Выдающийся талант

В конце октября в город Кудлатовск, по приглашению районного дома культуры, из сибирского областного центра, для постановки двухактного балета «Щелкунчик» Пётра Чайковского, приехала балетная труппа.

      В последний день перед отъездом, ведущий танцор заболел и вместо него отправили Виктора Укорова, недавно закончившего училище и до этого момента пребывающего на вторых ролях.

      Для провинциального города это было событие. До приезда труппы население Кудлатовска знало о балете только то, что весь балет в стране прячется в стенах Большого театра. А тут такое событие. Билеты были распроданы сразу.

        Первые ряды заняла администрация города во главе с мэром Ириной Кораблевой. За ними расположились силовые структуры, полиция и прокуратура. Затем энергетики и коммунальщики вместе с известными бизнесменами города. Дальше сидели журналисты и домохозяйки. За ними расположились студенты и безработные пенсионеры.

       Накануне спектакля, находясь в своей гримерке Виктор Укоров переоделся, надев специальный хлопковый бандаж, балетное трико: жилетку принца и узкие мужские белые колготки, облегающие ноги и все остальное.

      Спектакль начался с божественной музыки Чайковского.
Флейты, кларнет, гобой и английский рожок, трубы-валторны, барабаны, литавры, кастаньеты и колокольчики, скрипки, виолончели и контрабасы, две арфы и челеста создавали сказочный настрой рождественской сказки.

       По сюжету сказки Гофмана, дети доктора Штальбаума, Мари и Фриц, как и другие дети, с нетерпением ждали подарков. Среди гостей находился Дроссельмейер. Он мог оживлять игрушки и даже пугать ими детей. Гость был в маске, а когда снял ее Мари и Фриц узнали любимого крестного.

     Девочке хочется играть с куклами, но они уже убраны, Мари очень огорчена и, чтобы ее успокоить крестный дарит ей куклу Щелкунчика. Брат ломает куклу. Дети надевают маски мышей, начиная дразнить Мари.
      Гости танцуют последний танец и начинают расходиться.

       Некоторое время танцор стоял в гримерке перед зеркалом в пятой позиции. Укоров взмахнул рукой и повернувшись боком, с сомнением покривив губами, снова повернулся, но уже другой стороной. Виктор увидел на столе приготовленную для себя, на обед, увесистую морковку и сунул ее в бандаж. Затем снова повернулся ухмыльнувшись. Вид с морковкой ему понравился.

       В это время распахнулась дверь гримерки, вбежал директор-распорядитель группы, благообразный старичек с профессорской бородкой и треугольной лысиной на голове, директор близоруко щурился, а когда чем-то восторгался, всплескивал обеими руками и долго тряс головой.

     Кривошеин стремительно подбежал к танцору и крикнул:
        — Витя, твой выход, давай бегом, а то опоздаешь. Мышиный король на сцене, маленькая Мари бросает в него свою туфельку, а кукла-Щелкунчик вот-вот превратится в принца.

       Ошеломлённый Виктор Укоров покраснел от неожиданности, затем побагровел и  побежал на сцену, забыв вынуть морковку.

        Прима-балерина, стройная красавица, Надежда Кропоткина, легкая и воздушная, исполняла партию Мари. В пачке и пуантах она носилась по сцене грациозно подпрыгивая, вращаясь и делая невообразимые пируэты и фуэтэ. Выполняя вариации, короткий, но сложный танец, Надежда быстро переступала с одной ноги на другую стоя на пальцах, демонстрируя своё великолепное мастерство.

       Когда к ней подбежал Щелкунчик, ставший принцем, она подняла руки, красиво развела их плавно покачивая ладонями и присев в реверансе, с удивлением уставилась на выпирающую морковку.

        «Что он себе позволяет? — подумала Надежда, — это же неприлично!».
Но принц тут же подхватил Мари на руки и начал кружить по сцене.

Публика завизжала от восторга.
       Затем Принц один выбежал на середину сцены, начав танцевать сольную партию, называемую в балете «па-сель», что значит «танец в одиночестве».

 За «этандром», вытягиванием рук, ног и корпуса, следовало плие, приседание в первой и второй позиции, затем следовал «глиссад» — скольжение стопы вдоль пола, затем «турне» — повороты корпуса вокруг своей оси. Когда наступила очередь «фуэтэ», быстрого, резкого поворота, когда одна резко сгибается к опорной ноге выстреливает таким же резким разгибанием.

     В этот момент с артистом произошёл конфуз, — во время высоких прыжков он почувствовал, как морковка начала смещаться, сначала влево, а затем вправо.
    Домработницы визжали на галёрке, журналисты лихорадочно фотографировали.

     Виктор Укоров почувствовал, как ему мешает морковка. Артист покраснел, лицо стало пунцовым, но он приклеил улыбку, растянув губы, демонстрируя здоровые зубы. При этом Виктор подумал: «А может они не заметят, скорее бы антракт, убегу в гримерку и избавлюсь от этой гадости».

Аплодисменты не умолкали. Виктор высоко и грациозно прыгнул несколько раз, решив: «А может во мне живет второй Нуриев и меня тоже назовут человек-птица».

                — Какой замечательный балет! — наклонившись к своему заму, произнесла мер города Ирина Кораблёва, полная дама с высокой прической, костюме от Гуччи и часами на правой руке, легендарное Panthers de Cartier, вобравшее в себя очарование ювелирного украшения пантеры за пять миллионов.

        — А этот мужчина, артист, красавец, очень хочу с ним познакомится, приведи его завтра в администрацию, надо заключить с ними контракт на пять сезонов.

       — Будет сделано, Ирина Викторовна, как скажете, — услужливо кивнул зам и быстро записал в блокнот распоряжение мера.
         Первое действие закончилось, публика вскочила со своих мест и овации не затихали. Артистам приходилось несколько раз выходить и кланяться.

    В антракте артистов окружили поклонницы, они просили автографы и дарили свои визитки. А одна дама даже пыталась вручить Укорову ключи от машины.
      До своей гримерки Укоров так и не добрался.
     Второе действие началось с адажио, медленной части танца. Звучит вальс снежинок и танец феи драже.

        Мари и Принц любуются красотой звездного неба и вспоминают как их атаковали мыши. Вокруг танцуют прекрасные феи. Чарующая атмосфера возникшая на сцене перекочевала в партер и на галерку. Зрители смотрели спектакли словно кролики заглядывающие в пасть удава.

      На сцене Мари вышла вперёд кошачьим шагом, называемым «па-де-ша», изгибая туловище и грациозно двигая руками, как бы готовясь к прыжку, затем последовал «жашман де пье»,  прыжок с переменой ног в воздухе. И знаменитое Кропоткинское фуэтэ с резкими разворотами.

    Закончила она вариации «па-сель», движениями «эшаппэ»,  раскрыв ноги во вторую позицию, сразу же переходя в пятую. Надежда показала истинный идеал балерины, легкий и воздушный.
        Мужская часть зала почти рыдала от восторга, женщины с завистью переглядывались, понимая, так могут только небожители.

       И снова наступила очередь одиночного танца Виктора Укорова. Он проскользнул вперёд выполнив «глиссад», затем последовал «жашман ли пье», прыжки с переменой ног в воздухе и снова фуэтэ.

       Опять Виктор испытал конфуз, проклятая морковка, прыгала то вправо, то влево. Ему очень хотелось остановиться и убежать со сцены. Но публика ревела от восторга. Особенно орали и визжали домработницы и студентки на галёрке. Счастливые те у кого в руках оказались бинокли. Все были восхищены выдающимися способностями артиста.

         Когда спектакль закончился Укоров убежал со сцены и даже не вышел на бис.
       На следующий день перед спектаклем к нему в гримерку пришёл Кривошеин и увидев Виктора в трико, в образе принца, удивился.

        —Что с тобой, Витя, ты на себя не похож, в таком виде тебе нельзя показываться на публике, — произнёс разочарованно директор, разведя руками, присев и положив ладонь на треугольную лысину.

        — Да, что вы такое говорите, Григорий Фёдорович, вчера вышло недоразумение, больше такого не повториться, — Укоров густо покраснел, занервничал, схватил со столика карандаш и начал его теребить.
        Затем он с вызовом посмотрел на директора и произнёс:

      — Вам я признаюсь, только никому не говорите, вчера я случайно засунул морковку в бандаж и забыл ее высунуть, представляете...
     — Представляю, — оживился директор, — и где морковка? — открыв рот задал вопрос Кривошеин.
     — Нету,— невозмутимо ответил танцор, — я ее съел.

     — Как съел? Директор выругался, вспомнив нелитературные выражения и чью-то мать.
     — Ты хоть представляешь, что ты наделал, в городе сейчас фурор, все билеты выкуплены, люди только о тебе о говорят, а он морковку съел.

      Кривошеин забегал по гримерке, схватил себя рукой за подбородок, затем остановился посмотрел на Укорова и крикнул: «Так жди меня здесь, никуда не уходи!» и выскочил за дверь.
      В ближайшем супермаркете директор выбрал пять килограмм самой крупной морковки и принёс пакет в гримерку.

      — Так Виктор, теперь морковка, твой сценический образ, ешь ее сколько хочешь, я тебе ещё куплю, но на сцене без неё не появляйся, иначе подведёшь всю труппу.
       — И кстати, после концерта тебя в офисе ждёт мер города, она просила, чтобы ты не опаздывал.

        Директор усмехнулся и вышел из гримерки.
       Виктор Укоров понуро выбрал из пакета морковку, помыл, вытер полотенцем и засунул в бандаж.


P.S. Все герои вымышлены, танцоры балета никогда никакие морковки никуда не засовывали.


Валерий Олейник
Октябрь 2025.