Последний из украинцев. Часть 2. Глава 1

Внимание: Автор не разделяет убеждений персонажей, осуждает всё плохое и поощряет всё хорошее, но рекомендует читать книгу с самого начала по этой ссылке: http://proza.ru/2024/10/02/101

ПОСЛЕДНИЙ ИЗ УКРАИНЦЕВ.
Часть Вторая. Красный мир.
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Смотрю в тебя, как в зеркало.

    Сознание вернулось ко мне не струйкой, а густым, едким дымом, вползающим в легкие. Я был Ванька Орешник, он же Упырь, и меня именно что вывернуло наизнанку. Не контузило — это ласковое слово из армейского лексикона, каким командиры описывают недобитых дедовскими гранатами солдат. Нет, меня — вывернуло. Перемололо. Взрывной волной. Весь мой прежний мир, тот самый, что состоял из вонючего ТЦК, бандитских рож побратимов, жуликоватых «спонсоров», предающих союзников и приказов Белого Тигра, лопнул, как елочная игрушка. До последнего я знал, что мы в западне, что рассказы о «красном мире» - бред, что из того секретного бункера есть только одна дорога — та, что ведет в ад. Я ждал, что после того, как капитан нажал на ту кнопку, если и очнусь, то только у чертей на сковороде. И вот — хруст стеклянной скорлупы… Вывернуло.
    Я был не трус, не боялся драки как таковой, меня не пугала перспектива подбитого глаза, сломанного ребра, вывернутого сустава. Обо всем этом я наслушался до икоты за те полгода, что прожил в Оболони. Я помогал Доку накладывать шины, зашивать рваные огнестрельные раны. Я бы вытерпел боль. Были же в моем опыте ножевые, ожоги, голод. Произошло другое — вывернуло пространство. Сама реальность дала мне по шее.
    Очнулся я в задымленном помещении. Не лаборатория Тигра — это было понятно не сразу, но однозначно. Вокруг такие же компьютеры, мониторы, столешницы. Но там, в нашем мире, все было чисто, казенно, мертво. Как в больнице или в том сервере, куда мы с Левым однажды вламывались, чтобы стырить железа. Здесь же меня не покидало ощущения, что помещение только что кишело ученым людом, ботаниками…
    В ушах выл набат, с потолка, шипя, сыпалась водяная пыль или какой-то странный порошок. Он падал на открытое пламя, которое тотчас гасло, выпуская новые порции черного едкого дыма. Сирена резала слух, но боль в висках шла, казалось, не от нее, а изнутри, из самого черепа, надымленного и продырявленного.
    Первая мысль — «подольские». Где их небритые рыла? Где моя «Сайга»? Но вокруг никого. Тишина, прерываемая воем и шипением, была гуще любого грома перестрелки.
    Нужно было найти своих. Левого, Анфису, Дока, который после того безумного VR-аттракциона впал в тот самый суицидальный ступор, едва не бросившись в ад следом за дедом Тарасом. Я попытался подняться и тут вдруг понял, что совершенно гол. Не просто без формы, а гол как тот таракан. Это был позор похуже любого избиения. Голый Упырь на мокром полу. Мир не просто лопнул — с меня стянули кожу.
    Рядом с опрокинутым креслом болталась вешалка, а на ней — белый халат. Не наш, не армейский, а длинный, широкий, на какого-то невиданного толстяка. К халату был пришпилен бэйдж. Я вытер глаза от порошка, воды и собственных слез, постарался прочитать. «Профессор Зигмунд Альфредович Штольц». Имя показалось мне смешным и подозрительным, как кличка стукача в детском лагере. Я закутался в халат. Ткань пахла чужим потом, химией и чем-то сладковатым, лекарственным.
    Дым, едкий и серый, медленно тянулся в одну сторону. Значит, там был выход. Я поплелся туда, шлепая босыми ногами по лужам, опасаясь, как бы не шендорахнуло током, чувствуя себя не Упырем, а большим ребенком, завернутым в простыню.
    И вдруг — силуэт. Человек в таком же белом халате. Он метался между столами, лихорадочно роясь в бумагах, тыча пальцами в клавиатуры мертвых компьютеров. Я инстинктивно шмыгнул за ближайший стол, пригнулся. Сердце заколотилось не от страха боя, а от страха зверька, почуявшего ловушку.
    Человек приближался. Он был взволнован, что-то бормотал себе под нос. Сквозь вой сирены я начал различать слова. Русские слова.
    «…невозможно… расчеты… квантовая сцепленность… где же…»
    Неужели я попал к «названным братьям»? К тем, кого нас так сильно учили ненавидеть всю мою сознательную жизнь? Я всегда думал, что это всего лишь пропаганда, но в ту секунду мне вдруг стало казаться, что все эти слова – чистая правда. Ужас, холодный и тошный, подкатил к горлу. Голый, в чужом халате, я был идеальной жертвой для их пыток.
    И вдруг я поймал себя на том, что голос незнакомца мне чертовски знаком. Он был как песня из детства, которую давно забыл, но вот услышал — и все ноты встали на свои места. Это был не просто знакомый тембр. Это был мой тембр.
    Я, не выдержав, выглянул из-за стола.
    Мы встретились взглядом. Он замолк, его рот остался полуоткрытым. Мы смотрели друг на друга, два человека в белых халатах, мокрые, испуганные. И пока сирена продолжала свой погребальный вой, до нас обоих дошла простая, идиотская, невозможная мысль. Мысли, от которой мой прежний мир, и так уже треснувший, рассыпался окончательно, в пыль, в брызги, в ничто.
    Передо мной стоял я сам. Не похожий. Не двойник. Я.

Продолжение читайте по ссылке: http://proza.ru/2025/09/30/1970