Глава 10 Наглая диверсия

Встретив у барной стойки молодого человека с бокалом вина, Борис широко улыбнулся:

– Я вас, кажется, видел на голосовании?

– Точно.

– Ну и как? Летим на Венеру?

– А вы откуда знаете?

– Наобум спросил. Но теперь на точно знаю.

– Только не говорите никому, а то кислород перекроют в квартире.

– Бросьте. Очень нужно. Вот вам товарищ, – Борис показал на Хикаморе, – тоже на Венеру собрался.

– А как же вы?

– А что я? Мне бар никак нельзя оставлять. Всю клиентуру растеряю.
 
– Уважаемый Борис-сан, я вас проводил, разрешите на работу вернуться? – поклонился Хикаморе, пытаясь избавиться от назойливого участия гайдзина.

– С больными глазами? Даже и не думай! Пока настроение не исправишь, не отпущу. Слышал, что начальник сказал, свободен! Ты теперь в полном моём распоряжении. Гриша, налей-ка товарищу нашей фирменной, – приказал роботу хозяин «Севастополя». На что бармен мигнул лампочками в глазах и прохрипел механическим голосом:

– Монголам по инструкции запрещено наливать крепче сорока градусов.

– Первый раз слышу. Это что за инструкция такая?

– Извините, у меня заводские настройки.

– А в утиль вместе с настройками?

– Воля ваша. Только всё одно у них организм слабый против такой выпивки.

– Какой ты вредный механизм! Знаешь, что никуда не выброшу, негодяй! Ну-ка подвинься, – с этими словами Борис достал из холодильника бутылку итальянской граппы.

– Щас испытаем. Ну чтобы не обижать самураев. Ферштейн? – он с задором подмигнул Хикаморе.

Бывший якудза внутренне подобрался, он не хотел потерять лицо перед гайдзинами. Граппу он никогда не пил, однако подозревал, что это очень крепкий напиток.

– Ну что, долой инструкции! – Борис налил две рюмки. На вопросительный взгляд Сергея, удивлённого щедростью хозяина, ответил: – Пей, надо спасать узкоглазого.

– А у меня жена автобус выбрала. Представьте себе! – тут же сообщил благодарный Сергей.

Виноградная самогонка быстро дала о себе знать, Хикаморе с лёгким поклоном задал грубый вопрос:

– Извините, а почему это так важно?

– Стараюсь, стараюсь, а она, представьте себе, «автобус». – повторился Сергей. – Вот вы женаты?

– Мне нельзя. Я якудза.

– Вот, вам хорошо в Японии. Чик и сразу харакири. Убил бы гадину! – без всякой связи реагировал Сергей.

– Я вам дам танто, очень острый, сам Масамунэ делал.

– Зачем?

Хикаморе стало неловко и он промолчал, чтобы скрыть свою растерянность. В его культуре подобные вопросы считались слишком грубыми.

– Впрочем, неважно. Скажи мне... можем, на «ты»? – получив вместо ответа вежливую улыбку, Сергей продолжил: – Ну так вот, почему выбрал Венеру?

– Нужно поддержать людей.

– Каких?

И на этот вопрос настоящий японец вежливо улыбнулся.

– А и правильно. Сейчас не разберёшь кто есть кто. Это ты верно подметил. Столько проходимцев развелось, – сделал свой вывод Сергей.

Никаких таких выводов Хикаморе не делал, ему стало интересно, почему этот гайдзин выбрал «200 лет» против «красного автобуса». Затеплилась слабая надежда, что он не ошибся с кнопкой. В конечном счёте это всего лишь контрольная группа против населения всей высотки. Если есть этот гайдзин, то и другие могли проголосовать за зелёную половину круга.

От наблюдательного взгляда хозяина «Севастополя» не скрылась перемена настроения у японца:

– Ну вот, а говорят, что японцы не умеют пить. Молодца, самурай! Я сразу сказал, что в «Чичите» нет настоящего продукта! Эту граппу мне привозят из Италии контрабандой, поэтому... поэтому держу только для очень близких друзей. Так-то. Цени! Смотри, как глазки заблестели. Сразу жизнь в другой цвет окрасилась. Ещё по одной за счёт заведения и всё. Дальше сами-сами-сами. А у меня дела. Вот вам Гриша для компании.

– Что с инструкцией? – проскрипел робот.

– Твой юмор про монголов иногда утомляет. Ты бы хоть иногда пыль с микросхем сдувал.

– Всем нравиться, зачем менять?

– Японца не обижай – он гость.

– Граппу в холодильник?

– Молодца! Сигналь, если что, – с этими словами Борис удалился к себе в квартиру по винтовой лестнице из титана, декорированной под ржавый чугун.
Прокрутив в голове смазанные граппой шестерёнки Подосёнов пришёл к мысли, что японца нужно пригласить домой в подтверждение своего выбора.

«А чё, я не один такой! Вон, даже японцы, голосуют за Венеру. Пусть удостовериться», – подумал Подосёнов, который на самом деле слегка трусил появляться дома после скандала. Зная Тамару, он рассчитывал, что при незнакомце она не станет развивать ссору, а на утро всё само как-нибудь рассосётся. План был так себе, но другого в обезвоженных спиртом извилинах не случилось. Поэтому без проволочек он решил воспользоваться вежливостью инородца.

– Меня зовут Сергей? – представился и с вонзился взглядом в узкие глаза японца Подосёнов.

– Хикаморе, – с достоинством ответил якудза.

– Я так и думал. Тебе нужно познакомиться с моей женой.

– Спасибо, у меня работа, извините.

– Ты что, ты меня не уважаешь? Борис сказал, что свободен. Я без обид. У меня дома есть вещь получше этой хвалёной граппы. Мы должны дружить. Нам ещё вместе на Венеру лететь. Ты был на Венере?

Идея была так себе, но извилины якудзы тоже подверглись дезинфекции алкоголем. Он видел в Подосёновом близкого человека, который поделился с ним самым сокровенным. Друзьям в Японии нельзя отказывать, к тому же он должен был выяснить до конца своё положение: правильный ли выбор сделал, не подвёл ли председателя ЦКа Штюрма?
На седьмом этаже Подосёнов осторожно нажал кнопку электрического звонка. Дверь немедленно распахнулась, на пороге стояла Тамара в полосатом трикотажном платье в обтяжку и блестящей от лака причёской.

– Ты куда это собралась на ночь глядя? – нахмурился Сергей.

– Тебя искать, куда же ещё? – немедленно нашлась Тамара, на самом деле решившая сходить к подруге, с которой только что созвонилась.

– А как же дети?

– А что с ними сделается: к матери отвела.

– Я вот с товарищем. Он тоже выбрал 200 лет.

– Отлично. Уже и компанию себе нашёл.

– Извините, я пойду, – вежливо поклонился Хикаморе, не желавший принимать участия в семейной ссоре.

– Даже и не думайте. Это я так, это я от волнения. Ушёл, ничего не сказал. Думай теперь, где шляется. Ну, слава космосу, пришёл. Проходите, пожалуйста. Вот тапки, не обижайте наш дом отказом. Я сейчас, идите в гостиную, – поспешила исправить свою бестактность Тамара, чтобы чужой человек, тем более иностранец, не подумал, что у них дома что-то не так.

Мысленно Подосёнов себя похвалил: значит, правильно сделал, значит молодец, что спрятался за гостя. Он закрыл Хикаморе пути отхода, чтобы тот не сбежал. Якудзе ничего не оставалось, как подчиниться, оттого что не хотел обидеть отказом гостеприимных хозяев.

– Вот, сам делал, абсолютно ничем не пахнет, – с внутренней убеждённостью сообщил Сергей, ставя на стол бутылку из под ликёра с мутной жидкостью. – А какая разница, сам подумай, что из винограда, что из яблок. Не вижу разницы, всё одно из фруктов. Сейчас попробуешь и сам оценишь.

Домашний самогон пах сивухой и корицей, которую Хикаморе ненавидел в любых продуктах. Но что поделаешь, он пришёл в чужой дом: нельзя показать вида, что что-то не нравиться. Однако, внутреннее раздражение на нового друга и его жену, он их не разделял, начало расти внутри живота бывшего якудзы. Разум, чувства и жизненная энергия открыли самую настоящую войну кланов за обладание единственно верным решением.

– Очень вкусная выпивка, – похвалил напиток Хикаморе.

– Вот, и я о чём говорю, а она «Красный автобус», «Красный автобус». Тамара, я ведь всё делаю только для тебя! Эти «двести лет» хотел разделить на двоих. А хочешь и все забирай!

– Ты случайно не забыл, что браслеты именные?

Женщина за столом показалась бывшему якудзе чем-то совсем возмутительным. Он с неудовольствием констатировал, что разум сдаёт свои позиции чувствам, но ничего не предпринимал, оттого что находился в чужом доме и это... жизненная энергия отчаянно пыталась переварить крепкую самогонку.

– Хикаморе, скажите, а вы почему выбрали двести лет? – очень невежливо спросила женщина, которой мужчины не давали слова.

– Извините, посчитал, что все выбрали. Нельзя идти против всех.

– Вот видишь, даже китаец считает, что лучше всем вместе, чем напротив, а ты меня не спросил.

– Да как же, когда ты следом голосовала?

– Мог придумать как!

Его второй раз назвали китайцем, что выглядело в его глазах крайне невоспитанно, однако Хикаморе предпочёл спрятать свои чувства за вежливой улыбкой:

– Я из Токио, извините.

– Ну а я о чём говорю: Токио столица Китая. Разве не так? – вытаращила глаза для убедительности Тамара.

– Японии.

– А эта Япония, разве не в Китае находиться?

– В Японском море, – вмешался Сергей. – Совсем географию не знаешь.

– И при чём здесь география, когда видишь, человек из Токио и тот говорит, что ты не думаешь о семье!

Здесь Хикаморе слало совсем неловко. Получалось, что эта невоспитанная женщина использует в своём споре его личность против его воли:

– Ваш муж – очень достойный человек. Только о вас и заботиться. Вы должны гордиться таким человеком: только о семье и думает.

– Так эти зелёные «двести лет», если и дадут, то только ему. Разделить невозможно. Билет на Венеру стоит, как чугунный мост, у нас нет таких денег. Ну хорошо, даже если и нашлись бы, что просто невозможно, то что делать с детьми? Смотреть, как они состарятся на наших глазах? Хоронить своих детей, что может быть эгоистичней?

Доводы возмутительной женщины оказались более чем убедительными, и оттого очень сильно задели бывшего якудзу. Чувства окончательно завладели властью в животе, но Хикаморе, как настоящий японец, сохранял внешнее спокойствие, чтобы не потерять лицо в гостях у гайдзинов. Нужно было что-то делать. Он с громким чавканьем доел остатки капусты на своей тарелке.

– Всё очень вкусно, хозяйка. Сергей, извините, но у меня остались дела в ресторане.

Глава 9 Ронин http://proza.ru/2025/09/20/118

Книга здесь: https://litmarket.ru/books/bezumnyy-avtobus