Дверь. Часть XV

Предыдущая часть http://proza.ru/2025/09/27/63


Дорога из Болоньи в Феррару была унылой. Началась болотистая местность и рисовые поля. Хоть и южное, но зимнее солнце едва пробивалось сквозь плотные облака, которые кусками ваты неслись по небу. А если и пробивалось, то сквозь туманы оно терялось в них, освещая землю печальным жёлтым светом. Кареты двигались одна за другой. Князь время от времени открывал дверь, высовывался из неё и пристально смотрел назад. Очевидно, что он был чем-то озабочен. К вечеру вереница вползла в сонную Феррару. Улицы в центре города были освещены тусклым светом газовых фонарей. Все остановились в одной гостинице рядом с Палаццо Диаманти, который был выстроен в самый расцвет Ренессанса.
- Как этот дворец похож на Грановитую палату в Мосвке, - едва разглядев его, промолвила Катя.
- Вы абсолютно правы, сударыня, - ответил князь. – Абсолютно одинаковый стиль. Да и  построены оба здания одновременно, около 1500-го года. А если вспомните, то Грановитую палату возводили итальянцы. Так что, это не удивительно. Вы ещё не были в Вероне?
- Нет, князь, планируем, только вот получится ли, - сказал граф В.
- Рекомендую посетить. И если попадёте в Верону, обратите внимание на замок на реке Адидже и мост Скалигеров. 
- Чем же они интересны?
- Вы словно попадёте в Москву, в Кремль, ибо бойницы моста и замка в Вероне точь-в-точь напоминают кремлёвские. И запомните, что гибеллины предпочитали строить укрепления с декором в виде ласточкиного хвоста, будто бы буква М, а гвельфы выбирали декор в виде прямоугольников.
- Получается, Москва гибеллинский город? – пошутил граф.
- Получается, что так… А Феррару с Москвой роднит ещё тот факт, что небесным покровителем обоих городов является один и тот же святой – Георгий, - добавил князь и огляделся по сторонам, хотя стемнело так, что особо ничего и не было видно, особенно вдалеке.
- Князь, вы всё время напряжены. Вас что-то настораживает?
- Да нет… Пустое. Давайте поднимемся в наши номера, приведём себя в порядок, а, эдак, через пол часика встретимся вон в том ресторане, что светится огнями факелов возле Палаццо Диаманти.
В номере Катя сказала:
- Рома, мне кажется, что князь чем-то озабочен со вчерашнего дня. Ты что думаешь?
Рома не успел ответить, так как в дверь постучали. Вошла Юля и граф В.
- Юля, как ты себя чувствуешь? Ты порозовела. Болезнь не докучает тебе? – спросила Катя.
- Да ничего, Катенька, - отвечала Юля. – Я только в какой-то тревоге. Мне что-то подсказывает… Ночью я видела странный сон, будто бы мы вчетвером идём по прямой дороге. Дорога светлая, а по бокам всё серое и неопределённое. Потом вдруг справа открылась чёрная дверь, и откуда она только взялась? И граф ушёл в неё. Далее слева появился ярко светящийся проход, и вы ушли в него. А я продолжаю идти по дороге. И вижу вдали Москву. Нашу Москву. Кремль. Рубиновые светящиеся звёзды на башнях. И книга Роджера Бэкона у меня в руках. Так и иду туда, унося только книгу.
- Юля, - перебил её граф, - это просто сон и твоё разгорячённое воображение. На кремлёвских башнях нет светящихся звёзд. Там двуглавые орлы. Это всё последствия твоего недомогания. Не волнуйся, моя дорогая.
Но Рома и Катя переглянулись, однако разгадки сна не нашли. А Юля продолжила:
- В той книге, которую мне подарил Демидов, есть одна непонятная страница. Я читала её раз двадцать, но не могу уразуметь, как её понимать.
- Нам пора идти, Юля. За ужином расскажешь.
- Хорошо, граф. Идёмте.

Придя в ресторан, они обнаружили, что князь уже их ожидает. Все сделали свои заказы и пока ожидали приготовления блюд, завязалась беседа. Юля теперь при князе повторила свой сон.
- Сон – это подсказка, - в задумчивости произнёс князь, - но сны рождаются не просто так. Если человек спит, то его мозг всё равно совершает какую-то работу. Он вспоминает, что человек видел сегодня или давным-давно, он ищет ответы на вопросы, он предлагает решения.
- Вы говорите о вещих снах? – спросила Юля.
- Обо всех его видах. А если разобраться, то все сны вещие. Только некоторые из них не подсказывают ответа, а некоторые подсказывают. Но утром сны развеиваются и их, бывает, трудно или вообще невозможно вспомнить. 
- Анатолий Николаевич, - обратилась к князю Юля, - а почему в моём сне я уносила с собой подаренную вами книгу? И только её?
- Значит, даже во сне вы отдавали ей должное. Значит, она произвела на вас такое впечатление, что почерпнутое из неё вы забираете с собой навсегда.
- А не разъясните ли вы мне один непонятный фрагмент из неё?
- Какой же? Хоть я помню её почти наизусть, я сам теряюсь в объяснении некоторых разделов. Ведь книга написана давно. Понятийный аппарат изменился. А напечатана она была ещё позже. Не привнесли ли печатники в неё что-нибудь своё? Кто знает… Так что вас особенно заинтересовало?
- Вы помните, где Роджер рассуждает о Божественном сотворении Вселенной?
- Да, примерно помню.
- Так вот, он пишет, что велением Бога было создано пространство, которое развивается во времени. Но поскольку развитие идёт неровно, то возможны завихрения, словно Божественный ветер прерывает и закручивает прямые нити.
- А! Вы тоже здесь споткнулись… Да, это очень непонятный пассаж. Помимо оптики и изучения преломления лучей в прозрачных материалах, линзах, например, Роджер занимался динамикой жидкостей. Он вообще был гением своего времени, намного опередив многие открытия. Так вот, он ставил такие опыты. К бочке с водой он прилаживал жёлоб, по которому равномерно стекал поток воды. А сверху Роджер пускал струю подкрашенной воды, краски или масла. Он наблюдал, как окрашенный поток или другая жидкость ведут себя в равномерно текущем потоке воды при разных скоростях течения. Практически всегда подкрашенная струя демонстрировала завихрения. Причём при малых скоростях, вплоть до таких состояний, что завихрения текли в обратную сторону относительно общего стремления вперёд. Так вот, в другой книге, не в той, что я вам подарил, Бэкон, видимо, после длительных размышлений о своих гидродинамических опытах,  утверждает, что течение Божественного времени может совершать вихревые движения в обратную сторону. Его, конечно, все противники осмеяли, заявив, что время может двигаться только вперёд. Прошло семьсот лет, но даже современное развитие науки принимает как априори, истину, не требующую доказательств, что это именно так, и время ровно и без ускорений устремлено только вперёд. Но так ли это?
- Не уловила вашу мысль, - вставила Юля.
- Мысль не моя. Я только где-то ещё встречал утверждение, высказанное Бэконом, что часть потока времени может ответвляться, испытывать завихрения, возвращаться назад и снова сливаться со стремящимся вперёд.
- И что из этого следует?
- А то, что не исключены ситуации, когда от потока времени может отщепиться часть, захватить часть пространства и отбросить его назад по шкале.
Тут Рома снова вспомнил то, что сейчас известно даже старшеклассникам:
- Вы говорите о едином континууме пространства-времени?
- Ну, это только лишь фантазии. Нет математического, пусть даже абстрактного, подтверждения таким идеям. Пространство и время не могут быть объединены ни при каких обстоятельствах, так как это несовместимые понятия. Наш трёхмерный мир просто движется по шкале времени и всё.
- А разве пространство не может быть искривлено? – снова спросил Рома.
- Роман Михайлович, это всё нереально. Где это вы видели искривлённое пространство?
- Ну, может быть, его ещё не открыли?
- Вот когда откроют, тогда и поговорим. Но я этого представить не могу. Луч света всегда двигается по прямой, безо всяких искривлений. Не забивайте себе голову этими фантазиями.
- А как же опыты Бэкона с завихрениями?
- Течение жидкостей и течение времени суть разной природы. Нет! Завихрения времени невозможны. Хотя…
- Вы усомнились в своей убеждённости?
- Я просто вспомнил…
- Что вы вспомнили, князь?
- Евангелие от Иоанна. Первую строку: «В начале было слово». Но это ведь в русском переводе. А на греческом это не совсем так. Там использован термин «Логос». А в китайских переводах новый термин – «Дао». А Дао – это путь.
- Простите, не уловлю вашу мысль, - произнёс Рома.
- Я сам теряюсь. Дао – это путь. Логос – это мысль, разум, смысл. А слово – это слово…
- Получается, это всё одно и то же? Слово = Мысль = Путь?
- Вероятно. Это сложный мировоззренческий вопрос.

В этот момент друзьям принесли заказанные блюда, и беседа на несколько минут прервалась. Но вскоре она продолжилась. Демидов продолжил свои рассуждения.
- Если это одно и то же, то получается следующее. Дао, путь – мы идём вперёд. Но можем остановиться и свернуть с пути. Можем вернуться назад. Постоять там и снова пойти вперёд. Мысль – контролируемая или не контролируемая смена образов в нашем сознании. Ведь так? А Слово – это высказанная вслух мысль. А если Вселенная создана Богом, исходя из этих равных понятий, существует и развивается, то Словом можно изменить её Путь и развитие.
- Значит, нужно лишь подобрать верные слова?
- Получается, что так… Ерунда какая-то.
- Почему ерунда, - вмешалась Юля, - всегда, у многих народов, существовали маги, которые заклинаниями могли вызывать и бестелесных духов, и совершать иные непостижимые простым людям действия. Да вы и нас в Венеции собираетесь познакомить с одним из них.  С неким Сихирбазом. Не так ли?
Князь несколько раз, молча, кивнул, но ничего не сказал. Он только лишь жестом подозвал хозяина ресторана. Тот мгновенно подошёл и подобострастно поклонился. Демидов написал несколько слов на листке бумаги. Хозяин склонился к нему, а князь что-то прошептал ему на ухо. Затем хозяин отошёл от стола и крикнул:
- Джамбаттиста!
Прибежал мальчик. Они пошептались некоторое время, хозяин сунул ему листок бумаги, и Джамбаттиста убежал с ним куда-то.
Ужин продолжился. Хозяин принёс бутылочку эмилианского вина санджовезе:
- Испробуйте этого вина, господа. Позапрошлого урожая. А тот год был благодатным!
- Налейте и себе, - сказал князь, - давайте выпьем за наше здоровье.
- С удовольствием выпью с русскими господами, - произнёс хозяин и разлил вино по бокалам.
Вскоре дверь ресторана с шумом открылась, и вбежал Джамбаттиста. Он только кивнул хозяину, как бы говоря – поручение выполнено. Ужин и увлекательная беседа продолжились. Хозяин с нетерпением, которого он не смел показывать, ждал окончания этого вечера. Было уже за полночь, когда дверь снова открылась, и в неё вошёл высокий худощавый человек с явно военной выправкой. Он оглядел ресторан, но в нём никого уже не было, кроме русских путешественников. Демидов встал и сказал остальным:
- Простите, господа, мне необходимо поговорить с синьором.
Он подошёл к появившемуся человеку, и они присели за столик в дальнем углу ресторана. Несколько минут они о чём-то тихо говорили. Затем они встали. Высокий человек поклонился Демидову и отдельно остальной компании и быстро покинул помещение. Анатолий Николаевич вернулся за стол.
- Князь, если не секрет, кто это приходил? – спросил граф В.
- Не секрет. Сейчас расскажу. Только не волнуйтесь и сохраняйте хладнокровие. Если помните, в Болонье в таверну, где мы ужинали, заглянули два человека в чёрных сюртуках?
- Да, помним. Они мне показались подозрительными, - ответил граф.
- Мне тоже. Поэтому в Болонье я связался с тайной полицией, с которой меня связывает давнишнее знакомство. Они меня хорошо знают, как русского посланника. Иногда мы вместе с ними прорабатываем некоторые вопросы моей службы здесь. Нас, русских, здесь любят и относятся с уважением, чего нельзя сказать про австрийцев. Их-то как раз недолюбливают из-за их грязной политической игры на полуострове. По моей просьбе полиция навела справки о тех двух людях в чёрном. Не зря я сразу же почувствовал их интерес к нам. Как только мы выехали из Болоньи, они последовали за нами, а следом за ними выехали мои друзья из секретной службы. Так и есть. Это австрийские шпионы. Нам надо быть осторожнее. Пока неясно, кто их конкретно интересует. Завтра на рассвете выдвигаемся в Ровиго. Следуем через город Санта Мариа Маддалена. Там расстаёмся. Я поеду в Ровиго через Оккиобелло. Вы, Роман Михайлович и Катерина следуйте к месту встречи через Коппаро. Этот путь намного длиннее. А вы, граф и миссис Джулия, поезжайте по прямой дороге. Перед Ровиго останавливайтесь. Мужчины должны незаметно спрятаться около дороги. Следите, за кем проследуют в город австрийцы. Встречаемся возле Палаццо Роверелла. Это возле высокой башни, которая только и осталась от замка д’Эсте. Там решим, что делать дальше.
   
Так и поступили. Миновав прелестный городок Санта Мариа Маддалена, кареты разъехались по трём разным дорогам, ведущим в Ровиго. Рома и Катя поехали через Коппаро. Действительно, путь был самым длинным из трёх маршрутов. Не доезжая пару километров до Ровиго, дорога делала резкий поворот возле небольшой деревушки, состоящей из пяти-шести домов. Одним из них был скромный деревенский трактир. Рома поцеловал Катю. Та перекрестила его. Рома быстро шмыгнул в приветливо открытую дверь трактира и сел у окна, из которого дорога была как на ладони. Движения по ней почти не было. Мимо проехали несколько крестьян. Пара волов тянули повозку одного из них в сторону города. В другую сторону проехал другой человек. Но где-то минут через десять мимо проскакали те два человека в чёрных сюртуках. «Значит, преследуют меня», - подумал Рома. «Интересно, что им нужно?» Рома нанял у трактирщика повозку с извозчиком, и они отправились в Ровиго. У повозки была сдвигающаяся крыша, и Рома постарался полностью её раздвинуть, чтобы его не было видно снаружи. До города они добрались быстро. Возле средневековой высоченной башни уже стояли кареты князя и графа, а карета с Катей только-только подъехала. Рома выскочил из своей повозки. Всем и так уже было ясно, что он является целью австрийцев. Именно его они выслеживали.
Зачем?