Ев. от Странника гл. 12. Какая-то грустная

                18+

       Редакция сего бреда настойчиво утверждает, что настоящая страница не занимается пропагандой каких-либо преимуществ в использовании отдельных наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или прекурсоров, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, в том числе пропагандой использования в медицинских целях наркотических средств, психотропных веществ, новых потенциально опасных психоактивных веществ, наркосодержащих растений, подавляющих волю человека либо отрицательно влияющих на его психическое или физическое здоровье. Страница имеет исключительно мемориальную а также условно-художественную и бескультурную ценность, предназначена для использования в научных или медицинских целях либо в образовательной деятельности. Ведите здоровый образ жизни. Используйте свой мозг продуктивно и по назначению!

                Ев. от Странника гл. 12. Какая-то грустная


      Сергей шел, ставшей уже привычной дорогой, в сторону маленького одноэтажного магазинчика. С Леной у него не было проблем, не было заморочек, подобных долгим гуляниям и обжиманиям по подъездам, как со скромными сверстницами. В постели она ему отдавалась охотно, пылко и страстно, без тени смущения или каких-то внушенных зацикленных комплексов. Все было прекрасно, но как-то обыденно и даже семейно, как, например… семейные трусы, которые не наденешь, собираясь в гости к незнакомой женщине на свидание. Воспоминания о дьяволице казались теперь каким-то нелепым призрачным сном, галлюцинацией, которая, случившись раз, больше не повторится.

      Порой от Сергея пахло Марьей Ивановной, часто у него были стеклянные или сжатые в точку зрачки. Лена, казалось, не замечала этого безобразия, не устраивала сцен, не выказывала никаким образом недовольства, даже не намекала. Но вопрос, который она задала в этот раз, поверг парня в замешательство и смущение; вопрос этот звучал так:
      — Ну что, ты ко мне переезжаешь, или как?
      — Или как, – отшутился Сергей, заваливая Лену на диван и расстегивая  пуговицы на блузке.

      Ее тело было для него знакомым, привычным инструментом, послушно звенящим в руках. Руки скользили по мягкой и нежной коже, словно копируя ее виртуальный образ, стирая недостатки и приукрашивая достоинства; губы целовали так, как ей нравилось, и шептали нужные слова, пальцы находили самые заветные уголки, ласкали именно там и так, как это было необходимо. Уже через пару минут Лена изгибалась в сладкой истоме, тихо постанывала и шептала:
      — Твои руки, они волшебные… Иди ко мне. Скорее… Не могу больше.

      Еще немного помучив страстную девушку, заведясь сам, как следует, он вошел в нее, и не отпускал до тех пор, пока она не стала молить о пощаде. Тогда Сергей в первый раз в своей жизни притворился, будто кончает, а потом лег рядом, продолжая нежно гладить такие приятные на ощупь округлости.
      Когда Лена начала мирно мило посапывать, он отправился на кухню, проглотил подаренную Масакрой волшебную фиалку и долго курил, глядя в грязное черное окно общежития, за которым в луче фонаря видны были только страшные тени ветвей, – шевелящиеся костлявые тени осенних деревьев.

      Возвращаясь обратно по длинному коридору, Сергей заметил, что дверь в соседнюю комнату приоткрыта, и из нее льется желтый болезненный свет электрической лампочки, который еще успеет до тошноты надоесть за черную бесконечную зиму. Тихо постучавшись и войдя внутрь, он увидел маленькую хрупкую девушку с фигуркой и прической совсем как у Даяны Росс из начала клипа «Цепная реакция». Девушка сидела на старой кровати и курила, задумчиво наблюдая за тем, как дым ее дорогой сигареты уносится в коридор сквозняком. Взгляд у нее был какой-то отсутствующий. Повсюду валялись  разные вещи: одежда, вешалки, обувь, коробки, импортная парфюмерия…

      — Привет, хотите парикмахерскую тут открыть? – спросил Сергей, глядя на всякие приспособления для создания женских причесок.
      — Я парикмахер вообще-то, но тут только мое, – ответила девушка, выпуская порцию дыма в сторону вошедшего лоботряса.

      Выглядел он весьма респектабельно и живописно: черные дырявые отечественные трико, зеленые пушистые тапочки и розовый женский халат на голое, довольно-таки волосатое тело. Картину довершали его дикий «хаер», называющийся «взрыв на макаронной фабрике», золотая серьга с изумрудом в левом ухе и блестящие безумным светом, развратные озорные глаза.

      — Меня Сергей зовут, – сказал он, почти нагло присаживаясь рядом и закуривая новую сигарету.
      — Нина, – ответила девушка, так, словно она сомневалась, – ее ли это имя на самом деле.
      Поболтав минут пять о переезде и практически ни о чем, он собрался было уже уходить, но она не пылала желанием просто так отпускать забредшего в гости соседа, с которым только что разболталась. Девушка ощутила, что у них есть что-то общее – тайное и явное одновременно.
      — Поможешь, завтра шкаф мне собрать? – спросила она.
      — Конечно, как не помочь, – обрадовался  Сергей и, прикинув немного, добавил, – Ближе к обеду, пойдет?
      — Ладно, только инструмент свой возьми.
      — Если собираешься придти с молотком, не забудь прихватить гвозди, – сказал слегка взволнованный парень.
      Нина как-то странно на него посмотрела.
      — А сейчас у тебя разве гвоздей нету с собой? – ехидно спросила она.
      Сергей покосился на приоткрытую дверь и ответил:
      — Конечно, есть. Уверена?
      — А ты?
      — Более чем.
      — Тогда закрой дверь. И свет выключи, впрочем… как хочешь.

      Сергей закрыл дверь, выключил яркую противную верхнюю лампу и почувствовал себя зайцем, попавшим в лисью нору, – начала действовать принятая не так давно промокашка. К тому же, за тонкой стеной, возможно, еще не слишком крепко спала его Лена, а он тут – совсем рядом, с другой… незнакомою женщиной.

      «В жизни ты или мудак, или терпила», – пришла непонятно откуда в голову мысль. Вероятно, у сидевшего на левом плече бесенка проснулось вовремя вдохновение. Больше совесть Сергея почти не тревожила, тем более что красивая девушка подошла и обняла его, прижавшись всем телом.

       Нина казалась по-детски хрупкой и миниатюрной, но в тоже время, невероятно изящной желанной и женственной. Сергей сразу же захотел взять ее на руки и отнести на кровать, что собственно и сделал довольно бесцеремонно.

      — Ты похожа на маленькую лесную нимфу, – сказал он, восхищенно любуясь ее стройным телом, одновременно и нарисованным и вырезанным из идеально-чистого мрамора.
      — Получше, чем та старая вешалка? – неровно дыша, спросила вдруг Нина.
      — Не люблю такие вопросы.
      — Я про Надю, – засмеялась нимфа и, повалив Сергея на спину, села на него сверху. – Ууу, да мы успокоились, – съехидничала она, взяв в руку теряющий твердость член. – Ничего, сейчас ты взбодришься. У Нинки тут есть припасы.

      Встав с кровати, девица включила свет и продефилировала по комнате, грациозно покачивая бедрами. Несмотря на худобу, попка у нее была – то, что надо. Ей явно нравилось разгуливать обнаженной, возможно – не только у него одного на виду. В голове познавателя, которого уже успело накрыть, пронеслись мыслеобразы, связанные с рассказами о бесстыжих ведьмах, – о том, как они вызывают демонов, или танцуют для Уриана на шабаше.

      Открыв свою сумочку, Нина… (или ее альтер-эго) достала коробку с гербарием и подмигнула. Сергей молча кивнул. Ему казалось, что это если не галлюцинация, то сон или какая-то злая шутка.
      — Чайная роза. Смотри, какая запасливая! Заварим чайку? – весело спросила девушка. Голос ее был необычайно нежен, красив и весьма сексуален.
      — Ты... не она.
      — Наконец-то дошло. Но ты – пока еще, не совсем то, что мне нужно.
      — Поясни.
      — Не парься. Давай лучше чаю попьем.
      — Чайные розы достать трудно, если ты, конечно, не ездишь по всему миру. Она что, богачка какая-то? – спросил дурень, ставя чайник на плитку.
      — С такой фигуркой можно еще и не то найти, – кокетливо ответила Нина.

      Вскоре они пили чай с малиношным вареньем и тульскими пряниками и смотрели "Спокойной ночи малыши".

      — Мне кажется, что мы нехорошо поступаем, – сказал Сергей, когда начался мутльтик.
      — Да не переживай, – когда ты зашел сюда, она уже веселенькая была. Завтра ничего и не вспомнит.
      — А я вспомню? – спросил дурак, чувствуя, что залипает.
      — Посмотрим, – ответила теперь уже точно Люсильда, ставшая вдруг серьезной и грустной. Она легла рядом, – Ты тут?
      — Если бы не те гладиолусы, что я сегодня захавал… Я бы решил, что свихнулся, – ответил Сергей.
      — Ты и свихнешься, если будешь глотать все подряд.
      — Так не бывает. Похоже, что я уже конкретно погнал. Кто ты такая?
      — Я Люсильда, а ты – мудак Венэн.
      — Ладно, я – Венэн, ты – дьяволица... В психушке место найдется и для меня. Будем с Масакрой галоперидол кушать.

       Сергей не заметил, как чайная роза окончательно его убаюкала. Отъезжать было легко и приятно. Шесть часов он отсутствовал в этом мире, не было его и в привычном обиталище снов. Зато шум моря, теплый песок и нежные прикосновения дьяволицы ощущались так явно-отчетливо и так блаженно, как не бывает ни во сне, ни наяву… в нашей безыскусной, полной разочарований и довольно унылой на Севере Ассии – краю изгнанников Рая.

      — Твой мир не самый реальный, и то, что существует, гораздо хрупче, чем кажется, – шептала ему на ухо прекрасная дьяволица, засыпая теперь уже в собственном сне.

      Пробуждение было похожим на отключение электричества во время интересного фильма; еще казалось, что кто-то перерезал кислородный шланг акваланга, и теперь, хочешь не хочешь, а нужно всплывать на поверхность. Ну и, конечно же, первой мыслью, едва стоило только открыть глаза и увидеть потрескавшийся потолок убогой общаги, мозг выдал следующее: «Есть что-нибудь?».

      Нина лежала рядом и сладко спала. По ее лицу было видно, что она счастлива. У чайной розы есть интересное свойство, которое можно выразить одним простым предложением: «Потащишься, поспишь, потом еще малеха потащишься».   
      Осторожно убрав из-под ее головы онемевшую руку, Сергей встал, подошел к столу, и налил себе холодного чая.

      Услышав звон чашек, Нина пошевелилась и, не отрывая глаз, пробормотала:
      — Мне тоже налей.

      Порывшись в шкафу, Сергей нашел печенюшки и налил Нине чая. Он видел, как напряглось ее стройное, накрытое простыней тело, когда она сделала первый глоток. Несколько мгновений спустя Нина расслабилась. А потом, сладко мурлыкнув, положила свободную руку себе между ног и сжала бедрами.

      — Я снова кончила, – чуть слышно прошептала она и очень соблазнительно потянулась. – Ммм так не хочется вставать.
      — Поспи, еще рано.
      — Я хочу с тобой. Мне такой сон снился…
      — Мне тоже, – Сергей наконец-то очнулся и решил заварить свежий чаек.

      Как только они выпили еще чая, идти куда-то перехотелось, и он нырнул под простыню к Нине.

      — Что тебе снилось? – спросил Сергей, покрывая поцелуями небольшие упругие груди.
      — Тебе интересно? – чуть хрипловатым, будто простуженным, сонно-пьяным голосом спросила Нина.
      — Интересно, – Сергей целовал теперь уже нежную, бархатную кожу на ее плоском животике.

      Нина запустила пальцы в длинные густые волосы  Сергея, медленно заставила опуститься ниже, затем, также за волосы, подняла его голову вверх и впилась губами в горячие губы, одновременно обвивая поясницу ногами. Не войти в нее было просто невозможно, и разговор они смогли продолжить лишь спустя час или два.

      — Мне снилось почти то же самое, что было сейчас… только на море, – сказала Нина, оторвавшись от банки с чайным грибом. –  Вода – просто чудо, – такая прозрачная и теплая, а внизу белое дно, как в бассейне. Но я просто видела это все, а сама была словно марионетка.
      — Белые скалы, – вздохнул Сергей.
      — Скалы… ты был там?
      — Да был, это место существует на самом деле, неподалеку от Гантиади.
      Сергею почему-то не хотелось рассказывать Нине о том, что он видел во сне, тем более что не такие прекрасные, но все же похожие скалы действительно существовали на Черном море.
      — Так странно. Чудное место. Вот бы снова там очутиться. Наяву…
      — Обязательно побываешь, или в еще более прекрасном месте.
      — Хорошо бы, – мечтательно произнесла Нина. – Я последнее время постоянно втыкаю и торможу. Мы где познакомились?
      — Здесь, вчера вечером. Ты просила шкаф собрать.

      Большой платяной шкаф с антресолью был почти непременным атрибутом каждой комнаты в общежитии. Как правило он делил помещение на две части, отделяя жилое пространство от выхода в коридор и создавая хоть какое-то ощущение человеческого жилья и уюта.

      — Да ты што. Ну, ясно. Заваришь еще чайку? – предложила она, улыбаясь.

      В это мгновение за стеной предательски зазвенел Ленин древний будильник.

      — Мне надо одежду забрать, а то дверь закроют.
      — Иди, – почти равнодушно ответила Нина и повернулась на бок, заворачиваясь в мятую простыню.


                ***WD***


      *На этом и других фото в роли Нины модель Наталия Овчинникова. Спасибо, Наташа)