Калинов мост - Часть 1. Глава 6

ГЛАВА 6

Иннокентий Брыкин сидел в своём кабинете за большим широким столом, заваленным сплошь бумагами, с задумчивым выражением лица. Думать было над чем. Проблемы накатывали на него как снежный ком, требуя решения, его личного вмешательства с привлечением административного ресурса. Зазвонил телефон. Посмотрев на дисплей мобильного телефона, он улыбнулся. Звонил его бывший коллега по партийной работе, Виктор Негоднов.
– Да, Витя, я тебя слушаю. Здравствуй! Как там наши дела? Рассказывай, что нового?..
Познакомились они с Витей ещё в давнем прошлом, когда Иннокентий Феликсович Брыкин работал первым секретарём обкома КПСС и к нему на приём зашёл, тогда ещё заведующий идеологическим сектором Каменского молодёжного комитета ВЛКСМ, Витя Негоднов. Тогда-то их дружба стала набирать свои обороты. Молодой комсомолец понравился Брыкину за его решительный, волевой характер. Да ещё к тому он оказался его земляком. Иннокентий Феликсович стал всячески проталкивать своего протеже по карьерной лестнице, и быть бы Вите первым секретарём какого-нибудь райкома КПСС, да только с развалом СССР рухнула и процветающая коммунистическая идеология Советского Союза. Но волевые и сильные люди не падают духом. Не растерялся и наш Витя, ибо ещё его толкачом по жизни остался Брыкин, став первым замом министра республиканского министерства сельского хозяйства. Брыкин протолкнул своего подопечного на пост председателя колхоза «Красная волна», напутствуя его словами:
– Обстановка в стране тяжёлая, а на этой должности ты голодным не останешься. Я буду тебе помогать – ты мне. На лоне природы и работается лучше, места там замечательные. Построишь дом, баньку поставишь. Пруд рядом, а там, глядишь, и рыбку заведёшь. Я буду к тебе в гости заглядывать – ты ко мне, жизнь наладится. Были бы рабочие, а командир всегда найдётся.
Вите было суждено родиться командиром. Выросший в городе, он со школьной скамьи показал свою хватку лидера. И, играя со сверстниками в военные игры, он непременно был командиром и заводилой, его слово для них было законом, и никак иначе. Если что-то было не по нему – «командир полка» разворачивался и, надув щёки, убегал домой. Отец, часто наблюдая за ним, вырастивший его один без матери, говаривал: «Быть тебе, Витя, руководителем». Пророчество отца сбылось. Виктор Николаевич Негоднов стал председателем колхоза. Он, как ярый реформатор, бросил все свои силы на преобразование колхозного, загнивающего, как он считал, строя. «Резал без наркоза, на живую», стараясь наладить порядок и дисциплину, повышая производительность труда в своём хозяйстве, отталкиваясь от своих принципов и взглядов. Он одно только не учёл в своей стратегии – человеческий фактор. Люди не роботы, они не будут подстраиваться под твои реформы, когда ты на них оказываешь сильное давление, ущемляя их права. Да не только права – их гордыню. Простая народная мудрость гласит: «Ты меня сначала накорми, а потом требуй. Я тебе сделал, ты мне за это заплати». А Виктор Николаевич, требуя и ущемляя людей в жажде безропотного их подчинения, не думал о последствиях своих реформ. Ему казалось, что он делал всё во благо процветания хозяйства. Зарплату стал отдавать спустя четыре месяца после своего становления, когда уже основная часть мужского населения колхоза уехала на заработки в Москву. Время было упущено. Народ обещаниями не накормишь. Люди не будут ждать, когда ты раскачаешься. Рабочим нужно платить за труд вовремя. Не одного его была в том вина, вина была общая. Он и колхоз тогда принял под своё руководство с большими долгами по зарплате, с долгами кредитных организаций и поставщиков электроэнергии, сельхозтехники и оборудования. Благодаря Брыкину и его связям в верхах они выровняли неустойчивое положение в хозяйстве за год. Смогли погасить часть долгов, стали вовремя платить людям за их труд, но уже не смогли вернуть часть работоспособного населения, уехавшего за длинным рублём, покорять столицу России-матушки, в надежде на материнский приём.
И если бы не гордый нрав Негоднова, работать бы ему до сей поры руководителем хозяйства, но он, в своей маниакальной жажде беспрекословного подчинения и исполнения рабочими своих обязанностей, не выдержал психоэмоционального напряжения и уволился с работы, отработав пять лет председателем колхоза «Красная волна». Уйдя с работы, он ещё долго обвинял в своих просчётах и бедах непослушных и ленивых людей колхоза «Красная волна», которые, видите ли, не захотели с ним работать и поддержать реформаторские преобразования и мальчишеский стратегический план построения коммунизма в отдельно взятой стране. Точнее, в селе с населением в 700 человек.
Спустя год по совету Брыкина Виктор Негоднов организовал КФХ и сейчас, стоя возле своего дома с мобильным телефоном в руке, докладывал ему о сложившейся обстановке в СПК «Калинов Мост» и предстоящем судебном заседании арбитражного суда о банкротстве кооператива. Брыкин, слушая сельские новости от своего информатора, улыбаясь, думал про себя: «Разыгранная мной партия пошла в движение. Пройдёт суд, обанкротят хозяйство «Калинов Мост» и он там будет полноправным хозяином земель и прудов. А то, что мы ещё двигаем в фермеры Петра Брагина – это так, для смягчения удара, показуха, игра в демократию. Надежду людям надо вселять, пускай надеются, верят, думают, что власть о них заботится. Хотите земли? Пожалуйста. Работайте. Дадим и кредит. Для затравки выделим безвозмездную ссуду. Работайте, люди. Только вовремя оплачивайте долги. Ах, вы не можете! Засуха, не урожай. Эх, какая беда! Ах, вам надо помочь? Увы, не можем. Вас много, а мы одни, да и денег на всех не хватит. Вот если вы продадите свои паи за эту сумму... Вот вам и деньги. Вам мало за это предлагают?! А что же вы хотели?! Рынок».
А рынок его привлекал. Для него это было игрой. И он, пользуясь своей властью, ставил на «зеро» и выигрывал, а иначе и быть не могло. «Зеро», запрограммированное его властью, выпадало всегда, а «единицу» он ставил сам. О, как это упоительно! Когда в твоих руках такая власть. Когда тебя все слушают и преклоняются, а ты властным голосом командуешь ими, раздавая задания: сделать это, сделать то, и всё в сжатые сроки, приеду, проверю, и смотрите у меня!
Вот и сейчас, раздавая команды своему управляющему производством Виктору Негоднову, он советовал ему:
– Витя, сделай всё возможное по нашему оговорённому плану. Распространяй слухи, что 15 апреля всё, «Калинов Мост» – банкрот. Переманивай на свою сторону трактористов кооператива. Чем больше слухов, тем для тебя лучше. В период посевной часть механизаторов уже никуда не уйдёт. Ты же, приняв их к себе на работу, будешь диктовать им уже свои условия.
Только не просчитали они свои ходы, Брыкин с Негодновым, недооценили Василия Миронова и его брата, не подумали, что они встанут горой за кооператив. «И деньги свои не пожалел его братуха, – думал Брыкин, – хотя он эти деньги вернёт, пока Миронов ещё работает председателем. Продадут зерно с будущего урожая и вернут. Не верю я в их искренние патриотические чувства. Не подумал я, что московский братишка сунется в эту игру. Эх, досадная ошибка получилась. Но ничего, всё равно они не выдержат. Я им такое устрою... Неужели они думают, я буду помогать им восстанавливать их кооператив? Наивные простаки! Проще всё развалить и заново построить новое хозяйство. Какая выгода брать на себя долг в тридцать миллионов и потом всю жизнь его выплачивать? А он будет расти как снежный ком, со своими процентами. И чего добивается Миронов? Неужели он ратует за кооператив?! За людей? Ну пускай поиграет в Робин Гуда, а потом, когда он всё сам поймёт, пойдёт на банкротство. Ничего, подождём. Пускай наиграется. Это будет его последняя шахматная партия».
Рабочий день депутата Государственной Думы Иннокентия Брыкина закончился почти за полночь, и он, медленно встав из-за своего стола, направился к выходу. Машина с личным шофёром Николаем давно его ждала. Открыв дверь и плюхнувшись на мягкое заднее сиденье, Брыкин от усталости прикрыл глаза. Хотелось немного поспать, но мысли не давали покоя. Путь не близкий. Он ехал к себе на родину. Накопившиеся дела требовали решения и его личного вмешательства, а подумать есть над чем. Его эпохальный исторический проект, начатый ещё два года назад, давал сбой. Всё было рассчитано до мелочей, задействован весь его административный ресурс, казалось, нет никаких препятствий и преград. И вдруг какая-то простая пешка ломает все его планы и мечты. Первый этап по скупке земли был пройден удачно. Виктор Негоднов сделал всё возможное. Сто паёв земли, общей площадью 700 гектаров, ему обошлись недорого, и по московским меркам это была мизерная сумма в 4,5 миллиона рублей. А вот попытка убрать с дороги конкурента и скупить после банкротства кооператива «Калинов Мост» его трактора по дешёвке провалилась. И его это сейчас раздражало. Не привык он проигрывать изначально, со школьной скамьи. Даже тогда, когда его били старшеклассники, и всего лишь за то, что он был отличником, а заступиться за него было некому. С матерью они жили одни. Он сам мстил им по-своему, ночью кидая камни в окна своим обидчикам. Окончив экономический факультет института, за отличную комсомольскую работу в качестве секретаря комсомольской организации вуза был направлен в Высшую партийную школу в Москву. Карьера тогда молодому Брыкину была обеспечена. Он взбирался по карьерной лестнице легко, непринуждённо, цинично раздвигая руками своих конкурентов и оппонентов. Сколько их было на его пути, скольких поставил на место! Он двигал ими, как пешками, лёгким движением руки.
Задумав свой грандиозный план по скупке земли, он понял, что ему нужен свой человек в СПК «Калинов Мост» в роли председателя для реализации задуманного им коварного дела по развалу кооператива. Такого человека ему предложил старый товарищ. Однажды, прихватив его с собой, привёз в гости к Брыкину, попариться в баньке. Этим человеком был Александр Грызлов, слабый хозяйственник, поменявший за 16 лет своей работы десяток предприятий, любитель погулять и завсегдатай городских кафешек, отмечавший со своими друзьями каждый «куриный» праздник, и выезжал он по жизни всегда за счёт других. Попадая на руководящую должность, старался в замы брать человека опытного, знающего своё дело, и за счёт него вытягивал свой очередной срок, пока он не надоедал своим замам и они бросали его, уходя в другие хозяйства.
На выборах председателем Грызлова авторитет Брыкина не сыграл наиглавнейшей роли. Рабочие СПК «Калинов Мост» не одобрили его кандидатуру. Народ был против Грызлова, хотели своего бывшего руководителя Паршина, которого Брыкин запугал предварительно: «Житья я тебе не дам. Лучше не суйся. Ты меня знаешь». На собрании Паршин сидел молча и на просьбы людей согласиться снова на должность председателя говорил: «Извините, не могу. Я написал заявление об уходе по собственному желанию». Да и поддерживала Паршина только половина населения. За период своей работы он разделил рабочих на два лагеря: на своих и чужих, вбив между ними кол раздора и ненависти. Это была самая большая ошибка в его правлении. Не создав сплочённый коллектив, он поплатился своим креслом, за которое так крепко держался. Основная часть народа не поддержала его кандидатуры. И, расплакавшись, он ушёл из зала заседаний сельского клуба.
Только со второй попытки Грызлова выбрали в председатели. Были и свои достойные кандидатуры. Только разумные люди поняли, что в этот исторический момент, когда положение хозяйства критическое, правящей верхушке нужен не специалист своего дела, а козёл отпущения, как и самому народу, понявшему, что будущего у СПК «Калинов Мост» не будет и что их корабль инертно поплывёт по течению, собирая на своём пути все преграды и рифы, и, разбившись о скалы, потонет в пучине грязной и мутной воды через четыре года.
Брыкин, приехав рано в своё родное село, первым делом решил поговорить с Мироновым в надежде на то, что тот одумается и подаст сам на банкротство. Позвонил ему и назначил встречу на территории животноводческой фермы, приготовившись тыкать его за беспорядок, творящийся в его хозяйстве. Зайдя в полутёмное помещение, где в два ряда стояли коровы, Иннокентий Феликсович направился вдоль кормушек, изучая лежащий в них силос, поглядывая на деревянный пол, на котором стояли коровы. Шла утренняя дойка, и между коровами мелькали доярки с доильными аппаратами. Брыкин зашёл в доильный зал и оценивающим взглядом окинул помещение. Грязная вода на полу, тёмные чернеющие стены, не белённые, наверное, уже год, наводили мрачное настроение на депутата Государственной Думы. Неожиданно появился Миронов и, прервав его думы, вежливо с ним здороваясь за руку, стал извиняться за опоздание. Брыкин, не дав ему договорить, прервал на полуслове и грубым басом стал громко отчитывать председателя кооператива:
– Вот это что? – спрашивал Миронова Брыкин, указывая пальцем на стены, на пол помещения. – Бардак. И это у тебя доильный зал?! Нормальный хозяин только за это не стал бы покупать твоё молоко, а ты его ещё продаёшь на молочный завод. Ты сам давно был на ферме? Вы чего здесь концлагерь развели? Коровы твои на чём стоят? Они же в навозе скоро утонут. Когда последний раз навоз убирали? Полы меняли? В чём перед вами провинились эти коровы? Тощие, толком не кормленные, стоят как пилы. Перед ними силос-то как навоз, одно название. Разве это корма? Ты стал бы свою корову этим кормить? Сфотографировать всё это надо и выложить в интернет. Смотрите, мол, как содержатся животные в XXI веке в кооперативе «Калинов Мост». Наедут правозащитники животных и осудят европейским судом. А ты всё, Василий Петрович, ратуешь за кооператив. И судить-то ведь будут нас с тобой, довели, скажут, страну. Восстанавливай порядок, ищи деньги. Мы, увы, уже помочь ничем не можем. Сможешь всё восстановить – пожалуйста. Не сможешь, так уходи. Не понравился вам Грызлов, а ты чем лучше?! Я посмотрю, как ты будешь работать, глаз с тебя не спущу. Думай, решай! Лезешь, куда тебе не следует. Свои возможности надо оценивать. Думаешь, ты один такой умный, а все остальные дураки? Нет, это ты неразумный ход сделал. Тебе умные люди сказали: иди на банкротство. Так нет, давай брыкаться. Деньги нашёл иск погасить. Ты их лучше бы вон своим дояркам на зарплату отдал, а ты их на ветер кинул. Откуда 32 миллиона на долг найдёшь? Тебе их тоже надо будет выплачивать. Вот только в этом году 10 миллионов рублей краткосрочных кредитов тебе надо будет погашать. Чем будешь? Ты про это думаешь? Эх, Миронов! Василий Петрович! Я думал, ты умный мужик, а ты какие-то свои непонятные цели преследуешь. Ну-ну, действуй! А я посмотрю. Только надолго ли тебя хватит? Сам прибежишь сдаваться. Да что мне с тобой говорить, сам всё поймёшь скоро, – и, развернувшись, махнув рукой, широким шагом пошёл к выходу.
Сев в машину и сказав своему шофёру, чтоб он ехал, стал звонить Виктору Негоднову:
– Витя, доброе утро! Ты где находишься? Понял. Сейчас подъеду.
Виктор Николаевич встречал Брыкина на территории гаража своего строящегося предприятия под кратким наименованием «ИП В.Н. Негоднов», где фактическим хозяином, скрывающимся под маской Вити Негоднова по понятным для всех причинам, являлся депутат Государственной Думы И.Ф. Брыкин.
– Здравствуйте, Иннокентий Феликсович, – радушно, с улыбкой на лице Негоднов встречал своего гостя. – Рад вас видеть. Может, поедем ко мне, позавтракаем?
Брыкин, поздоровавшись с Виктором, направился к рабочим, которые стояли невдалеке, двое были на крыше складского помещения, укладывали листы профнастила на обрешетник.
– Ну, Витя, рассказывай. Как твои дела? К посевной готовишься?
– Да, Иннокентий Феликсович. Трактористов подобрал. Работать будем в две смены круглосуточно. Минеральные удобрения завёз. Нитроаммофоску 300 тонн, на всю посевную площадь. Дизельного топлива 50 тонн. Техника вся готова, ждём хорошей погоды. Пока только проблема с семенами.
– Ну, насчёт семян. Я сегодня поеду к своему старому другу, директору агрохолдинга «Вектор», и окончательно этот вопрос решим. Я вчера ему звонил. Он мне пообещал. Так что, Витя, ты не беспокойся, – похлопывая его по плечу, сказал Брыкин. – Твоя задача подготовить сегодня «Камаз» с прицепом, а завтра поедете за семенами. Рассказывай, какое настроение в селе? Как ведут себя люди? Паи многие продали?
– Активности в продаже не наблюдается. Основная часть населения замерла. Кто в ожидании цены, кто просто нам не хочет продавать, а для кого земля – бесценна. Многие подходили с предложением отдать в аренду, но я пока воздерживаюсь, – неуверенно сказал Негоднов, боясь гнева Брыкина, но тот молчал. И Виктор продолжил: – Настроение 50 на 50. Кто меня поддерживает, а кто ратует за кооператив. Есть и желающие проверить законность оформления наших земель.
– Это уже не проблема, – промолвил Иннокентий Феликсович, – всё мы сделаем законным путём. Со временем возьмём в аренду паи у населения и невостребованные паи, а пока нам и этого хватит. Как развернёмся, там видно будет. Сейчас перед нами стоит задача наращивания производства. Мы должны собирать большие урожаи зерновых культур, а для этого не надо жалеть минеральные удобрения. Озимые собираешься подкармливать?
– Завтра выезжаем с утра пораньше, пока морозец.
– Как идут работы по строительству животноводческого помещения? – и, не дожидаясь ответа, Брыкин продолжил: – На следующий год будем завозить племенных коров, Витя. Животноводством тоже надо заниматься. Рентабельность производства молока с каждым годом увеличивается. Российскому рынку нужно своё молоко. Сыродельные заводы остро нуждаются в качественном сырье для изготовления сыров. И наш сыродельный завод «Каменский» наращивает своё производство, и качество его продукции на высоком уровне. В Москве сыр Каменского завода в почёте. Моя супруга, Татьяна Ивановна, отдаёт предпочтение только сырам этого производителя, да и я сам любитель нашего сыра. Подбирай кадры для будущей своей фермы и не тяни с постройкой двора. Ну а теперь можно и позавтракать. Ну что ж, Виктор, поехали, чайком меня угостишь. Да и ехать мне надо, дела.
Перед поездкой к своему другу, директору агрохолдина «Вектор», Брыкин позвонил главе Новодворского муниципального района Сидорову Николаю Васильевичу, назначив ему неофициальную встречу на 11 часов дня на территории базы отдыха в санатории «Луч». Разговор их был долгий и в основном шёл о кооперативе «Калинов Мост».
– Николай Васильевич, пройдём немного, – предложил Брыкин Сидорову, направляясь вдоль асфальтированной дорожки вглубь парка, где росли белоствольные берёзы, медленно отходящие от зимней спячки. Апрельское солнце медленно согревало землю, и от неё ещё веяло холодом.
– Понимаешь, не даёт мне покоя моё село Калинов Мост. За последнее время столько событий: взбунтовавшийся народ, отчётно-выборное собрание кооператива. Эта тёмная лошадка – Миронов, не знаю откуда появившийся. Жил он себе в Химках, да и жил бы, так нет, надо приехать на малую родину. Видите ли, ему обидно стало за разваливающееся хозяйство, вымирающее село, а кому это в радость? Мне, что ли? Поэтому и строю там новое хозяйство, чтоб люди не остались без работы, село жило. Да пока наши дела идут не так быстро, как хотелось бы. Они уцепились за кооператив, как за мамкину соску, и жаждут молока. Работать толком не хотят и другим не дают. Я только что оттуда, бардак страшный. И не платят им за работу целый год, а они всё работают, как загипнотизированные. Что ещё делать, не понимаю?
– Я думаю, не надо им мешать, – включился в разговор Сидоров. – Пусть идёт так, как идёт. Долго они не протянут. С год, не более, а если ещё этот год будет неурожайным, то развал неминуем. Они всегда выходили из сложных положений по зарплате за счёт зерна, а не будет зерна – и хозяйства не будет. Да и брату Миронова, Александру Петровичу, скоро всё это надоест. И он поймёт, что деньги свои кидает на ветер. Государственной поддержки он не получит. Для этого надо иметь землю в частных руках. А они с Василием Петровичем не больно ратуют за скупку паёв, в этом направлении движения с их стороны не наблюдается. Я этот процесс держу под контролем. Надо, пожалуй, мне с ними встретиться, поговорить и предложить им выкупить часть земель у населения Калинова Моста и самим организовать КФХ. И пусть занимаются производством зерна и животноводческой продукции, инвестировав на развитие хозяйства свои финансовые средства. В виде стимула дать как крестьянско-фермерскому хозяйству полтора миллиона рублей в виде безвозмездной ссуды. Если пожелают – выделить кредит на закупку удобрений. Втянуть их в это дело, и пусть занимаются. Надо ему ещё толком объяснить всю пагубность ими затеянного дела по возрождению СПК «Калинов Мост». Да это надо быть дураком, чтоб брать на себя такой долг хозяйства. Он же как снежный ком, сколько ни плати, а проценты всё растут и растут.
– Да, я ему сегодня про это говорил, – промолвил Брыкин, – вот не знаю, понял он меня или нет, но, думаю, поймёт. Попробуй ты ещё Василия Петровича Миронова пошевелить, может, он тебя послушает. Только, я думаю, у них совсем другой интерес к кооперативу «Калинов Мост». Урвать они хотят оттуда денег под благими патриотическими намерениями. Ты, Николай Васильевич, их в покое не оставляй. Каждый день проверяй их деятельность. Контролируй каждый их ход, чтоб без тебя не продавалась ни одна корова, ни один бычок, ни одна тонна зерна. Все новости докладывай лично мне самому, – и он, попрощавшись, сел в машину.
Дал команду водителю ехать и, забывшись на несколько минут от усталости, прикрыв глаза, под тихий, монотонный и ритмичный звук работающего двигателя не заметил, как его склонило в сон. Долгая ночная дорога, за 800 километров от Москвы, и напряжённые деловые встречи сегодняшнего дня давали о себе знать. Человеческий организм имеет свои возможности, предельно допустимые даже человеку умственного труда. Несмотря на его потенциал, здоровье, всё имеет разумный предел, и когда приходит усталость, мозг включает свои защитные функции и человек засыпает. Засыпает и видит сны. Хорошие или плохие, но сны, ибо сердце человеческое работает постоянно, не зная покоя, гоняет кровь по сосудам с определённой скоростью в зависимости от желания своего хозяина, мозга, и задаёт определённый темп, ритм, то в стиле джаза иль фокстрота, то в ритме медленного вальса, под звуки рояля или скрипки, испанской гитары или под чарующие звуки флейты музыкальной композиции Джеймса Ласта «Одинокий пастух». Наш одинокий пастух, Иннокентий Брыкин, сейчас сладко спал на мягком сиденье своей дорогой и шикарной иномарки, видя прекрасный сон, где он, ещё молодой, кружил в вальсе свою ненаглядную девушку Татьяну, ставшую потом его женой, под инструментальную музыку «Мелодия Любви» своего любимого композитора Джеймса Ласта. И так это было прекрасно! Одно было плохо. В недавнем прошлом «словесное стадо» пастуха Брыкина стало неуправляемо и разбегалось в разные стороны. И, несмотря на все попытки собрать своё стадо и загнать его на новые, как ему казалось, аппетитные посевы, он терпел поражение. Овцам не нравилось, когда их загоняли по оврагам и балкам и не пускали на просторы пойменных лугов и полей.

продолжение см. здесь:  http://proza.ru/2025/10/22/1114