Русская жена

Один узбек задумал себе авантюру - пожить с  русской. Задумал он её давно, в молодости. Но политическая обстановка в стране этому не способствовала. Ведь в  Советской   Узбекии титульной   нацией были   русские, и желание пожить  с  русской могло накликать на его голову неприятности.  А Турсун  себе этого  не хотел. Турсун хотел пожить  с  русской, а неприятностей не  хотел.
 
А тут вдруг в стране началась перестройка, шурум-бурум, и узбеки стали требовать,  чтобы они были титульной нацией в своей стране. Вот тогда-то Турсун опять загорелся своей авантюрой, хотя годков-то ему уже, конечно,  было сорок пять. Теперь  не надо будет, если что, идти в  местком и отчитываться, почему он учил свою жену уму-разуму.  Теперь можно  сказать:  так завещали мне мои предки. Да и никто, конечно, больше не вызовет.

С такими мыслями  он пошел искать себе русскую женщину. Но перед этим он сказал своей узбекской жене:
 -Всё, жена!  Теперь время не советское! Я беру себе вторую жену.
-С чего это? Поросенка что ли прогуливал или  белены объелся? Я твоя жена и второй у тебя не будет.

-Да, но по шариату мне еще  три, кроме тебя,  положены. А  я прошу у тебя скромно – еще одну. Умеешь считать или нет? Но обязательно, чтобы она была русская.

- Если мне сама власть узбекская сказала – я согласна. Но  вторую – только узбечку.

- С чего это? – переспросил Турсун. - В шариате  прописаны  четыре и безо  всякой национальности. Ты это можешь уразуметь?

- А с того, что с узбечкой я тебя быстро  надвое разделю – себе и ей. А с русской так не получится. Ты это можешь уразуметь? И проваливай, чтоб  тебя  дэвы забрали. Русские – это  нехорошие люди из преисподней.

-Хорошо же ты меня провожаешь. А я за тебя калым платил в  свое время. Всё-таки к младшей жене  буду ходить. Сказал – буду. И буду.

Пошел он недалеко. В микрорайон авиазавода. Там как раз он приглядел одну. Одинокая, энергичная, его возраста. Трое детей. Муж спился. Словом, любовь-не любовь, но понравилась.

Предложил роспись.  А как же без этого? Серьезный узбекский мужчина не будет жить с женщиной нерасписанный, потому что он тоже в  годах, уважаемый человек, с хорошей  профессией, тоже трое детей. Хочу делать, как положено!

Раз положено расписываться,  он ей  предложил расписаться. Но сказал: хоть я и  расстался с женой, но младшую дочку своими благодениями никогда не оставлю, потому что люблю свою младшую дочку.

Русская женщина  была несчастна в своей судьбе. Энергичная, с большими планами, она натыкалась  либо на ловеласов, либо на слабохарактерных мужчин. Первые  её обманывали и уходили, а  вторые не обманывали, но  они не могли удовлетворить её социальных амбиций и быстро заворачивали в пивнушку. Тем дело  и кончалось. 

А тут – дальнобойщик, рукастый, в хороших летах, то есть еще способен поставить дом, нажить достаток, купить машину. И вообще узбекские  мужчины казались ей улыбчивыми и семейными. Будет с кем детям общаться.

И они пошли и расписались, и пришли домой  и возлегли. А через месяц  он сказал себе: «Пора учить жену верности и послушанию» и отлупил ни за что ни про что.  И не давал ей никакого отчета, говоря про себя:  «Конечно, не ноги мыть, но что-нибудь близкое к этому жена должна исполнять и всегда делать то, что говорит ей муж».

Русская жена попала в больницу и отлежала двадцать дней с ушибами и синяками, говоря врачам, что это она  на  стройке упала. Шла по стройке и упала. Там доска неприбитая была.

Когда после больницы она пришла домой, он  выстроил всех её детей и спросил:  «Вот  я  -  узбек, развелся с женой. Но я - социально ответственный. Я плачу первой жене на детей, чтобы было у них достойное образование, еда и условия  жизни, а где те архаровцы, которые настрогали с тобой  вместе троих детей? Где их социальная ответственность перед детьми? За время, которое ты была в больнице,  никто не приходил, Ни денег, ни гостинцев не принес. Хвастаться тебе, русская женщина,  нечем. Ты это так и знай».

И русская жена подумала:  значит, я ошиблась, думая, что узбекский муж – другой, в отличие от русского. Будет и  своей узбекской жене, и мне помогать. Выходит, надо самой всё делать? Как с русским? Но не впервой, хотя и обидно.

Так. Первая моя дочка имеет квартиру  и умеет шить трусы. Мужские. А если  я их буду продавать на  Алайском рынке? Внучку на это  можно прокормить.  А второго ребенка – Дэни – я  отправлю  на  строительную практику в Россию. Напишу родным, чтобы приняли. Авось зацепится. А для третьей любимой дочки я должна сама поехать  в Россию и всё приготовить для её  поступления  в МАИ.

Решив выйти за  Турсуна, узбекского мужа, Катя  думала:  а надоели русские мужья! То гулены – пробу негде  ставить, как парашютист, а то пьяницы, как Витя. Лечи его не лечи – всё равно без толку.  А вот говорят узбекским мужчинам пить нельзя – шариат не велит. И говорят,  добытные очень. Она рассчитала так:  выйду за него, у самой пятикомнатная, на авиазаводе заработанная, а с него – прожиточный минимум  семьи. И будем мы жить припеваючи, раз узбеки теперь титульная нация.

А когда она  в реальности ему  это  озвучила – он  ответил так:
-У меня от первой жены три ребенка. Я на всех трех плачу. А у тебя три ребенка от разных мужей. Им легче платить. Пусть каждый за своего  и заплатит. Какие проблемы?

-Но ведь русский мужик платит только тогда, если живешь с ним,  в постели, а если не живешь – платы не будет. А узбекский мужик, как я вижу –крохобор, если приходит к женщине в дом  и не считает себя обязанным составить  семейный финбаланс.  Больно  дорого мне тебя даром содержать. Я этого не ожидала от узбекского мужа. На том и закончим.

-Ну как же? Мы же уже жили.
-Не знаю, зачем ты жил, а я жила надеждой, что ты поможешь мне. А даром  жить – дурочек нет. Почему вы русскую женщину за дурочку считаете?
-Ну как  же, мы с тобой начали уже жить!

-Да, начали. А теперь закончили. Я ошиблась в тебе.
-Да  не такой уж я жмот. Что-то дам на проед семье.
-А вот  дашь – тогда и посмотрим.

А про себя подумала: правильно мне Нинка, соседка, говорила. Они,  может,  и заплатят, но ты проси вперед. Потому что потом  им отданных денег жалко будет. А русская женщина боится вопросом  о деньгах обидеть мужчину. А это совершенно напрасно. Не зря пословица есть:  договор дороже денег.  А русские женщины всегда дурочки. Сначала верят, а потом с пустым карманом ходят.
 
Трудно было Кате это  слушать, откладывала она такой разговор, да пришлось начать.

-Ты,  мне сказывали,  в Москву собираешься?  Сына проведать, как он там в Москве учится? Я своего тоже надумала в Москву отправить. Там у меня родственники. Передашь им дыню? А я им позвоню  для размягчения разговора. Как   у  тебя дела с  сыном?

- Сын хотел было в Турцию ехать учиться, когда мы самостоятельность получили. Думали – страна богатая,  язык – ближе некуда, родственный. Хотели туда посылать. А Турция вдруг сказала: культурно дружить – пожалуйста, а экономически объединяться  - не пойдет. У вас такая застарелая экономика, что вы нам нашу экономику посадите на нули. Пока вы свою не поднимите, мы с вами экономический договор заключать не будем. А песни петь, танцевать – это пожалуйста. Я  отвез его год назад  по-старому, в Москву.
 
А в этом году наш меджлис заключил  договор   о дружбе и взаимопомощи с  Турцией, и я хотел его  в Турцию переводить,  а как до дела дошло – экономический составляющей в договоре нет –  и я еду проведать. Учиться они  не берут на серьезную профессию, экономическую. Мы вам  - не русские, - говорят турки. Русские хотят бесконечно революции  производить, а  кто их кормить будет – об этом они даже не думают. А турок думает, что он кушать будет, а потом уже политические дебаты устраивает.

-Ладно, поняла. А я тоже хочу сына, как кончит ПТУ, в Москву отправить. Чтоб он там практику прошел после училища и, может быть,  поступил в институт. А для этого  мне нужно напомнить моим родственникам, что я им родня. Передашь им  дыню? А я  им позвоню, чтоб приехали забрать.
- Ладно, Турцию оставим, а почему твои русские не платят алименты? –    Турсун опять вернулся к больной теме.

Вечером Катя окончательно поняла, что брака с узбекским мужем не будет. Но узбекский муж  посылает своих детей учиться в Москву,  и она пошлет своего сына в Москву. Расшибется, но пошлет. Пусть это будет пилотный вариант.

А Лена у меня здесь устроена. Ей туда ехать не надо. А  чтобы она как-нибудь случайно не продала  однокомнатную  квартиру ( их у нее две  – одна от меня, одна от отца из  Америки) -  надо одну  сдавать, а в другой жить. И я  это сделаю. А еще я дам ей профессию. Она же в  хлебопекарном техникуме училась. А это сейчас никому не нужно. При падении  экономики  все узбекские женщины вернулись к самодельным лепешкам. А я ее научу шить мужские трусы и продавать на Алайском рынке. И пусть она остается здесь.

А главная моя  забота – это Любонька, младшая дочка. Я ее оставляю при   себе. Потому  что,  уделав дела старших детей, мы  посылаем их в самостоятельную жизнь, а младшие  кормят нас на старости лет.

Вот такие проблемы у русской женщины - решать всё в Москве через родственников. А узбекский мужчина решает все через диаспору. Диаспора – это большая организация внутри города по национальному признаку.

Турсун пришел в дом главы  диаспоры, преподнес  подарки с родины, рассказал, что у него сын хочет учиться в техническом вузе, что с постоем, сколько это стоит, где ему столоваться и кто за ним будет присматривать.  И ему всё сказали. И сколько это  стоит, и кто будет за него отвечать, кому   звонить,  узнавать о его успехах.  Деньги,  конечно, кусаются. Но куда деться, раз сын выбрал такую стезю?

А у русской жены через родню – всё комом. Звонит бывшему мужу: – Ну что? Передал    дыню? – Нет. – А что? – Сначала никто не приходил, а потом я  по своим делам уехал. Я же не могу там тридцать дней стоять. Продавца поставил, а сам по делам. Ладно, давай телефон, позвоню еще раз.

Катя опять:
– Ну что? Договорились?
-Звонил, но не договорились.
-А почему?

- Я у акына сижу. Как я буду договариваться с кем-то, когда я дела свои делаю?
-Ах ты! Тебя и попросить ничего не  нельзя, - рассердилась Катя и бросила трубку. – Ладно, сама всё уделаю, когда в декабре Дэни поедет на практику в Москва-Сити.

-Ну вот, - сказала Катя соседям в декабре. – Мой сын едет в Москву на практику. 
-Ах, бедненький, - запричитали  соседки. – Там так холодно.
-Ничего, - сказал сосед. – Я ему сибирскую шапку сейчас подарю. Ему тепло будет.
А вот брат в Москве отказался брать Дэни на постой.  Катя  звонит:  – Возьмешь? А он говорит:  – Нет. 
- Почему? - спрашивает.

А он:
- Мне некуда. Ты же была у меня два года назад, видела, что мы друг на друге сидим. Я тебе найду квартиру, а ты оплатишь – какие проблемы? А я буду приходить смотреть за ним. А почему ко мне-то его совать? Я же и тогда говорил – в гости -  пожалуйста, а жить –  куда мне вас  поселять?
- Поняла. – И Катя бросила трубку.  Звонит братниной  первой жене.

А та:
- Я ничего не знаю, мы развелись, но на две недели  Дэни поселю. Больше – нет.
- Ну, сын, езжай, начинай с этих двух недель.  А  платить за квартиру будешь,   когда   сам начнешь работать, у  меня таких денег нет.

И Дэни поехал, надеясь, что Москва-Сити не подведет. А их,   квалифицированных каменщиков, которые дома должны возводить, поставили грузчиками таскать  пятидесятикилограммовые цементные мешки. И посыпал народ обратно, не дожидаясь аттестатов.  Вот жена Лужкова какой им пир устроила.

Но Дэни со-товарищи твердо решил, что обратного  пути им  нет. Что они приехали в Москву навсегда. Что бы ни было – стоять до конца. Потому  что аттестаты  в Москве выдавать будут. Нельзя уезжать. Хитро придумано. Подловили их на мечте.

А Лена – первая дочка -  бросила  Алайский рынок, бросила свою дочку,  и,  продав квартиру, с одним симпатичным  мужчиной поехала в Россию натурализоваться. 

Ее дочь сама села на поезд, никуда не заходя,  доехала  до Казанского вокзала в Москве, оттуда прошла в гостиницу «Ленинградская», предъявила свои документы  в казино гостиницы «Ленинградская»  и ее взяли крупье в это казино, потому что у нее была русско-абхазская  кровь и выдержка.

А Дэни побежал в узбекское консульство, кинулся в ноги консулу и рассказал, что его обманули, что он  не как такелажник  подписывал документы, а как каменщик. И он просит дать ему любую  работу в консульстве,  чтобы он   смог учиться в институте  в Москве.

Так как это  был первый случай такого обращения, ему дали работу разнорабочего по консульству. То  письма отвозить, то подметать. И пошел он слушать лекции в строительный институт. А потом открыл с другом строительную фирму.
А русская жена  приехала в Россию и  стала работать в тубдиспансере нянечкой.
2022 – 2025