Там, гл. 3

       Вряд ли ты, увлеченный сегодня погоней за высшим образованием, способен по достоинству оценить то, о чем я твердил тебе не раз: самое лучшее время жизни – школа. Чтобы понять это, надо отойти от благословенных школьных лет годков на двадцать вперед, оглянуться, заново их открыть, оценить и понять, что помимо активации способностей, она испытывает нас на прочность, на человечность, на добро и зло, а подготовив, посвящает в начала любви и дружбы. Главные дисциплины школьной юности вовсе не математика, литература и прочие предметы, а наши чувства. Доведись мне вновь оказаться в школьном возрасте, я бы цеплялся за каждый день, как за последний!
       Вернулся с прогулки. Ты же знаешь, как строго твоя мама-доктор следит за тем, чтобы я больше гулял. Видно, создавая человека, Бог торопился и, зная о несовершенстве человеческой конструкции, создал ему в подмогу врачей. Всегда удивлялся, откуда у твоей мамы эта особая храбрость, с которой она не боится крови и берется принимать роды! Помню, в девятом классе она стала ходить в яхт-клуб, и однажды в октябре пошла туда как всегда. К вечеру разгулялась непогода, питерский ветер готовился валить деревья, а ее все нет и нет. Мы с бабушкой в страхе метались по окрестностям, не зная, где ее искать. Мобильные телефоны в то время, как тебе известно, еще не изобрели. В одиннадцать вечера, когда ветер бушевал уже вовсю, она явилась и, как ни в чем не бывало, объявила, что они выходили в залив и чуть не перевернулись. С бабушкой случилась истерика, я был на грани. Вот такая у тебя мама. Впрочем, я всегда считал русских женщин с их предназначением к поэзии и медицине становым хребтом нации.
       Итак, продолжаю. 
       За окном классический, хрестоматийный день золотой осени. Юпитер солнца на лазурном небе, благостные лица, неторопливое время. «Ах, золотая осень – карнавал сердца, маскарад души! В чем ее тайна? Не в том ли, что она также безнадежно коротка, как и все прекрасное, что с нами случилось?» - воскликну я вместе с одним малоизвестным автором из нынешних. Дни золотой осени связались у меня со школьной, а потом и студенческой порой, когда летняя лень нехотя уступала место грядущим заботам. Сегодня нет ни того, ни другого, и только память, как старая дряхлеющая кошка, вдруг проснется, поведет окрест заспанными очами и снова заснет. А всё потому что я чувствую себя не в своей тарелке. Сегодняшнее время - не мое. Восхищаюсь теми, кто чувствует себя в своей тарелке во все времена. Верующие, например. Увы, меньше всего мы ценим то, что по-настоящему бесценно. Например, сентябрь шестидесятилетней давности, в который я сегодня возвращаюсь мыслями и душой. Пожилые имеют право на свои причуды, хотя бы потому, что старость - это не возраст, а наказание. Угасает огонь, что полыхал в чреслах и придавал жизни смысл, происходит постепенное отчуждение от жизни. Что поделаешь! Как говорят французы: «A la gare comme a la gare» (на вокзале, как на вокзале). Знаю: молодые в наше время чувствуют себя товаром, который нужно выгодно продать, и старики для них - люди второго сорта. Знаю, потому что сам таким был. А ведь это они в перспективе времени. И у них тоже будет свой сентябрь. Или март. Или июль. Снова сошлюсь на того же малоизвестного автора из нынешних, с которым полностью солидарен:
       «По правде говоря, никогда не верил, что после нас остается нечто большее, чем ухмыляющийся череп. Никогда не думал, что последние удары сердца - это не точка, а многоточие, за которым следует содержательный постскриптум. Вдвойне приятно, что посмертное послесловие имеет физическую, а не метафизическую природу. Лично для меня это лишнее подтверждение того, в чем я и раньше мало сомневался, а именно: вопреки бытующему под золотыми куполами мнению нас никто, никогда и ни на что не уполномочивал, прав нам своих не делегировал, а стало быть, наши претензии на всевышнее, всемогущее родство беспочвенны. Да, на Земле всегда есть место вере. Бывают ситуации, когда к небесам взывает даже конченый атеист, когда ты бессилен и жаждешь помощи кого-то такого же сильного, как твой отец. Тем самым подтверждается твоя человеческая суть, ибо животные не знают бога - для них мир делится на слабых и сильных. Человек же к этому добавляет бога, не решаясь признать, что сильнее нас самих никого нет. И пусть одни люди ищут спасение на небесах, а другие находят его на земле - это не отменяет того факта, что на самом деле мы всего лишь результат слепой космической селекции, и наша почва - это звездная пыль. И плыть нам сквозь нее в полном одиночестве, ни на кого не рассчитывая. Доплывем ли? Очень может быть, если провидение избавит нас от злодеев и благодетелей, ибо если принять за единицу зла отдельно взятого злодея, то самое большое зло - это благодетельный мессия, будь он царь или проповедник, генсек или фельдфебель...»
       Мы – часть Космоса, и он не только снаружи, но и внутри нас. Каждый из нас в отдельности и все вместе мы являемся его подобием. Для макромира Космоса мы – микромир, но не тот, где квантовая запутанность не находит общего языка с общей теорией относительности. На самом деле Космос и его порождение - Разум весьма схожи, но сходство не в строении (хотя принцип иерархии у них одинаково присутствует), а в процессах. Например, инфляционная модель развития и черные дыры (для нас это войны). А значит, можно предположить существование аналога Великого аттрактора – нематериального феномена из мира идей и замыслов, где и кроется тайна нашего существования. А значит, всё опять упирается в Творца.
       Что мы имеем? А имеем мы акт и факт творения. Я не физик, а потому не берусь гадать (а нынешняя физика именно этим и занимается) что и откуда взялось. В моем распоряжении только здравый смысл - то есть, то единственное, что позволяет взвешивать, а не обвешивать. При этом я не путаю здравый смысл с очевидностью. Последняя – всего лишь факт, нуждающийся в объяснении. Здравый же смысл – это выбор между реальностью и фантазией. Так вот, очевидна отправная точка наших рассуждений: однажды возникнув, мы существуем. То есть, факт творения налицо. Тем не менее, всегда находились люди, подвергавшие сомнению само наше существование (туда же отношу попытки объявить его виртуальным). Другими словами, пятичувственный контакт с реальностью объявлялся ими чем-то вроде фантомных болей. Так крошечная по космическим меркам Луна на ночном небе заслоняет в силу своего привилегированного положения гигантские светила и считает себя единственным источником света. Именно для таких заумных оригиналов справедлива истина: сомневаться можно и нужно, но не до абсурда. Их беда в том, что этот мир до жути материален. Их теории – это побег от материальности, иначе говоря, трусливый эскапизм, лишенный малейших признаков научности. Ну да Бог им судья, точнее, физическая боль при столкновении с действительностью.
       Так кто же Творец?