Есть женщины в русских селеньях... Есть!

"ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В РУССКИХ СЕЛЕНЬЯХ..." ЕСТЬ! БЫЛИ И ЕСТЬ!

Ах, эти женщины! В них струится живое вино времени — терпкое, с искрами былых бурь. "Есть женщины в русских селеньях ... с красивою силой в движеньях, с походкой, со взглядом цариц" — писал великий русский поэт Некрасов ещё в 1863 году. Но сегодня они идут не деревенскими улицами, а городскими тротуарами, и всё так же — "грязь обстановки убогой к ним словно не липнет". 

Их смех звенит, как хрустальные бокалы при тосте, а взгляды — глубокие, как ночные озёра. Они цветут "миру на диво", эти современные царицы, у которых "во всякой одежде красива" не только внешность, но и душа. Их движения сохранили ту самую "красивую силу", о которой писал поэт — когда рука, поправляющая прядь волос, делает это с грацией танцовщицы, а жест, подающий чашку кофе, похож на благословение. 

О, как они умеют любить! Эти "румяные, стройные, высокие" душой, не только  телом. Они целуют не губами — всей душой, всем нутром, каждой прожилкой, сохраняя ту самую "ловкость ко всякой работе", что воспевал классик, только теперь работа эта — искусство быть собой. 

Когда они танцуют — а они танцуют! — в их движениях та самая царственность: "Пройдет — словно солнце осветит! Посмотрит — рублем подарит!". Только теперь их рубль — мудрость, их солнце — внутренний свет. 

Их седины — та самая "спокойная важность лиц", превратившаяся в серебряные короны. А морщинки — как дорожки, по которым к ним пришло понимание: они те самые женщины, о которых "зрячий  говорит" восхищённым шёпотом. 

Они идут "той же дорогой, какой весь народ наш идет", но их путь освещён не слепой судьбой, а осознанным выбором. Эти "красавицы, миру на диво" сегодня — не крестьянки, но сохранили ту самую силу, что "словно солнце" освещает всё вокруг. 

И когда ночь прижимает их к себе, они шепчут в подушку не жалобы, а благодарности — тем самым некрасовским женщинам, чья "красивая сила" теперь живёт в них. В нас. В каждой, что поняла: быть женщиной — значит нести в мир тот самый свет, о котором писал поэт, только теперь — не забитый тяготами, а сияющий свободой. 

Они — плоть от плоти тех самых "женщин в русских селеньях", только шагнувших в современность, сохранив всё то, за что их любили, боготворили и воспевали. И теперь они воспевают себя сами — жизнью, полной, яркой, настоящей.