Что означает слово фашизм?

1. Что означает слово фашизм?
    Что есть фашизм? Это понятие, однозначного и общепринятого определения до сих пор не имеющее, и трактуемое всеми по-разному, кому как нравится. Для кого-то это итальянский режим времён Бенито Муссолини, для кого-то это нацистский режим Адольфа Гитлера, а для кого-то это такой удобный штамп, которым можно клеймить всех своих противников. Клеймить, естественно, ассоциируя обычно с Гитлером, и вызывая к оппоненту примерно такое же отношение, какое заслужил последний. И так уж сложилось, что основное значение слова фашизм – это всё же нацистская Германия, хоть она себя им и не называла. Изначально же фашизм – это была Италия, но слова со временем могут менять свои значения. И в силу всего я буду использовать его так, как сложилось сейчас.
    Почему именно так, а не в изначальном смысле? Потому, что есть слово антифашизм, и оно подразумевает борьбу с определёнными вещами, повторения которых нельзя допустить. И есть слово фашизм для обозначения того самого, с чем надо бороться. И других понятных большинству слов для обозначения этих вещей нет. Потому, что есть слово «нацизм», но оно недостаточно ёмкое, чтобы обобщить все вещи, которые нельзя допустить. Потому, что нацизм – это геноцид за нацию, а можно же уничтожать и за веру, и за культуру, и за убеждения, и просто за нежелание становиться чьими-то колониями. И это будет ничем не лучше, и ничем не менее недопустимо, чем уничтожение за нацию. Но вот тем, кто захочет творить то, что ничем не лучше, как раз выгодно, чтобы их нельзя было называть фашистами. Чтобы фашистами можно было назвать только тех, кто уничтожает за нацию. А вот на них чтобы это слово не распространялось. И тогда им будет сподручнее делать свои дела, не встречая должного сопротивления.
    Ещё есть слово геноцид. Оно шире, чем нацизм, но оно на практике тоже оказывается не всем понятным в том смысле, в каком от целевой аудитории требуется его понимать. И чем о более точном понимании идёт речь, тем меньше тех, кто имеет это понимание. И это тоже на руку тем, кто хочет делать недопустимое, но, чтобы к ним это понимание не относилось. Так что остаётся слово фашизм, и остаётся актуальная проблема опасности, исходящей от того, что очень надо предельно ясным образом обозначить.
    И оно хоть для многих абстрактно и неопределённо в своём значении, зато всем предельно ясно, в каком смысле оно употребляется – чтобы обозначить крайнее зло, которое ни в коем случае нельзя допускать. И если проблема актуальна, то значит, надо использовать то слово, которое самым однозначным образом даст понять наибольшему числу людей актуальность решения проблемы. Ну а объяснять, что и как, придётся по ходу разбора – для того, в принципе, и пишу. Ну а если кто-то захочет спорить и упираться в формальности слишком принципиально (так уж получится), будет лить воду на мельницу тех, кому не выгодны определённые разборы. Так что, если кого-то это слово не устраивает – внедряйте своё, более точное, добивайтесь его массового принятия, разрабатывайте до нужного уровня, а после этого мы на него перейдём. А пока этого нет, остаётся понятие фашизм, и я надеюсь, я достаточно понятно объяснил, почему я буду именно им обозначать то, о чём далее поведу речь.

2. Что такое фашизм?
    Что есть фашизм? Это явление, когда кто-то хочет забрать у кого-то ресурсы и территорию, ну или поработить, а те без боя уступать не готовы, и тогда ему нужны оправдания, чтобы применять силу. И тогда он начинает сочинять, что это не люди, и права жить они не имеют. А когда кто-то из целевой аудитории не хочет такую идеологию принимать, его объявляют предателем, и уничтожают вместе с теми, кого объявили врагом. Вот вкратце основная суть фашизма. Это явление имеет ряд признаков, по совокупности которых его наступление можно определять.
    Фашизм – это культ неимоверной гордыни, которой накачивается народ, на базе которой он считает себя превосходящим все остальные. Это гордыня, кричащая, что он имеет право в их отношении на такое, чего они в отношении него не имеют. Не идея равенства и борьбы за взаимное уважение с другими народами, а именно презрение к тем, кто объявляется низшими.
    Фашизм – это культ злобы в отношении тех, на кого планируется напасть. Потому, что нападение должно быть чем-то оправдано, а оправдания выстраиваются из вещей, вызывающих злобу. Культ злобы и ненависти к намеченным противникам за то, что они не такие, какими от них требуют быть, за то, что постоянно чем-то мешают, и за то, что исправляться принципиально (как утверждается) не собираются.
    Фашизм – это непоколебимая вера в то, что делается правильное дело. Вера в то, что данное дело является великой миссией данного народа. Это лозунги «С нами Бог!», выгравированные на обмундировании, с приложенной к ним верой в то, что они избраны для этой миссии. Не «Мы злодеи, и с нами легион чертей», а «Мы орудие Бога, и с нами именно он». А чёрт, по версии фашистов, со всеми остальными – они все сатанисты и безбожники.
    Фашизм – это культ единомыслия. Единообразия в мнении и занимаемой позиции. Когда все должны мыслить только так, и иначе мыслить никто права не имеет. Есть заданная позиция, и все её должны держаться (а кто не хочет то враг и предатель) и в таком подходе все тоже должны быть едины. Не разнообразие мнений, и право на свободу выбора позиций, а единообразие, выдаваемое за какое-то сакральное единство народа.
    Фашизм – это культ фанатичной веры, правота которой доказывается не ответами на все вопросы, а затыканием тех, кто эти вопросы задаёт. И доведением масс народа до состояния, когда они считают это правильным и единственно возможным. Это культ несоответствий и утверждения сначала одного, и тут же другого, но при этом не замечания несоответствия, и ведения себя так, как будто всё нормально.
    Фашизм – это отсутствие в образовании человека, законодательстве, и мышлении общества понятия «государственный терроризм». И отсутствие каких-либо возможностей даже для разговоров о необходимости что-то предпринимать для его недопущения. Отсутствие понимания проблемы массами народа, и сведение всех видов терроризма к терроризму против государства.
    Фашизм – это бесправие человека перед государством (называется этатизм). Это культ этатизма, и приучение человека к тому, что, если государство что-то прикажет – должен всё делать без разговоров. Не право качать остальные права, и именно право государства всё решать за человека.
    Фашизм – это несменяемость власти. Культ вождя, любовь к которому закреплена на законодательном уровне. Не демократия, и какая-то там умеренность, а именно жёсткая вертикаль власти, при котором вождь решает всё, и он для этого народа есть всё. И пропаганда именно такого режима, и несменяемость пропаганды.
    Фашизм – это отсутствие оппозиции. И внушение народу мысли о том, что оппозиция – это плохо. Не куча всевозможных движений, которые могут тянуть каждый в свою сторону, а именно, сплочение всех вокруг центральной власти, и прививание народу мысли, что такое единство единственно правильное.
     Фашизм – это отсутствие свободы слова, свободы прессы, свободы собраний, и разнообразия информации. Это тоталитарная цензура и диктат пропаганды. Это слежка за каждым, и попытка выяснить, что каждый говорит и думает. Влезть в его мозги, узнать, что там, и принудительно перекроить всё на заданный лад. Не право каждого говорить, что хочет, а именно жёсткий контроль, пристально следующий за тем, чтобы никто не позволил себе сказать что-либо бросающее тень на государственную идеологию.
    Фашизм – это культ доносительства, на котором держится подавление любого инакомыслия. Культ стукачества, посредством которого выявляют и истребляют всех несогласных. Не презрение к доносу, или равнодушие к тому, что кто-то что-то запрещённое сказал или сделал, а именно пропаганда, восхваляющая каждого стукача, как героя, поступок которого подвиг, и образец ответственности и высшей сознательности.
    Фашизм – это культ сочинения истории. Переписывание реальной истории на мифы, в которой данный народ самый лучший, самый славный, самый продвинутый в рамках своей версии истории. Культ приукрашения истории, которая должна вызывать исключительно гордость, и яростное преследование тех, кто попытается помешать накачиванию целевой аудитории гордыней. Принудительное вбивание в голову этой истории, и бдительная слежка за тем, чтобы никто не посмел и пылинку уронить на наведённый лоск.
    Фашизм – это милитаризм. И воспитание молодёжи в соответствии с идеологией милитаризма. Воспитание новых поколений с идеями войны, которая им обязательно предстоит, и подготовке к тому, чтобы самым лучшим образом себя там проявить. Это всасывание с материнским молоком мысли о том, что только война, и никаких других вариантов нет. И что если ты хочешь что-то в этой жизни из себя представлять, то ты должен быть воином, готовым служить всему тому, что потребует такая система.
    Фашизм – это ревашизм. Желание (при наличии) былых поражений и неудач обязательно за них отыграться. Вплетение этого чувства в идеологию обязательно необходимой войны. Накачивание ненависти к противнику за все проблемы, связанные с прошлыми поражениями.
    Фашизм – это пребывание народа в состоянии, когда он готов натворить больше всех того, что сам бы счёл злом, если бы это было сделано в отношении него. Но который делает это в отношении других, и злом себя при этом не видит. Который видит себя добром, а всех остальных злом, и любого, кто ему будет говорить что-то то иное, тоже видит агентом зла.
    Фашизм – это такие изменения массового сознания, когда люди массово начинают оправдывать и делать такие вещи, которые, если бы им несколько лет назад сказали, что они будут такое поддерживать, они бы не поверили. И на которые многие бы из которых сказали, что этого просто не может быть, и что именно поэтому они даже и не обязаны ничего делать для предотвращения этого. Но которые в момент нахождения уже в новом состоянии не способны адекватно проанализировать произошедшее. И считают себя не обязанными ничего слушать о поводу того, что им будут говорить об этом несоответствии, и объявляют врагом того, кто им будет об этом напоминать.
    Фашизм – это состояние, когда человек может иметь пример того, как все эти составляющие работают, и признавать, что именно они приводят к становлению фашизма, но при этом он готов все их повторить, и каким-то образом не считать, что что-то должно вызывать вопросы. И который, когда они все одни за другим полезут проявляться, вместо того, чтобы бить тревогу, будет требовать бить тех, кто попытается на это обращать внимание. И который чем больше имеет вокруг себя действие каждого из них, в упор не видит ни одного. И кричит, что фашизм там, против кого они все направлены, и требует больше мер для того, чтобы все смотрели исключительно в ту сторону.

3. Что ещё есть фашизм?
    Обычно под этим словом подразумевают какие-то нечеловеческие методы ведения войны. Некое понимание, что есть войны, которые ведутся цивилизованно, а есть что-то из ряда вон выходящее, не имеющее ничего общего ни с каким способом ведения цивилизованной войны. И совершенно не допустимое ни для кого, кто вообще претендует на статус человека.
    Фашизм – это явление, когда кого-то объявляют не людьми, и уничтожают их, как не людей. И говорят, что раз они «не люди», то и убивать их «не грех». И убивают, как будто это какие-то недостойные жить существа, виновные уже по статусу одного того, что они принадлежат кто той расе, какой принадлежат, или ещё имеют какой-то признак, по которому их считают недостойными жить.
    Причина этого обычно простая: просто хочется занять чьи-то ресурсы и территорию, а без боя они (ну надо же) своё отдавать не согласны, вот и приходится применять силу, чтобы их оттуда подвинуть. А для силы нужно оправдание, и оно находится в том, что они какие-то «неправильные» и «недостойные». Ещё могут быть и другие причины, и суть их не лучше, и ничем не более достойна оправдания.
    Раз речь идёт о нечеловеческих способах ведения войны, то в противопоставление им, наверное, должны подразумеваться какие-то «человеческие» (конвенционные, или как они там величаются). И все, кто не хотят считаться фашистами, но воевать тем не менее всё же хотят, должны им следовать (этим принципам, или конвенциям, или чему ещё, что должно отличать этих вояк от зверей). Что делает их не фашистами, а просто воюющими людьми. А что есть не-фашисткие методы ведения войны? Ну, наверное, какие-то более цивилизованные виды боевых действий, когда война ведётся по правилам, когда без предупреждения не нападают, когда в некомбатантов не стреляют, а гражданские объекты не бомбят, когда не создают несовместимые с жизнью условия существования, и когда готовы прекратить боевые действия, и идти на переговоры, как только противник того запросит.
    И вот решат, допустим, такие претендующие на статус не фашистов вояки захватить чьи-то ресурсы и территории, и выдвинут ультиматум: «отдавайте по добру-поздорову, или будем брать силой». И если им отдадут, то и никого убивать не придётся (ну так они думают, наверное). А если придётся, то всё будет по правилам: кто хочет с ними воевать – одевает форму и идёт сражаться, и воюет по правилам; кто не хочет – дома сидит, и не вмешивается, и таких они не трогают, ну а тех, кто сопротивляется, придётся бить до тех пор, пока не сдадутся.
    Бить, конечно же, только разрешёнными средствами ведения войны, и только до тех пор, пока оружие не бросят. Ну а как бросят, так сразу пленными станут, у которых есть права. И вообще, умирать будут только те, кто сам решил, что готов умирать, а остальных они не тронут (ну так они, наверное, думать должны). А потому вроде как получаются и не фашисты.
    Скажут «ну это просто завоевание – ничего личного». Никакого «убьём вас за то, что вы не люди»; только «за то, что мешаете взять то, что нам надо». Ну а так никого умирать не заставляют и не планируют – ну так, они, наверное, должны думать (ну или вид делать, что думают). Вот только есть у этой медали обратная сторона, которую очень невыгодно рассматривать тем, кто не хочет считаться фашистами, но воевать всё же хочет.
    Дело в том, что вся эта не-фашисткая идеология претендует на основания только в случае, если ты не делаешь в отношении других то, чего на их месте сам бы не потерпел. Потому, что если ты делаешь именно это, то возникает вопрос, а почему они должны это терпеть? Они же люди, а не недолюди с недоправами. И если ты имеешь право не терпеть такого в отношении себя, то и они имеют. И если ты их за это убиваешь, то получается, ты убиваешь за то, что, что они хотят оставаться людьми, а не превращаться в недолюдей?
    Возникает вопрос: а чем это лучше, чем убивать за расу, за нацию, за веру или за культуру? А ничем не лучше. Это даже самое плохое из того, что может быть – желание быть человеком самое важное, что есть в человеке, и покушение на это самое недопустимое. Это пункт номер один в этим списке, носящем название геноцид.
    Так почему же не все понимают, что война за «обезличенные» ресурсы и территорию – это тоже геноцид? А дело в том, что иногда в таких войнах противник, бывает, быстро сдаётся, и почти не приходится никого убивать. Никого особо не убили – вроде, и вопросов нет, можно претендовать на «цивилизованный» способ ведения войны. Говорить: «Да мы никого особо и не собирались – мы же белые и пушистые», и поди-докажи им, что это не так. Вот только работает это в случае, если противник, как только первые удары получит, сразу оружие побросает. Ну или ещё лучше, сразу, как только твои танки увидит, сразу руки вверх подымет, и конец войне. Потому, что если не подымет, и начёт сражаться – до упора, до последнего человека, до последнего вздоха, то тем меньше будет оставаться от того, что даёт тебе такие основания, и тем больше того, что даст основания твоим оппонентам.
    Если противник начнёт сражаться в режиме, что не будет хватать мужчин, в бой пойдут женщины, не будет хватать женщин, в бой пойдут дети – все, кто могут держать в руках то, что стреляет, и нести то, что взрывается, тогда идеология развалится. И тогда захватчику придётся сказать себе: «Всё, хватит. Я не могу убивать женщин и детей за то, что они хотят оставаться людьми. Я думал, мы сумеем без этого, а не входит, значит, надо прекращать…», и подать назад. Вот только ведущие захватнические войны обычно такого не любят делать. Потому, что это будет означать, что они признают, что были неправы. А ещё, что опозорились. А это невыгодно и опасно. Поэтому они предпочитают переть вперёд до упора. И продолжать толкать версию, что они не фашисты. Потому, что это часть информационной войны, а информационная война часть общей войны, и в этой войне им нужна идеология, что фашисты тут не они. И чем опаснее проиграть, тем сильнее нужна, а чем они более неправы, тем опаснее прогорать. Так что кричать это они будут, и под таким лозунгом вперёд, к победе – где победителей не судят, и где они сами будут судить побеждённых судом победителя. И где они захватят контроль над тем, что можно говорить на таком суде. И какую напишут историю, и кто должен будет такую историю учить.
    Поэтому обратного хода у таких вояк обычно не бывает, и начав то, что пойдёт не по плану, он будет продолжать так, как пойдёт, несмотря на то, что оно идёт не так, как планировалось. Впрочем, критики несоответствий он не потерпит, и будет затыкать критиков тем решительнее, чем опаснее для него подымаемые ими вопросы.
    Поэтому на статус не фашиста при таком раскладе может претендовать только тот, кто думает, прежде себе что-то позволять. И не позволяет того, что приведёт не к тому, что он планировал. Ну или отвечает за то, что начинает. Вот только фашист ни за что отвечать не собирается. И он может кричать, что он не фашист, и что всякий, кто говорит иное, враг, и заслуживает кары. И что его сторона сработает исключительно аккуратно и быстро, и вообще чуть ли не безболезненно (быстро блицкригом врагу детский мат), и что поэтому всякий, кто посмеет лить на неё другое, клеветник. А когда начинается война – затяжная, кровопролитная, идущая на эскалацию, он просто продолжает настаивать, и что продолжает идти всё то же самое, и что всякого, кто посмеет что-то говорить против этого, надо без разговоров затыкать и затаптывать.
    Ну а война – она имеет тенденцию идти от аккуратного у неаккуратному. Потому, что даже если ты её начнёшь максимально аккуратно, аккуратно она не сможет идти, потому, что это война. Потому, что, если по правилам войны нельзя бомбить гражданские объекты, значит, этим можно пользоваться. Значит, противник на своей территории может прятать военные цели под гражданские. Значит, сможет делать так, чтобы тебе было трудно его поражать, не рискуя попасть по гражданским. А значит, у него окажется преимущество, а когда тебе надоест это терпеть, ты начнёшь меньше думать о том, как не рисковать, и больше о том, как его поразить. И когда, наконец, будет задет гражданский объект, враг начнёт кричать, что ты воюешь не правилам, и тоже начнёт бить по твоим гражданским объекта. И начнётся эскалация конфликта, эскалация ненависти, эскалация нежелания друг друга понимать, а желания только бить до упора. И вся аккуратность развалился, как карточный домик. И всё это будет из-за тех, кто начал то, что к этому ведёт.
    И когда ты придёшь в захваченную деревню, то большинство там может тебя встречать на главной улице с поднятыми руками, но часть может остаться сидеть у себя в домах, и кто-то может стрелять по тебе с чердаков. И тогда тебе придётся устраивать облавы, и ловить тех, кто убивал твоих солдат. Но выявить их всех может быть не так просто, и какую-то часть остающихся под сомнением тебе придётся либо на свой страх и риск пускать в расход, либо отпускать. Но если ты оставишь тех, кто убивал твоих, они продолжат по тебе стрелять, и возможно, в следующий раз тебя убьют. А вот если ты убьёшь подозреваемого, то риска не будет. И естественным отбором будут больше выживать те, кто поменьше думают о презумпции невиновности, и побольше о своей безопасности. Потому, что это война, и она несёт такие факторы, хочешь ты этого или нет.
    Если тебе не нравятся эти факторы, выход один: не иди на территорию чужих прав и свобод в том, в чём на свою территорию сам бы никого не пустил. Будет меньше таких факторов против тебя, больше против противника. Но если кто-то очень хочет взять то, чего сам бы на месте противника отдавать не захотел, то ему это не подойдёт. А значит, останется только делать то, что работает в противоположную сторону от того, что говорит. И подавлять тех, кто будет это несоответствие замечать.

4. И что ещё есть фашизм?
    Что можно назвать фашизмом? Фашизм – это такое состояние страны и народа, при котором они готовы уничтожать другие народы за то, что не хотят становиться их колониями. Если (допустим) какое-то общество получило бы силы и технологии, позволяющие уничтожить весь мир (или просто другое общество), не получив в ответ хоть сколько-то серьёзного урона, и бить до тех пор, пока им не перестанут сопротивляться – это фашистское общество. Если какое-то общество такого не пытается делать только потому, что не имеет такой силы, и вынуждено считаться с правами других обществ только поэтому – потому, что знает, что безнаказанной такая попытка не пройдёт, но как только таковую возможность получит, его политика сразу изменится – это фашистское общество. И если его резиденты даже этого не знают, и твёрдо убеждены в обратном, но как только такое случится, их настрой сразу изменится – это фашистское общество. Вот определение того, что можно (и нужно) называть фашизмом.
    Фашисты бывают двух видов. Первые не скрывают, что они фашисты. И в открытую кричат, что они высшая раса, а все остальные недолюди с недоправами, и что эти имеют право решать за других решать, кому жить, а кому нет. И постоянно грозятся начать действовать, чтобы их боялись и готовились принять свою участь. Вторые фашистами себя не называют. Они наоборот, кричат, что фашисты – это те, на кого они ополчились. И зачастую ещё и искренне пытаются в это верить. Вот только движет ими не желание защититься, а стремление кому-то обязательно доказать, что они лучше других. И что всё будет по-ихнему, и что все будут признавать, что они хорошие и правые, и всё правильно делают. А для этого им надо прийти-увидеть-победить (по-другому не умеют), а для этого использовать то, что для таких вещей обычно используется. И в рамках всего этого им надо им надо провернуть всё так, что они идут в наступление, но при этом они, оказывается, не нападают, а как бы защищаются, и они не фашисты, а очищают мир от фашизма.
    Много ли нужно фашистскому обществу второго типа, чтобы (при возможности) полностью уничтожить другое общество? Нет. Нужно всего лишь нанести ему небольшой удар, но такой, какой сами бы не потерпели, и который оно тоже не захочет терпеть, и нанесёт ответный. И тогда в ответ на него нанести более сильный, и рамках эскалации конфликта в итоге нанести такой удар, который полностью уничтожит противника.
    В отношении же первого удара развязать информационную войну, в которой данное общество будет доказывать, что первым начало не оно, а противник. Заявлять, что он первым обстрелял, или пытался захватить, или осуществил какой-то теракт (своими или чужими руками), или ещё что-то сотворил в этом духе (называется казус-белли). И с такой позиции атаковать.
    Результат будет тот же, как если сразу нанести тотальный удар. Просто всё будет разбито на этапы. И в сумме оных набежит тот же состав неправоты, как если бахнуть сразу, но это будет не так заметно для тех, кто запутается. А чем больше будет сложности, тем больше возможностей запутать.
    В рамках такой подачи всё перевернётся с ног на голову. Данное общество, получится, не нападает, а просто защищается. И даёт противнику достойный ответ на его провокацию. Но противник не унимается, и продолжает творить новые провокации всё сильнее и сильнее. И каждый «ответный» удар является «справедливым» возмездием за его новые удары. И в конечном итоге, последний удар оказывается таким же вынужденным действием по вине противника, который до этого довёл, и «не оставил другого выхода».
    Что же нужно фашистскому обществу, чтобы (при достаточной силе) уверенно и удачно провернуть такую операцию в умах (хотя бы) своего общества? Нужен тоталитарный режим, запрещающий критиковать власть, ставить под сомнения любые её действия, и противоречить её пропаганде. А в официальной же пропаганде всегда исключительно вышеописанная версия. И максимально возможное количество резидентов, считающих это нормальным и правильным. И тогда, когда она не начнёт эти действия, в их головах всё будет выглядеть именно так, и никаких причин для иной точки зрения не будет.
    Получается, чтобы быть фашистом, нужно не так уж и много. Нужно всего лишь: а) иметь режим, в котором сомневаться в заявлениях власти запрещено; б) не понимать (не верить), что власть может провернуть такое дело; и в) не мочь доказать того, во что веришь, но проблемы в этом каким-то образом не видеть. И тогда можно верить, что бить можно только в ответ и только вынуждено, и что родина именно так и делает, и что она права исключительно поэтому.
    В не фашистском обществе должна присутствовать определённая свобода слова. И эта свобода даст возможность критиковать власть, выдвигать свои версии происходящего, и в рамках этого обвинять определённых деятелей в определённых вещах. Эти обвинения могут быть правдивыми, могут нет, но, если в определённых случаях они окажутся правдивыми (а чем правдивее они будут, тем труднее с ними будет спорить), тогда, если какие-то силы в данном обществе всё же попытаются осуществить что-то подобное, такая реакция будет чревата тем, что (по меньшей мере часть общества) этого не поддержит. А без поддержки этой части (а в не фашистском обществе она максимально значительная) пытаться такое проворачивать будет максимально рискованно. И именно это будет останавливающим фактором. А без этого фактора резон пробовать будет соответственно больше. И вероятность того, что это произойдёт, будет, соответственно, выше.
    Не фашист эти вещи понимает, и требует такую опасность как-то остужать. И не фашист будет решать все вопросы, которые связаны с этой темой. Что будет если обвинения правдивы, и что будет, если не правдивы, и как это всё решить, чтобы ни в какую крайность не скатиться. Фашист требует решать только один вопрос: что будет, если неправ всё же враг, а кто-то посмеет борьбу с ним критиковать? Всего остального он в упор не видит. Он видит только одно: его общество всегда хорошее, враг всегда плохой, и вся критика данной системы всегда происки врага. А когда человек находится в таком состоянии, ему даже и не понятно, какие могут быть причины думать о чём-то ещё.
    Получается, чтобы быть фашистом, совсем не обязательно кричать «мы высшая раса, они недолюди, всех уничтожим!», и проявлять т.п. симптомы. Достаточно просто верить, что ты белый и пушистый, и хочешь по-хорошему, и что просто так никого не тронешь (и что это доказывает, что ты не фашист). Но только одну маленькую деталь оставлять (за которой дьявол прячется) – запрет на критику власти. И тогда, если власть решит именно этим воспользоваться, такие деятели ударятся во все тяжкие, даже и не поняв, что они нападают. Они будут думать, что это на них напали…