Валя

Что такое душа, никто не знает. Ее существование наукой не доказано. «Чужая душа потемки» - говорят нам, и правильно. Как понять чужую душу?

Валя Мухина, для многих Муха, была некрасива. Бледно-серое лицо с бесцветными ресницами и бровями, носартошкой, толстые щеки и тусклые нечёсаные волосы. Одевалась она во что-то невзрачное, чаще всего в мешковатое платье мышиного цвета, а на ногах носила то ли стоптанные туфли, то ли тапки.

Валя сильно отличалась от остальных девушек нашей  редакции. Все молодые сотрудницы были, как на подбор, красотками или во всяком случае эффектными стильными девицами. Одевались с иголочки и щеголяли в туфлях на шпильках.

Зимой, помню, вожделенной мечтой всех была песцовая шапка. Только где ее достать и сколько она стоит?! Самой нашей главной моднице повезло. Явилась она как-то на работу на зависть всем в такой шапке. Ее, конечно, девчонки обступили, заохали, заахали, просили дать примерить. И тут Муха подходит: «У тебя, Наташа, новая шапка, - говорит, - и я себе такую же купила». Все обалдели, а Муха достает из рукава старого пальто шапку, на горшок похожую, из искусственного меха, как из грязной ваты сделанную. Девчонки хмыкнули, а Валя добродушно улыбается.  «Теплая», - говорит.
 
Совсем не вписывалась Валя в наш коллектив. Мы  любили посудачить и пошутить. Острые на язычок девчонки остроумно высмеивали сотрудников и начальство. Все хохотали, а Валя, потупив глаза и покраснев как вареный рак, убегала. Она во всех, кроме себя, видела одни достоинства.

Случай свел меня с Мухой. Позвали меня однажды наши девушки в столовую, а мне не до обеда. С работой зашиваюсь. Тьму страниц напечатать надо.

- Давай, я тебе помогу, - предложила  Муха.

У нас не принято было переваливать свою работу на других, но, я боялась, что не успею вовремя, и согласилась. Известно было, Муха строчит как автомат и никогда не ошибается.

В столовую пошли с ней вместе и за обедом разговорились.

Муха, оказывается, жила за городом с мамой и маминым сожителем. Она так и сказала сожитель: ни отчим, ни мамин муж, а сожитель, дядя Аркаша. То, что она о нем рассказала, повергло меня в шок. Принесенного Валей в дом бездомного котенка дядя Аркаша швырнул о каменную стену и размозжил ему голову. Мне этого было достаточно, чтобы возненавидеть живодера, а Валя, вздохнув, сказала: «Бедный дядя Аркаша, у него такая тяжелая жизнь. Много лет в лагерях провел. Ожесточился».

- А мама у меня замечательная, - заулыбалась Валя, - у нее, у бедной, очень тяжелая работа, продает мороженое в электричках.

Впрочем, как я поняла, Валина мама совсем не была такой уж бедной.

- Она много зарабатывает, - не без гордости призналась Муха.

- Каким образом? – удивилась я.

- У них там особая бухгалтерия, часть проданного мороженого списывают как растаявшее, что-то прибавляют. Я не знаю. Мама все деньги в сберкассу относит. Мы с огорода питаемся. Мама ничего не выбрасывает, даже из гнилых помидоров томатную пасту делает. В магазине ничего не покупает, и одежда у нее вся старая. Из-за этого она в гости не ходит, и к себе никого не приглашает. Мне тоже всегда соседи от выросших детей одежду отдавали. Я маме в детстве в тягость была, - с чувством вины призналась Валя.

- Почему это? 

- Болела я много, мама сидеть со мной не могла, а в больницу меня не хотели брать, оснований не было. «Я - мать-одиночка, - уговаривала мама врачей, - бюллетенить не могу, ребенка не на что кормить».
Я, маленькая, часто в больнице лежала.

- А как ты сейчас живешь?

- Хорошо. Мама с дядей Аркашей в большом доме, а я - в сарае, во времянке. Там зимой холодно, но я печку топлю. Ко мне соседи приходят, детишки, чтобы я им книжки почитала. Двоюродный брат приезжает, Котя.

При упоминании Коти Валя просияла.
 
Нелюдимая, патологически жадная Валина мать запрещала дочери общаться с родней. Но мягкая и покладистая Муха запретов не слушала, на всё свои убеждения имела. Как только выросла, стала ездить в Москву к своей тете.

Особенно привязалась она к ее маленькому сынишке, которого тетка одна растила. Очень помогала ей с мальчиком. С рождения Костя страдал серьезным дефектом глаз и почти ничего не видел, носил очки с толстыми линзами и учился в специализированной школе. Прикипела Валя к Косте, и он ее очень полюбил.

Когда  перешел Костя в 10-й класс, тетя серьезно заболела. Муха к тому времени курсы машинописи закончила, работала машинисткой и заочно в Инязе училась.

Переселилась Валя к тете. Институт бросила. Самозабвенно за родственницей ухаживала. Всё по дому делала, да Косте учиться помогала и еще музыкой с ним занималась. Абсолютный слух у Вали был и музыкальные способности. Пела она чудесно. Сама на аккордеоне выучилась играть и Костю научила. Пригодилось ему потом. В магазине музыкальных товаров продавцом работал.

Умерла тетя. Костя в депрессию впал, учиться не хочет, целыми днями на диване лежит. «Котенька, школу закончить обязательно надо», - уговаривает его Валя. Сама в школу бегает, учителей на дом зовет, друзей-одноклассников приглашает, к психологу двоюродного брата водит. Уж не знаю, как, но вернули Котю к учебе. Получил он Аттестат зрелости, а Муха на всю жизнь подружилась с его одноклассниками.

 Слабовидящие ребята разглядели в Вале светлую душу. А один паренек, тщедушный, тонкошеей, не на шутку в Валю влюбился. Ходил за ней по пятам, поджидал повсюду, упрашивал о встрече, а она ни в какую.

- Ну, как я могу Саше жизнь испортить? На десять лет я его старше, - говорила она мне.
 
- Но, ты, своим отказом делаешь его несчастным, - возражала я.

Поженились они. Странную картину вместе представляли. Солидная полная Валя и худенький 18-летний мальчик - мать с сыном. Но более гармоничной пары, пожалуй, в жизни я не встречала. Всех они любили, всех привечали, всем старались помочь. А уж как обожали подарки делать! Дорогущие! Кажется, всю зарплату на это тратили. Моей дочке на трехлетие, помню, чего только не надарили: и огромного игрушечного медведя, и трехколесный велосипед и где-то даже Муха ей заграничное платье достала.

Пять лет своей, по нашим меркам, недолгой жизни - до шестидесяти не дожила - была Муха счастлива. Дочку родила. Но трагедия не заставила себя ждать. Когда девочке исполнилось пять лет, погиб Саша под колесами автомобиля. Сбил его пьяный водитель. Замкнулась Валя, даже запила. Костя с друзьями не дали ей опуститься. Помогали дочку растить, увы, не совсем здоровую, что-то с психикой после смерти отца у нее случилось.

Валя Мухина не была моей близкой подругой. «Слишком наивная, слишком простодушная, не от мира сего» - считала я. А она меня, как и всех, с кем была знакома, любила. Никогда не забывала с днем рождения поздравить. За что-то всегда хвалила, благодарила, массу добрых слов на меня изливала.

Быстротекущее время разделило нас с Валей. Мы практически не виделись и лишь изредка перезванивались. Я знала, что у нее гипертония и что шейку бедра она при падении сломала. Из дома Муха не выходила, по квартире передвигалась на костылях.

Как-то осенью, совершенно неожиданно, она мне приснилась. Молодая, здоровая и даже вроде пританцовывает. «У тебя же нога болит», - говорю я ей. «Ничего уже не болит», - отвечает Валя.

 Утром я набрала знакомвый номер. К телефону подошла Валина дочь.

- Мама вчера умерла, - сказала она.

- Как?! От чего?!

- Мама запуталась в костылях, - был ответ.
 
- А когда похороны?

- Скоро. Но вам приезжать не надо. Кладбище  далеко.

Я попыталась возразить, но странная Валина дочь положила трубку и больше на мои звонки не отвечала.

Я не знаю, где покоится Валино тело, но верю, что чистая ее, любящая душа жива и изливает на нас свой добрый свет.