
  -   Ну, ты что, Валя,  нас не узнаешь? Мать перед тобой плачет.  Ну, не молчи  же.
   А я и правда не узнавала их и не знала, как к ним обращаться. Они называли меня  доченькой,  а я, почему-то  не могла вспомнить,  кто они. Понимала,  что  надо  ответить,   и еле-еле  прошептала:  «Да- да».  Кто – то  произнёс:
 -  «Это хорошо, что  хоть  через сутки, но очнулась. И мне надо отдохнуть».
  Сутки? Что такое сутки?  Почему мне не знакомо это слово?  Меня  оставили одну. Тесно, больно, одна рука  забинтована, но прижата  к стенке, а лицо в душной повязке. Подошли двое, переложили меня на носилки  и понесли.  Я оказалась в комнате, где были две женщины. Напротив меня окно, а за ним увидела дерево. Мне сделали укол.  За окном  темнело  и мне очень захотелось снова окунуться в  свой светлый сон. Да, да, мне очень захотелось снова  вернуться туда,  где было интересно, легко и не больно.
      Стук разбудил больничную палату.  За окном было светло, и кто-то, указывая на меня, стучал в окно, требуя  внимания. Всё это вижу одним глазом, но никак не реагирую.  Мой мозг  не помнит  этого человека!  Женщины открыли  окно. Он стоял и  улыбался. ( Я наверное, забинтованная, выглядела  смешной). Смотрю на него и не понимаю, почему не могу вспомнить, кто это  и кто он мне? В палату зашла девочка  и  тоже,  улыбаясь, села возле меня. Но  и её я  не могла   вспомнить. Девочка  обратилась ко мне:
-   Мама, это я,  дочка твоя,  Лена. Мама, а  почему ты дядю Сашу  не узнаёшь?
   Она держала мою свободную руку  и  они с Сашей наперебой рассказывали, как ездили мы все вместе в лес, залезали в пещеры, и что случилось на обратном пути. В комнате удивлённо наблюдали за нами  и переговаривались. Потом  дочка  кормила меня,  ей было забавно, что  я не могла сама держать ложку,  правая – то  рука была в гипсе, а левой плохо

получалось.  Я покорно ела. Снова пришли делать укол  и дочка ушла.  А я лежу и приказываю сама себе вспомнить хоть что то.  Но нет,  мозг  спит. Мне захотелось встать и походить, как другие женщины в палате. Я пытаюсь,  делаю усилие,  вот  уже  мои ноги свисают  с  кровати,  ещё немного, и я встану.  Но стало больно, да, опять  моя голова, она отчего-то стала такая тяжелая,  что я не в силах её поднять! Но, почему?  Что с ней. Ведь  дочка только что рассказала, что  мы  ездили на велосипедах.  Значит, я  могла ходить  и даже ездить.  А почему  же сейчас не могу встать? И  тут подошла  медсестра  и сказала, что надо  лежать ещё пару дней,  что это очень важно, а вставать мне еще нельзя. Да, это так, я  понимаю и  чувствую, действительно, не могу встать, хотя  с ногами всё в  порядке.  Лежу и думаю:  а интересно,   вспомнила  бы я сама, как меня звать  и кто я такая. Стало смешно и грустно от таких мыслей, которые всё же приходили в голову. На следующий день я снова попыталась поднять голову.  Кровать моя стояла  справа  у стенке, на неё я оперлась, чтобы сесть, но  голова всё так  же, кружилась,   и  я снова положила голову  на подушку. Женщины в палате, улыбались, наблюдая за моими  тщетными попытками,  и  уверяли, что  скоро станет легче,  и я смогу сама подняться, а пока надо слушаться врача. Мне очень хотелось в это поверить. Так вот он, какой  мозг человеческий, он может заблокировать память, а  без нормального мозга моё тело, что замок без ключа, даже если руки и ноги здоровы. Но если  мысли  приходят  в голову,  это уже хорошо.
  Утром на  обходе  врач обратился ко мне: - Как себя чувствуете,  что помните?
  Я ответила:  –  Помню,  как летала. Там было светло и не больно. Я  видела много силуэтов, они  все прозрачные, мне так хотелось подниматься и подниматься  дальше, но меня  почему-то  вернули  обратно. Такое было со мной впервые.   
Доктор  серьёзно  меня выслушал, а  потом улыбнулся и сказал:

    -  Вернули, потому, что  удар  пришелся на кость глазницы, всего в трёх сантиментах от виска, вот если бы ударилась  виском, тогда бы  уже  не вернули с того света.
–  Теперь  всё будет хорошо,  продолжал он серьёзно,  сотрясение пройдёт, через  недельку выпишем, а через  месяц снимем гипс.
     В палате стояла тишина,  а я смотрела на врача одним глазом  и вдруг,  до моего сознания дошло, о чём сказал мне врач.   
        Наверное, это откровение удивило  не одну меня. После его  ухода соседи  по палате  стали расспрашивать  о подробностях   моего путешествия  «на тот свет» (именно  так и сказал всем врач). 
    Пришла  мама,  снова плакала,  наверное, один мой вид вызвал у неё слёзы. А папа  готов  был прочесть  мне  воспитательную лекцию,  о том, что  если не умеешь управлять  велосипедом, нельзя  садиться за руль. Тут уж я узнала своих родителей, конечно, это  папины нотации, ни с кем не спутаешь.  Но, он был очень добрым,  даже шутил и успокаивал маму, что всё обошлось  и я скоро поправлюсь. Как же хорошо, что мои любимые родители, дочка и мои друзья были рядом.  Без них я  бы не скоро  вспомнила даже своё имя,  а может, не вспомнила  бы и вообще ничего, как говорили в палате. Значит,  какие-то силы меня к жизни  зачем-то вернули  через сутки. Сутки – это же  длительное  время, - обрадовалась я правильному  значению этого слова, а «там»  они  были для меня,  как одно  мгновение.
       Шли дни и ночи,  и мне уже  не хотелось  возвращаться в свой  сон. Впрочем,  я сама уже засомневалась, был ли это сон  или, действительно, я побывала «на том свете»? Но, что-то включилось в моём мозгу, какие-то мысли приходили, какие-то уходили,  но голова  стала немного легче. Но, как только  вставала, тошнота подбиралась к горлу,   наваливалось  кружение, и мне приходилось  держаться за что нибудь,  чтобы не упасть. Мне есть не хотелось, только  пить,  было лето,  шёл август месяц.  Проходили дни, наконец- то сняли повязку с моего лица, а через несколько дней выписали из больницы. В первую же ночь мне приснилась моя  бабушка,  я её узнала, она была в знакомом  платочке, но далеко от меня,  вся в белом, будто светилась, и  я отчетливо услышала её слова;  «Ты всё знаешь»,   и  голос был
похож  на тот,  что сказал мне – « Рано тебе ещё».    Бабушка ушла от нас в том же году в начале июня. Так неужели  я  к ней летала?  Невероятно,  но с такой догадкой  я  ни с кем не поделилась: достаточно было того, что пережили мои родные. Просто мне было радостно,  что она «там»,  живая. Значит и я  жила бы  «там»  и от этих  интересных мыслей становилось  легко: теперь  я знаю, как  на «том свете».
 Часто перед  сном  я думала, что же означали  слова бабушки,  и какими знаниями я теперь обладаю.   И я вспомнила  про ту,  свою ученическую тетрадку, в которую   записывала  воспоминания, которыми  делилась со мной  бабушка. У неё была тяжёлая, но интересная жизнь. Мне очень захотелось скорее выздороветь, снять надоевший гипс  с  руки  и  найти эту тетрадку.  Но голова ещё кружилась, и я  смирилась с маминым  настоятельным  постельным режимом.  И я,   и мои друзья, все ждали моего выздоровления. Шли дни,  сутки   были  длинными,  и в тихие часы  я понемногу  вспоминала  бабушкины рассказы, и мечтала, что  непременно сама разберусь во всех исторических событиях, которые пришлось ей пережить.  А тот день, когда  мы ездили  в  пещеры, напрочь  вылетел из моей памяти.
      Но зато я  узнала и запомнила нечто другое:  что мысли мои существуют  отдельно от мозга, который  может на время отключиться,  а сознание неотделимо от   моей личности.  И  Я, Личность,  крепко связана с  невидимой свободной силой. Конечно же,  это  живой дух,  или  живая душа, которая  будет жить вечно. Как это здорово! А мозг  - это чьё - то  чудесное творение, (как  компьютер)  постоянно работает,  с чем-то связывает  и усваивает информацию, а мысли дают команду всему человеческому организму и наши мысли могут быть материальны.  И человеческие мысли и разумная душа человека, как одно целое – и есть сознание. Проверено на себе. Не зря гласит народная пословица – «душа всего дороже». Значит,  как мыслим, так и живём. Как мыслим, так и поступаем. Кстати, это интересная  тема, но уже другая.