Напропалуйное гнутьё Начало -05

(Апофеоз эклектичного абсурдизма)

the-work-in-progress

Спальня, выделенная мне в чуме, свой функциональностью не уступала одиночной камере на гарнизонной гауптвахте. Но в целом, обстановка не вызывала приступов клаустофобии. Укутавшись одеялом в подпалинах от бивуачных костров, и пропахшем ими же, я засыпал посреди весенних прерий, упокоив голову на коже ковбойского седла.
Над головой расстилалось бескрайнее небо северного полушария с гребёнкой Кассиопеи над горизонтом, и Ursa Magna по-матерински опекала в вышине свою медвежонушку. Легкий бриз развевал ароматы цветущих трав, а мой верный Боливар неподалёку хрумкал былинки посочнее…
Мне снилась Амалия…

Утро вернуло меня на губу трансляцией, немилосердно орущей из динамика: «...через две, через две зимы, эх, через две, через две весны-ы, отслужу, отслужу, как надо, и…»
— ...и устрою дневальному тёмную, — пробормотал я, но в дверях вместо суки в ефрейторских лычках стоял Кто-то всё в том же плаще с капюшоном, разложенным по плечам.

— Салагам паадъ-ём! — Помыть хлебальники, сполоснуть яйца и удода! На физзарядкку! Завтрак через 7 минут и 45 секунд!

Вкус завтрака мне как-то не дошел, мешала напряжённость из-за присутствия Амалии. Плюс кривые ухмылки Кто-та. Довольно неприятный тип, даже когда помалкивает.
Ну, а потом Амалия повезла Артамошу в мастерскую, прямо на вешалке, где он висел как капельница, не просыпаясь.

А мне Кто-то предложил прогулку по городу, который он называет Пункт-N. Он протянул мне плащ, такой же как на нём.
— Униформа для увольнительных.
— А не жарко будет?
— Учись у старослужащих, — ответил Кто-то, распахивая свой плащ. Там оказались шорты, майка и увесистые говнодавы на волосато жилистом козле с неплохо тренированной мускулатурой.
— Показываю один раз, салага. Капюшон расправить, затем покрыть голову. Становишься абсолютно невидим.
В заключение инструкции он показательно исчез.

Я сразу же усвоил и повторил приём. Кто-то стал различаться снова, только очерченный блестящей узкой полосой. Наверно, чтоб не потеряться для прочих плащеносцев.
— Молодец, 0-Седьмой, соображаешь, — похвалил наставник. — Без этой бумазеи на плечах тебя теперь никак не увидать.
Миновав подземный коридор  и приставную лестницу, мы вышли через зад разливочного автомата «кофе-чай» в заметно раскулаченном состоянии, чтоб не привлекал левой клиентуры на службе запасным выходом. Для совсем тупых, у него спереди висел трафарет «На ремонте».
Этот забытый всеми вендор-агрегат стоял в скверике без скамеек у края площади с мега-вигвамом, за его спиной. Вернее, за тем сто подвернётся, поскольку чум пребывал в состоянии замедленного верчения вокруг своей оси. И я спросил у Кто—та: зачем так?

— А хрен его знает. Он уже крутился, когда меня сюда перевели. Запомни пароль для затормозки, акустический: «Сивка-бурка, стань передо мной, как лист хорошей травки!» Он и остановится на 3 минуты, только слова не перепутай.
Я воздержался разглашать проблемы с моей КСП и СКСП, поскольку пароль надёжно сидел в ДСП со времём детских сказок. Правда, малость перекрученный, чтоб хакерам жизнь мёдом не казалась.

По мере удаления от чумовой площади число пешеходов нарастало. Все как один передвигались вися носами над мобилами, не отрывая от них глаз. А если вдруг втаранюсь в какого-нибудь ходока лунатика?
— Забей, — посоветовал Кто-то. — Эти сомнамбулы даже и не заметят, глаза к экрану прискочованы, зря мы плащи напялили.
— Но кто они?
— Потомков, что ли не признал? Все из подвида «хомо-молипулимус-через-мобилос». Сюда прибились как колонисты из солнечной системы 150 000 лет назад.
— Значит, вокруг не мать сыра-земля, над которой летал Экзюпери?
— И близко нет,  — отчётливо пригорюнился Кто-то.
— А вы с виду совсем не колонист.
— Спасибо, друг. Утешил.
— И как же вы тут оказались?
— Служу я тут, земеля. Здесь аванпост мой. Охрана рубежей, священный долг, и прочее такое.
— А от кого охрана, если не секрет?
— Да хоть от кого! Ты только аванпост устрой — так враз и лезут, так и лезут! Короче, длинная история. Ну, да нам спешить некуда, до отставки ещё как медному котелку. Ты в теме пространственных переменных многомерности, или  как? Подкован?
— Ну, так…  не очень чтобы…  вообще-то…
— Ясно, продукт спецшколы. Объясню доходчиво, но кратко, и больше повторять не стану. Берёшь лист бумаги — это тебе двухмерное пространство. На одном краю пункт А, да другом пункт Б. Из пункта А в пункт Б поездом езды две недели. Складываешь тот лист гармошкой, плотненько. От А до Б вышло всего ничего — тытолько складочки проткни. Пока тот поезд мчит-стучит мимо полустаночков, ты уже тута. Лепота? Лепота!
Идём дальше. Всех пространств — бессчётно: 3-хмерное… 4-хмерное…  167-мимерное… и так далее. Все гармонично сложены и складочками так и норовят в чужие складочки впихнуться, для эргономичной экономичности общего пространства. То есть, твой прокол уже не только трёхмерное низает. Врубился?

А дальше просто, остаётся только круто навороченное понятие времени, которого и вовсе нет, а есть лишь темпоральные трубы-тоннели, как у мышей полёвок или сусликов. Разница с твоим проколом листа-гармошечки лишь в том, что не тобою копаны. Концы их зеркально отражены друг в друге. Одной ногой ты, допустим, в пукте А, а в то же время ты второю в пункте Б. И вся недолга. Уразумел ли, отроче?

— Да, батюшка! — Хотел сказать я, но язык расползся ногами от пункта А до Б, и смог лишь выдать: «Афф… эп… о… гум… пуу?» — Слабеньким таким голоском.

— Ну, ты красава! Лоб кремень! Другому бы пришлось неделю отлёживаться. А эти трубы темпоральные, хотя друг дружку и обходят на манер кольца Мёбиуса, но и им кой-где случается пересечься и получается что? Верно! Получается горячая точка. А за этими горячими нужен глаз да глаз, чтоб вся система не перегрелась к тартарарам собачьим. Ивот тут-то ты и получаешь назначение в пункт N, в занюханной тьмутаракани с чумом. Где вокруг одни выдры, причём охотничий сезон закрыт, пока не умотаешь в отпуск или в самоволку не махнёшь в пункт W. Вернёшься, а он уже, сука, кончился. Обычные накладки гарнизонной службы.

Чтобы выдержать бурный штурм моих мозгов, я применил тактический манёвр смены темы:
— А куда это идут все эти хомо-подмобильные?
— Так у них выборы сегодня, — поддался Кто-то на мою стратегию. — Идут  исполнить свой гражданский долг по сдаче голосов достойнейшему.

Мы окончательно смешались с общим потоком. Плащёвка чётко исполняла своё назначение, и мы оставались невидимы. Только какой-то вахлак наступил мне на край плащеницы и теперь за мной повсюду таскался отпечаток собачьего дерьма с его ботинка. Впрочем, публика в подобные детали не въезжала,  глаза их были залеплены мобилами даже в такой знаменательный день.
Мы остановились на краю значительного скопления ссутуленых потомков. Общий шум вынуждал общаться только криком.
— А кого выбирают? — Проорал я.
— Президентус-премьериуса!
— А что он делает?
— Жрёт, но не платит!
— А выбирают как?!
— Децибелами!
— ???
— За кого громче голосят, тот и прошёл!!
На платформе перед толпой стояли всего два президента в боксерской форме и чёрный ящик такого же роста.
— А ящик зачем?!
— Это не ящик — избирательная урна для подсчёта децибелов!
— А! Так в урне шумомер?
— Какой ещё шумер? Такой же потомок, как и все!

Претендентам предоставили по минуте для заключительного обращения к урне. Сложив ладони рупором, они по очереди ей покричали что-то. Затем перешли к голосованию.
Претендент с красного угла платформы вышел на край её посередине.
— Миня хочите?!
— Дааааа!! — Оглушительно взвопила ассамблея.

  Тот же номер повторил претендент в синих трусах. Его одобрили чуть писклявей.
Затем из урны вылез мужик в тоге римлян.
По краю ткани бежали две полоски: красная и синяя. Оба претендента в контрастных трусах в потёках пота, что струился по их телам от волнения в столь политический момент, приблизились к шумометражисту в тоге.
 Взяв по одной трехпалой кисти в каждую из своих трёхпалых, арбитр выдержал интригующую паузу, прежде чем с криком «Повезло!» вздёрнуть руку синетрусого.

Толпа подхватила его вопль и слышно не было, что и кому тот лузер в красных трусах пытается доказать.
— Дальше неинтересно, — кричал мне в ухо Кто-то. — Сейчас пойдёт пир горой на средства собранные в избирательный фонд проигравшего!
— А фонд победителя?!
— Поделит с тем судьёй из урны!