генеалогия рудознатцы Черновы

Ищем родственников!
89777406177 макс, вацап, телеграмм ......
.....................
Нисходящая роспись: Чернов Андрей
Поколение 1
1. Чернов Андрей (Около 1680-?)
Родился: Около 1680. Умер: ?

Поколение 2
2-1. Чернов Климентий Андреевич (1710-?)
Родился: 1710. Умер: ?

Поколение 3
3-2. Чернов Тимофей Климентьевич (?-1809)
Родился: ?. Умер: 1809

Поколение 4
4-3. Чернов Иван Тимофеевич (1772-1833)
Родился: 1772. Умер: 1833. Продолжительность жизни: 61

Поколение 5
5-4. Чернов Николай Иванович (30.12.1811-?)
Родился: 30.12.1811. Умер: ?. Династия русских геологов Черновых. 16 октября 2021 г.. Галина Деордиева – педагог воркутинской школы №39, которая носит имя Георгия Чернова, в своей исследовательской работе, опубликованной в феврале 2017 года, составила подробное описание династии Черновых. . По ее сведениям, род Черновых   происходит из Пермского края. Черновы были углежоги, купцы, приказчики, управляющие железоплавильными заводами Строгановых и Абамелек – Лазаревых. . . Около 1680 года – дата рождения Андрея Чернова. О нём известно только то, что он имел единственного сына Климентия, который родился в Нытве в 1710 году и во времена правления Петра Великого и Екатерины I занимался выжигом угля. В 30 лет у него родился единственный наследник Тимофей. Он был крепостным Строгановых и тоже занимался выжигом угля. Он был переведен в Хохловский завод на Каме, где со временем стал приказчиком, а затем строил Полазненский   завод, на котором Тимофей Климентьевич и его сын Иван Тимофеевич Черновы работали уже в качестве служащих. . Тимофей Климентьевич Чернов   построил   себе   огромный   дом   в Полазне. Там он и умер в 1809 году и был похоронен недалеко от устья реки Полазны, напротив деревянной церкви..  1772 - 1833 - годы жизни Ивана Тимофеевича Чернова - прапрадеда Георгия Александровича. А 30 декабря 1811 года в семье Ивана Тимофеевича после семи не выживших дочерей родился, наконец, долгожданный мальчик Николай. . . Именно Николай Иванович Чернов считается главой династии геологов. Он окончил Высшую горную школу Строгановых в Санкт-Петербурге по специальности инженер-технолог. Жил Николай Иванович Чернов в Петербурге на Невском проспекте по соседству со многими декабристами. Он работал   учителем в горнозаводском классе Чермозского технического училища. А с 1836 году - управляющим Кизиловского железоплавильного завода. 1837 году Николай Иванович женился и стал счастливым отцом девяти сыновей и пятерых дочек, в том числе Александра.. . Александр Николаевич родился 12 декабря 1838 года. После окончания Екатеринбургского   горного училища работал управляющим солеваренными заводами в Соликамске, проводил геологические исследования в окрестностях города и на Урале. Александр Николаевич Чернов написал брошюру «Очерк геологического строения города Соликамска» (Пермские   губернские   ведомости, 1888) и подарил   ее сыну Александру с надписью: «Сыну моему для продолжения», которая стала пророческой. . . Продолжая дело отца, Александр Александрович Чернов стал выдающимся российским ученым геологом, профессором, доктором наук, крупнейшим знатоком геологии Европейского Севера и недр Республики Коми. С детства он приобщился к исследованиям отца.  Еще в юности сначала с отцом, а потом, после окончания   естественного   отделения физико-математического факультета Московского университета, и самостоятельно он совершил свои первые экспедиции   на   приток   Печоры. Самым известным результатом его работы стал вывод, сделанные й 1924 году: «Таким   образом, в настоящее время начинают выступать на северо–востоке европейской части СССР неясные контуры большого каменноугольного бассейна, который естественно назвать Печорским». Ученый при жизни был осыпан наградами и признанием. Но своим главным достижением он считал успехи своих многочисленных учеников, которые продолжили его дело. И в их числе сын - Георгий Александрович Чернов, ставший достойным представителем   четвертого поколения славной династии геологов. . После окончания в 1930 году почвенно-географического отделения физико-математического факультета Московского университета Георгий Александрович начал собственные исследования, результатом которых стало открытие Воркутского угольного месторождения, а позже – нефтегазоносной провинции. По числу открытий доктор геолого-минералогических наук, заслуженный геолог РСФСР даже превзошел своего отца. . . Пятое поколение династии Черновых представляет сын Георгия Александровича – Вадим Георгиевич Чернов - геолог, палеонтолог, доктор наук, профессор кафедры динамической геологии. Как и все представители династии, он с детства принимал участие в исследованиях отца – еще школьником участвовал в экспедициях на Полярном Урале и в Большеземельской тундре. К сожалению, он слишком рано ушел из жизни - в1990 году на 58-м году. . . Сейчас династию геологов продолжает сын Вадима Георгиевича, Вадим Вадимович Чернов, который родился в Москве 6 июля 1974 года. С 12 лет он принимал участие в экспедициях отца в Крыму и на Памире. А в 1991  году   поступил   в   Московский   Государственный   Университет на   геологический факультет. После окончания аспирантуры в 2000 году молодой геофизик работал в Казахстане, Польше, Китае. В сентябре 2010 года в рамках Форума-выставки «НефтьГазТЭК» Вадим Вадимович Чернов - ведущий геофизик научно-производственной компании «Геонефтегаз» - представил свою научно-техническую разработку по высокотехнологичным методам геологоразведки углеводородного. В настоящее время Вадим Вадимович - представитель шестого поколения династии русских геологов Черновых - живет на Украине и продолжает профессиональную деятельность.

6-4. Чернов Иван Иванович
Родился: ?


Поколение 6
7-5. Чернов Александр Николевич (08.11.1838-05.1897)
Родился: 08.11.1838. Умер: 05.1897. Продолжительность жизни: 58. Александр Николаевич. . Ниже приводится выдержка, в которой есть тексты, написанные как Александром Николаевичем, так и его отцом Николаем Ивановичем (нашим общим предком). . Особенности национальной охоты. .  Расшифровка и подготовка к публикации: Ян Кунтур. Работая в архиве, я наткнулся на любопытную рукопись конца XIX века некого Александра Чернова уроженца Соликамска (***А.Н.Чернов родился не в Соликамске), в которой он пытается доказать, что легендарная чудь и современные ему вогулы – один народ. Материал действительно интересный и изложенный хорошим слогом.  Некоторые доказательства выглядят сейчас несколько наивными, некоторые наоборот наводят на мысли. Но самое большое достоинство работы – очерковые зарисовки того времени, как свои (например о зырянах-швецах на Бабиновской дороге), так и цитируемые. Статью можно назвать своеобразным памятником историко-этнографической мысли Пермской губернии своего времени. Не имея возможности опубликовать её целиком, приводим интересный отрывок о традиционной уральской охоте на лосей жителей села Растёс, обрусевших вогулов.. Текст: А. Н. Чернова. «В Кизеловской даче, на реке Косьве, есть Троицкий железный рудник в 75 верстах выше по реке от станции Губаха Уральской дороги.  Во время управления Троицким рудником моего брата (*** по всем признакам Ивана Николаевича),  я бывал у него, смотрел и рудник. По самому .                2. руднику протекает ручей, по-ихнему «речка Трехъямная».  Переходя этот ручей, брат говорит мне: «Ты не подумай, что эта речка по тому называется Трехъямная, что на ней были три ямы (для ловли лосей). Нет, по ней было в три ряда ям, потому что здесь был главный переход лосей через Косьву (хотя Косьва для лосей везде переходима). Давно уже, - прибавил брат, - растессяне знали этот рудник (именно копая ямы, встречали камень такого удельного веса, который показывал им, что этот камень не «пустяшный»), но скрывали, опасаясь лишиться своих ям и угодий»..   В 1845 году отцом моим было составлено описание Растёсской дачи, находящейся на вершинах Косьвы, и занимающей восточную часть Соликамского уезда. Выписываю из него описания о лосях:.  «Главные промыслы их (растессян) звероловство, птицеловство, рыболовство  и сбор кедровых шишек. Предметы звероловства: лось, олень, соболь, кидас (помесь соболя и куницы), куница, выдра, медведи и редко волки и росомаха.  Стрелянием белки почти не занимаются, потому что собак, приученных к гонке оленей, без вреда нельзя приучать, чтобы она облаивала и белку, в таком случае собака,  преследуя  оленя и встретившись с белкой, не побежит за оленем, а будет облаивать белку, которой, впрочем, здесь не слишком много. Растессяне собак своих отучают даже от облаивания тетеревов, по этой же самой причине. Лов лосей и оленей растессяне производят ямами и сверх того в зимнее время по глубокому снегу – ружьём. Ямы копаются не глубже сажени,  столько же в длину и до 5 четвертей шириною, бока ям обираются стоячим тыном, как можно гладким, вверху распирающимся творилом (распорками)..                3.   Верх ям закрывается нетолстыми вицами, потом хвоей и сверху мохом.  Ямы копаются более около рек и речек, а также и в междугорьях и логах, именно в тех местах, где более приходят лоси и олени. Яма от ямы выкапываются в 50, 75 и в 100 саженях, смотря по удобности места и грунта, и от ямы до ямы выставляют ограды, не более, как в две или три жерди, кое-как, а над ямами оставляется проход, и яма обставляется слушками. Лоси и олени любят в зимнее время жить в местах,  где снег мельче, чтобы им свободнее можно было убегать от преследований, а как на западной стороне Урала снега слишком глубоки, то олени и лоси на зиму по осени переходят через Урал,  с западной стороны на восточную. По наступлении же весны они идут опять обратно на западную сторону и приходят до села Пермского и ниже, так что прежде видали оленей около Чёрмоза т.е. на правой стороне Камы). При этих-то переходах они, не подозревая расставленных им сетей, и попадаются в приготовленные для них ямы. Хотя ограды и плохи, но звери редко переходят через них, разве через павшую, а идя через прикрытую яму (она роется в перпендикуляр ограде и вдоль марша лося), почти всегда делаются добычей охотников.  Редкому удается сметить ловушку, перепрыгнуть через яму и попасть на ту сторону хотя бы передними ногами, тогда он избегает опасности и уходит.  Но, попавший в яму, и оттуда нередко уходит, когда в яме плох и гнил тын, тогда попавшийся зверь, выбивши тын и опустивший землю, легко выпрыгивает из ямы. Попавших зверей охотники, осматривая свои «путики» (ямы), нередко находят живыми и убивают, а часто находят уже уснувшего, а нередко и поврежденного хищными птицами, опревшего и испортившегося. Но растесяне никогда не бросают павшего, а употребляют в пищу, полагая, что кто бросит поврежденного зверя, то у того не будет уже попадаться не .                4. в одну яму. Но упавшую, заблудившуюся корову никогда не едят. Причина долгого не смотрения ям есть та, что растессянам не всегда удается быть свободными, занимаясь рыбной ловлей, сенокосом и прочим. Сверх того за дальностью ям, которые есть от селений в 50 и 60 верстах и в разных сторонах. .  С ружьём охотятся за этими зверями только тогда, когда в марте месяце снег днём притаивает сверху и, замерзая ночью, образует наст и будет в состоянии поднимать собак. Тогда охотники,  не упуская времени, тотчас идут  в те места, где полагают или точно знают, что зимуют звери, и, найдя  их стадо, преследуют со своими собаками. Олени или лоси бегут по глубокому снегу, и все, проламывая наст, измучиваются до чрезвычайности и останавливаются. Тогда охотник, прикатившись на лыжах, убивает из ружья или, за неимением оного, рогатиной. Привязывает к колку, коим управляют при ходьбе на лыжах, нож, смело напускается  на свою добычу и закалывает её. Партия охотников, найдя стадо лосей или оленей, редкому даст уйти, а всегда почти всё стадо делается их добычей, которая делится вся поровну на каждого, хотя бы из артели он или двое никого не убили.  Если случается, что сойдутся двое из разных артелей, будут преследовать зверя вместе и убьют его, то добычу делят пополам на ту и другую артель..  Но если стадо разогнала одна артель, а на след зверя нападает охотник из другой, убьёт  и освежует убитого, тогда пришедший по следу из первой артели уже не имеет права в добыче со своей артелью.  Случается нередко охотникам убивать лосей и зимою, только без собак, - гоньбой.  А оленей – редко, потому что лось бежит без сноровки, если он побежал, то бежит без остановки,  пока совершенно выйдет из сил и останавливается по нужде, .                5. тогда охотник, следивший его, скоро настигает и убивает без труда и ружья, а олень, напротив, осторожнее: он отбежит от охотника версты две или три и ложится отдыхать и услышав охотника, выскакивает и опять отбегает столько же, и опять ложится, так что охотник, измучившись от преследования, попускается своей добычей»..  К этому описанию должен добавить, что Растёсская дача заключает в себе 251 758 десятин. На этом пространстве находятся только четыре селения, все – станции Государевой дороги (Бабиновской – прим. ред.) на протяжении около 80 вёрст, вытянутые в линию, а именно Молчан – 6 домов, Верх-Косьва -21 дом, село Растёс – 24 дома и Кырья – 8 домов. Число дворов относится к 1839-1844 годам, когда отец мой там жил, производя промывку золота, и застал стариков – обруселых вогулов, называвших его «патюшко», вместо батюшко, не могши выговаривать букву «б» (…). Ещё добавляю, что звериные ямы (находятся – прим. ред.) в 50-60 верстах от двора потому, что собственно ямы начинаются у дворов и тянутся на 50-60 вёрст по радиусам во все стороны, - извольте их своевременно осматривать. А благосостояние семьи измеряется количеством ям и делится наследниками в случае смерти владельца их…» (ГАПК, 297, оп.3, дело 388, листы 32-36.. . Ниже приводится текст письма Александра Николаевича, написанного после смерти его жены Марии, урожденной Быдариной (сестры писательницы Кирпищиковой А.А.).                6. . Письмо Александра Николаевича Чернова Анне Александровне Кирпищиковой.(***Письмо написано на 4й день после смерти после родов жены Александра -  Марии. Кирпищикова – родная сестра Марии).  .                Соликамск 23го Февраля1880года.. .  Ох, Матушка Анна Александровна, схоронил я вчера свою Машеньку от глаз своих и людских на веки вечные, бесконечные! Что делать, что делать! Видно такова была воля божия, видно там ему понадобилась такая личность, как покойная, соединяющая в себе строгое исполнение, в духе истинного христианства, всех обязанностей, какие требуются от жены, матери, хозяйки дома и проч. и проч. Построенная на таком складном фундаменте семейная жизнь моя была такова, что я как сыр в масле катался и, если оставалось чего желать, так только денег и материального обеспечения..  Можете после этого судить, какой удар для меня! Это чистый шах и мат! Доселе я думал, что хуже Седана с его бесславием уже ничего не может быть, но вот вышло, что ошибался, что есть еще положение гораздо горшее, непринятое желать и злейшему врагу, но тем не менее самое сквернейшее, и в этом то положении очутился я сам. Как подумаю я, какую честнейшую и бескорыстнейшую работницу своей семьи я потерял, так волосы становятся дыбом, да к тому же еще равно искусницу как стряпчую и повариху, так и портниху и модистку, не говоря уже о том, что была нянька и кормилица моих детей. Семейная жизнь . .                . .                7. есть целый ряд разнородных мелочей, но эти мелочи таковы, что они в состоянии отравить жизнь..   Рассказала в последний вечер последнюю сказку своему «Зязе-позябе» о нищих старике и старухе, подравшихся из-за того, покрошат или не покрошат они крошек в кислое молоко, которые они намеревались попросить ради Христа, но только им никто не подал..   Ничего - то подобного со мною не случалось во все мои 14 с половиной лет, но за то каков же и удар для меня, удар со всеми мелочами, бьющими на изнанку, т.е. начиная с первого же дня и пошли такие истории, как например, не заботился печи протопить – истоплены, а тут в первый же день пришлось затопить самому, но что это за смрад?, а оказалось, что вся одежда «Зязи -позябы» горит или шает в печурке, была с него снята и положена тут для просушки, потому что он нашел мыло и забился с ним под рукомойник, и вышло, что было мыло не на месте, за ребенком недогляд, а одежда положена в печурку, сделанную вовсе не для этого. Да и какая одежда сгорела – его халат, еще не стираный, который я называл « цветным платьицем», подразумевая историю Иакова и Иосифа, сшитый любящею рукою матери. Чем всестороннее она работала на семью, тем беспомощнее эта семья, лишившись ее. И сегодня напр. Только что затопил печь, да отошел от нее к сестре Тане, как этот «Позяба» бросил в нее какую то тряпицу. Не в тряпице тут суть, а в том, что как он сам не сгорел. Все эти мелочи иглою колют мое сердце и приводят меня в ужас. Ох, мать, мать, что ты наделала со всеми нами! .   Схоронил я ее не на кладбище, что в Соликамске в общем обычае, даже и для Дубровина, а в монастыре, в саду его, на .                . .                8. . две сажени ниже Глушкова и ближе к выходу, как раз против колокольни одной церкви и  алтаря другой. Ровно как будто и Вам надо знать это место. Любила она ходить в монастырь, так что монахи признали ее, лежащую во гробе, за знакомую; любила и сад, да и от нас поближе, так что сегодня и «Позяба» был на ее могиле, не говоря о старших. Деникс и Оля не забудут мать, но «Позяба» забудет ( 2г. 7м.). Спрашивали его – где мама? - «Пить» (спит), когда она лежала на столе... «Бом – бом!» ( в церкви), когда ее унесли с попами и трезвонили. « Там, далеко!», когда он побывал на ее могиле…- «С кем ты будешь спать?» – «С папам!». И спит со мною. Сегодня утром проснулся и говорит мне, лежащему к нему спиной, « мама!». Жаль беднягу, сделавшись сиротой в таком возрасте, что еще не понимает своего несчастья. Есть еще сирота, оставшийся без матери 5 часов от рождения. Крещен 21 в той же комнате, где родился и где умерла мать; причащали Яков Петрович Шадрин и Деникс. В одной комнате отслужили по матери литиса и перешли в другую крестить. Вчера, 22го мать принесли для отпева, а Володьку к причащению. Сегодня Володьку вымыли в бане. Теперь, когда я пишу, слышу его голос – что то покрикивает, молоко сосет свой раз, и то и другое делает и звонко и исправно, так что по всем признакам жилец на белом свете, да и был обоюдно желанный, что по турецки, где то я читал, называется Амурад. Хотелось бы мне этого Желанного поставить на ноги, но кроме рода ничем еще не наградил его, да признаться, на руках не держал, не сматривал на него, а только видал мельком, да слышу, что существует, но чтоб я того Амурада довести хоть до лет Позябы, такой гигантский труд в моем положении, что только кладет .                .                9. . новую рану на без того растерзанное сердце при одной мысли об этом. Все мне говорят: « не унывай». Сначала  это слово мне казалось дико – разве во мне нет силы воли, но хотя я еще не пришел в себя и не очнулся, а начинаю чувствовать и трепетать. Да будет надо мною воля божия. Забыл я во своем счастии про Его существование, так вот он напомнил.. . .         24 го февраля. .    Сегодня получил Ваше письмо. Благодарю за сочувствие и за намерение приехать, но письмо все таки отправляю, так как еще есть кому прочесть. Громадность расстояний и отсутствие телеграфа в Соликамске не позволили мне рассчитывать на чей нибудь приезд, но на мое счастье приехала сестра Татьяна и чрезвычайно помогла в хлопотах и угощении, так что я уже говорил ей, что мол, ты с неба пала, а приезжала она в Соликамск на свадьбу. Вышла замуж сестра ее мужа, так что утром Таня была на похоронах, а вечером свахой..   Не пишу вам  о последних часах жизни Марии Александровны, а напишу это потом, когда узнаю от докторов, от чего она умерла, потому что такая внезапная смерть поразила не только меня, но и бабушку повитуху, и попа. Роды были не преждевременные, чего не находила и сама покойная.. Должно сказать, что и шли хорошо, так что за какой ни будь час до смерти на вопрос бабы сама ли она будет кормить ребенка, отвечала: «непременно!». Предчувствие умереть действительно было, но оно ничем не выражалось, .                .                10. . как такими случайностями, на какие никто не посмотрит, как, например, фраза в письме, что она видит своего смертного часа в марте или в самом конце еще сентября я видел сон, что у меня выпала вся нижняя челюсть со всеми зубами. Говорит, что если видишь во сне, что выпал зуб, то к покойнику, а тут вся челюсть – не странно ли. Сон во всяких лучах неприятный. Я говорил о нем жене, также за месяц до ее смерти опять видел, что у жены выпало три зуба и опять говорил ей и, что странно, припомнил ей эти свои сны либо за сутки либо за двои до ее смерти. Еще случилась одна странность – в пятницу 15 февраля Позяба вытащил из комода ее девичьи письма и она их все перечитала, употребив на это пятницу и субботу, а в воскресенье и говорит мне – надо их сжечь, чтобы не попали ребятам. 15 лет лежали письма и вот когда пришла фантазия читать их. Истинно – есть много чудес на свете друг Горацио, что и не снилось нам, мудрецам..    Кланяюсь и остаюсь Ваш Александр Чернов. Мои ребята ничего.. . . . . . . . . . . .. . . .  .   . . . . . . .

8-5. Чернов Константин Николевич (1839-?)
Родился: 1839. Умер: ?. Сын Николая Ивановича Константин получил образование скорее всего в техническом училище г. Н. Тагила. Жил в селе Рождественском на реке Обве, работал лесным смотрителем у князя Абамелек-Лазарева. Женат был на дочери Алексея Андреевича  Пищалкина –  члена правления имения графа Строганова Анне Алексеевне Пищалкиной. Родной дядя Анны -  Андрей – известный гравер по меди, академик, долгое время жил и работал в Риме..   Константин увлекался археологией, вел переписку с Теплоуховым А. Е.  Сохранилась фотография Абамелек-Лазарева, подаренная Константину. К сожалению дарственную надпись мой отец срезал опасаясь репрессий в тридцатых годах. Сохранилось немного писем Константина, они все краткие. Судя по фотографии он был красивым и серьезным мужчиной. У его сына, моего деда, сохранились воспоминания о детских годах, проведенных в селе  Рождественском. Он вспоминал, что рыбу зимой покупали возами. Помнил, как его выпороли за то, что он по пути в церковь назвал свою семейную процессию «свиньи с поросятами» (родители и 5 детей шли зимой по тропинке в снегу гуськом). Причем родители ему даже замечания не сделали, а дома выпороли. Анна Алексеевна была строгой женщиной,  внуки ее побаивались.. . Имя Константина упоминается в нижеприведенных материалах:.. Древности камской чуди по коллекции Теплоуховых. Атлас рисунков с предисловием члена Императорской Археологической комиссии А. А.Спицына. // Материалы по археологии России, издаваемые Императорской Археологической комиссией. Том 26. СПб.: Тип. В. Безобразова и К., 1902.. ………………………………………………………………….  Представляем некоторые подробности постепенного роста коллекции А. Е. Теплоухова, как они выяснились нам на месте из документов, а отчасти из сведений, полученных от его семьи.. Решившись продолжать после Волегова собирание случайных находок, А. Е. не мог не усмотреть, что единственно возможными его сотрудниками в этом деле могут быть его подчиненные, именно лесные смотрители, находящиеся в непосредственном отношении к местному населению. К их любезности и добровольному содействию он и прибегнул. В самом деле, этот источник            оказался. надежным, хотя и не столь обильным, как можно было бы предполагать; все же в продолжение почти 20 лет он в общем дал значительное количество предметов. В первые годы вещи доставлялись довольно многими смотрителями (Агеев, Крюков, Чернов, Максимов, Малых, Бушуев, Плюснин), но после наступает обычное охлаждение, и только некоторые из них остаются неизменными доброжелателями коллекции; таковыми являются особенно К. Н. Чернов, собиравший вещи на Рождественском. городище…. (***Теплоухов с большой вероятностью был очень хорошим знакомым А.А.Пищалкина, с которым был одного служебного ранга, а последний был тестем К.Н.Чернова. Этим и объясняется доброжелательность Константина.) .  . . В приведенных ниже материалах говорится об уровне заработков представителей служительского класса:. . Пятые Чупинские  краеведческие чтения. Материалы конференции. Екатеринбург, 16–17 февраля 2010 г.. . Неслучайно, что среди категории людей, достаточно далеких по своей профессиональной деятельности от археологии, рождается интерес к сохранению и изучению предметов древности.. Думается, что это может быть объяснено, прежде всего, двумя факторами. С одной стороны необходимо учесть . общий подъем интереса к коллекционированию отечественных древностей в России именно в этот период времени. Собирательством занимались не только представители науки, но и широкие круги    населения. (священники, купцы, служительская интеллигенция).. С другой стороны, именно у представителей «служительского класса» объективно появлялась возможность и потребность заниматься коллекционированием. Этому способствовал высокий уро-. вень образования, обеспечивавший им широту кругозора, любознательность, связь с отечественной и зарубежной научной мыслью.. Также и «зарплата же высших представителей крепостных служащих — главноуправляющих, заводских приказчиков и других могла соперничать только с жалованием губернских чиновников высшего разряда». Соответственно, были и материальные возможности для приобретения предметов древности у местного населения, а иногда и проведения археологических раскопок.. .


9-5. Чернов Пётр Николевич (1842-1902)
Родился: 1842. Умер: 1902. Продолжительность жизни: 60


10-5. Чернов Николай Николевич (14.11.1847-?)
Родился: 14.11.1847. Умер: ?


11-5. Чернов Иван Николевич (1850-1933)
Родился: 1850. Умер: 1933. Продолжительность жизни: 83


12-5. Чернов ... Николевич
Родился: ?


13-5. Чернов ... Николевич
Родился: ?


14-5. Чернов ... Николевич
Родился: ?


15-5. Чернов ... Николевич
Родился: ?


16-5. Чернова Анна Николаевна (04.09.1854-?)
Родилась: 04.09.1854. Умерла: ?


17-5. Чернова Татьяна Николаевна (19.12.1858-?)
Родилась: 19.12.1858. Умерла: ?


18-5. ...
Родилась: ?


19-5. ...
Родилась: ?


20-5. ...
Родилась: ?


Поколение 7
21-7. Чернова Мария Александровна (27.02.1867-1939)
Родилась: 27.02.1867. Умерла: 1939. Продолжительность жизни: 71

22-7. Чернов Николай (08.01.1869-30.07.1869)
Родился: 08.01.1869. Умер: 30.07.1869. Продолжительность жизни: 6 месяцев


23-7. Чернова Александра Александровна (22.04.1870-1909)
Родилась: 22.04.1870. Умерла: 1909. Продолжительность жизни: 38


24-7. Чернова Ольга Александровна (23.06.1872-1896)
Родилась: 23.06.1872. Умерла: 1896. Продолжительность жизни: 23


25-7. Чернов Александр Александрович (11.07.1877-23.01.1963)
Родился: 11.07.1877. Умер: 23.01.1963. Продолжительность жизни: 85. Родился 11 (23) июля 1877 года в Соликамске Пермской губернии в семье потомственного горного инженера А. Н. Чернова, управляющего Соликамским солеваренным заводом Дубровиных.. .................... Александр Александрович Чернов (1877 – 1963) родился в 1877 году в Соликамске, на западном склоне Урала и стал третьим представителем династии Черновых, посвятивших свою жизнь горному делу. Его отец – Александр Николаевич, – окончил Екатеринбургское горное училище и, будучи управителем Соликамского солеваренного завода, проводил систематические геологические исследования в окрестностях города и на Урале. Дед Александра Александровича – Николай Иванович Чернов, основатель династии, - окончил Высшую горную школу в Санкт-Петербурге и служил на Урале управляющим Кизиловского железоплавильного завода.


26-8. Чернов Иван Константинович
Родился: ?. Иван Константинович Чернов. . Иван Константинович Чернов родился и провел детство в селе Рождественском, на реке Обве. Закончил Техническое Ж/Д училище в г. Перми. После окончания училища пошел работать машинистом, заработки были хорошие, ремесло надежное. Жизнь не зависела от политических потрясений. Работал в Сарапуле на железной дороге, где познакомился с семьей городского головы Матвея Павловича Баторгина.  Стал ухаживать за Анфисой, сестрой Марии, которая была старше Марии на 11 лет (Мария – его будущая жена) Стал чаще ходить в гости к Баторгиным, и попросил руки Анфисы у Матвея Павловича (отца Марии и Анфисы). В это время возвращается из путешествия по Каме и Волге Мария, и дед первый раз увидал ее. Мария, очень эмоциональная девушка, общительная, и при первом  же знакомстве они влюбляются друг в друга. Дед пытался обьясниться с Матвеем Павловичем, но тот выгнал его. Дед продолжал искать встреч с Марией, хотя та стала их избегать, но в конце концов соблазнил девушку и уговорил бежать с ним. Родители Марии, почувствовав неладное, не выпускали ее из дома, спрятали верхнюю одежду, но .                2. бесполезно.  Дед нанял карету, остановился напротив ее окон, свистнул. Мария схватила пуховый платок прислуги, висевший на спинке стула, и выбежала. Карета направилась на вокзал (дед работал на железной дороге и знал расписание), и поезд увез их далеко от родительского дома. Увиделась бабушка со своими родителями вновь будучи матерью двоих детей. В наказание родители не выделили Марии доли из наследства. Родственники Ивана Константиновича узнали про его выходку и осуждали его, он также не получил доли из наследства..   Во время строительства Восточно-Сибирской железной дороги Иван Константинович завербовался, работал на станции Зима, заработал хорошие деньги. В день расчета его уговорили сыграть на деньги в карты. Почти все проиграл (жулики-картежники специально охотились за такими как он). Семья была большая, и, чтобы прокормить семью, купил корову. Мария Матвеевна не умела ухаживать за скотиной, она обучалась в гимназии, хорошо пела, играла на многих инструментах. Мария тайком договорилась с соседкой, и та ухаживала за коровой, когда Иван Константинович уходил на работу. Расплачивалась молоком..  В 1914 году Иван Константинович решил вернуться поближе к родным местам, в Пермь. По пути остановился в Екатеринбурге, чтобы заработать на подарки родственникам. Но началась война, старший сын Иван (Иван Иванович,1900 г. рождения) убежал на фронт, надо было дожидаться его возвращения. Затем революции, гражданская война. Задержался в Екатеринбурге на всю жизнь. Я родился и жил до 7 лет в той же квартире, где поселилась в то время семья Ивана Константиновича.. Иван, старший сын (мой дядя), сбежавший на фронт, ухаживал за ранеными в госпитале в Куровской волости, есть фотографии раненых из этого госпиталя. Через какое-.                3                . то время его вернули домой. Он вернулся с ящиком елочных игрушек (частью которых еще мы в детстве украшали новогодние елки), с великолепно изданной книгой « Басни Крылова», с  кортиком в серебряных ножнах с дарственной надписью и с фотоаппаратом, который был неисправен. Иван фотоаппарат отремонтировал, сам делал фотопластинки на основе из жести (две такие фотографии сохранились). Был очень одаренный мальчик. В гражданскую войну был мобилизован красными и отправлен на дутовский фронт, попал в плен к белым и находился под следствием в Екатеринбургской тюрьме. Тюрьма была переполнена, поступали новые, более значимые арестанты. Однажды Ивана вместе с группой других арестованных вывели из тюрьмы и повели под охраной в сторону кладбища. Иван понял, что ведут на расстрел.  К счастью по пути встретился чехословацкий патруль (чехи отвечали за порядок в городе). Чешский офицер стал выяснять, куда ведут арестованных. Охранник ответил: «да, тут… недалеко…». Иван воспользовался моментом и попросил разрешения у офицера попрощаться с мамочкой. Офицер поинтересовался, сколько тому лет, и, услышав ответ, скомандовал охранникам: «кругом» и предупредил их, что если хоть один волос упадет с головы арестованных, им не поздоровится. Охранники вынуждены были отпустить арестованных..  После освобождения из тюрьмы Иван устроился вестовым в штаб к белым. Этому способствовала история с его побегом на фронт в1914 году. Но его недруг оклеветал его, сообщив белым, что тот оставлен красными как агент для подпольной работы. Ивана снова арестовали, дело не двигалось, т.к. не было, да и не могло быть доказательного материала. При отступлении белые  арестованных перевели в омскую тюрьму (моя бабушка ездила к Ивану на .                4. свидание, привезла ему арбуз), где они погибали от тифа и голода (Иван арбузные корки собрал и унес арестованным). Дальнейшая судьба Ивана не известна. Говорят, что его видели во Владивостоке или Хабаровске при бегстве остатков Белой армии за границу. Но слухи эти не подтверждаются. Считается, что пропал без вести..  Иван Константинович был большой выдумщик, любил пошутить. В конце 40х годов у него был пес Кузька – пес очень умный. Вот одна из сцен с участием Кузьки:.   Иван Константинович переходит улицу с Кузькой. Вдруг Кузька ложится на трамвайный путь и не встает. Как всегда бывает, вокруг начинает собираться народ. Иван Константинович попинывает Кузьку. Окружающие ему сочувствуют, говорят: «умерла собачка». Иван Константинович говорит Кузьке: «Кузька, вставай, трамвай идет» и далее пугает собачниками, милицией, ветеринарами. Все бестолку, Кузька не шелохнется. Тогда Иван Константинович осматривается, наклоняется к Кузьке и  говорит: « Кузька, НКВД идет». Кузька вскакивает и бросается наутек. Толпа хохочет. Как его не посадили…? Наверное, он ни кому не мешал..   Или посадит Иван Константинович Кузьку на место машиниста (он тогда работал на маневровом паровозе), оденет на него фуражку, свои очки и даст в зубы курительную трубку, а сам, спрятавшись пониже, начнет гонять паровоз вдоль перрона. Пассажиры на перроне (особенно дети) смотрят на это представление и удивляются. Ну, и все в том же духе. Даже спустя 30 лет после смерти деда, те, кто с дедом работал, вспоминали его шуточки..  При отступлении белые заставили его вести состав на восток. Дед с помощником, отъехав от станции, связали сопровождающего охранника и убежали. Белые искали его, приходили домой, но вскоре оставили город. Конечно, дед .                5. это сделал не из идейных соображений, а просто не хотел оставлять семью. Тем не менее, красные сразу приняли его и помощника машиниста в ВКПб. Дед сходил один раз на собрание, подремал там, заплатил взносы, и после этого перестал посещать партийные мероприятия и автоматически выбыл из ВКПб. Его помощник стал влиятельным партийным чиновником на железной дороге..   Как я понял из разговоров с отцом, Иван Константинович не был трезвенником, выпивал не часто, но по многу, не буянил, пел песни и вел разговоры с теми, с кем выпивал. Его с Марией Матвеевной часто приглашали на свадьбы, юбилеи и другие праздники в качестве музыкантов, хотя играла на инструментах и пела только Мария Матвеевна. Видимо, многим нравились ее песни и романсы. К ней приходили послушать ее песни молодые женщины, когда ей было уже много лет. .  У Ивана Константиновича и Марии Матвеевны родились 13 детей. Шестеро умерли в младенческом возрасте, двое в детском от дифтерии. Иван пропал без вести в гражданскую в возрасте 18 лет. Позднее  в 19 летнем возрасте умер Николай (суицид). Дожили до старости Петр, Яков и Мария..  Мария Матвеевна, не смотря на все мытарства, любила деда и любила жизнь. Уже будучи стариком дед заболел туберкулезом, но вылечился, съездив в кумысный санаторий. Умерли они во время войны, в 1942 дед, через 2 года бабушка. Похоронены на Ивановском кладбище г.Екатеринбурга.. . .


27-11. Чернова Анна Ивановна (03.12.1883-1962)
Родилась: 03.12.1883. Умерла: 1962. Продолжительность жизни: 78


28-11. Чернова Любовь Ивановна (1885-1931)
Родилась: 1885. Умерла: 1931. Продолжительность жизни: 46. Новороссийск


29-11. Чернова Мария Ивановна (1893-1970)
Родилась: 1893. Умерла: 1970. Продолжительность жизни: 77


Поколение 8
30-23. Козловицкий Андрей Константинович (1901-1981)
Родился: 1901. Умер: 1981. Продолжительность жизни: 80. военный.

31-25. Чернова Ольга Александровна (12.08.1901-1995)
Родилась: 12.08.1901. Умерла: 1995. Продолжительность жизни: 93


32-25. Чернов Георгий Александрович (21.05.1906-06.04.2009)
Родился: 21.05.1906. Умер: 06.04.2009. Продолжительность жизни: 102


33-26. Чернов Яков Иванович
Родился: ?. Чернов Яков Иванович. .    Яков Иванович – последний сын Ивана Константиновича и Марии Матвеевны, мой отец. После него родилась еще Мария. .  В Екатеринбурге  жил с четырехлетнего возраста и до самой смерти. Сохранил в памяти некоторые моменты гражданской войны: как горели подожженые белыми при отступлении составы на станции (белые не успели все вывезти), и народ, рискуя попасть в зону огня, бегал туда в поисках чем бы поживиться..  Вспоминал голодных беспризорников, после которых на месте их отдыха оставалось много вшей. Помнил неприветливых  казаков Дутова, стоящих на постое, и как мальчишки пробегали на спор под животами их лошадей..  В то же время с теплом вспоминал белочехов, которые очень хотели вернуться на родину. Иван Константинович иногда приводил их к себе домой, выпивал и пел с ними песни. Вспоминал, как играли в бабки – была такая игра (я помню, что был  сохранившийся до дней моего детства мешочек с бабками). Во время гражданской войны Яша два года не ходил в школу – она была закрыта, и подрабатывал тем, что подвозил на тележке от вокзала багаж пассажиров, ему в то время было 8 – 10 лет. Школу закончил вместе с младшей сестрой. Интересовался новыми направлениями в технике и науке, интерес ко всему  новому сохранялся у .                2. него до старости. Я помню собранные им в детстве прекрасно оформленную коллекцию бабочек и насекомых и коллекцию минералов и камней (мы не смогли сохранить)..   После школы хотел продолжить учебу в столичных вузах, но материальные проблемы и происхождение (из мещан) этому помешали. Закончил УЭМИИТ (Уральский электромеханический    институт инженеров железнодорожного транспорта). На моей памяти его работа все время была связана со стройкой. Самая высокая должность, которую он занимал – главный инженер электромонтажного управления, на большее не рассчитывал, т.к. не был членом КПСС..  Вспоминал, как в годы учебы чуть не угодил в лапы НКВД. На обложке тетради подрисовал усы Ленину, а сидящий за ним рабфаковец увидел это и написал донос (рабфаковец был отчислен позднее за неуспеваемость). Комсорг группы, товарищ отца, узнал про это и сказал отцу, чтобы тот от греха подальше сжег обложку. Отец отвечал: «да чего в этом особенного». Тогда комсорг сам нашел тетрадь и сжег обложку с рисунком. Через несколько дней отца вызвали на комиссию. Начали издалека, и когда спросили, не подрисовывал ли он усы на рисунке обложки, он вмиг понял, чем может все для него закончиться. «Да, подрисовал усы Некрасову» - сказал отец. Члены комиссии переглянулись и пожурили отца: «а что, Некрасов не человек разве?». На этом все закончилось. После этого случая отец стал более осторожным. В институте он познакомился с моей мамой, они учились в одной группе. Вообще, он был очень находчивым, за словом в карман не лез, но публично выступать не любил..  До знакомства с мамой у него родился еще сын – Эдик, от другой женщины Анны Фирсовны, которая была старше отца на 10 лет. Она была замужем, но не было детей. Приходила к бабушке послушать романсы и песни. Когда .                3. Эдик родился, в родильный дом пришли и отец (он не был еще тогда женат) и муж Анны Фирсовны - Иван Иванович. Один возьмет Эдика на руки, затем другой. Записали на фамилию Ивана Ивановича Малых. Потом вышел закон о выплате алиментов, и Анна Фирсовна подала на алименты. На суде сказали, что Эдик похож на отца, сменили ему фамилию на «Чернов», и отец платил алименты и просто помогал ему, пока Эдику не исполнилось 18 лет. Эдик очень часто бывал у нас, встречал с нами праздники, был родным в нашей семье.  Мне было очень его жалко, когда он умер..   Анну Фирсовну привез из Иркутска в Екатеринбург совсем девчонкой белый офицер, и оставил ее, когда белые отступали. А дядя Анны Фирсовны был военным прокурором у Колчака, в генеральском звании, его заживо сожгли красные, когда заняли Иркутск, а жена дяди сидела, со слов Эдика, в одной камере с Темиревой (подружкой Колчака).  .   Женат Яков Иванович был на Августе Яковлевне Прокопьевой (моя мама), она из семьи мастеровых г. Каменска-Уральского. Отец у мамы был первым председателем совета рабочих депутатов города, чекистом (умер рано).
..................................
Продолжаем рассказывать об участниках событий Гражданской войны.

Яков Фёдорович Прокопьев родился 28 сентября 1883 года в поселке Каменский Завод. Получил два класса образования. В 1905-м за бунтарский нрав был взят на заметку полицией, а через год арестован по обвинению в поджогах купеческих лавок и особняков. Был в ссылке под Архангельском. После отбывания срока работал в Омске.
В 1916 году Прокопьев вернулся в Каменск и работал до конца февраля 1917 года токарем на чугунолитейном заводе. В мае 1917 года был избран председателем профсоюза рабочих-металлистов. А после того, как в декабре 1917 года государство создало ВЧК по борьбе с бандитизмом, спекуляцией и контрреволюцией, он стал первым чекистом в истории Каменского завода.
Яков Прокопьев руководил Каменской милицией с февраля по август 1920 года, затем до марта 1922 года возглавлял Екатеринбургский Уголовный розыск. С августа 1923 года по май 1924 года Прокопьев был ответственным мастером по постройке театра в поселке Каменский Завод. Сам участвовал в постановках. В июне 1924 года он опять вернулся в губернский уголовный розыск, где был инспектором до декабря 1924 года. В начале 1926 года Прокопьев заведовал Каменским кредитным товариществом и чугунолитейным заводом — «Вагранка». В январе 1926 года был отозван в Шадринск и назначен заведующим местной строительной конторой.

Умер Яков Федорович 14 июня 1926 года, похороны состоялись на кладбище у Покровской церкви. Его прах в 1964 был перезахоронен в братскую могилу участников гражданской войны на Соборной площади.
Улица Прокопьева находится в Синарском районе. Начинается от ул. Карла Маркса (является продолжением ул. Кирова). Имя первого чекиста улица носит с 23 апреля 1965 года (Решение Горисполкома №143), ранее она называлась Рабочей. По информации историка Зенковой Л.В. до 1917 года это была третья Барабинская улица.

(при подготовке материала использованы публикации газеты «Каменский рабочий»)
.........................

 Видимо, поэтому маму пытались в 1938г. завербовать осведомителем и заставить следить за немцем – инженером на заводе «Эльмаш», где она работала (по словам мамы за очень хорошим человеком). Как это происходило, мама мне рассказывала: вызвали в партийный комитет (она не была членом партии), где ее встретила курящая женщина (такой типаж и я потом встречал - «партийный работник»), которая объявила маме, что той оказано высокое доверие как дочери чекиста следить за упомянутым инженером, но об этом нельзя никому  говорить, даже мужу. У мамы началась бессонница и отец заметил это. Пришлось маме все ему рассказать. Отец был мудрым и честным человеком и попросил ее уволиться с .                4. работы. Момент для увольнения был подходящий – она была беременна Олей. Мама после этого лет 20 не работала, была домохозяйкой. Перед увольнением состоялся еще разговор с «партийным работником», во время которого последняя зло произнесла: «мы ведь вам оказали доверие и надеялись на вас»..  Отец во время событий на Халхин - Голе служил в армии и, находясь в районе военных действий, заболел малярией..  Видимо его не долечили, т.к. осенью 1942 г., во время военной переподготовки в Рыбинске, заболел снова с осложнением на психику. Рассказывал, что рецидив, скорее всего, произошел из-за слабости, по причине плохого питания. Дослуживал до 1948г. в Свердловске в военно-строительном управлении..   Перед войной показал на карте предполагаемые им направления главных ударов фашистов в случае войны, и они полностью совпали ..   Мама во время войны ездила по деревням со мной на руках и фотографировала. Хорошо, что у отца еще до войны был сделан запас фотобумаги и химикатов. За фотографии с ней расплачивались продуктами, это нас спасало от вымирания.   Еще она выменивала продукты за швейные иголки, которые, видимо, где-то достал отец. Иголки в деревнях были в большом дефиците. Ей было нелегко – за спиной рюкзак, на руках я. Один раз зимой, спускаясь по лестнице на вокзале, чуть меня не выронила, так было тяжело. А как-то поздней осенью  успела только заскочить на последние ступеньки перед дверью  в последнем вагоне, (сейчас таких вагонов не делают) а дверь в вагон оказалась запертой. Стала стучать в дверь. Дверь открывается и она видит отца – он случайно оказался в тамбуре возвращаясь из командировки, и у него всегда был с собой ключ от дверей вагонов. Услышал стук и открыл. . .                5.  Праздники родители проводили весело. Это было уже после войны. Друзей было много, некоторые возвращались с фронта. Обычно собирались большие компании, обменивались новостями, рассказывали анекдоты, пели песни. Закуска – винегрет, картошка, селедка, соленья, пироги. Это сейчас телевизор и компьютер – лучшие друзья..   Отец всегда хотел, чтобы у семьи был садовый участок, чтобы можно было отдыхать и работать на природе, и такой участок у нас всегда был.  На моей памяти таких участков было 3, и каждый раз мы все осваивали заново. Правда, места каждый раз были лучше. Отец поочередно увлекался разными культурами – смородиной, облепихой, тюльпанами, нарциссами, пионами и др. Ездил в другие города за новыми сортами. .  В конце жизни заболел лейкозом, от которого  умер. Сейчас такие формы лейкоза излечивают. . Похоронен на Широкореченском кладбище г.Екатеринбурга..


34-26. Чернов Пётр Иванович
Родился: ?


35-26. Чернова Марина Ивановна
Родилась: ?


36-29(2). Рощина Татьяна Константиновна (1911-1996)
Родилась: 1911. Умерла: 1996. Продолжительность жизни: 85


37-29(2). Рощина Нина Константиновна (1917-1994)
Родилась: 1917. Умерла: 1994. Продолжительность жизни: 77


Поколение 9
38-30. Козловицкая Елена Андреевна (1921-?)
Родилась: 1921. Умерла: ?

39-31. Родендорф ...
Родился: ?


40-31. Родендорф Евгения Борисовна (08.07.1933)
Родилась: 08.07.1933. Возраст: 92


41-32(2). Чернов Вадим Георгиевич (1932-1990)
Родился: 1932. Умер: 1990. Продолжительность жизни: 58


42-32(2). Чернова Татьяна Георгиевна (1941)
Родилась: 1941. Возраст: 84


43-32(3). Чернов Михаил Георгиевич (1947)
Родился: 1947. Возраст: 78


44-32(1). Чернова Евгения Георгиевна (31.12.1984)
Родилась: 31.12.1984. Возраст: 40


45-32(2). Чернова Тамара Георгиевна
Родилась: ?


46-33. Чернов Гелогий Яковлевич
Родился: ?


47-36(2). Рощина (Явейн) Нонна Игоревна (1933-2018)
Родилась: 1933. Умерла: 2018. Продолжительность жизни: 85


48-36(3). Катонина Маргарита (1941-1941)
Родилась: 1941. Умерла: 1941


49-36(1). Жарков Анатолий Анатольевич (1945-2017)
Родился: 1945. Умер: 2017. Продолжительность жизни: 72


50-36(1). Жарков ...
Родился: ?


51-37(1). Карпова Ирина Леонидовна (1939-2014)
Родилась: 1939. Умерла: 2014. Продолжительность жизни: 75


Поколение 10
52-38. Куделина Мария (монашестве Надежда) Борисовна (1953)
Родилась: 1953. Возраст: 72. монахиня Тифлис.

53-38. Куделин Андрей Борисович
Родился: ?


54-40(1). Голман Ярослав Ярославович (03.05.1957)
Родился: 03.05.1957. Возраст: 68


.......................

.....................
НИКОЛАЙ И ИВАН               

Ближе к середине 19 века Черновы живут уже в Чермозе

Справка о Чермозе.

Селение Чермос (Чермоз) впервые уоминается в отказных книгах К.Цизарева за 1701 г. на право владения Г.Д.Строганова Обвинским и Иньвенскими вотчинами. Деревня располагалась вблизи брода, по которому проходил старый тракт от с. Кыласово на р. Иньве к с. Дмитриевское на р. Обве. Местность выше брода привлекла внимание барона Н.Г.Строганова благоприятностью условий для устройства большого пруда. В 1761 г. Н.Г.Строганов получает разрешение на строительство Чермозского медеплавильного завода, вскоре перешедшего на производство железа, а впоследствии и изделий из него (кровельное и тонколистовое железо, в том числе высокосортный комбайновый лист, литье стальное, чугунные чушки, изделия ширпотреба). После основания медеплавильного (1761), а потом чугунолитейного и железоделательного завода деревня превратилась в заводской поселок, который основан на землях Строгановых. После 1762-63 годов поселок, как и строящийся завод, стали принадлежать Г.Н.Строганову. Спустя пятнадцать лет его наследники, продали завод и все земли за 450 тысяч рублей выходцу из Армении И.Л.Лазареву. Так Чёрмоз стал частью огромной уральской вотчины Абамелек - Лазаревых. В Прикамье она занимала территорию бывших Пермского, Оханского, Соликамского и Чердынского уездов.
В августе 1800 года хозяин — И.Л.Лазарев — дает распоряжение: учредить при Чёрмозском железном заводе Главное правление железных и соляных заводов —
               
                2
в самом центре вотчины. Потом оно не раз меняло свою структуру, но неизменными оставались три отделения: вотчинное, заводское и соляных заводов. В 1807 г. был учрежден Чёрмозский горный округ. В первой половине XIX века начинается его планомерная застройка, с характерным для заводского Урала прямоугольным расположением улиц. Чёрмоз разделился на «Гору» (возвышенная часть с административными зданиями и домами заводского персонала) и «Подгору» (низинная часть около завода, где жили семьи мастеровых). Строятся каменные здания. Лазаревы создавали хорошие условия для своих инженеров и чиновников — готовили преданные кадры. Чертежи многих жилых домов присылали сами. Так появились здания госпиталя, главного заводоуправления, дом заводовладельца, двухэтажная аптека, соединенная с госпиталем проходом, училище — тоже в два этажа. Все эти здания (кроме дома заводовладельца) служат и поныне и украшают Чёрмоз. В начале XIX века разбили большой сад с ротондой (беседкой). Открылся живописный вид на заводской пруд (а он был крупнейшим на Урале — 28 квадратных верст, примерно 30 квадратных километров). Была и оранжерея. Деревянную церковь Рождества Пресвятой Богородицы освятили в 1792 году, а четверть века спустя началось сооружение каменного храма. Проектировал его архитектор И.М.Подъячев, учившийся в Петербурге, Москве и Риме. Церковь — внешне напоминает собор — поражает своим внешним и внутренним великолепием. Вокруг главного купола с позолоченным шаром и крестом возвышались четыре башенки - звонницы (ныне отсутствуют). Квадратное в плане здание окружают четыре дорических портика. Иконы внутри были копиями икон Казанского и Исаакиевского соборов, писаные
               
                3
чёрмозскими богомазами. А копию знаменитой "Сикстинской мадонны" Рафаэля выполнил дрезденский художник Вольф. Святыней почиталась и икона святителя Алексея, митрополита московского с частью его мощей. В 20-е годы нашего века все иконы (не менее 24-х) были перевезены в Пермь, в фонды областной Картинной галереи, где след многих из них теряется. Неизвестна точная дата открытия первой школы в Чёрмозе. Но точно известно, что 21 апреля 1811 года официально открыто "Народное училище", куда по Уставу принимались только дети членов Правления, приказчиков и должностных служителей. Через четыре года начальное приходское училище стало двухклассным и в нем занималось 50 мальчиков. Еще пять лет спустя, только во втором классе обучалось 76 ребятишек. Училище в ту пору считалось одним из лучших на Урале. Дети проходили 9-летний курс обучения и осваивали географию, историю, геодезию, горнозаводскую механику, минералогию, металлургию и заводскую архитектуру, а также основы риторики, законоведения и латынь. В 30 - х годах при училище создается горная студия, где готовили инженерно - технические кадры для заводов Лазаревых. И еще — лекарская студия, где дополнительно изучали медицину и хирургию. Когда же в 1836 - 37 годах в Чёрмозском училище власти раскрыли тайное общество "Верных приверженцев свободы", ставившее целью уничтожение власти помещиков над крестьянами, училище временно было закрыто и возобновилось уже с обычной программой. Центр Лазаревских владений развивался тогда стремительно. Перепись населения 1887 года насчитала в Чёрмозе 5488 человек, проживающих в 1136 домах.

               
                4

В годовщину 300-летия Дома Романовых по распоряжению С.С. Абамелек-Лазарева в двух мужских школах Чёрмоза введена система военного обучения, созданы по типу петровских две "потешные" роты. Ввели соответствующую военную форму, изучали строевую подготовку, ружейные приемы, совершали походы на выносливость. Командирами взводов и отделений ставили детей заводской администрации и духовенства. Курсанты чёрмозских рот даже становились призерами губернских соревнований. Почти одновременно с училищем возникло в Чёрмозе библиотечное общество из учителей, чертежников, конторщиков. На ежегодные взносы по 10 рублей составили библиотеку. Потом библиотеки были открыты также при заводе, училище и больнице. По воспоминаниям писательницы А.А.Кирпищиковой и заводоуправляющего Н.Н.Новокрещенных уже в середине прошлого века в Чёрмозе действовал клуб для заводских служащих и интеллигенции. Оба свидетельствуют, что раз в неделю давались здесь любительские спектакли. В канун Первой мировой войны Чёрмоз представлял собой крупный заводской поселок — экономический, административный и культурный центр Соликамского уезда. Здесь располагалось волостное правление, начальник 5-го земского участка и становой пристав. К услугам обитателей Чёрмоза были православная церковь и три часовни, три училища и две школы, библиотека, почтово-телеграфное отделение, больница, ветеринарный пункт, метеорологическая станция Уральского общества любителей естествознания, два Общества потребителей, 63 торговых лавки. Здесь же располагалось Чёрмозское главное правление заводами и соляными промыслами Абамелек - Лазаревых. Оно включало в себя общее
                5

присутствие, а также управления — училищное, госпитальное, взаимных сношений всех мест, и отделения — вотчинное, заводское и соляное, главного лесничего и сельские земские избы. В него же входило и правление Чёрмозского горного округа, включая Чёрмозский, Кизеловский и Полазнинский заводы.
В 1848 году на западном фасаде церкви были установлены часы-куранты, созданные крепостным рабочим Чёрмозского завода Егором Епишиным. Часы - куранты имеют два циферблата по полтора метра диаметром каждый. На правом циферблате ведётся отсчёт часам и минутам, на левом большая стрелка показывает дни месяца, а маленькая - месяцы года. В фигурном вырезе окна появляется изображение фаз луны, соответствующее дате. В настоящее время действует только правый циферблат, показывающий часы и минуты. Куранты каждый час, полчаса и четверть часа отбивают особую мелодию. Не напрасно местный смотритель каждый полдень круглый год поднимается по ступеням к курантам и "заводит" их, поднимая три 150-килограммовые гири. Куранты исправно отбивают положенное время, как полтора с лишним века назад.
В 80-х годах XVIII века Чермоз был «столицей» уральских владений графов Лазаревых (с 1873 года князей Абамелек - Лазаревых), известных промышленников и меценатов. В XIX веке Лазаревы впервые в России организовали на чермозском заводе перспективное производство кровельного проката и создали развитую городскую инфраструктуру. Благодаря этой фамилии в начале XX века Чермоз стал одним из процветающих городов Пермской губернии. Постановлением коллегии Минкультуры Российской Федерации от 19 февраля 1990 года Чёрмоз получил статус исторического города.
                6

В книге Н.Н.Новокрещеных: «Чермозский завод его прошлое, настоящее и летопись событий», л.152, упоминается  старший сын Ивана Тимофеевича, Иван Иванович Чернов (*** Был женат на Метляновой Татьяне Павловне, взятой из семьи персов, проживавших в г. Туле. Лазарев также выходец из Персии, в Туле у него было имение). Он уже вольный, записан в купцы первой гильдии,   служит у Лазарева членом Чермозского главного управления (***московский поверенный).  Бывает в Петербурге и Москве. 
 Далее текст с Л.152

1847г. 31 октября уволен управляющий   Лазарева И. К. 
Поздеев, а управляющим пазначен Иван Иванович Чернов.
1848 г. 18 января вместо доктора Бронзова в Чермоз
определен медико - хирург Иван Мвхайлович Забиякин.
1848 г. Приехал в свои заводы X. Е. Лазарев и пробыл весь 
            Июнь и начало Июля.
1848 г. 11 января сгорела в Полазне резная фабрика.
1848 г. 14 Июня уволен управляющий Чернов, а  7 Июля
             назначен вместо него Алексей Егорович Клопов 

Ивану Ивановичу поручали составлять, например, такие документы:
               
       ГАПК,  Фонд №280 «Главное управление имениями князя С.С. Абамелек-Лазарева /завод Чермозский Соликамского уезда Пермской губернии/»   Опись №1Дело №693 «Обозрение состояния и деятельности Пермского имения влад. И.Я. и Х.Я.Лазаревых, составленное членом

                7
Чермозского главного правления И.Черновым» (***1150 страниц)
А вот еще упоминание об Иване Ивановиче в книге П.М.Казанцева «Пожвинский завод, историческая хроника 1754 – 2004», в котором говорится о первом, построенном в России паровозе конструкции английского механика Петра Эдуардовича Тета, работающего у В.А Всеволжского:
 «На заводах господ Всеволожских более полугода занимались устройством для Петербургской железной дороги паровоза, стоящего, как говорят, на месте употребленными металлами и работами до 60000 рублей. Паровоз этот в разобранных частях 23 февраля (1839 г. - П. К.) перевезли чрез Чермоз на вольнонаемных подводах по 9 рублей с пуда до Москвы... Машина в Пожве хотя и была собрана, но не перепущалась. Член (правления Чермозского завода - П. К.) Чернов был на Пожве и видел паровоз более в частях его. Устройство замечательно и отделка чистая. Паровоз небольшой, но сила в 43 лошади; скорое получение паров зависит от проведенных трубок внутри котла, а потому поверхность для нагрева воды весьма значительна. Говорят, что более полугода устройством занимались от 200 до 300 человек. Конечно, таковой паровоз можно устроить токмо в слесарной и токарной господ Всеволожских».
По примеру английских паровозостроителей, присваивавших каждому локомотиву свое название, пожвинскому паровозу было присвоено имя «Пермяк», по местоположению его рождения - в Пермском крае.
    
 


               
                8

   *** Вообще, все приводимые мной литературные источники чрезвычайно интересны для людей, интересующихся историей Пермского края. Я их не привожу полностью только потому, что сейчас без проблем можно найти полные тексты в интернете.

В фонде 280 ГАПК, дело 471 написано об И.И.Чернове:
 - на стр. 664 приведен послужной список на члена Чермозского главного правления по заводской и хоз. части И.И.Чернова от 03.07.1841г. по службе в Полазненской конторе:   « Служил с 1808 по 1814г.,
 6 февраля 1815г. отправлен к господам владельцам»
 - на стр.574-590 сказано, что он в 1838 г. служил Московским поверенным.
 
На родословном древе такая надпись: Был прикащик в Усолье….(*** далее трудно разобрать, видимо был в Усолье в начале службы)

 


   В книге Н.Н.Новокрещеных «Чермозский завод, его прошлое, настоящее и летопись событий» есть глава «Чермозские школы», в которой упоминается уже Николай Иванович Чернов, младший сын Ивана Тимофеевича (от второй жены - Анны Петровны Ипановой, дочери Чусовского крестьянина). Привожу первую половину этой главы полностью.



                9

Чермозские школы.

Когда основана была въ Чермзском заводе первая школа, данных не имеется; но уже в начале нынешнего столетия чермозское главное правление приглашало из Перми учителей с тем, чтобы учитель был не священником и было бы де желательно, чтобы он знал  алгебру и геометрию. Окончивших учебу определяли к занятиям в заводы, а лучших определяли в лекарские ученики и от¬правляли в Москву и Петербург, где они или доучива¬лись разным ремеслам, или определялись конторщиками при домах владельца.
Учителями дорожили, и на эти должности впоследствии назначались лучшие из учеников. Въ 1814 году учителю Ивану Русинову, за обучение школьников арифметике и черчению, даны были права и жалованье приказчика завода. Ученики Русинова, вернувшись изъ Петербурга, где они обучались ремеслам, привезли модель паровой машины и выстроили таковую в 1815 году для привода лесопилки на Губахинской пристани р. Косьвы. После время создало своих крепостных архитекторов, живописцев, позолотчиков, агрономов, медиков, техников и даже музыкантов. Учились всему этому в Петербурге или Москве и, вернувшись на родину, сеяли семя, кто какое мог. Пер¬вый учитель был священннк Евгений Сапожников, потом учителя Филатов и Иванцев. Особенно старались поднять школу окончившие курс наук в Строгановской школе Чирков и Чернов. В 1824 году, с Высочайшего соизволения, учреждена в Петербурге школа земледелия и горноваводских наук графиней Софьей Владимировной Стро¬гановой. В этой школе преподавались: Закон Божий, сло¬весность, арифметика, алгебра, геометрия,
               

                10   

тригонометрия, механика, география, бухгалтерия, химия, физика, зоология, мвнералогия, геогнезия, горное, маркшейдерское и пробир¬ное искусства, металлургя, архитектура, черчение машин и ситуация. Предметы читались почти в том же объеме, что и в горном корпусе и теми же профессорами, исклю¬чая языковедение. Курс былъ трехгодичный и поступали уже окончившие курс заводских школ. Окончившие курс наук, крепостные графини Строгановой по прослужении десяти лет в ея имении получали отпускную. Цель осно¬вания школы была та, чтобы подготовить себе хороших приказчиков и управляющих, в каковых заводы крайне нуждались.  В конце первой четверти нынешнего столетия на начальное образование было обращено особенное внимание. Для служащих, для школы была в 1815 году ку¬плена у книгопродавца Колотилина небольшая библиотека, послужившая основашем довольно  порядочной библиотеки, разбившейся впоследствии на школьную и заводскую библиотеки, Первая и до сих пор существует., а вторая растащена. После ежегодно высылались владельцами Лаза¬ревыми массы книг в библиотеку без всякого разбора, начиная с книг самого сомнительного достоинства и кон¬чая французскими металлургиями, которых, по незнанию языков, никто не понимал и не читал. В 1824 году для чермозской школы был составлен штат. коим назначено держать от 40 до 50 учеников из служительского класса и из окончивших курс лучших определят для изучения латыни и докторской науки, потом второй разряд определят к изучению геодезии (это школа юсов, сутяг поверенных), третий в заводскую службу и цлохих к письменным делам в конторы
В 1827 году уже много обучалось в школе из класса мастеровых, которых предписано всех обратить в ра¬боту. кроме Ф. Чиркова, коего за прекрасные успехи на¬значено
                11               

отправить в Строгановскую школу вместе с Н. Черновым из класса служителей. По окончании ими курса и по приезде в заводы школьное дело было поста¬влено сравнительно очень высоко. Пионер школьного дела, священник Евгений Сапожников, трудившийся в чермозской школе с 1810 года, умел и оценить труды юных дельцов и подбодрить их на развитие школьного дела, коему со всем пылом увлекающегося юноши отдался Чир-ков. Для школы вновь выработана программа, правила и права.
Курс делился на три класса и каждый класс на три года. т. е. курс учения был девятилетий. Предметы: Закон Божий, св. история, русский язык, грамматика, основания риторики, география, история, чистописание, рисование, черчение, латинский язык (для 15 человек), законоведение, арифметика, геометрия, тригонометрия, алгебра, геодезия, горнозаводская механика, минералогия, геогнозия, металлургия и заводская архитектура. Для лекарских учеников ме¬дицина и хирургия, каковые науки обязательно должен был преподавать находившийся при больнице врач, каковой всегда с этим условием и нанимался на службу по контракту, и для этих последних наук выбирались самые спо¬собные ученики. Те ученики, кои по способностям могли пройти курс класса и раньше, переводились из одного класса в другой и прежде 3-х летнего назначения. Из поступивших в последний класс, 6 человек готовились специально к механике и архитектуре, 4 человека к горным наукам и 5 учеников к геодезии, межевым и судебным делам. При этом строго запрещено принимать в училище посторонних, не крепостных Лазарева. Уче¬ники должны учиться по собственному влечению а не по принуждению. Для нерадивых и порочных определены наказания: черная доска, увещание, розги и исключение, для прилежных - красная доска и награда книгами и похваль¬ными листами и,
                12

кроме того, кончивших ученье в 3-м классе определять: лучших - помощниками приказчиков (управителей), окончивших по 2-му разряду - смотрителями, по 3-му – надзирателями, по 4-му - по конторским писцовым  делам, без назначения однако к интересным (ответственным имущественным) должностям. Этот штат и утвержден владельцем 18 февраля 1831 г..,. а в 1832 г. открыт был и старший 3-й класс. К крайнему сожалению создавший школу учителей, первый, если можно так выразиться, для чермозской школы учитель - священник Сапожников начал небрежничать, редко посещать школу, наконец почти совсем ее бросил, начал пить до того, что позволял себе безобразия в церкви, за что и был уволен преосвященным Аркадием и переведен в село Веретия откуда и был сослан в соликамский монастырь. В 1842 году уво¬лен за штат и как милости просил и получил поме¬щение в чермозской больнице, за что штудировал лекарских учеников в латинском языке. В больнице же и помер. На место его был определен эаконоучителем и руководителем школы священник Георгий Матвеев, человек простой, недальновидный, но добрый. Между тем школа нуждалась в сильной поддержке для своего развития и в твердой руке распорядителя, чего не было. На деле выходило, что программа велика, а учителей недостаточно. Школа развивала любознательность, знакомила со многим, неведомым для массы, выдвигала людей из среды, но не создала еще своего нового поколения и для него положены, вследствие чего вся молодежь старалась группироваться около людей бывалых в Петербурге, Москве, а это были люди обделенные, униженные. В числе таковыхъ был, например, один машинист, обучавшейся у Кларка (Берда) в Пе¬тербурге, крепостной Лазарева—Алексей Минеев. Кларк много строил для  аракчеевских  военныхъ по¬селений, а Минеев был командирован для сборки машин и проч. и был
                13

лично известен  Аракчееву, который предлагал за него Лазареву десять рекрутских квитанщй, но Лазарев, нуждавшийся в способных людях, коих и делал управляющими, проведя чрез все ступени заводской службы, приказал отправит его в Чермоз, где управляю¬щие душили все, что могло умалить их «я»  или еще, упаси Боже, быть заместителем. Таких топтали в грязь. Эти и многие другие разъяснили то, что не могла любознатель-ность найти в журналах времен Екатерины: «Политическом журнале», «Ежемесячных сочинениях», «Истории о странствиях», «Сочин. Новикова», «Екатерины» и многих других, печатанных далеко не для школьнаго чтения. Местные условия своей отрицательной стороной способство¬вали пониманию доктрин Екатерины и Новикова, и в чермозской школе между учителями начала созревать идея о свободе. Знаменитое Зотово - Харитоновское Кыштымское дело, объясненное высшему правительству как результат религиозной нетерпимости раскольников, вызвало особые распоряжения. Пермский губернатор, отъ 13 февраля 1835 г., секретным письмом извещает владельцев заводов, что «для ослабления по возможности раскола в Пермской губернии, Е. й. В. Высочайше повелеть соизволилъ г. М. В. Д. сообщить владельцам заводов об учреждении училищ, подобных существующим в заводе графа Строганова въ Новом Усолье и гг. Демидовых в Нижнем Тагиле (следствие производил о Зотово-Харитоновых гр. Строганов). По данным того времени училище гр. Строганова было далеко не стоящее рекомендации, и по отзыву управляющего графа Строганова Сивкова, в это же время на содержание этого училища приказано было производить половину того, что тратилось раньше (всего до 3.200 руб. ассигн.), тогда как училище Демидова было образцовым училищем, обставлено прекрасно и одно содержание учеников стоило
                14

свыше 32.500 руб. ассигн. Училище Демидовых было осно¬вано в 1806 году с целью готовить служащих для заводов, и в нем первоначально обучалось от 30 до 50 уче-ников. В тридцатых годах это училище реорганизовано управляющим Д. Беловым, который перебрал его с корня. Выстроил новый для него дом со всеми пристрой¬ками, в коих помещались спальни для учащихся, классы, столовая, кухня, аптека, больница и библиотека. Вместо од¬ного учителя и 2-х помощников из учеников же, было назначено четыре учителя, 4 помощника, три священника за-коноучителей и др. наук, штатный (коронный) смотритель, четыре надзирателя и особые учителя для письма, черчения и рисования. Предметы преподавались: Закон Божий, церковная история, начальные основания русского права, русская грамма¬тика, словесность, русская статистика, Всеобщая история и Рус¬ская история, география, ариометика, геометрия, основания фи¬зики и естественной истории, черчение, рисование и пение. Преподавание разделялось на пять классов. Ученики состояли на полном содержании училища, имели определенную форму и обязаны были безотлучно находиться в училище и лишь в праздники увольнялись домой. Обязательно посещали церковь. Так как желающих поступить было много, то принимали по жребию исключительно детей служащих, 11—12 лет. Сироты, как бы в приюте, принимались с 7 лет. Училище отсчитывалось по третям верхотурскому штатному смотрителю. Это, собственно говоря, было закрытое среднее учебное заведение если бы в ней учились дети раскольников, то, понятно, в 5 лет затворнической жизни человек отвык бы от всякого раскола  -  не то было и у Лазарева и у Строганова. У Лазарева было хотя и прекрасное по идее училище, широкая программа, но учи-лища были без прав, в полной зависимости от произ¬вола управляющих, которые, вытягивая свой своего, заняты
                15

были местничеством, сплетнями и всякими личными дряз¬гами. На школу эти господа смотрели как на цех, где учат писать. Кто хорошо писал, того пошлют писцом в столичную контору владельца, где пробыв года два, при трезвом поведении, мог считать себя обеспеченным. Лакей делается управителем, и в человеке ценили не знание дела, а услужливость, трезвое поведение. Нельзя было сказать, что недоставало толкового народа: народ был, но всякая выдающаяся личность рекомендовалась правлению владельцем как будущий управляющий и можно было наверняка угадать, что человек сгибнет. Таковые или спи-валась на смерть, или кончали самоубийством. Чирков, не имевший связей, пролезший из мастеровых и не боясь властей, едва в восемь лет службы был определен отметчиком рабочих дней в кузнечном цехе, даже не¬смотря на искреннее желание владельца дать ему ход.
Случаи, правда, редки, но они бывали. Владелец знал действительность по письмам и рапортам управляющих, которые далеко не все сообщали, и ему положительно не были известны разные зверства местных властей, поэтому во всем шла двойственность. Благодушие на бумаге, гу-манные проекты и суровая действительность. Школа и библиотека воспитывали идеалистов, кои жили мечтой, той жизнью, которую знали из книг, и эту-то жизнь хотели ввести, как нечто обыденное.
Кем то из молодежи был составлен как бы прото¬кол который выяснил, что если человек не был создан рабом, то и не мог и не должен им быть и теперь, и потому должна признаться лишь та власть, данная Богом, коя руководит массой, в интересах этой массы, как древние судьи, цари, ныне императоры, но что немыслима власть помещичья, созданная лицами, нарушающими в корне этой властью единодержавие и власть царей, захва¬тившее эту власть для своих сластолюбивых целей, то всякий сочувствующий
                16

этой идее и подписавший протокол обязан пропагандировать эти идеи и вводить их в жизнь. Пока шла эта пропаганда, училище обставлялось всеми сред¬ствами. С 1834г. началась постройка двухэтажного для училища дома, который и был отстроен и оштукатурен к осени 1836г.  снабжен библиотекой, моделями и 8-го сентября 1836г., в день освящения главного придела чермозской церкви, училище также официально освящено пермским архиепископом Аркадием, в присутствии ди¬ректора гимназии, соликамскаго штатного смотрителя и гор¬ного начальника Пермских каз. заводов. При этомъ од¬ним из учителей произнесена приличная случаю речь, на которую речью же ответил владыка и благословил юноше¬ство; духовенство с крестным ходом возвратилось в церковь, а архипастырь остался благословить обед рабочих, ежегодно даваемый в этотъ ден и до сих пор, где обедает до 1.400 человек. С этого времени на училище было обращено особенное виимание и заботливость, но здесь-то, под надзором, и зрело ядро идеальной свободы. Моло¬дые учителя вздумали попробовать и пропаганду, но она не удалась. Один изъ членов правления, коему поручено было заведывание школой, съедаемый честолюбием, на этой ребяче¬ской затее решился основать свое благополучие, и сделал донос, но не владельцу, а губернатору, коего не было в Перми, а заступающей его место вице-губернатор Андрей Фед. Кабрит послал этот донос в Петербург, где взглянули на дело иначе и немедленно же командирован был в Чермоз жандармский штаб - офицер Певцов, который, при содействии и местного жандарма, чиновника от губернатора Иконникова и представителей от горного ведом¬ства разследовал всю эту школьную затею и возвел ее в заговор. По указанию легко нашли и протокол, под-писанный лишь четырьмя только человеками, и сверх сего четырех человк, кои видели этот протокол, но не под-писали: забрали всех и
                17

в Петербург, в крепость. Дело, тянувшееся больше года, наконец было решено, и Император Николай собственноручно положил резолюцию: «более виновных в
Фянляндию, в крепостную работу, въ арестантские роты, менее вановных - на Кавказ в полки дей¬ствующей армии Петр Ив. Поносов, Степ. Петр. Десятов, Петр Ив. Михалев и Федор Степанов Наугольный сосланы в Финляндию, а Алексей н Петр Авдреев Ширкалины, Михаил Ив. Поносов и Петр Егор. Мачурин сосланы на Кавказ. Следствие выяснило не то, что ожидал доносчик. Прежде всего оказалось небрежное отношение к школе местных чермозских властей, противозаконное ознакомление учеников с секретной перепиской и звер¬ское обращение с народом на основании чего и решено было привлечь прежде всего как доносчика, так и управляющаго к ответственности, как лиц, знавших раньше и о протоколе и обо всем, что делалось в школе, и недоносивших своевременно: но по просьбе дело замято. Как пример зверства, укажу на два случая из следствия Певцова. «В ноябре 1836 г. прикащик Матвей Надуткин, на работе, ночью, у резнаго стола, наказал рабочаго Андрея Алексеева Фролова вместо розог прутьями из тонкаго резного железа» и рабочего свезли, конечно, в больницу. «Трое молодых служак Алексей Третьяков (местный поэт), Иван Вас. Баканин и Федор Егор. Лодейщиков переделали какую-то Державинскую оду, изобразив в ней деяние злого человека, полицеймейстера завода Наугольного Василия, за что тайно ночью были жестоко наказаны и каждый будто бы получилъ не менее как по 500 ударов розгами»! Старики мне говорили, что это было, но что количество ударов немного прибавлено... Когда узнал об этом владелец, то, полагая, что у него имение — обетованная земля, был поражен. Однако из Чермоза писали одно, что школа и школа всему виной, выставляли чуть не еженедельно
                18

десятки бунтовщиков, коих Лазарев приказал сдавать в солдаты, ссылать на поселение, кто не годен в рекруты, и крамолу уничтожить с корнем. Однако книги подсортировали, и  что оказывалось не в духе времени, то заперли в сундуки. Школа была закрыта правит. властями после святок 1836—37 г. на основании того, что де открыт был 3-й класс без разрешения. В это время школьники учились частно в конторе и по до¬мам и, наконец, с разрешения попечителя Казанского уч. округа, 11 сентября 1838 г училище открыто, но при самых печальных условиях. Попечитель определил, чтобы из всех учеников прежнего училища не осталось ни одного старше 13 лет, а вновь принимались и учились бы 8—10 лет и лишь чтению, письму, закону Божию и арифметике и более ни каких наук не читалось бы. Лаза¬рев разрешил принимать от 60—70 учеников. Дирекция потребовала также, чтобы наблюдение за училищем всецело лежало на чинах Мин. Нар. Просв, и чтобы учителя были народные. Поэтому двое учителей Кетов и Мальцев дер¬жали экзамен на народного учителя, в каковом звании были утверждены в 1839 г., и им поручено было ближай¬шее распоряжение училищем.
               




 






 
                19

А вот что пишет о «заговоре» в Чермозской школе родная сестра Марии Черновой (невестки Никлая Ивановича), урожденной Быдариной, пермская писательница   Анна Кирпищикова.
 Двадцать пять лет назад
(Воспоминания из жизни в одном из приуральских заводов)
I. В Кужгорте
Вскоре после освобождения крестьян из крепостной зависимости мне довелось прожить почти два года у моей тётки, сестры отца, в одном из довольно больших частных заводов. Я ехала туда с целью повеселиться, так как было известно, что в Кужгорте — так назывался завод — жи¬вут весело. Там было довольно большое общество, сыз¬давна существовала библиотека, устраивались иногда любительские спектакли, а в последнее время открылся клуб, куда собирались раз в неделю потанцевать, а также устраивались литературные вечера. Я была тогда моло¬дой девушкой, и, разумеется, общество, клуб, театр, о ко¬тором я в то время почти не имела понятия, привлекали меня весьма сильно. Но, к великому моему огорчению, зима, проведённая мною у тётки, прошла особенно вяло а скучно. Клуб закрыли, о театре запретили и думать, и однако же жизнь в этом заводе оставила во мне много неизгладимых воспоминаний, которыми я и хочу поде¬литься с читателем, предполагая, что они не будут безинтересны для него.
Кужгорт, сравнительно с Алакшинским и Куморским заводами, где я жила раньше, был большой завод; в нём более трёх тысяч жителей и около тысячи домов. Большая и красивая каменная церковь, украшенная иконами хорошей
                20
работы, которые почти все пожертвованы заводовладельцем и присланы из Петербурга, поразила меня и внешним и внутренним изяществом. Улицы прямые, пра¬вильно перерезанные проулками, но хороших и красивых домов немного. Кужгорт расположен по обеим сторонам реки Койвы, перехваченной по самой середине селения широкой, хорошо устроенной плотиной. Пруд, шириной в две версты и длиной в пять, теряющийся «вверху» в тём¬ных, дремучих лесах, придаёт много красоты этой мест¬ности. Дом моей тётки находится на правой низкой сто¬роне речки. Снаружи он имел довольно мрачный вид: вы¬сокий, бревенчатый, побуревший от времени, он выглядел неприветливо. Но комнаты были весёлые, светлые, устав¬ленные разнокалиберной мебелью местной заводской ра¬боты. В зале, перед диваном, стоял круглый стол с жу¬равлями вместо ножек и простеночные столы в виде киосков, жёлтые с чёрными каёмками. Широкие красные стулья с прямыми спинками обильно расставлены были вдоль стен. Полы белые, и везде дорожки из клетчатых половиков. Чистота необычайная. Всё это вместе произво¬дило впечатление чего-то чинного и переменного, но в то же время как будто сдержанно, прилично улыбающегося. Фигура моей тётки вполне гармонировала с её жилищем. Опрятная, повязанная по-купечески тёмным шёлковым платочком, небольшого роста, с русыми волосами и бро¬вями и серьёзными серыми глазами, она, несмотря на свою насмешливую улыбку и частые сатирические замечания о своих ближних, в сущности, была очень добрая жен¬щина. Она была вдова служившего при кужгортской боль¬нице старшего фельдшера, или лекарского ученика, как их звали в то время, и жила пенсией. С ней жил её сын, служивший в кужгортском правлении за небольшое жало¬ванье, и старик-отец, не получавший ни копейки. Ещё де¬сять лет тому назад дедушка мой был, как говорилось в Кужгорте, «выброшен
                21
на своё пропитание». Это значило, что он должен был снискивать себе пропитание где хочет, помимо помещика, у которого ему не давали ни службы, ни работы. Работать, правда, дедушка и не умел ничего, и единственным занятием, к какому он мог пристроиться, это было чтение псалтыря по умершим. Но и этот скуд¬ный заработок дедушка большей частью нёс в кабак и жил на средства своей дочери, которые были очень неве¬лики. Часто дедушка пропивал даже своё платье, и когда я приехала к тётке, то в это время у неё был заведён такой порядок, что дедушка, возвратившись из церкви, снимал сюртук и сапоги и их сейчас же запирали в шкаф, а ключ тётка брала к себе. Дедушка ходил дома в полосатом нан¬ковом халате и старых валенках. Он был уже совсем седой, начинающий дряхлеть старик, постоянно ворчащий что-то себе под нос и никогда не расстающийся с табакеркой. На меня он произвёл неприятное впечатление, и я поду¬мала, что мать моя, очень не любившая дедушку, была права. С тёткой с первых же дней я очень сошлась: у меня нашлось с ней общее, что связало нас и сделало возмож¬ным между нами, несмотря на разницу лет, род некоторой дружбы, основанной на сходстве вкусов и отчасти харак¬теров, — она тоже до страсти любила читать и из кужгортской библиотеки пользовалась книгами и журналами. Но слабость зрения заставляла её пользоваться услугами других и ценить эти услуги даже выше их стоимости. До меня обязанность чтеца исполнял дедушка, но он читал романы таким же тоном, каким читал псалтырь по умер-шим, и это тётке не нравилось.
— Вот теперь другое пошло, — говорила тётка с до-вольным видом, когда на другой же день после моего приезда мы начали переживать жизнь «Давида Коппер-фильда младшего». Но дедушке моё чтение не нравилось, он находил, что я болтаю, как сорока, что ничего понять
                22
нельзя, и сначала пробовал учить меня читать вырази-тельнее и подольше останавливаться на знаках препина¬ния, но потом, видя моё невнимание, махнул рукой и никогда не слушал моего чтения, уходя на это время в другую комнату. Да и вообще он мало сидел с нами и редко разговаривал. Последнее большею частью случа¬лось до обеда, когда я сидела за рукодельем, поглядывая на улицу.
— Дедушка, что это за господа идут? — спрашиваю я, оставляя работу и приникая лицом к тусклому, зелено-ватому стеклу окна.
Дедушка подошёл, взглянул в окно и презрительно выпятил нижнюю губу.
— Нашла господ! — проговорил он. — Это конторские приказные.
— Это, значит, служат в конторе?
— Ну да! Служат в конторе писцами; господа не важные, хотя и одеты модно.
Дедушка сказал это таким недовольным тоном, что я не смела его больше расспрашивать и на некоторое время примолкла. Прошло с час. На улице снова показалась кучка господ в красивых шапках и шубах с бобровыми воротниками. Мне очень захотелось узнать, кто это такие, но я уже не смела обратиться к дедушке с вопросом и за-метила про себя;
— А это, верно, тоже конторские писцы идут.
Дедушка взглянул в окно.
— Ну, нет, эти почище будут, это правленские, эти вот двое — кассир и делопроизводитель, а те копиисты.
— А Володя где служит?
Володей звали моего двоюродного брата.
— В правлении. Вот и он тоже должен бы прийти сейчас

                23

Однако прошло ещё с полчаса, а Володи не было. Де¬душка начинал ворчать. Тётка сердито ходила из угла в угол.
— Можно бы и без него пообедать, — проговорил де-душка, — семеро одного не ждут.
— Ну, нас не семеро, — промолвила тётка сквозь зубы.
Время шло удивительно тихо, прошло ещё минут два-дцать.
— Ну, ты хочешь, так жди, а меня накорми, — сказал дедушка, вставая. — Его, может быть, арестовали, так он просидит там до вечера.
— Арестовали! — презрительно повторила тётка. — Ныне уж эти аресты-то вывелись из моды. Это ведь вас на цепь-то к колодкам приковывали.
И тётка вышла из комнаты, слегка рассмеявшись.
— Как, дедушка, на цепь приковывали? Когда это было? К каким колодкам?—засыпала я дедушку вопросами, когда он, пообедавши, вернулся в комнату.
— Это было давно. Да тебе на что всё это? — спросил он, удивляясь и останавливаясь среди комнаты.
— Да мне хочется знать. Ведь вы всё это знаете? Ведь служили в конторе?
— Служил.
— Ну, так видали эти колодки?
— Не только видал, а и сам сиживал.
— На цепи?
— На цепи.
Ну, расскажите же, дедушка, как это было?
-Да просто было: прикуют к колодке, которые в то время в конторе вместо стульев были, — обрубок вот этакий бревна — да и велят сидеть. А куда надо идти, так и волочишь её за собой,
— Куда же надевалась цепь?

                24
- Пояс надевался из крепкого ремня, и к нему при-креплялась цепь, и запирали замком, а в колодку ввин-чивался винт. А если вздумаешь домой идти, так стул на плечо вскинешь и бежишь.
— За что же наказывали таким образом, дедушка?
— За пьянство. Запьют, бывало, эти приказные, так по неделе в контору и глаз не кажут. Да хотя бы попере¬менно пили, а то ведь все враз. Разыщут их полицейские и приведут в контору. Ну, там и вытрезвляют, приковавши на цепь.
— Однако какие ужасы были! — воскликнула я, ка¬чая головой.
— Ну, это что за ужасы! Просто — время такое было. Народ был бесшабашный.
— Нынче, вероятно, народ лучше и не пьют уж так,- предположила я, поглядывая на дедушку.
— Не пьют! Не за ухо льют тоже и теперь. Только аккуратнее стали, — сказал дедушка, постукивая пальцами по табакерке.
— Образованнее стали, школы нынче лучше уст¬роены -  заметила я.
— Ну, это бабушка надвое сказала, про школы-то. Ныне школы-то у нас сокращены. Оставлены только гео¬графия, арифметика и грамматика, ещё история да закон божий. А прежде, кроме этих наук, геогнозия, ми¬нералогия, лесоводство и ещё должности человека и гражданина преподавались. Учителей-то было ше¬стеро, а теперь только два. Большого ума люди занима¬лись тут.
— С большого-то ума, верно, бунтовать и затеяли, — ядовито вставила тётка, стоявшая у окна и нетерпеливо высматривавшая своего Володю, который должен был принести последнюю часть «Давида Копперфильда».
— Какой такой бунт? Дедушка, расскажите! — про¬сила я.
                25
- Это вот её дело, пусть она рассказывает, — поко¬сился дедушка на тётку. — Она с этими бунтовщиками вожжалась, а я тут не при чём.
Я стала просить тётку, но она отказалась, обещав, од¬нако, рассказать когда-нибудь, и, завидев наконец Володю в окно, вышла из комнаты.
— Где же теперь, дедушка, эти колодки и цепи?
— Когда поступил управляющий Чиртулов, вот что был до этого, то все колодки и рогатки — ещё рогатки были, вот вроде тех, что на свиней надевают, чтоб по огородам не лазили, — которые провинившимся на шею надевались, склал в кучу и сжёг. А цепи в кузницу снесли и перековали на скобы и другие железные по¬делки.
— Вот славно-то! — вскричала я, хлопая в ладоши.— Хороший он, должно быть, был человек, гуманный.
— Какой? — спросил дедушка, вытаращив на меня глаза.
— Гуманный, — повторила я и даже покраснела от удовольствия, что знаю такое хорошее, мудрёное слово.
— Гуманный, гуманный, — повторял дедушка, будто заучивая слово,— А что ж это слово значит?
И он сел напротив меня и глядел мне в лицо, насмеш¬ливо улыбаясь и думая, что я не сумею объяснить мудрёного слова.
— Так называют, дедушка, человека доброго, обра-зованного, хорошо расположенного к людям, неспособного на жестокость, — поспешно и пространно принялась я объяснять.
— А-а, вот что! — И дедушка злорадно понюхал та¬баку. — Ну, так это слово к нашим господам не идёт. И к Чиртулову не шло, и к тепершним не идёт. Чиртулова один служащий подлецом и вором обозвал, так он его с полгода
                26
морил в каталажке, а потом в солдаты упёк. А другого за такую же провинность так по скуле свистнул, что и зубы вышиб и глаз повредил.
— Но теперь-то ведь этого не делают же, наконец? — сказала я, вставая и глядя на дедушку не то с мольбой, не то с вопросом.
— Чего не делают? Всё то же делают, что и было. Колодки и рогатки сожгли, а кулак-то ведь остался, — упрямо повторял дедушка. — Ты думаешь, что съездил наш управляющий за границу, на выставку там, что ли, так и стал гуманный! Это только слово к нам залетело по ветру. Вот тут тоже член правления употребил нынче в бумаге модное слово этакое: «соли-дарный»... — произнёс дедушка с расстановкой. — Ты не знаешь ли, что оно значит?  Я смутилась и затруднилась объяснить. Дедушка мол¬ча посмотрел на меня и сказал как бы про себя:
— Я думаю, и сам-то он не больше твоего знает...    Но тут меня позвали обедать, и наш разговор прекра¬тился. 
                Заговорщики       
В другой раз, как-то вечером, когда нечего было чи¬тать, тётка рассказала мне о затевавшемся когда-то в Кужгорте заговоре, как называла она.
— Этому теперь двадцать лет, Софья, а у меня до сих пор точно мурашки бегают по спине, как вспомню о тог¬дашнем переполохе. И ведь ничего-то мы с хозяином не знали и не подозревали — в таком секрете у них было. А бывали они у нас часто. Степан жил у нас — так к нему ходили.
 — Кто этот Степан?
— Степан Алексеич, младший брат моего мужа. Егора Алексеича. Он учился в Петербурге с Шилохвостовым,
                27
Невзоровым и Чиртуловым. По приезде из Пи¬тера они служили в заводе, назывались практикантами и в то же время были учителями в школе.
— Что ж, их только четверо и было?
— Нет, семеро: Корнев, другой Шилохвостое и Шиш¬ков. Корнев-то вот, должно быть, их и выдал — потому он прав остался, а Шишков до того перепугался, когда уз¬нал, что их арестовали, что хватил какого-то зелья и в ту же ночь отдал богу душу.
— Чего ж они хотели? Что затевали? И как узнали обо всём этом?
А вот видишь ли, чего они хотели: хотели того, что теперь само сделалось, — хотели освободиться из крепо¬стной зависимости. Составлена у них была этакая бумага, говорят, что бог создал только мужчину и женщину, а раба не создал, и поэтому, де, рабов быть не должно. И поклялись они над евангелием и подписались на этом листе своей кровью, что посвятят свою жизнь на то, чтобы всем внушать эти мысли и приобретать себе всё больше и больше приверженцев. Кроме того, составлен был у них план, писанный тоже, как действовать. Хотели они взбунтовать все заводы — не одни наши, а и все сибирские, говорили, что там у них уже и люди есть надёж¬ные, — и отложиться: просить сначала у царя волю, а по¬том конституцию. Хлеба, де, у нас в Сибири много и руды всякой. Заводы тоже есть: будем сами ружья и пушки делать и защищаться. Всё это у них написано было и хра-нилось у Степана. Раз как-то вечером, осенью это было, сижу я вот тут, у печки, и вяжу чулок, — послали от главноуправляющего за Степаном. По какому-то слу¬чаю послали-то полицейского десятника. Степан страсть переполошился, побледнел весь; прибежал ко мне и суёт мне в руки пакет вот такой. «Спрячь, — говорит, — сест-рица, это подальше, а если придёт
                28               
Шилохвостов, так пе¬редай ему». Я ещё удивилась: «Что такое?»—думаю. Ну, сунула к себе в комод и сижу себе. Прошло этак с час, Шилохвостов и пришёл. Сказываю ему; гляжу — у того и губы побелели, и щёки затряслись. «Давайте, — говорит, — мне эти бумаги скорее, где они у вас?» Я от¬дала, и он тотчас же ушёл с ними. Думаю: «Что такое?.. Дай я пошлю за хозяином в больницу». Он в то время у меня и дневал и ночевал в больнице; позволили им с док¬тором скелет приготовить, так они этот скелет варили и собирали. Послала (лошадь у нас была для разъездов по больным), приехал он уже поздно, а Степана всё нету. Рассказываю ему — вот, мол, что, а он говорит: «Вот ужо я их припру!» Приехал Степан поздно и рассказывает, что управляющий возил его с собой на новый завод, ко¬торый в то время только что состроили и пустили в дей¬ствие. Строил этот завод Шишков — архитектором он был, — а Степан устраивал горна. Хотели посмотреть на действие там какого-то вала. Стал у него Егор Алексеич спрашивать: «Что, — говорит, — это у вас за бумаги, за¬чем их прятать нужно?» Тот смеётся, весёлый такой. «Ни¬чего, — говорит, — это так, пустяки, письма разные да что, это ещё из Петербурга у меня». Хозяин посоветовал ему всё бросить в печь, на том дело и кончилось. А через месяц после этого вдруг их всех и забрали.
— Кто же их забрал? — спросила я.
— Жандармы. А случилось это вот как. Степана в ту пору дома не было, он был в Куморском заводе, устраивал там горна. По воскресеньям хозяин мой всегда являлся к главноуправляющему с докладом. Явился он к нему в одно воскресенье, а управляющий его не принял. Письмо-водитель стоит у дверей в зале и всем отказывает; занят,говорит, никого принимать не будут. Ну, разумеется, все промеж себя шушукают: что, дескать, такое? Корнева принял и никого более знать не хочет - что такое за дело?
                29
Хозяин ушёл от него к обедне; выходит от обедни, а у уп-равляющего уж лошади поданы ехать в город. Письмово-дитель бегает как угорелый, укладывается. Хозяин спро¬сил про Корнева, не с ним ли он едет? Нет, говорят, Корнев уж уехал в Алакшинский завод. Ну, разумеется, все удивились. А это для того было сделано, чтобы к Корневу с расспросами никто не приставал. Уехал управляющий, прошло три дня, и наехали жандармы. И первым делом к Щилохвостовым, потому как старший Шилохвостов был у них, заговорщиков, коноводом. Пока у Шилохвостовых шарили, кухарка ихняя, Устинья, урвалась как-то к Шиш-кову. Вбежала это в ограду, а Шишков только что при¬ехал с нового заводу. «Ты, — говорит, — чего знаешь, Яков Петрович? Ведь у наших-то жандармы с обыском. Ивана, — говорит, — посадили в одну комнату с жандар¬мом, а Андрея в Другую и уж так роются, так роются; у Ивана, — говорит, — целый ворох бумаг нашли. Дедушка (старик Шилохвостов) велел тебе сказать, что если есть у тебя какие бумаги, так чтоб ты их сжёг». У Шишкова дома бумаг не было никаких, но у Шилохвостовых его бумаги были, и подпись его подо всеми ихними планами была. Как услыхал он про жандармов, так у него и ноги подкосились — как он стоял у крыльца, так тут на сту¬пеньку, на лестницу, и сел. Когда не когда, говорят, опом¬нился, ушёл в комнату, бегает по комнатам, вздыхает, по голове себя колотит, по груди. Это после нам его кухарка сказывала. Он жил один, родни у него не было никого, только прислуга: кухарка да кучер. Кучера послал за моим хозяином, а его, как назло, не было дома, уехал по больным. После хозяин говорит мне: «Хоть бы, — гово¬рит, - ты к нему поехала!» Конечно, как бы я знала, какое дело, так поехала бы. Ну, вот он один-то с перепугу- то и выпил там что-то. Уж, верно, заранее было припасено. Как стало его корчить, снова по хозяина приехали, его всё нету; по доктора тогда кинулся кучер...
                30
Ну, уж поздно. В ту же пору и жандармы приехали и сидели тут до утра, пока доктор с ним водился; а к утру он богу душу отдал. Шило¬хвостовых же, Невзорова и Чиртулова увезли в город. В сани рассадили по одному человеку и по два жандарма к каждому, с саблями наголо. Просто страсть глядеть.
— А как же Степан Алексеич? Я слыхала, что и он попался.
— Он прежде всех. Ведь Кумор-то на пути сюда, так когда они здесь были, он там уже арестован был.
— Ну, что же с ними в городе сделали?
— К губернатору, разумеется, прежде всего предста¬вили. Ну, что уж, когда улики налицо, так они и не за¬пирались. А там вскоре их в Петербург отправили. Содер¬жались там в крепости с полгода. До самого государя дело дошло; велел он их к себе представить. Как увидел их государь — и говорит: «Ах, какие бравые ребята! В гвардию бы вас надо, а вы, — говорит, — какую-то там глупость затеяли». Думали все, что в Сибирь их сошлют, в каторгу, а он их в солдаты, да на Кавказ. Это с ними милостиво было поступлено. Шилохвостов и Степан вы¬служились в офицеры; Невзоров утонул там в какой-то реке, а Чиртулов помер.
— А они красивые собой были?
— Красивые. Шилохвостовы оба красавцы были и Чиртулов тоже, только ростом поменьше других были; старший Шилохвостов, впрочем, был высокий ростом. Он и Невзоров такие долганы были, что когда кончили курс в училище графини и явились к господину, как раз в то вре¬мя вошла к нему в кабинет барыня; как вошла, так и ах¬нула: «Ах, — говорит, — какие высокие!» И приступила к барину: отдай да отдай их ей в выездные. Тот её уговари-вает, представляет, что учил их столько лет для своих за-водов, что в лакеи ей можно взять из мастеровых, что у него
                31
в заводах рослого народу много, — ничего не слу¬шает: вот этих ей подай, да и кончено. Шилохвостов сказы¬вал, что сильно они струсили в ту пору. Поставили бы на запятки, так тоже ничего не поделаешь, пришлось бы ездить. Однако, как уж там было, только отстоял их ба¬рин, не попали в лакеи наши молодцы.
— Может быть, это и показало им всю тяжесть кре-постной зависимости, — сказала я.
— Может быть, не знаю. Я так думаю, ещё там, в Пи¬тере, они этой фанаберии набрались. Сказывают, что учи¬теля у них все фармазоны были.
— Франкмасоны, тётушка, — поправила я.
— Ну, не всё ли равно, как назвать. В церковь они- не ходили, постов не соблюдали. Ты Остолопова пом¬нишь?
Я чуть помнила его, это был старый управляющий гра-фини; он жил на пенсии в Куморе с несколькими внуками в доме своей сестры. Он не владел ногами и всё сидел в своём длинном кресле. Отец мой часто ходил к нему по-читать газет, а я иногда забегала с ним в кабинет старика. В моей памяти осталась большая квадратная голова с се¬дыми волосами и суровыми глазами, сверкавшими из-под нависших седых бровей.
— Ну вот, и этот старик был фармазон. И ещё какой! И умирать стал, так попа к себе не пустил. Так без испо¬веди и помер.
— Да мне кажется, что франкмасоны не были атеи¬стами, — сказала я в раздумье.
— Это те, что в бога не верят, так называются? — сказала тётка и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Он, может, и верил в бога, только обрядов наших не призна¬вал, и хотя в кабинете у него висело распятие из слоновой кости, резное,
                32
но ни лампадки, ни свечки он перед ним никогда не теплил и никогда на него не молился. Про него говорили, что он предлагал графине всех крепостных на волю отпустить.
— Ну и что же она? — заинтересовалась я.
— Да ничего. Сказала, говорят, подумаю, чтоб только отделаться от него и не обидеть. Надо сказать правду, что его все уважали.
— Он, должно быть, был образованный и умный, — заметила я.
— Брат сказывал, что он пять языков знал, а не умел ни денег считать, ни на счётах класть.
— Ну, это ещё неважно, — рассудила я.
— Кому что! А вот для нас так важнее всего счето¬водство знать да заводское дело. — Помолчавши, тётка прибавила: — А с той поры от этих людей у нас и до сих пор эта фанаберия ведётся.
— Ну, теперь-то уж её, кажется, совсем нет, — улыб-нувшись сказала я.
— Ну, как нет, есть и теперь, только притаилась она. Ну, да и люди нынче мельче пошли. Не хочешь ли, сходим к учителю Мохнатину в гости; он давно знаком мне, и ты познакомишься с нашим теперешним либе¬ралом.
И тётка вдруг презрительно и громко рассмеялась, затем вздохнула и замолчала.
(*** Кужгорт – Чермоз, Алашки – Кизел, Кумора – Полазна)



                33
Ниже приводятся выдержки из статьи Сереброва Л.В. «Поносов Петр Иванович», помещенной в сборнике «Революционеры Прикамья» (Пермское книжное издательство. Пермь, 1966г.)
«В 1826 году, году казни пятерых декабристов, в Петербурге жили и учились два талантливых крепостных человека Лазарева: Николай Чернов и Федор Чирков. Они учились в горнозаводской школе более пяти лет и вернулись в Чермоз в 1832 году. И в том же 1832 году Лазарев прикрепил к этим крепостным специалистам для обучения группу подростков, самых способных в заводской школе: Петра Поносова, Андрея Михалева, Михайлу Ромашова, Петра Мичурина и Федора Наугольного. Именно эти прикрепленные к Чернову и Чиркову  для обучения подростки и составили четыре года спустя ядро заговора.»
    «Уже в июне 1837 года, то есть еще до полного окончания следствия, губернатор Селастенник был отрешен от должности за слабое управление. Так расценили его оплошку в Петербурге. Это подтверждает всю серьезность дела.»
«Подтверждает это и пермская писательница-демократка Анна Александровна Кирпищикова. Дочь лазаревского крепостного, она в свое время слышала устные тайные разговоры о событиях 1836 года и на основании этих рассказов написала очерк, где, видоизменив из цензурных соображений фамилии, место и некоторые детали действия, описала с эти события. Можно полагать, что она слышала рассказы о заговоре от своих родственников Черновых (один из Черновых был как раз учителем Петра Поносова в Чермозском училище, его фамилия упоминается в следствен документах; он многое мог знать).»

                34

Приведенные ниже выписки из дел  Государственного Архива Пермского Края говорят о том, что Николая Ивановича Чернова очень сильно подозревали в принадлежности к заговорщикам.

               
                Обыск (***произведен на следующий день после ареста заговорщиков)
                (ГАПК, фонд 65, опись 1, дело 243, лист 41)

1837 года Генваря 2 дня Чиновником по особым поручениям Пермского Гражданского Губернатора Иконниковым при посредстве назначенного управляющим гг. помещиков Лазаревых г. Поздеевым, прикащика Чермовского завода Егора Русинова и понятых, по указанию сего управляющего был произведен внезапный обыск Чермовского завода в квартире Горнозаводского смотрителя Николая Чернова; в небытность его, которому найденная в столе горницы бумаги прошнурованы и припечатаны печатями чиновника Иконникова и Владельцев Лазаревых; и по случаю небытности его Чернова для узнания нет ли у него других каких либо бумаг ящики и шкафы этими печатями припечатаны до его прибытия в чем и удостоверяю.
Чиновник по Особым Поручениям Иконников _ _ _ _ _ _

При сем обыске находились:
Чермоского завода Прикащик  Егор Русинов _ _ _ _ _ _ _
Полицейский Смотритель Василий Наугольных _ _ _ _ _
Заводской Закащик (***?) Василий Ермаков _ _ _ _ _ _ _


                35

                Обыск

(ГАПК, фонд 65, опись 1, дело 243, лист 48)


1837 года Генваря 3 дня Чиновником по особым поручениям Пермского Гражданского Губернатора Иконниковым при посредстве заводского исправника Земляницына и назначенного управляющим гг. помещиков Лазаревых г. Поздеевым, прикащика Чермовского завода Егора Русинова и понятых, был произведен вторичный обыск Чермовского завода в квартире  служителя Николая Чернова  занимаемой в доме служителя Андрея Овесяникова, при посредстве его, которому найденные в запечатанных при обыске 1 числа сего генваря ящиках шкафах бумаги все прошнурованы и припечатаны печатями  чиновника Иконникова и Владельцев Лазаревых и его Чернова, кроме сего никаких сомнительных бумаг не отыскано в чем и удостоверяю
Чиновник по Особым Поручениям Иконников _ _ _ _ _ _
Заводской  исправник Земляницын _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

При сем обыске находились:
 Чермоского завода Прикащик  Егор Русинов _ _ _ _ _ _ _
Полицейский Смотритель Василий Наугольных _ _ _ _ _
К сему обыску подписуюсь Николай Чернов_ _ _ _ _ _ _
Заводской Закащик (***?) Василий Ермаков _ _               


                36
Николай Иванович Чернов упоминается академиком Гельмерсеном

В 1865 г. был командирован по Высочайшему повелению для геологического обозрения каменноугольных месторождений, академик Гельмерсен. В сопровождении управителя Кизеловского завода Чернова он проехал на Губахинскую пристань, а затем на находящиеся вблизи ее каменные копи. «Мы отправились, - говорит он, - водою сначала от Губахи к разведочным работам, заложенным г. Петровым на земле Всеволожских в 1 1/4 верстах от Губахинской пристани. Здесь, на самом берегу, заложена штольня, посредством которой открыт каменный уголь следующего состава по испытанию, сделанному в Екатеринбургской химической лаборатории:
Летучих веществ……. 30,4%
Углерода ………………66%
Пепла                .3,6%
Так как поблизости этого пласта находятся пласты бурого глинистого железняка и известковые пласты, так что все материалы необходимые для выплавки чугуна могут быть добываемы из одной и той же шахты, то нельзя, мне кажется, местность эту не признать за довольно важную, тем более, что она находится на реке судоходной, по крайней мере весною, и потому еще, что на левом берегу Косьвы, напротив шахты, есть места удобные для постройки завода. Но надобно упомянуть еще о другом важном обстоятельстве. Господин Петров сообщил мне, что открытие им пласта угля и руды продолжаются на левом берегу Косьвы, и, следовательно, могут быть открыты здесь на любом расстоянии от берега. Так как постройка завода была бы удобней на левом, ровном берегу, то такой бы завод имел под рукой все материалы для производства.

                37

Около двух верст ниже этого прииска находится другая штольня и шахта, также на высоком обрывистом правом берегу Косьвы, заложенная г. Черновым. Она принадлежит Лазаревым.
С 1851 г. по 1862 г. добывалось угля из Губахинского (Лазаревского) рудника только при разведочных работах. Добытый уголь никуда не употреблялся. В 1861 г. было сплавлено 18 тысяч пудов угля на двух судах в Чермозский завод, где он и употреблен на действие двух локомобилей. В небольшом количестве Губахинский уголь употребляется на Кизеловском заводе при паровых машинах, а в Чермозском заводе при пудлинговом производстве».

***( Николай Иванович Чернов был женат на дочери чусовского крестьянина Петрова Петра Ивановича Анастасии (24.12.1820г.-……1883г.) которая родила ему 14 детей, из которых в детстве умерли трое.)               
***В ГАПК, в делах Кизеловского завода встречаются краткие характеристики на Николая Ивановича Чернова, которые характеризуют его только с положительной стороны. Мне кажется, даже немного лестные. Не связано ли это с тем, что его брат Иван Иванович, видимо, пользовался особой благосклонностью со стороны Лазарева?
В  фонде 280, дело 471, лист 99об. сказано, что у практиканта Николая Чернова, 23 лет,  поведение хорошее. На листе 618 сказано, что в 1839г. на службе в Кизеловской конторе помощник приказчика Николай Чернов, 28 лет проявляет усердие в службе.                Есть и другие лестные характеристики.

                38
Для получения представления о Строгановской школе привожу выдержки из статьи о Теплоухове А.Е.,где написано о нем и о Строгановской школе, которую окончил Николай Иванович Чернов. 

Выдающийся лесовод и археолог   
К 200-летию со дня рождения Александра Ефимовича Теплоухова
       Александр Ефимович Теплоухов родился 21 августа 1811 года в селе Карагай Оханского уезда Пермской губернии. Отец Теплоухова, Ефим Николаевич был фельдшером, а затем приказчиком графов Строгановых.
    Начальное образование Александр Ефимович получил в Ильинском училище Строгановых, после окончания которого, как способный ученик, в числе других 18 мальчиков-крепостных из Пермского имения Строгановых был направлен в созданную в 1824 году по указанию Софьи Владимировны Строгановой горнозаводскую школу в Петербург. (***Александр Ефимович – одногодок Николая Ивановича Чернова, который также был направлен на учебу в горнозаводскую школу Лезаревыми. Видимо они
 хорошо знали друг друга, были дружны,  так же как и их дети)
      Эта школа являлась уникальным учебным заведением, предназначенным для подготовки специалистов и управляющих для огромного Пермского нераздельного
имения графов Строгановых. Подробные сведения о школе приводятся в статье Н. Рогова «Воспоминания о школе земледелия и горнозаводских наук графини С.В. Строгановой, существовавшей в Санкт-Петербурге с сентября 1824 до июня 1847 года». Школа находилась на Васильевском острове и занимала несколько зданий, где размещались учебные аудитории, минералогический кабинет, лаборатория,  спальни, столовая, кухня, прачечная,
                39
помещения для персонала. Во дворе были установлены гимнастические снаряды и «исполинские шаги». В школу принимали по результатам экзамена мальчиков 12-18 лет, в основном из числа крепостных Строгановых, отобранных из лучших учеников школ Пермского имения. Учащиеся жили при школе, большую часть времени (по 10 часов в день) посвящали занятиям. В воскресенье и по праздникам ученики получали увольнительные до 8 часов вечера, те же,
 кто ходил в театр, могли вернуться и позже. Телесные наказания применялись в исключительных случаях. Школа давала как общее, так и специальное образование: в двух низших классах преподавались Закон Божий, русский язык, арифметика, геометрия, алгебра, география, чистописание,
рисование, черчение, пение и гимнастика; в двух высших классах – русская словесность, минералогия, геогнозия, алгебра, геометрия, тригонометрия, механика, топография и хозяйственная съемка земель, физика, химия, архитектура, правоведение, политэкономия и практическая бухгалтерия. До 1837 года изучались немецкий и французские языки. К специальным предметам по горнозаводскому отделению, на котором учился Теплоухов, относились: горное искусство, маркшейдерское и пробирное искусство, металлургия,  съемка и черчение заводских машин. Преподавателями были профессора и инженеры Горного корпуса, профессора Петербургского университета, Военной и Медико-хирургической академии, училища правоведения и артиллерийского училища. Архитектуру и рисование преподавал академик архитектор Свиязев. Учеников водили на экскурсии в Горный корпус и музеи. Практику они
проходили по специальности: учащиеся горного отделения – на заводах Санкт-Петербургской губернии, возникшего в 1827 году сельскохозяйственного отделения – в имении Марьино в 66 верстах от Петербурга. Ежегодные экзамены проводились публично, на них приглашались чиновники Министерства народного просвещения и все желающие.
.......................
Происхождение фамилии
Фамилия Чернов принадлежит к широко распространённому типу древнейших русских фамилий, образованных от мирских, нецерковных имён. Популярность этой фамилии, входящей в сотню самых распространённых, имеет корни в глубокой древности российской истории.
До христианизации Руси (988 г.) у славян не существовало церковных имён. Все имена давались в соответствии с естественной антропонимической моделью. Так например, обычными были имена, образованные, как нам сегодня кажется, от названия животных и растений: Хомяк, Муха, Кобыла (имя родоначальника царской династии), Боб, Репа, Беляк, Белой, Черной, Черник, Рыжок и т.д. Все они не отражали качества их носителя, а были, по существу, совершенно обособленными от их первоначального значения именами. С появлением крестильных имён, дохристианские, тем не менее, продолжали существовать вплоть до середины XVIII века в качестве мирских, неофициальных имён.
Фамилия Чернов происходит из центральных и северо-восточных областей древнерусского государства и известна с XVII века. Имя Черной, от которого образована фамилия Чернов, в XII-XVII вв. было очень популярно у русских во всех сословиях: в "Актах Калачёва" (т.2) в 1514 году записан "Еска Черной Иванов сын Малого, помещик Владимирского уезда"; в "Актах Исторических" (т.1): в 1551 г. - Григорий Черной, землевладелец, в 1591 г. - Иван Черной, Астраханский казачий атаман; в "Актах Юридических" в 1613 г. - Семён Черной, Сибирский казак.
                2
Возможно, Черной - прозвище смуглого, черноволосого человека. Но в большинстве случаев, такое имя давалось не из-за внешности ребёнка, а в качестве второго, дополнительного к крестильному, самостоятельного имени. Такие мирские имена нередко полностью подменяли собой имена крестильные, даже в документах выступая в качестве официальных имён. Очень часто отчество сына записывалось не от крестильного, а от мирского имени отца. Так например, в "Актах Юридических" в 1554 г. записан Лукьян Васильев сын Чернов, староста Волоцкий; в Собрании государственных Грамот и Договоров (т.1) в 1613 г. - "Дементей Чернов, Ростовский выборный"; в "Актах", изданных Федотовым-Чеховским (т.2) в 1695 г. - Семён Чернов, дьяк Московский; в "Актах Археографической Экспедиции" (т.4) в 1698 г. - Иван Чернов, Московский стрелецкий полковник. А примерно в 1450 г. родился Даниил Черный – русский иконописец, современник и коллега Андрея Рублева (многие считают его учителем  А.Рублева.
Популярность мирских имён была столь велика, что в результате, к середине XIX столетия, когда процесс формирования русских фамилий практически завершился, оказалось, что фамилии, образованные от нецерковных имён, составляют значительную их часть. Таким образом, несмотря на многовековое давление церкви в её стремлении искоренить дохристианские традиции, многие из них, тем не менее, дожили и до наших дней. И одним из таких памятников древнерусского языка и народного фольклора является фамилия Чернов.



                3   
               
                ПРЕДКИ   

 Предки Черновых жили в Прикамье, в Строгановских вотчинах, были служивыми дворовыми (домовыми) людьми Строгановых и находились в крепостной  зависимости от них. Как они стали дворовыми хотелось бы узнать, но можно только предполагать. Скорее всего они добровольно пошли в «холопство» за предоставление им статуса служивых дюдей. Могли иметь давние деловые связи со Строгановыми.
  В Прикамье быстро росло население. Многие крестьяне, переселявшиеся на восток с Русского Севера, из центра страны и Поволжья, оседали на землях Строгановых. Их привлекало то, что здесь они оказывались на льготном положении — не несли государственного тягла (в течение первых 20 лет). Принимали к себе Строгановы также беглых «боярских людей», хотя это запрещалось им царским указом. Приобретали они рабочую силу и покупкой, в том числе покупали в Москве «тюремных сидельцев», «полонных людей» — пленников. В одном из документов сообщается, что попадали к Строгановым «люди русаки по крепостям и полонские люди немцы и литвяки по купчим... иманные и купленные». В  числе их работников оказывались и представители местных народов — «вогуличи, остяки (ханты) и татарове». Берега Камы в XVI в. представляли собой «леса дикие» и «заросли» («бяху же ту древеса велики и многоветвенны»). Строгановским крестьянам приходилось «труды к трудам прилагати, лес сещи, сеяния ради хлебного», и сваленные деревья «огнем попаляти». Год от года заметно росли урожаи хлебов. Успешно развивались на новых землях соледобыча, рыболовство, торговля. Царской грамотой в строгановских
               
                4
вотчинах разрешался свободный беспошлинный торг: «которые люди кто приедут и с деньгами или с товаром, соли или рыбы купити, или иного товару, и тем людем вольно туто товары продавати и у них покупати безо всяких пошлин»
  *** По преданиям, предки известных нам предков Черновых жили в Чусовских городках.

 Справка о Чусовских Городках.

    В 1568 г. Якову Аникиевичу Строганову дана новая жалованная грамота на земли по реке Чусовой и вниз по Каме. В этом же году в нижнем течении реки Чусовой начинается строиться Чусовской городок, который в начале XVII в., после появления рядом с ним другого городка, расположенного выше по течению, называется Нижним Чусовским городком.
Нижний Чусовской городок строился в 90 верстах от устья реки Чусовой, у места выхода соляных рассолов. По переписи И.И.Яхонтова в 1579 г. он уже был центром округи, включавшей 5 деревень и 16 починков. Городок был укреплен стоячим острогом.
В 1581 г. из этого городка (по одной из версий, ставшей официальной в современной историографии) начала свой поход дружина Ермака. Сейчас еще на островке есть указатель на месте часовни, где получил благословение Ермак перед походом.
Нижний Чусовской городок просуществовал до середины XX века когда был затоплен водами Камского водохранилища. В настоящее время место, где располагался городок, представляет собой небольшой остров на р.Чусовой.

               

                5
Верхний     Чусовской       Городок   возник, предположительно, в 1616 г. (по другой версии - около 1568 г.), на берегу впадающей в Чусовую реки Усолки. Церкви, каменные палаты Строгановых и прочие строения были разрушены в середине XX века, так как предполагалось, что площадка городка будет затоплена водами Камского водохранилища.
    
   
 Начиная с 1578 года (писцовая книга Ивана Яхонтова, список 1877, РГБ, Ф 256, 308, лист 106) в писцовых книгах упоминается деревня Павлика Черного на Соли Камской, но никого по прозвищу Черной в ней уже нет. В этой же книге упоминается «Иванко Черной на Соли Камской, беспашенный» и « в погосте Покча Михаил Черной, у него 2 мельницы». Каждый из них мог быть нашим родоначальником. А по переписи Кайсарова 1623/1624 г. в Нижних Чусовских Городках появляется Наумко, Павлов сын, Черной. С большой долей вероятности Наумко является предком Черновых, а по отчеству (учитывая преемственность имен) потомком Павлика, основателя деревни Павлика Черного.
 С Чусовскими Городками у Черновых были тесные связи, оттуда родом были жены некоторых Черновых. Городки упоминаются в письме Тимофея Климентьевича Чернова к сыну.
  В переписи 1710 г. я насчитал уже 20 семей с прозвищем Черной в разных местах вотчины Строгановых, а в19 веке людей с фамилией Черных великое множество и значительно меньше с фамилией Чернов.
  В той же переписи 1710 г. в Чусовских городках ни Черновых, ни Петровых, ни Ипановых не обнаружил. Черновы могли в то время направлены быть на службу в другое место, но нигде не обнаружил Черновых по имени Климентий или Андрей. Кто-то из них должен был жить в
                6
               
то время. Сама перепись 1710 г. считается не полной, может в этом причина. А может мои рассуждения беспочвенны, и они были завезены немного позднее из другого района России в помощь на строительство заводов.
 По воле своих хозяев Строгановых, а затем Лазаревых, Черновы долго не живут на одном месте. Путь миграции предков, начиная с 16 века: Починок Пашков (трансформированный в деревню Павлика Черново а позднее в деревню Павла Черного) – Чусовские Городки – Нытва – Добрянка -  Хохловка – Полазна – Кизел – Соликамск, а далее, после отмены крепостного права, кто куда: в Пермь, в Мотовилиху, в Петербург, в Москву, в Екатеринбург, в Н. Новгород, во Всеволодо – Вильву, в Новороссийск, в Рождественское, ну и чем далее - тем более. Сейчас потомков Строгановских дворовых Черновых можно отыскать во всех уголках России и не только.   Все известные на сегодня предки Черновых относятся к категории служителей (смотрители, приказчики, управляющие). Некоторые получали вольную от Лазаревых. Они не бедствовали, но жили скромно судя по фотографиям и письмам. Почти все жили в своих больших домах.  Все получали образование, которое у многих соответствовало нынешнему высшему. Начальное образование многие получали дома от родителей или других родственников.
Была распространена практика отдавать в семьи родственников детей на обучение или «исправление» на продолжительное время.

О приказчиках. (*** Отрывок из повести А.Кирпищиковой «Как жили в Куморе».  Кумора – это Полазна, Кужгорт – Чермоз)
Описанные сцены, как уже сказано, п исходили около конского двора, построенного в трёх верстах от завода ро
                7   
               
Кумора, в том самом месте, где глубокий куморский пруд значительно суживается и становится похожим более на речку, чем на пруд. И конский двор и завод Кумор, по¬строенный на речке Куморке, и богатая лесом куморская дача с громадными сосновыми борами, тянущимися на мно¬гие десятки вёрст, принадлежали одному богачу-помещику (***Лазареву), владевшему в разных уездах Пермской губернии ещё не¬сколькими другими заводами с железными рудниками, лесными дачами и двадцатью тысячами крестьян, из ко¬торых половина была приписана к заводам и работала на чугуноплавильных и железоделательных фабриках поме-щика. Главное управление всеми заводами было поручено вольноотпущенному того же помещика, бывшему дворо¬вому человеку, который жил в самом большом по произ¬водительности и населению заводе, называемом Кушгорт и отстоявшем от Кумора верстах в шестидесяти. Сам по¬мещик никогда не жил в своём имении, хотя и посещал его раз в тридцать лет на короткое время, а жил в Петер¬бурге или Москве, где у него были свои дома и при них особые конторы, которыми заведовал другой управляю¬щий, тоже из его бывших крепостных дворовых людей. Управляющий этот, уже давно отпущенный на волю, хотя и записался в купцы, попрежнему оставался на службе у своего бывшего барина, был его правой рукой и служил посредником между ним и управляющим заводами  (***единокровный брат моего прапрадеда Николая Ивановича Чернова Иван Иванович будучи отпущенным на волю и  записанным в купцы первой гильдии служил у Лазарева московским поверенным, составлял для него отчеты о работе заводов Прикамья). От управляющего заводами он принимал донесения, рапорты и отчёты о делах заводов и докладывал их на рассмотре¬ние
                8

помещику.  Управляющий имением, хотя и был до некоторой сте¬пени в зависимости от московского управляющего, но всё - таки имел много власти и, почти бесконтрольно распоря¬жаясь в заводах своего доверителя, имел огромный вес в губернии, был хороший знакомый губернатора и оказывал даже некоторое влияние на дела губернии. Например, на места исправников и становых назначались только те лица, которых управляющий надеялся иметь у себя в вас¬сальных отношениях. Что же касается помещичьих лю¬дей, состоявших под его непосредственным ведением, то все они вполне находились в его власти, трепетали и дро¬жали перед управляющим больше, чем перед самим по¬мещиком. Заведование всеми другими заводами поручено было приказчикам из дворовых людей того же помещика, называвшимися служителями и состоявшими в ведении управляющего. Обязанности приказчиков состояли в над-зоре за исправным действием фабрик, за порядком и по-виновением работающих на фабриках мастеровых, за вы-делкой железа возможно лучшего качества и в возможно большем количестве, а также в заведовании делами кон-тор, которые были во всех заводах. Они же обязаны были наблюдать за правильной рубкой дров и своевременным выжигом и доставкой необходимого для действия фабрик количества угля. За исполнение всех этих обязанностей приказчики получали значительные, по-тогдашнему, де-нежные жалованья, жили в господских домах, ездили на господских лошадях, держали при себе большую при-слугу и имели так много власти, что подчинённый им на-род относился к ним с таким же раболепием и страхом, как и к управляющему. Некоторые из приказчиков сверх курса приходского училища, содержимого помещиком в заводе Кушгорте, были посылаемы им для окончатель-ного образования в Петербург, в горнозаводскую школу
                9

графини Строгановой, где обучались геогнозии, минералогии, геометрии, алгебре и лесоводству.

Чтобы лучше представлять среду, в которой жили Черновы , Пищалкины , Коровины, советую прочитать статью Соболевой Л.С. (г.Екатеринбург) :

   Культурные гнезда» строгановского региона, возникновение и развитие ( культурная среда, в которой жили предки из Прикамья).
«Неделимое имение» Строгановых, раскинувшееся на многие сотни километров на территории Урала и Предуралья, существовало со второй половины XVI в Его основатели и продолжатели были не только предприимчивы и энергичны, но и в равной степени по-государственному мудры и целеустремленны. Хозяйственное освоение пространства сопровождалось важной работой по обретению новоосвоенными землями качеств, роднящих их с русскими землями, имеющими давнюю историю и традиции. Выражалось это в том, что землевладельцы осуществляли культурегерскую политику, насыщая территорию церквями, построив монастырь на реке Пыскор, снабжая церкви необходимым количеством книг, поддерживая творческую инициативу населения. Об их заслуживающей высокой оценки деятельности по формированию атмосферы «духовной оседлости» (термин Д.С.Лихачева) в крае свидетельствуют организация в XVII—XVI1? вв. иконописной мастерской, разработавшей оригинальный стиль в иконописи, собственного хора, «спиваки» из которого в конце XVII в. были затребованы в царский хор, изразцовой мастерской, воспитание плеяды крепостных интеллигентов, среди которых были лесоводы,
                10

архитекторы, художники, резчики по дереву и пр. Строгановы поощряли своих крепостных в стремлении к грамотности. Как известно, С.Г.Строганов выступал в Уложенной комиссии Екатерины с проектом организации школ для крестьян , и в его собственном имении этот проект осуществлялся. Администрация и специалисты в имении были по преимуществу из местных жителей, получивших образование и заботившихся о его применении.
На протяжении нескольких столетий в вотчине Строгановых при патронировании владельцев имения возникают культурные гнезда. Сначала на севере в Сольвычегодске, где продолжали развиваться северорусские традиции С конца XVI—XVII вв центр перемещается в Прикамье - в города Соликамск и Орел-городок. К концу XVII в. качество культурного гнезда обретает Новое Усолье, известное великолепным архитектурным ансамблем. В середине ХУШ-Х1Х вв. культурное гнездо сформировалось в районе сел Слудка-Ильинское, расположенных на берегу Камы. Ильинское становится административным центром неделимого имения Строгановых В 30-х годах XIX в. по инициативе крепостной интеллигенции создается театр, описанный в рассказе уральской писательницы второй половины XIX в. А.А.Кирпищиковой. Именно там собиралась одна из первых археологических коллекций на Урале и был образован исторический музей, известный не только в России. Здесь вырос историограф рода Строгановых Федор Волегов, творчески работала талантливая семья ученых-лесоводов Теплоуховых, предок которых был крепостным Строгановых. В селе были свои художники, как религиозные, так и светские (художественная мастерская существовала там 130 пет). Культурный уровень
                11

крепостной и вольнонаемной интеллигенции региона «едза ли не превосходил культурный уровень уездного, да и губернского и чиновничества».
По примеру соседей большое внимание на совершенствование духовной жизни имения обращали Лазаревы. Культурным очагом становится Чермоз, где в начале XIX в. было открыто девятилетнее училище для «мальчиков служительского класса», а в 20-30-х гг. появился театр. Не случайно появление в это же время в Чермозе «Общества вольности». По сути, культурные гнезда на территории имения Лазаревых входят в строгановский культурный регион. Традиции культуры, сформировавшиеся в имении Строгановых в XVI—XVIII вв., продолжались на этой территории и после того, как земли отходили к другим владельцам. Феноменом, сдерживающим культурный регион от распада, было существование крепостного права, использование законов которого позволяло удерживать творческие силы (крепостную интеллигенцию) в конкретных населенных пунктах. Обретение крепостными личной свободы до 
1836г. как правило, происходило в достаточно пожилом возрасте, когда о переезде в другие места не могло быть и речи. Другое дело, что сами владельцы талантливых крепостных увозили их в столицы. Примером может служить судьба талантливого архитектора А.Воронихина
построившего Казанский собор в Петербурге. Будучи уроженцем с. Новое Усолье, окончив школу в с.Ильинском, крепостной Строганова получил художественное образование в столице и в Европе. Книжно-рукописная традиция занимает в ряду культурных достижений строгановского региона одно из первых мест. Приходские библиотеки в имении Строгановых не уступали
                12

книжным собраниям в церквях Центральной России, а в ряде городов - центров имения - их число значительно превышало потребности литургии, отвечая самым различным, в том числе полемическим и проповедническим запросам. Книжное собрание, принадлежащее самим «именитым людям», затем баронам и графам Строгановым, по мнению специалистов, было в разные периоды одним из самых не только многочисленных, но и разнообразных в жанрово-тематическом отношении.  Г.Д.Строганов всегда стремившийся идти в ногу со временем, постоянно пополнял запасы церковно-служебной и четьей литературы последними по времени печатными изданиями, причем как московскими, так и украинскими. Книжное собрание Строгановых восходило к XVI в., было самым обширным из библиотек частных лиц и насчитывало к XVII в. 800-900 книг.  В выявленном культурном регионе, насыщенном различными интенциями как общегосударственного, так и локально-местного характера, в XVII в. был создан уникальный рукописный сборник проповедей «Статир» .   Как явствует из предисловия к рукописи, автор задумал сборник поучительных слов, будучи священником в соликамской церкви Рождества Христова (1675-1677), а закончил ее в Орле-городке, куда переехал по приглашению Г.Д.Строганова (1683-1684). Представляется неслучайным, что сочинение во многом новаторского сборника проповедей, на страницах которого описываются человеческие страдания и звучит страстный призыв автора к общественному совершенству, происходит в названных местах.
К культурному гнезду, возникшему на территории сел Слудка - Ильинское, относится рукописное собрание XVIII - нач. XIX вв. (Пермский областной краеведческий музей, №11907). Рукописи на первый взгляд неказисты, нет
                13

роскошных переплетов, красочных миниатюр и заставок. Переписчики использовали тот материал, который находился под рукой. В книгах встречаются деловые конторские записи, страницы разного формата. Рукописи испещрены записями владельцев и переписчиков. Из 30 имеющихся в собрании книг 20 относятся к XVIII в. и 10 - к первой четверти XIX в.. Подобная рукописная библиотека, принадлежащая строгановским крепостным, не имела себе равных в уральской письменности того времени. Многочисленные записи на книгах говорят об активном обращении рукописей в читательской среде Слудки, свидетельствуют о высокой духовной ценности, которую они являли собой для крестьян. Сравнительно немногочисленны рукописи с памятниками конфессионального содержания. Присутствуют сборники энциклопедического плана: Луцидариус со сведениями богословского и естественнонаучного характера, с ним соседствует Лечебник в списке 1788 г., содержащий, помимо советов, как лечить различные заболевания, рекомендации бытового характера, заговоры, указания по применению магии для нужд социального плана.
Культура крестьянина строгановской вотчины конца XVIII в. включает в себя бытовые элементы новой для него светской городской культуры. Это объясняет переписывание отрывков из Письмовника, дающего образцы письма родным друзьям или сборник с параллельными латинскими и русскими афоризмами, переписанный рукой Григория Богданова (более 200 латинских выражений и русских пословиц).
Большинство книжных памятников собрания составляют рукописи беллетристического характера. Среди памятников есть такие, которые принадлежат к шедеврам
                14               

древнерусской словесности («Повесть об Азове», пародийная «Переписка Чигиринских казаков с турецким султаном», «Хождение Трифона Коробейникова»).…
Вольную семья Черновых получила в 1858 году. Доказательством  этому служит удостоверение, выданное Александру Николаевичу Чернову (брату Константина, вашего прапрапрадеда), купцу 2 гильдии. Удостоверение выдано Соликамской городской управой  5 июля 1882 года, где сказано, что Александр Николаевич Чернов состоит в купеческом сословии с 1858 года.

   Выписка из статьи «Торговые люди Соликамска»
Принадлежность к купеческому сословию не передавалась по наследству. Человек был купцом до тех пор, пока мог доказать на¬личие у него капитала, достаточного для при-числения его к соответ¬ствующей купеческой гильдии.

По жалованной грамо¬те Екатерины II 1785 года, к первой гильдии относились купцы, вла¬девшие капиталом не менее 10 тысяч рублей. Они получали право на оптовую торговлю в России и за границей, а также право заводить фабрики и заводы. Ко второй гильдии принад¬лежали купцы с капиталом от 5 до 10 тысяч рублей. Они получали право на оптовую и розничную торговлю в России. Третью гильдию
состав¬ляли купцы с капиталом от 1 до 5 тысяч рублей. Эта категория купцов имела право только на розничную. 
......................
Ниже приводится текст черновика письма праправнука Климентия  (Александра Николаевича) своему брату (само письмо не сохранилось)
Любезный мой брат, Петр Николаевич!
Тебе, 20 лет не видящему своей родины и не видавшему многих из своей фамилии посвящаю я сей мой труд, Соликамск. Июль 1875 года. Александр Чернов.
Семейная хроника Черновых, собранная Александром Черновым.
Глава 1. Тимофей Климентьевич Чернов.
Родоначальником фамилии Черновых или Черных был Андрей. О нем известно только то, что сын его Климент был однажды бабушкою Настасьею Степановною Петровой назван по имени - Климент Андреевич.
О Клименте Андреевиче известно несколько более , а именно : во-первых то, что он жил в Нытве и дядя Иван Иванович Чернов искал в г.Оханске в ре¬визских сказках о нем и вообще его роде, но ничего не мог найти.
Во-вторых, что он имел одного сына Тимофея и, в-третьих, что суще¬ствовал несомненно.
Почему-то мне помнится, что он занимался выжегом и вывозом угля, но на чем это я основываю - не помню (справиться когда построена Нытва) .
О Тимофее Климентьевиче не только есть предания, но запись отца и на¬конец подлинное его письмо к единственному своему сыну Ивану Тимофееви¬чу. Предание о Тимофее Климентьевиче часто повторяла наша мать, а именно он, Тимофей, говаривал :
(***дальше листы потеряны)
Предание о дедушке Иване Тимофеевиче Чернове.
Когда отец мой высватал себе мать, и та была невестой, то бабушка ее, Прасковья Сергеевна Петрова, плакала и причитала: " Ах, ты родимое мое дитятко, да как он (жених) по отцу издался, так не видать тебе свету
                2
белого". Дед (***с отцовской стороны) был крутого нрава по мнению прабабушки (***с ма¬теринской стороны), а они были современники, ближайшие родственники, друг у друга гостили, при чем (еще предание) однажды дедушка Иван Тимофеевич гостил у прадедушки Ивана Савича Петрова (***мужа Парасковьи Сер¬геевны).
При чем выпили и один другого начал снимать с полатей и оба пали на пол, т.е. один при этом пал с полатей и сшиб другого с ног. А как пили вино (еще предание), то прадедушка Иван Савич сам ездил на ярмарку к Макарию и привозил красного вина по сороковой бочке, из которой вино черпа¬лось поварешкой не горизонтально, а вертикально, и вино носили из подвала бураками, а пили фарфоровыми стаканчиками с ручками.
Предание: Дядя и племянник, обычные тогда молодые люди и современ¬ники, кутили, не подозревая того, что еще будут родственниками и сын дяди будет женат на будущей внучке племянника, которая сыну будет приходиться двоюродной внучкой.
(***дальше листы потеряны)
Полагаю, что в архивах Полазненского и Хохловского заводов должны быть деловые бумаги за подписью Тимофея Климентьевича. О его служебных формулярах мне тоже ничего не известно и не знаю существует ли таковой. Не знаю также при смерти своей состоял ли он на службе или был на пенсии.
 Прадед и прабабка умерли в Полазне и похоронены в селе Полазненском, стоящем на устье реки Полазны при существующей тут деревянной церкви. В заводах же Полазны и Хохловки церквей тогда не было еще. Прадед построил себе в Полазне дом: если идти с плотины к церкви, то он будет первый от за¬вода на левой руке. Дом этот по смерти деда уже отцом нашим был продан управлению Лазарева и с тех пор в нем живут управители завода. (***На этом черновик заканчивается и неизвестно,
                3
было ли письмо закончено и отправлено, но даже то, что сохранилось, обогащает наше представление о жизни наших далеких предков)

О Тимофее Климентьевиче известно еще, что он был переведен уже Лазаревым с Хохловского завода в Полазну, на строительство плотины для строящегося чугунолитейного и железоделательного завода. Вот что написано о нем в книге Н.Н.Путилиной «Полазна», изд. «Книжный мир», Пермь, 2001 г.

Фрагмент:

В конце 60-х годов XVIII века дела Строгановых пришли в упадок. Иван Лазаревич, старший из братьев Лазаревых, в 1771 году берет у Строгановых в аренду на шесть лет Билимбаевский, Добрянский, Очерский заводы, которые давали вместе с вотчинами доход до 40 тысяч рублей в год. Он уплатил почти всю шестилетнюю аренду вперед, но в первые годы даже не окупал арендной платы и только к концу срока аренды начал получать до 80 тысяч рублей в год. Увидев, что заводы в умелых руках могут давать отличный доход, Лазарев решает их купить. Он ведет переговоры со Строгановыми и 20 апреля 1778 года покупает Чермозский завод, а 9 августа 1784 года - Хохловский завод с дачами, в том числе и село Полазненское вместе с деревнями.
После приобретения Пермского имения Иван Лазаревич пер¬вым делом потребовал от контор отчеты по действующим за¬водам, распределению крестьян по работам, установлению об¬ложения оброком, затем вызвал в Петербург доверенных, чтобы они высказали свои предложения и нужды. Иван Лазаревич все принял к сердцу, доверенных отпустил с наградами и наметил ряд
                4
преобразований в своем имении. Он успешно использовал принцип многоступенчатого управления Пермским имением, за¬имствованный у Строгановых.
Эта система управления состояла из четырех ступеней с чет¬ким разделением обязанностей. Главное управление, или До¬мовая контора, находилась в Петербурге и являлась высшей распорядительной и контролирующей инстанцией. Нижегород¬ская контора отвечала за сбыт железа и соли на Макарьевской ярмарке. Управление, располагавшееся вначале в селе Усолье, при соляных промыслах, а затем, с августа 1800 года, в Чермозе, вело непосредственное управление Пермским име¬нием. Заводская и промысловая конторы отвечали за порядок на местах.
Обладая таким системным управлением, И. Л. Лазарев начи¬нает расширение и реконструкцию старых заводов, а также пла¬нирует построить новые. Вскоре Пермское имение стало да¬вать большой доход, в чем немалую роль сыграл и тщательный подбор служащих. Это были те же крепостные: они получили благодаря владельцу хорошее образование и к тому же хоро¬шо знали местные условия.
Много лет управлял Пермским имением И. Л. Лазарева кре¬постной человек Яков Дмитриевич Ипанов(***обратите внимание на эту фамилию – сын Тимофея Климентьевича Чернова, современника Ипанова  второй раз был женат на Ипановой Анне Петровне).   Умница, деловой че¬ловек, он как нельзя более отвечал своей должности.
СТРОИТЕЛЬСТВО ПОЛАЗНЕНСКОГО ЖЕЛЕЗОДЕЛАТЕЛЬНОГО ЗАВОДА
После полного обследования специалистами приобретенного имения было решено построить два завода. Одним из них и был Полазненский чугунолитейный и железоделательный за¬вод. Выбранное для строительства место на речке Полазной как нельзя лучше соответствовало своему назначению. Речка впадала в судоходную реку
                5
Каму. Два с небольшим километра до устья она протекала между горами, что упрощало сооруже¬ние пруда. В этом месте и решено было перегородить речку плотиной с двумя прорезами и образовать искусственный пруд, воду которого использовать на нужды завода, выпуская по мере надобности через главный прорез, а излишки, самотеком, через второй прорез 13 октября 1785 года сметы на постройку Полазненского завода по проекту Григория Семеновича Петрова были утверж¬дены, но очередь до строительства дошла только в 1794 году. 2 мая 1793 года Иван Лазаревич Лазарев покупает деревню Пеньки (список жителей в приложении 1) Пермского округа, что при речке Полазной, деревни Шемети Оханского округа, Туевскую Обвинского округа и Горюшки. Скорее всего, это было вызвано тем, что крепостных для строительства завода не хватало.
Первым делом необходимо было вырубить лес и очистить место под заводское строение, пруд, плотину и жилые дома. Из Главного Новоусольского правления на Хохловский завод, ко¬торый располагался всего в нескольких километрах от новоза¬водского места (одно неудобство - на противоположном бере¬гу Камы), поступает задание представить дровосеков на выруб¬ку леса и очистку места под новостройку.
При осмотре приречья Полазны оказалось, что лес в основ¬ном смешанный, годится только для куренных дров. Зато выше, на горах, стоит лес, годный на строение. Место, отведенное под заводское строение, плотину и пруд, было бугристое и местами болотистое, что сильно затрудняло вырубку и перевозку леса. 80 дровосеко;, прибывших из села Полазненского и близлежа¬щих деревень, до весенней вспашки
                6
нарубили при норме 1200 саженей куренных дров только 553 сажени. Работали на вырубке леса и дровосеки с Усть-Игумской и Яйвинской при¬станей. За зиму посланные дровосеки, как ни было трудно, за¬готовили куренные дрова, перевезли и уложили на удобное место к озжению угля.
В июне 1794 года Хохловский завод получает новое задание - приготовить для новостройки материалы и оборудование. Только красного кирпича было заказано 80 тысяч штук на кладку 12 горнов и 8 труб, подгорного бутового камня - 45 пудов, поло¬сового железа - 350 тонн, для вывозки леса - 20 низких тележных медведок, плотничных топоров требовалось 1,5 тысячи штук, же¬лезных лопат - 500 штук. Всего в перечне было 29 наименований.
На строительство новостроящегося завода прибывают пер¬вые специалисты. С Чермозского завода в октябре 1794 года надзирателем при рубке слана для плотины и куренных дров направлен Андрей Васильевич Мохнаткин. С Хохловского завода были переведены семеро: столяр Ф. Ф. Ежов, плотник
ф. С. Ежов, 3. А. Сыропятов назначен учетчиком работных лю¬дей, И. Ф. Гаинцев - расходчиком хлебных припасов, а С. И. Шве¬цов занимался их распределением, И. Т. Чернов был определен служителем, а Тимофей Климентьевич Чернов – приказчиком. 5 мая 1795 года к Полазненской пристани подошли две ко¬ломенки с чугунными и железными припасами для будущей молотовой фабрики, изготовленными на Чермозском заводе. В мае же закипела работа по устройству заводской плотины. Было очищено
                7
место для выстилки слана плотины и двух прорезов, по плану колья поставлены. Т. К. Чернов в рапорте писал: «...При¬звав Бога в помощь, слан выстилать с сегодняшнего семнадца¬того числа начали». Не все шло так гладко, как хотелось. Для строения двух прорезов в плотине и каналов необходимо было сделать выемку земли. Была нанята артель землекопов из Во¬логодской губернии. Но оказалось, что артель прибыть отказа¬лась из-за дальности пути, хотя подрядчик Носов получил зада¬ток тысячу рублей. Пришлось обходиться силами крепостных крестьян из соседних деревень. Конечно, планы строителей были несколько нарушены, но тем не менее 17 июня 1795 года Тимо¬фей Климентьевич Чернов докладывал, что на земляных рабо¬тах трудятся крестьяне села Полазненского до 140 человек, да вольных, то есть женщин и девочек, в день до 35 человек соби¬рается. Этим количеством людей за один день поднималось земли до 40 кубических саженей, то есть одну кубическую са¬жень вынимали за день четыре человека. К 17 июня было под¬нято на плотину 263,5 сажени земли.
Осенью земляные работы сократились. Сразу же приступи¬ли к плотничным работам: строительству слана, свинок, стен каналов, забивке свай, ларей и т. д. На это требовалось немало рабочих рук. С Хохловского завода были присланы три плотни-ка. В конце ноября Тимофей Климентьевич Чернов в очеред¬ном рапорте сообщает, что на строительстве работает 47 чело¬век, из них 20 ремесленников с Хохловского завода и 27 полазненских крестьян. Все они
                8
занимались приготовлением деревянных частей плотины. Иван Рычков из Полазненского села и еще несколько человек с Хохловского завода подрядились вывезти с Полазненской пристани 11 922 пуда оборудования для молотовой фабрики по четыре рубля за каждую доставлен-ную тысячу пудов груза.
Незаметно приблизились осенние холодные дни, а многие работники не имели теплой одежды и рукавиц. Чтобы продлить строительный сезон, администрация организует доставку сукна для верхней одежды, обуви, рукавиц, а также сбруи для лошадей, которая тоже быстро выходила из строя. С наступлением холо¬дов участипись случаи побегов со стройки крестьян, не отрабо¬тавших положенного срока.
Иван Лазаревич Лазарев внимательно следил за строитель-ством Полазненского завода. В Петербург исправно шли ра¬порты о ходе работ. Владелец анализировал их и давал соот¬ветствующие указания. Он понимал, что крепостные крестьяне совершенно не привыкли к труду, связанному со строительством завода, и потому всячески избегают его. Иван Лазаревич реко¬мендует продумать поощрение за работы, выполненные сверх нормы, а также определить штрафы за самовольную отлучку, беспорядок и за леность. Он предлагал как можно больше ис¬пользовать вольнонаемных рабочих, чтобы свои крепостные кре¬стьяне меньше отвлекались от сельхозработ. В то же время хозяин торопил со строительством завода, желая, чтобы вло-женный в него капитал как можно скорее окупился и приносил прибыли. Служащие завода старались выполнить все его ука¬зания и предложения. Интересные данные и свои соображе¬ния по организации стройки и уменьшению расходов на строи¬тельство излагал в письме главному поверенному Я. Д. Ипанову смотритель завода Иван Попов. Он писал, что на строительство уже затрачено 25 тысяч рублей. По составленной им смете строительных работ
                9
предполагалось в 1796 году пустить молотовую фабрику. Иван Попов ставил вопрос о недопущении малолет¬них к работе, которых часто использовали на стройке вместо отца или старшего брата. Он доказывал, что платится напрасно поденщина, а толку от малолетних нет, отчего строение удоро¬жается и идет медленно. Далее Попов подсчитал, что на всю плотину нужно доставить еще 9773 кубических сажени земли, из них одну тысячу он предполагал вывезти из ближайших пло¬щадей пешими работниками на тележках. На доставку осталь¬ной земли требовалось еще конных работников до 150 человек из расчета, что на одной лошади можно вывезти одну треть са¬жени в день с самой дальней горы. С ближних мест одна ло¬шадь за день вывозила земли полсажени. На выполнение плот¬ничных работ, по подсчетам Попова, требовалось 14 тысяч ра¬бочих дней... Так подробно он изложил основные проблемы строительства завода, а в заключение выразил предположение, что при хорошей погоде и достаточном количестве людей в будущем году можно привести в действие в одной фабрике хотя бы четыре горна и четыре молота. Смета и предложения Ивана Попова были изучены и одобрены И. Л. Лазаревым. Вско¬ре он назначает Попова управителем завода.
Наступил 1796 год. Управление имением начинает искать мас¬теров для строительства главных зданий и сооружений завода. В Перми нашелся некий мещанин Андрей Нагаев, который согласился взяться за строительство и подобрать бригаду в 15-20 человек. Управитель И. Попов составляет договор с ним на стро¬ительство сливного моста, ларя, свинок от порога до верха. Ук¬репления В прорезах и вешняки выполняли свои крепостные.

                10
Главным пусковым объектом была молотовая (кричная) фаб¬рика. Нашлись и для нее строители. Это были вятич Андрей Рычков и кунгуряк Кондратий Ваняшкин. Они должны были сроч¬но набрать не менее 30 плотников в Перми, пока те не подались на Волгу или в другие места. Все материалы для строительства корпуса фабрики были заранее подготовлены, леса окладные перевязаны, бруски сложены аккуратно в стойки.
6 июля 1797 года было закончено строительство плотины. С этого времени завод считается пущенным в действие. 13 ноября 1797 года начала работать кричная фабрика. По дан-ным 1800 года, на заводе работало 102 мастеровых и 23 вот-чинных крестьянина на подсобных работах. Кроме кричной фабрики на заводе имелись: молотовая кузница, располагав¬шаяся в деревянном здании, слесарная и меховая, плотничный сарай, два хлебозапасных магазина вместимостью до 20 тысяч пудов пряностей. Там рабочие получали закупленный прови¬ант, полагающийся им кроме заработной платы, с вычетом по 25 копеек с пуда. Престарелым и малолетним провиант выда¬вался бесплатно.
XVIII век заканчивался не только окончанием постройки желе¬зоделательного завода, но и первыми результатами его работы. Только в год постройки кричной фабрики за оставшиеся полто¬ра месяца было выковано 3649 пудов железа. В следующем, 1798 году фабрика дала уже 31 387 пудов железа из чугуна, при¬везенного с Кизеловского и Хохловского заводов.

  В этой же книге в приложении 3 к первой части (всего книга состоит из 3 частей) приведен список служителей и работников при новостроящемся Полазненском заводе, привезенных семейством на жительство из разных селений.

 

                11
  ( Март 1795 года)
1. Прикащик   Тимофей Климентьевич Чернов….55 лет
2. Жена   Пелагея Осиповна………………………..60 лет
3.    Дочь  Евдокия…………………………………… 14 лет
4.    Иван Тимофеевич Чернов……………………23 года
5.    Жена Прасковья Филипповна…………………20 лет
6.    Дочь Епраксия………………………………… 2 года

(***Пелагея – дочь Верхнемулинского священника Иосифа Лукича Коровина.
Прасковья – девичья фамилия Березина - первая жена Ивана.
Из десяти родившихся у Прасковьи детей девять умерли в детском возрасте. Жив остался второй ребенок – Иван. Прасковья умерла в 1806 году в возрасте 31 года.)

Иван какое-то время жил в С. Петербурге при Марии Артемьевне Строгановой, по возвращении откуда был назначен смотрителем в Дмитриевское на реке Обве.

Сохранился текст письма Тимофея к Ивану.

      Письмо Тимофея Климентьевича Чернова сыну Ивану.
(*** самое древнее письмо, упомянутому в нем  внуку Ивану Ивановичу 8 лет).

В село Дмитриевское сыну моему Ивану Тимофеевичу Чернову.
Любимый сын Иван Тимофеевич!
При милости Бога будь здоров.
Оказию я нашел на твою сторону и непремину выполнить Вашу просьбу: на сапоги деланную козлину при сем с Сергеем Ильичем Швецовым к вам посылаю, которую при доставлении от него благоволите принять.
                12
Сегодня козлины и обоечки послал я в Городки для дела с надежным было человеком Степаном Петровичем Березиным, а ныне в бытие Мохнатина в Городках, за отлучкою сказанного Березина, отыскать их не могли, а получить уже видно надежды нет, знать они где ни есть утеряны или положены куда в укладку.
Любезной невестке Прасковье Филипповне вообще с сыном, а нашим внуком, Иваном Ивановичем, наше благословение и поклон, да только не спасибо за то, что внук ко мне уже перестал писать, а знать то материна потачка, а она бы по случаю приказала при себе написать нам, и донес бы он о своих здоровьях грамоточку и с оказией бы послал, а мы получить были бы рады; поощрите, чтоб внук ко мне писал, а отцу знать уже по суетам его писать ко мне не удастся.
Мы со старухой живем слава Богу по летам нашим во своем здоровье, а впредь во имя всевышнего Бога, а затем пожелаем вам здоровье и благословение посылаем и кланяемся, Тимофей и Пелагея Черновы.
Август 4ч. 1804 года. 3. Полазна.

Тимофей Климентьевич упоминается в книге Н.Н.Новокрещеных «Строительство Кизеловского завода Лазарева» (лист 66). Привожу отрывок текста из этой книги, полностью которую можно прочитать в интернете, в университетской библиотеке.


      На запросы Лазарева о медлительности постройки Ипанов отвечал, что все его силы и все данные ему средства направлены для постройки за¬вода, но что нельзя же требовать невозможного. Лазаревъ снова пишет, что он пошлет в Пермь такого челове¬ка, который и невозможное сделает возможным и весной 1786 г. действительно прислал въ Пермь Кандалинцева. Но тот все время посвятил разбору
                13
всевозможных споров и вотчиниых дрязг, спорам о захвате людей и лето 1786 г. в виду отвлечения Ипанова для этих дел прошло для Кизела непроизводительно. Приезд Кан-далинцева имел впрочем и свою долю пользы. Он дал возможность Еандалинцеву лично видеть, что за гусь любимец Лазарева Гиль, хотя все его плутни и промахи Лазарев приписывал исключительно недосмотру Ипанова. С этого времени дали Ипанову некоторую власть следить за Гилем, но Ипанову было уже не до Гиля. Кизеловский завод с своими громадными затратами поглотил все его внимание. Спор о Кизеле принял такие широкие размеры, что противники не разбирали средств, лишь бы тормозить дело. Доверенный Строганова Седов публично заявил, что застрелит Ипанова на месте по¬стройки и пусть де Лазарев сделаетъ основание заводу на костях Ипанова. Чтобы лишить Ипанова помощников Седов с управляющим Всеволожскаго подают явку в суд, обвиняя помощника Ипанова, Якова Антюфева в приеме на работу беглых крестьян Строганова и Всеволожских. Антюфьевъ отвечаетъ, что народом он не ра¬споряжается, для этого де есть прикащики, а он техник, однако суд посылает стражу арестовать Антюфьева, коего и доставили в Соликамск и под арест. Узнает это Ипанов, скачет в Соликамск на выручку друга, но застает его умирающим. Едва Ипанов успел выз¬вать молодую жену Антюфьева, какъ последний умирает на руках своего друга. Суд того времени был страшен. Не имей  подсудимый, будь он и прав, сильного защит¬ника—гибель неизбежна. Антюфьев это знал и уступил лишь силе, но нравственно убитый не вынес позора и холодной арестантской камеры, заболел и быстро сошел в могилу. Ипанов как дитя рыдал над трупом сво¬его задушевного друга и помощника, оказал жене покойного, не дожидаясь даже разрешения Лазарева, вспомоществование в размере годоваго оклада и 50 руб. на выезд в Тулу, а труп друга перевез из Соликамска в Усть-Косвенское село и
                14
похоронил рядом с отцом. Просматривая по подлинным делам жизнь Антюфьевых, невольно скажешь словами Ипанова—„мир праху вашему, доброй честной души люди, усердные, радетельные, безпристрастные и к делу ревностные!...", — основатели Кизеловского завода. Отецъ умер, какъ уже было сказано, 17 августа 1784 г., а сын Яков Яковлевичъ 17 ноября 1786 года.
При таких то условиях приходилось Ипанову вести внешние дела и удерживать для неослабнаго ведения дел должное положение, но при этом и по имению и заводам дело было распущено. Со всех сторон шли слухи о мелком воровстве, взяточничестве, надежных людей было мало, а дело разросталось. От поверенных из Перми, Екатеринбурга, Казани и Нижняго люди бежали, жалуясь на притеснения и наказания и Лазарев за все допекал Ипанова, который будто бы посылает к поверенным на службу исключительно негодяев. Тут еще подошли неурожаи и мука вместо 8— 10 копеек за пуд продавалась по 35 коп., а заводы нужно было обезпечивать покупным провиантом. Крестьяне были обременены караванными рабо¬тами, заводскими по выжегу угля, доставке в завод угля, руд и проч., а также и высылками на постройку Кизеловскаго завода. Чтобы хоть немного облегчить положе¬ние крестьян, Ипанов просил у Лазарева разрешения на¬нимать для сплава караванов вятских рабочих, на что Лазарев не соглашался, но наконец необходимость заста¬вила сделать и это, так как для постройки Кизеловского завода народа решительно не доставало. К тому же куренные работы по выжегу угля, вследствие постоянных дождей, дали очень плохие результаты и вместо 55 коробов, из 20 саженной (дров) кучи выжгли лишь по 49 коробов, вследствие чего Лазарев, желавши поставить это дело на прочное положение, разрешил нанять масте¬ра для выжега угля в печах. Этим способом действи¬тельно сберегали бы много рабочих рук, но в дело вме¬шался
                15
Гиль, который не хотел ставить обыкновенных пе¬чей Тагильскаго типа, а поставил громаднейшие печи сво¬его изобретения, которые по неравномерности распределения в них жара, дали очень плохие результаты и печное углежжение было заброшено чуть не на полсотни лет. Несмотря на убедительные просьбы Ипанова воспользоваться результатами Тагильских заводов, где маленькие печи да¬вали отличный уголь и работали очень выгодно, Лазарев поручил это дело исключительному ведению Гиля, а тот прогнал и мастера. Вместо Антюфьева Лазарев приказал выбрать каидидатов для продолжения работ в Кизеле и кого из них одобрит Гиль, того и послать. Ипанов выбрал Хохловскаго прикащика Чернова, но Гиль послал Афанасия Подюкова, забулдыгу, коему Ипанов не доверял, поэтому как бы в помощь послал и Чернова, как человека вполне надежного и управлявшего уже само-стоятельно заводом. „В нынешний мясоед (январь 1787 г.) на Кизеле, писал Ипанов, молодых на девках, а пожилых на вдовах поженили десятка полтретья, дабы с женами поприлежнее жили и в сторону не глядели. По трудности работ работники скучают, при том же и болящие есть, однако против прошлого года полегче. Болез¬ни у работников — ногами, опухолью. Надо пускать кровь, а люди к этому неохотны, более всего, всем лекарство и врачевание Всомогущий Бог".
Я не буду утомлять внимания на перечет всяких препятствий, с которыми пришлось бороться Ипанову со всехъ сторон, скажу лишь, что в лето 1788 года заверши-лось начатое и положено было основание заводскому делу. Началом заводскаго дела я считаю тот день в который затворена река плотиной в пруд 3-го июля 1788 г., а отслужа святой молебен, писал Ипанов, и прося у Бо¬га помощи, по полудни в начале третьего часа и заимку заняли благополучно, и работа
                16
производилась по полуночи до третьего часа, да и четвертого, тоже пятого и шестого числа до обеда работа производилась для безопасности и нужное землею укрепили и по скоплению в реке вода с пятаго числа пошла в вешняк благополучно. Работу произвели со всем усердием, да и на счастье со второго числа Бог даровал все дни ведренные. 6 числа всех работных людей потчивал хлбом—солью и но чарке вина и, напоя пивом из всехъ рабочих 1.235 человек всех вотчинных крестьян для страды отпустил по домам. Не лишним считаю заметить, что плотины Очерскаго и Чермозскаго завода считаются в 35 и 37 сажень в основании (ширина), а Кизеловская свинками 24 да осыпью 23 сажени, всего 47. сажень, на что хотя и уйдет больше капиталу, но прочность и возможность под-нять окупит эти расходы. „Впоследствии действительно для большего скопления воды плотину повышали два раза. Теперь Ипанову предстояло вывести и окончить фабричные устройства, домны и проч,, требовались для этого уже не крестьяне, а народ опытный—плотники каменьщики, кузнецы и проч., а их то ему Гиль и не давал. Все дела Гиль вел исключительно в видах своей пользы как компаньон Лазарева в прибылях от про¬дажи ходких сортов железа и по устранении Ипанова от Чермозских дел, вел себя как полновластный хозяин ........................