История про Пашу, Машу и Мафика, которые дружили,

 Жили-были три друга: Паша, Маша и Мафик – Мафусаил, точнее. Сколько времени им было отведено на дружбу, никто не знал. Паша был литератором по образованию, поэтом в душе и благотворителем – по статусу. Маша – любительница писать всякие бредовые вещицы. Иногда её прорывало, и кое-что получалось даже не стыдное, тогда она выкладывала на литературном сайте свои отдельные чувственные стишки и вымученную прозу на всеобщее обозрение. Мафик, умный по определению, и практичный по натуре, упорно искал, куда бы нацелить и с пользой применить свой богатый жизненный опыт и даже подозреваемый в себе талант. Маша, – она знала, о чём говорила, – предложила ему «окунуться с головой в творчество», тем более, что этому совету предшествовала их большая переписка, как полагается, – с длинными доверительными откровениями, насыщенными чувственностью и одухотворённостью, «опыляемая», при всём при этом, взаимной симпатией и общими разносторонними интересами.

         Судьба свела их в «тройственный союз» довольно поздно. Молодость была давно позади, поэтому время периодически подкашивало то одного, то другого. Сначала Паша свалился с инсультом, потом, немного оклемавшись, он основательно залёг с переломом шейки бедра, но, что его радовало в такой ситуации, мог часами сидеть у компа. Время шло, настал тот момент, когда и Мафику пришлось пережить тяжелейшие часы, дни, недели в связи с перенесённой серьёзной операцией и неясным прогнозом на перспективу. Маша носилась  в больницу с банками и кастрюльками, чтобы хоть как-то скрасить отнюдь не радостное настроение Мафика. Её моральную и всяческую поддержку он принимал, рассудительно понимая, что это его ни к кому не привязывает и ни к чему не обязывает, и вообще, явление это временное  и ценно для него просто как «текущий момент». Ведь он даже приехал оперироваться в город, где жила Маша. Но, как приехал, так и уехал.
       
        В своём страстном стремлении поддерживать и продвигать способных людей Паша пошёл дальше. Так как в его руках были управляемые рычаги для вручения наград благотворительного фонда, артдиректором которого он являлся, он задумал для поддержки вручить главную награду, переживающему нелёгкие времена, Мафику. Как оказалось, в фонде денег не хватало, поэтому он единолично решил, для изготовления специальной наградной статуэтки, взять недостающие 500 зелёных долларов из тех 2000, которые ему прислала тётка из Киева на операцию для замены части покалеченного бедренного сустава. Из-за своей открытой, наивной души и этого бездумного поступка он жестоко поплатился, впоследствии, своим здоровьем и, можно сказать, даже жизнью.

         Маша была уверена, что Мафик откажется от этой награды, но она, как потом оказалось, сильно ошибалась. Весь её жизненный опыт подсказывал, что за просто так получить столь высокую награду невозможно по определению, но, тем не менее, иногда опыт знания людей даёт осечку, подводит, а в отдельной конкретной ситуации, порой, и вовсе ничего не значит.
        Мафик получил награду, правильно счёл этот факт авансом и решил, что теперь его надо бы отрабатывать. Он, слава Богу, позабыл о болезни, погрузился в приятную атмосферу писательского труда и,не без некоторой доли иронии,даже стал называть себя не иначе, как «Писатель», да, да – с большой буквы!Паша и Маша живо интересовались новинками, выходящими из-под пера новоиспечённого автора; без всякой натяжки произносили в его адрес хвалебные речи, но и критика следовала, как правило, – от Маши, с основательными разборами и подробными пояснениями.Паша был немногословен, и услышать от него – «нормально», «сойдёт» или «говно» было равносильно весьма красноречивой оценке, выражающей одобрение или недовольство.

        Маша была наивной до некоторой степени и считала, что доброжелательные дружеские подсказки, особенно по части стилистики, это вполне допустимое дело. Мафик до поры до времени терпел её вмешательство в столь интимный процесс, такой, как творчество, и постепенно утрачивал веру в себя, вернее в свой, не подвергаемый ранее сомнению, талант. Это его страшно раздражало.
Паша и Маша большую часть времени проводили за душевными разговорами о литературе и «за жизнь» по скайпу. Маша обещала, что он скоро начнёт ходить, а он самоиронично поддакивал: «Вот встану, и уж тогда задам вам всем…» Чего он «задаст», скромно умолчим, дабы никого не подвергать невольному смущению.

        Время шло. Мафик с удовольствием занимался перепалками на «Эхе Москвы», считая, что критикуя всех и вся вдоль и поперёк, таким образом, радеет за страну своим громким и честным либеральным голосом. Паша и Маша переживали и уговаривали его вернуться к занятиям прозой. Мафик, отшучивался и баловался банальными, не имеющими никакой художественной ценности, рассказиками, но доброжелательные читатели и симпатизирующие ему дамочки одного известного литературного сайта в голос нахваливали его творчество, называя серьёзной публицистикой.


        Словом, вскормленная этой очевидной лестью, его гордыня полезла из всех щелей. Чтобы получать ещё больше щедрой, многообещающей любви разновозрастных читательниц и авторш, он решил «размножиться» и открыл на сайте вторую страницу под псевдонимом, намекающим на перспективу в скором времени стать таким же известным писателем, фамилия которого угадывалась в присвоенном нике.

        Когда Маша стала недвусмысленно намекать, что он просто-напросто разменивается по мелочам и тратит драгоценное время по пустякам, Мафик решил приструнить надоевшую своими нотациями,подругу и даже позволил себе отпускать грубости в её адрес. «А что такого? Выражаюсь, как хочу, зато честно…Я же свободный, самодостаточный человек,Писатель… Никто мне – не указ… никому ничего не обещал, не должен и плевать я хотел на чужое мнение, даже если оно имеет все признаки дружеского» – примерно так рассуждал он.
Тем временем, жизнь колошматила всех троих почём зря.Паша окончательно свалился с очередным инсультом. Маша звонила его родственникам, в надежде на хорошие новости, но слышала одно и то же – удручающее: «Практически безнадёжен, никаких положительных прогнозов врачи не обещают!» Сама она пережила в течение одного года смерть трёх близких родственников, в числе которых покинул сей мир и её родной брат, его уход был для Маши чрезвычайно болезненным. Мафик надорвался на даче, упал с лестницы, сломал ключицу и вывихнул палец, хотя, через пару месяцев, привык к неприятным ощущениям, которые, однако, с самого начала не являлись препятствием для любимой забавы – клацаньем по «клаве», заигрыванию с дамским коллективом сайта, ублажая любвеобильных персон, то шутливо критикуя, то восторгаясь их незамысловатыми стишками и прозой.
       Паша был вне зоны доступа: лежал в прострации и смотрел в потолок без надежды, веры и дружеского, а, главное,душевного тепла. Грубостей Маша не переносила, поэтому общение с Мафиком заглохло само собой. Потерю друзей она тяжело переживала в одиночку.

       А что же Мафик? Многолетняя, можно сказать, – стержневая тема, тянущаяся с самого подросткового возраста, не давала ему покоя. Хотелось высказаться, покаяться, искупить вину перед застреленной когда-то, из отцовского ружья, птицей… и он решил закончить исповедь, начатую несколько лет назад. Казалось, вот он, единственный способ успокоить душу, вывернуть её наизнанку, понять про себя всё до самой последней клеточки, пройти честный путь, ведущий к духовному очищению! Это ведь так легко, стоит лишь сложить буквы в слова, слова в предложения, предложения в абзацы… ничего не утаивая, не преуменьшая, не щадя себя, как бы этого ни хотелось.Ему представлялось,как он приподнимается над людской суетой, над никчёмными, пустыми людишками с их бесконечными проблемами, неудачами, чёрствостью, злом, лицемерием и плавно летит, паря над землёй, как ястреб, оставляя там, внизу своих родных, бывших друзей, знакомых и всех тех, кто не оправдал его надежд, не понял его нежную, чувственную душу, вовремя не сказал нужных и важных слов, недостаточно любил и верил в него…
       Он летел, восхищаясь утренним восходом солнца; сердце билось ровно и сильно. Наконец-то он почувствовал себя счастливым, ведь он был вне пределов досягаемости точного, меткого выстрела…