Когда закончится война. Глава 19

Внимание: Автор настоятельно рекомендует начинать чтение книги с самого начала по этой ссылке: http://proza.ru/2024/08/27/1344

Глава Девятнадцатая.
Никогда.

    Киев сдох. Он не просто болел – он гнил заживо, поражённый вирусом украинства, который мы же и впрыснули. Воздух стал густым, липким, пропитанным запахом гари, бензина, горелой плоти и сладковатым душком разлагающейся государственности. Улицы были завалены баррикадами из троллейбусов, развороченного асфальта и трупов. Трупов в серых шинелях, в штатском, в камуфляже самообороны. Уже не разберёшь, кто свой, кто чужой. Всё смешалось в кровавой каше. Народ бесчинствовал. Не «митинговал», не «требовал» – бесчинствовал. Пьяные рожи с горящими глазами ломились в уцелевшие магазины, тащили всё: от телевизоров до пачек соли. Другие, «идейные», вешали на уцелевшие фонарные столбы тех, кого подозревали в симпатиях к «коммунякам» или просто в недостаточном рвении. Тела качались, как спелые, тёмные плоды, в такт взрывам, рокотавшим где-то на окраинах.
    Власти огородили город от остальной страны мёртвой зоной. Не кольцом блокады – они выжгли всё вокруг на километры. Артиллерия, авиация, неизбирательные удары. Подход к Киеву стал лунным пейзажем, усеянным остовами сгоревшей техники и чёрными, обугленными пятнами, где когда-то были деревья. Никто не входил. Никто не выходил. Мы были в ловушке. В пробирке, где наш эксперимент вышел из-под контроля и пожирал сам себя.
    Именно в киевском Доме профсоюзов по иронии судьбы я разбил штаб восставших. Неподалеку сновали «апостолы». Боксер раздавал приказы командам самообороны, Строитель связался с кураторами в ЦРУ и требовал миллиарды долларов на строительство защитной стены вокруг всего СССР. В соседней комнате Клоун объяснял командиру пятой сотни, что он – не лох. Мир мог измениться, но люди, людишки, мерзкие создания всегда оставались собой.
    Ко мне подобрался еще один из моих «апостолов», Кондитер. Лицо у него было серое, испитое. Щеки ввалились. Руки дрожали.
    – Вань… Иван… – он туго соображал, не понимая до конца, кого перед собой видит. – Твои… твои там… семья двойника твоего…
    Я смотрел на него, не понимая.
    – Сгорели, – выдавил он. – Михаил Степанович, Надежда Александровна… Варвара. Их квартира. Говорят, «коктейль Молотова» бросили. Сгорели заживо.
    Во мне ничего не дрогнуло. Не шевельнулось. Это были не мои родители. Не моя сестра. Это были тени, призраки, куклы. Но факт был важен. Система била по личному. По тому, что могло хоть как-то зацепить даже Упыря. Значит, они отбросили иллюзии. Значит, игра входила в финальную, смертельную фазу.
    Потом другой гонец, весь в пыли и копоти, сообщил, пробравшись через подвалы:
    – Доктора Белова видели. Возле здания КУФФ. Прошёл в служебный вход.
    Белов. Лаборатория. Порталы. Другой мир. Мысль, как искра, прошила мой мозг. Всё это дерьмо, вся эта кровавая мясорубка на площади, этот горящий Киев – всё это было ширмой, тактикой. Стратегия была там. В лаборатории Белова. Там был выход. Не физический, нет. Выход для восстания. Или его окончательная гибель. Кто захватит управление коллайдером, тот и будет править миром. Простая мысль! Именно ее мне вбивали в голову Воронов и парни из ЦРУ перед инаугурацией. А я забыл. Увлекся кровью и мясом. Тьфу!
    Саманта стояла рядом. Она постарела на десять лет за эти дни. Глаза ввалились, кожа натянулась на скулах. В её взгляде не осталось ни марксистского фанатизма, ни украинского. Только пустота и усталость дикого зверя, загнанного в угол.
    – Они сожгли детей, Джон, – прошептала она, глядя в пустоту. Она до сих пор называла меня этим именем. Имя президента.
    – Детей не было, – безразлично ответил я. – Были биологические макеты. Копии…
    – Они сгорели заживо! – её голос сорвался на визг.
    Я её не слушал. Я уже собирал оставшихся. Три сотни самообороны. То, что от них осталось. Оборванцы, с помутнёнными от вакцины и крови глазами, с охотничьими ружьями, с самодельными гранатами. Они были уже не бойцами, а озверевшим сбродом, готовым растерзать кого угодно. Очень они напоминали мне моих побратимов по отряду Оболонского ТЦК. Но они ещё слушались меня, как я слушался когда-то давно Белого Тигра. Я был для них пророком, который привёл их в этот ад. Значит, мог повести и дальше.
    – Собираемся! – крикнул я, и мой голос прозвучал, как скрежет металла. – Идём к КУФФу! Там наше спасение! Там оружие, которое уничтожит совок раз и навсегда!
    Они зарычали в ответ. Слюна брызгала изо ртов. Они уже ничего не понимали. Только «спасение» и «уничтожить».
    Мы двинулись. Не строем, а стаей. Бежали по вымершим улицам, обходя горящие завалы. Над нами, в клубах дыма, сновали тени дронов. Они уже не просто наблюдали. Иногда дроны пикировали вниз, обрывая жизни наиболее озверевших киевлян.  Пока власти ждали, давали шанс одуматься. Мои люди воспринимали это, как слабость.
    Саманта бежала рядом, спотыкаясь. Она была обузой. Слабым звеном. Я это понимал. Я видел, как на неё косятся мои же волки. Они чуяли её слабость.
    Мы достигли площади перед КУФФом. Массивное, почерневшее от копоти здание, похожее на крематорий. Вокруг – забаррикадированные подъезды, но главный вход был распахнут. Как пасть. Приглашая.
    И тут из-за угла выползла бронетехника. Не милицейская, а армейская. БТРы. И за ними – фигуры в камуфляже, но не нашего, а того, старого, советского образца. С красными звёздами на рукавах. Войска. Не ОМОН. Регулярная армия. Кремль решил, что с насмешками покончено.
    Команды. Строй расступается. Вперёд выходят несколько человек. И среди них – Андрей. Его лицо закрывал респиратор: просекли все-таки, что вирус передается по воздуху. Один глаз заплыл, но в другом горел холодный, спокойный огонь. Он смотрел на меня. Не на толпу. На меня.
    – Упырь! – его голос пророкотал, усиленный мегафоном. – Кончай цирк! Твои кукловоды в Штатах тебе не помогут! Ты никому не нужен! Сдавайся, и мы сохраним жизнь твоим зомби!
    Я выступил вперёд. Мои три сотни замерли сзади, тяжко дыша.
    – Скрипач! – крикнул я. – Иди на хрен! Ты думаешь, что все знаешь? Про лабораторию КУФФ? Про проекты Штольца и Белова? Про портал? Ни хрена ты не знаешь!
    Его лицо исказилось. Он понял. Понял, что игра пошла не по его сценарию.
    Я обернулся к своим обезумевшим псам.
    – В атаку! Прорвёмся к зданию! Там наше царство!
    Я не дал им времени на раздумья. Первый выстрел сделал я, всадив пулю из пистолета в аккурат в лицо Андрея. Пластик респиратора звонко треснул. И если б пуля не прошла дальше, возможно, этот клон превратился бы в моего брата – патриота Андрюху.
    Выстрел. Это был сигнал.
    Мои три сотни с диким рёвом ринулись вперёд. Навстречу пулемётным очередям.
    Началась бойня. Не драка, не перестрелка. Бойня. Моих людей косили, как траву. Они бежали по трупам своих же, с воем, с проклятиями, и падали, расстрелянные в упор.
    Я не смотрел на них. Я тащил за руку Саманту. Мы пробивались к распахнутым дверям КУФФа. Пули свистели вокруг, рикошетили от стен.
    Рядом со мной упал Боксёр, его грудь превратилась в кровавое месиво. Последние его слова были полным бредом, впрочем, он всегда говорил, будто бредил. Потом упал Кондитер, крича что-то про «остаточно прощевай, родзяньска импэрия».
    Мы были у входа. Я втолкнул Саманту в тёмный проём, обернулся.
    Мои две сотни кончились. Остались лежать там. Вся площадь была усеяна их телами. Но войска Кремля были отброшены прочь, не выдержали такого натиска. Отошли. Трусливые шакалы. Я бросил взгляд на тело Андрея. Он лежал совсем рядом и словно смотрел на меня через это поле смерти. Его целый, не заплывший глаз был пуст.
    Я плюнул в его сторону и рванул внутрь. Бойцы сотни захлопнули дверь. Мы были в коридоре. Темно, тихо, пахнет озоном и старостью.
    Саманта плакала, съёжившись у стены.
    – Всё кончено, Джон… Все… все мертвы…
    Я схватил её за лицо, заставил посмотреть на себя.
    – Ничего не кончено, – прошипел я. – Это только начало. План «Б» ещё в силе. Лаборатория здесь. Мы найдём портал. Мы откроем дверь в мой мир. И выпустим на них таких, по сравнению с которыми я – ребёнок.
    Я потянул её за собой вглубь коридора, навстречу тьме, откуда доносился едва слышный, нарастающий гул – будто работал какой-то гигантский, нечеловеческий механизм. Коллайдер. Ускоритель частиц. Портал в другой мир. В мой мир. Судьба восстания висела на волоске. Но Упырь, сжимая в руке пистолет-пулемет, ещё не сказал своего последнего слова. Ад только начинался.

Окончание истории читайте по ссылке: http://proza.ru/2025/10/09/1867