Калинов мост - Часть 3 Глава 8

ГЛАВА 8

Сложившаяся в кооперативе ситуация не радовала агронома Овсова. Сергей Николаевич понимал всю пагубность действий Миронова, который окончательно терял не только самообладание, но и уважение к себе, и доверие односельчан. Овсов уже никак не мог повлиять на своего друга. Миронов замкнулся в себе и не прислушивался к его советам, а решал всё единолично. Банкротство кооператива было неизбежно, и, как бы ни было ему тяжело за разваливающееся хозяйство, Сергей Николаевич находил в себе силы и шёл на работу. Не выплёскивал свою злость, как Миронов, на рабочих, который этим только провоцировал их скорый уход. Овсов своего увольнения не боялся. Да что ему было терять? Пятого сентября ему исполнится 60 лет и он уйдёт на пенсию, на заслуженный отдых. Осталось ему работать чуть больше месяца. На днях он собрал все свои документы для оформления пенсии и отвёз их в пенсионный фонд. Он скоро уйдёт с работы и будет спокойно заниматься домашними делами, ездить на рыбалку, ходить по грибы... Ушли Каверин, Степанов, его однофамилец – инженер Овсов. На днях уволился и уехал из села Виктор Сёмин – хотя Негоднов звал его к себе на зерноочистительный комплекс, он отказался, сославшись на раннюю договорённость о его переезде в Подмосковье. Он со студентами-практикантами восстановил и запустил КЗС и уехал к своему другу, который нашёл ему высокооплачиваемую работу и служебную квартиру. Ну и, соответственно, его жена оставила свою работу бухгалтера в кооперативе. Степана Иванова взял к себе на работу Негоднов – заведующим зернотока. И сейчас Сергей Николаевич временно исполняет его обязанности в кооперативе. Да что исполнять? Разнорабочие: Светлана Брагина, Людмила Стенюшкина и Татьяна Иванова – вот уже второй месяц работают у Негоднова. Остался Сергей Николаевич один на току с двумя студентами-практикантами, которые работали операторами КЗС-20, с водителем Иваном Прониным и трактористом Сергеем Тюриным. Да изредка глава сельского поселения Ивашкин на помощь присылает своих работников. Они-то и выполняют сейчас работу разнорабочих по уборке складских помещений. Команда сверху, главы Новодворского района: «Всем работникам бюджетной сферы на спасение урожая». Вот и спасают урожай: библиотекарь сельской библиотеки, заведующая сельским Домом культуры, её художественный руководитель, уборщица и работники сельской администрации.
Три комбайна в поле сейчас убирали озимую пшеницу. И Иван Пронин на своём ГАЗ-53 один успевал возить от них с поля зерно. Десять центнеров с гектара была средняя урожайность зерновых – это самый низкий показатель за всю историю существования их хозяйства.
После жаркого и знойного июня и июля пришли дожди, осложняя этим и так нелёгкую уборочную страду. Зерно шло сырое и требовало сушки, но сушилка давно не работала, и Сергей Николаевич по три раза прогонял зерно через КЗС, не давая ему слежаться, таким образом – сушил его «ветрами». Отсортированное зерно раздавали рабочим в счёт заработной платы.
Сергей Николаевич по-прежнему ездил на своём стареньком тёмно-зелёном уазике по полям, которых осталось в его ведении 700 гектаров зерновых и 600 гектаров многолетних трав. Он с грустью глядел на заброшенные поля, заросшие сорняком, а местами молодой сосновой и берёзовой порослью. 1600 гектаров заброшенной земли сейчас стояло в бурьяне. Больно было и обидно ему ехать вдоль этих полей, но ничего не поделаешь: веянье нашего времени.
Он проехал вдоль запруды «Лесной» и, свернув с плотины на луговину, подъехал к комбайну, скособочившемуся на один бок, стоящему на краю поля с откинутым выгрузным шнеком. Рядом с комбайном стоял Александр Дёмин, поодаль стоял старый, замызганный зелёный «Дон» Николая Кашина, и только один комбайн «Акрос» Сергея Паршина тихо ехал по полю, убирая озимую пшеницу. Посевы представляли собой удручающую картину: средь вьюнка полевого, овсюга и просянки стояла пшеница уже согнувшимся к земле колосом. Налетевшие дожди сделали своё дело. Потери зерна в поле были большие. Погода не будет ждать, когда человек раскачается и выйдет в поле убирать свой урожай. Пока Миронов бегал в поисках нужных денежных средств на закупку запасных частей и дизельного топлива – время ушло. И комбайны в СПК «Калинов Мост» вышли в поле с большим опозданием. В это время близлежащие хозяйства и Виктор Негоднов успели убрать свою озимую пшеницу до дождей.
– Здравствуй, Александр Иванович! Что-то случилось? – подойдя, спросил Овсов.
– И вам не хворать, Сергей Николаевич! Да вот с камерой проблемы. Пропускает, зараза. Вон видите? – и Дёмин показал на переднее колесо, спущенное почти до конца.
– А чего Кашин стоит?
– У него с гидравликой проблемы. С Иваном Прониным поехали за запчастями.
– Да, дела у нас идут не шибко...
– Да какие тут дела, Сергей Николаевич, поломка на поломке. Теперь вот надо камеру менять. Колесо бортировать. На целый день работы. Иди вот возись с этой громадной покрышкой переднего колеса комбайна!.. Да и зерна-то нет. Полдня один бункер набираем. Только и катаемся по полю. Больше солярки сожгли, чем зерна убрали. Травищи на поле – страх. Жатки отпустили до самого некуда. Вот и собирает траву и муравейники. Только и бегаешь жатку от земли да от травы отчищать. Поднимешь жатку выше – потери зерна больше... Колос почти у земли. Не уборка, а мозгоё*** – выругавшись матом, Дёмин с домкратом полез под комбайн.
Пока Овсов разговаривал с Дёминым, подъехал на комбайне Сергей Паршин. Он слез со своего «Акроса», а его помощник, Василий Становкин, сев за штурвал, продолжил за него работу.
– Здравствуй, Сергей Николаевич! Решил нас наведать? А я вот слез, поговорить хочу с тобой. Про дела колхозные, про оплату труда. Зарплату нам сразу отдадите после уборки или опять Миронов будет свои условия ставить? Так вот ты мне, как порядочный мужик, скажи при свидетелях, что вы нас не обманете и зерно, нам причитающееся, отдадите сразу же после уборки. А то у нас в селе ходят слухи: через неделю состоится арбитражный суд о несостоятельности нашего хозяйства. Потом нам с кого спрашивать зарплату?
– Сергей Петрович, по этому поводу ты не беспокойся. Ваше заработанное мы вам отдадим сразу.
– Ну вот, я понимаю, теперь я услышал слово настоящего мужика. Ты слышал, Санёк? – крикнул Паршин Дёмину.
– Хорошо слышал, – ответил Александр.
– Так вот, Сергей Николаевич, ты дал слово мужика. Если вы нас обидите с Мироновым, то мы будем бить вас обоих. Степан Каверин бил одного Миронова, а мы будем бить вас обоих всей командой комбайнёров, – улыбаясь, сказал Паршин и продолжил: – Ты на меня, Сергей Николаевич, не обижайся, я это тебе сказал не со зла. Ты пойми и нас: я не хочу, чтоб нас использовали и выкинули, как гондолы... Я не буду уж ругаться вульгарными словами... В общем, ты мужик умный, понял, о чём я говорю. Мы и зарплату от вас деньгами не ждём. Поэтому и договорились в перерасчёте на зерно. Много от вас не требуем, но и вы нас, простой народ, немного уважайте. Просто требуем к себе элементарного человеческого отношения. Человек вам сделал работу – вы ему заплатите. А Миронов с людьми – как с детьми в детском саду: ребята, айда, поиграем. Поиграли, а как надоело – бросили. В жизни всё намного серьёзней: у каждого семья, её надо накормить, а чтобы накормить – надо заработать. Мы стараемся, работаем, а Миронову, видите ли, нечем платить. А о чём он думал, когда председателем вставал?! Это его работа, и колоссальная работа: думать – что делать и как делать. А наша работа – вот здесь, в поле, руки ломать. Комбайны гнилые ремонтировать и хлеб убирать. Да что говорить, Сергей Николаевич, поиграл он с людьми, как с котятами, и бросил. Сильным и агрессивным, которые ему горло могут перегрызть, он зарплату отдаёт, а кто не может постоять за себя, тому – шиш. Вы хоть, Сергей Николаевич, повлияйте на него. Виктор Ремезов весной два месяца работал слесарем в гараже. Человек с ограниченными возможностями, инвалид второй группы. Он и пришёл-то в гараж, чтоб с людьми рядом побыть, помочь им, да и самому избавиться от «четырёх стен», душой отдохнуть. А ему плюнули в душу и зарплату к тому же не отдали. Сидит теперь человек дома и нас, людей, – за нелюдей считает. А Миронов ходит, нос подняв, и думает, что он вечно здоровым будет ходить и помрёт молодым. А судьба вон таких молодых как косой косит: то инсульт, то инфаркт... И хорошо, если человек выкарабкается с того света и встанет на ноги, как Виктор Ремезов, Зинаида Ивановна Иванова, после таких инсультов, а может и не вернуться оттуда. А хуже всего остаться на всю жизнь как растение, жить и улыбаться, потеряв все человеческие свойства. Да что говорить, Сергей Николаевич, смотрю я в последнее время на людей – и страшно становится. Циничными стали люди, злыми. Моральные и нравственные законы для многих сейчас не существуют. Деградирует наше общество на фоне всё процветающего прогресса. Деньги испортили людей до некуда. И задумается ли наш народ перед надвигающейся на него бездной?!
– Да, ты прав, Сергей Петрович. Людей сейчас обуяла корысть. Все, глядя друг на друга, заполняют дома роскошью и деньгами. Может, ты слышал? На днях в Москве у высокопоставленного чиновника, сотрудника внутренних дел, из квартиры изъяли два миллиарда рублей ворованных денег. Спрашивается, ну куда тебе столько денег?! И таких фактов по стране десятки тысяч. Куда катится страна? На самом деле становится страшно. Скопление такого капитала в частных руках. И основная часть этого капитала приобретена незаконным путём. Если взять Европу и Америку, то там любой олигарх – это бренд. Человек что-то создал своими руками и умом. А у нас в России большинство миллионеров и миллиардеров приобрели свой капитал, спекулируя на рынке: покупая за бесценок и продавая с большой накруткой... Ну ладно, Сергей Петрович, не будем об этом. Это долгий и неприятный разговор... А вот насчёт Виктора Ремезова – я не знал. Он работал не под моим руководством, но я Миронову про этот случай обязательно скажу и добьюсь того, чтоб он выплатил причитающуюся ему зарплату. А сейчас, ты меня извини, мне пора. Надо ехать на ток, и там дел много. Я сейчас там один за всех, – и Овсов, попрощавшись, сел в свою машину и поехал на колхозный зерноток.
Сергей Николаевич сидел в машине и под монотонный шум двигателя думал о своём. Это всё Миронов со своей принципиальностью стал вести себя вызывающе и диктовать рабочим свои условия. Какие уж тут условия?! Слава Богу, люди и так работают, а он ещё себя показывает: зарплатой наказывает, то срежет, то не отдаст. Излишне стал ругаться на них, по поводу и без всякой причины, лишь бы злость свою выплеснуть. Вот и доигрался в свои неразумные игры. Люди перестали его уважать и доверять ему. Чему же удивляться? На твой обман человек быстро реагирует. Ты его раз обманешь, а он уже вывод делает: на следующий раз я с ним дело иметь не буду. «Кто соврал однажды – соврёт и дважды», – часто говорил Овсову Пантелей Матвеевич, человек, умудрённый житейским опытом, проживший 90 лет. Он часто вспоминает его слова и хорошо запомнил один его мудрый совет: «Ты, Сергей Николаевич, не ищи себе богатства. Это не радость – это слёзы. Живи в достатке, но не перегибай палку. Жизнь нас учит этому, а мы не делаем выводов и не учим историю. Возьми Октябрьскую революцию 1917 года – это возмездие народа всем нашим богачам. Нашу жизнь Бог поделил на периоды построения и разрушения. Он даёт сильным мира сего, как своим посланникам, возможность сначала построиться и разбогатеть. А сам он смотрит за ними, как это они построили и хорошо ли простому человеку от их реформ. Если они народ обидели сильно и он сводит концы с концами, а богатеи жируют и творят произвол, – тогда он всё ими построенное уничтожает, дав народу в руки «меч возмездия». И разруха стоит и скрежет зубов... Плачут богатые, и дети их плачут, страдают их внуки и правнуки... История 17 года – тому подтверждение. История всех революций – тому достоверный факт. Так что запомни навсегда, Сергей Николаевич, деньги нам достаются с большим трудом, и ты смотри, чтоб деньги твои не стали слезами тебе и детям твоим, внукам и правнукам».
И сейчас, вспоминая Пантелея Матвеевича, Овсов серьёзно задумался над его словами: «Смотри, чтоб деньги твои не стали твоими слезами. Нажитые капиталы наших олигархов – это чьи-то слёзы». Сколько он в них закладывал смысла! Жил он сам скромно, не стремился к богатству. Ходил с рюкзаком за спиной, в кирзовых сапогах в магазин за продуктами, покупал себе хлеб и молоко, да изредка свежезамороженную рыбу минтай и медовые пряники. Недавно его похоронили. И, как оказалось, все свои денежные сбережения, а это два миллиона восемьсот тысяч рублей, Пантелей Матвеевич оставил Новодворскому детскому дому, детям-сиротам, перечисляя каждый месяц почти всю свою пенсию ветерана Великой Отечественной войны. Об этом сельчане узнали из уст директора этого детдома, приехавшего на его похороны. Вот такой был человек Игнатов Пантелей Матвеевич.
А каким останется в памяти народа Миронов? А каким останется он – агроном Овсов?! «Да, почудили мы на своём веку, почудили!» – уезжая с поля, думал про себя Овсов.

продолжение см. здесь: http://proza.ru/2025/10/29/1174