Я вас любил как двусторонний текст

«Я вас любил» как двусторонний текст


Ключевые слова: Пушкин, «Я вас любил», лирика, неоднозначность, семантический анализ, «Евгений Онегин».

В статье вводится понятие двухстороннего текста: художественного текста с двумя типами предполагаемых читателей и двумя несовместимыми интерпретациями, причём каждая интерпретация доступна только одному типу читателей. Концепция иллюстрируется на примере стихотворения Пушкина «Я вас любил». Описываются литературные приёмы, делающие текст двусторонним.


Введение

Начну с большой цитаты из текста Б. Гаспарова «Пушкин и романтизм» [1]. Он сравнивает ироническую неоднозначность романтического стихотворения с той неоднозначностью, которую можно встретить в произведениях Пушкина:

"Неоднозначность пушкинского дискурса иного рода. Она скорее исключающая, чем включающая. Произведения Пушкина не играют с читателем в прятки; они просто не удосуживаются дать читателю ни малейшего намека на то, что ему следует искать и что он может в итоге найти. На безупречно чистой и ясной поверхности пушкинского текста невозможно обнаружить никаких намёков на то, что его послание может подразумевать нечто гораздо большее, возможно, даже противоположное тому, что кажется самоочевидным смыслом.."

Я собираюсь проиллюстрировать этот тезис на примере самого известного стихотворения Пушкина «Я вас любил» (/ЯВЛ/).  Его принято понимать как историю «безответной любви»: обращаясь к женщине, которая его отвергла, лирический герой исповедуется в своей любви. Кажется, в этих прекрасных стихах всё ясно. Но когда семиотики [2,3,4] пытались обосновать интерпретацию, они обнаружили  аномалии, которые намекают на "что-то, что выходит далеко за рамки, и, возможно, в направлении, противоположном тому, что кажется его самоочевидным значением». Несмотря на странные находки,  ни один из них не отвергнул популярного толкования.   А. Жлочевский, С. Сендерович только пытались его поправить. На мой взгляд, попытки не увенчались успехом: запутанные  новые толкования всё же не примирили всех противоречий,  но лишены трогательной простоты «самоочевидного смысла».

Текстовые аномалии, замеченные  семиотиками, не обнаруживаются большинством читателей на "безупречно чистой и ясной поверхности пушкинского текста", как и выразился Б. Гаспаров в приведенной выше цитате.
Таким образом, осталось непонятно,  почему, несмотря на аномалии, традиционная интерпретация воспринимается как  очевидная. И мы даже не знаем, куда приведут нас эти аномалии, если довериться им.

В.Непомнящий [5] единственный, насколько мне известно, кто признал неоднозначность стихотворения, хотя он и не отверг популярное толкование:

"Мы никогда не сможем решить, что преобладает, что здесь выражается: сдержанная ревность или самопожертвование, принятие или обида, горечь недооцененной и, следовательно, угасающей любви или затаенное пламя,"Я любил" или "Я люблю"."

В. Непомнящий полагает, что должно быть некое примирение, единый смысл, включающий в себя и ««принятие» и «обида».
Но Б. Гаспаров в той же работе [1] высказывает догадку,  что Пушкин не рассчитывал на универсальное понимание своих произведений. По Гаспарову, Пушкин намеренно "скрывал" некоторый смысл  от большинства, рассчитывая, что этот смысл будет понятен только избранным:

"Никакое количество литературной чуткости или общих знаний со стороны читателя не позволит ему проникнуть в этот мир предполагаемых парадоксов и скрытых, часто остро саркастических сдвигов смысла, если только он не имеет при себе членского билета определенного герметического круга, для которого, и только для которого, эти парадоксы должны иметь смысл."

Другими словами, Пушкин создаёт свои стихи таким образом, что воспринимаемый вами смысл зависит от «круга», к которому вы принадлежите. Если догадка Гаспарова верна, это значит,  что примирение смыслов изначально невозможно.
Б.Гаспаров утверждает, что этот специфический тип неоднозначности произведений Пушкина не может быть связан ни с романтизмом, ни с предромантизмом, ни с реализмом. Этот прием ставит Пушкина вне всех этих течений. Скорее всего, Пушкин придумал этот литературный прием.

Но можно ожидать, что другие писатели использовали этот прием после Пушкина.  Например, произведения Чехова  воспринимаются по-разному, в зависимости от убеждений читателя. Удобно ввести  общее понятие текста, который имеет разный смысл для двух разных групп читателей (в принципе, понятие можно расширить на большее количество групп).

Я называю этот тип литературного текста "двусторонний", как двустороннее пальто:
обе «стороны» произведения  имеют «узоры», образы,
какую "сторону" вы видите, зависит от вашей точки зрения, вашего «круга»
глядя на любой из узоров, вы не имеете представления о существовании другой стороны.


Я намерена продемонстрировать, что это относится к /ЯВЛ/:  стихотворение имеет две предназначенные интерпретации, "две стороны"  для двух разных типов читателей. 
В первом разделе я даю определения двухстороннего текста и описываю ожидаемые свойства двусторонних  произведений Пушкина, а также процедуру идентификации такого текста.

Во втором разделе я показываю два набора поэтических  средств, приводящие к двум значениям в ЯВЛ для двух разных «герметичных кругов" читателей.

1.Определения
1.1. Двусторонний текст

Уточним  общую терминологию. Предполагается, что автор ассоциирует каждый литературный текст с некоторым типом (типами) предполагаемых читателей. Для любого читателя интерпретация стихотворения — это смысл, который произведение для него имеет. Обычно, интерпретацию можно (отчасти) сформулировать таким образом, чтобы она была понятна другим.

Определение: Двусторонний текст — это литературный текст, который удовлетворяет трем условия:
--Он рассчитан не на один, а на два типа  предполагаемых читателей.
-- Ожидается, что каждый предполагаемый читатель поймет текст, то есть придет к  своей интерпретации текста.
-- Если интерпретация является удовлетворительной для предполагаемого читателя одного типа, она не будет удовлетворительной для предполагаемого читателя другого типа.

Для полноты картины можно добавить, что любой двусторонний текст допускает "Супер-читателя": того, кто способен увидеть трюк двусторонности, понять обе несовместимые интерпретации и то, как они возникают. Всегда есть как минимум один Супер-читатель: автор текста. Но могут быть и другие. Например, здесь я планирую показать две противоположные интерпретации ЯВЛ, объявляя себя Супер-читателем этого стихотворения. Супер-читатель не является предполагаемым читателем двухстороннего текста по определению: предполагаемый читатель  не может видеть оба смысла.

Использование двусмысленности в литературном тексте не является чем-то новым. Другие художественные приемы, которые полагаются  на неоднозначность, двойной смысл (ирония, сатира, аллегория, подтекст)  требуют от читателя одновременного восприятия двух идей, чтобы понять замысел автора. Двухсторонний текст, напротив, разработан таким образом, чтобы каждый предполагаемый читатель НЕ мог найти оба значения.

Мне могут возразить. что существование двусторонних текстов противоречит общему предположению о художественной  целостности значимого литературного произведения. Наличие двух несогласуемых интерпретаций, кажется, оправдывает это возражение. Однако, можно сказать, что текст, построенный как двухсторонний, имеет  "двойную" целостность: каждый предполагаемый читатель не видит возможности существования противоположной интерпретации, и не имеет оснований сомневаться в целостности текста.

Заметим, что двухсторонний текст должен быть особенно полезен в России, где он может играть роль троянского коня. В случаи цензуры, например, этот прием может помочь в контрабанде запрещенных  идей, скрывая их от цензоров. В случае  доминирования  враждебной массовой культуры, поэт-диссидент может попытаться создать текст, который выглядит  приемлемо для массового читателя, но доносит идеи автора до сочувствующего  читателя. Эти неблагоприятные обстоятельства всегда были среди главных забот Пушкина.


1.2.Пушкинские  двусторонние тексты

1.2.1 Два типа читателей
Для функционирования двухстороннего текста необходимы два типа предполагаемых читателей с разными взглядами и вкусами. Чтобы понять дизайн пушкинского двухстороннего текста, нам нужно указать типы предполагаемых читателей этого текста. К счастью, Александр Сергеевич сам указал на два типа людей, различающихся по способу восприятия.

А именно, Пушкин писал в  «Евгений Онегин» (Глава 4, строфа L1):

Стократ блажен, кто предан вере,
Кто, хладный ум угомонив,
Покоится в сердечной неге,
Как пьяный путник на ночлеге,
Или, нежней, как мотылек,
В весенний впившийся цветок;
Но жалок тот, кто все предвидит,
Чья не кружится голова,
Кто все движенья, все слова
В их переводе ненавидит,
Чье сердце опыт остудил
И забываться запретил!

Два способа восприятия различаются по роли  "холодного  ума" в понимании мира: "хладный ум угомонив",  человек воспринимает  гораздо более приятный мир, чем человек с  бодрствующим  умом, который не позволяет себе "забываться".  Большинство людей будет принадлежать к той или иной группе, и невозможно принадлежать к обеим.

Можно ожидать, что эти два способа восприятия касаются не только реальности, но и художественных текстов. Соответственно, можно идентифицировать   два типа  предполагаемых читателей пушкинского текста: "некритические" ("предан вере") и "критические"  (кто видит "перевод" всех слов и движений).
Ясно, что некритические читатели преданы не вообще какой-то вере, они верили тому, чему было верить принято, безопасно. Поэтому они могли "покоиться в сердечной неге".  Такие читатели всегда были в большинстве. Критические читатели в этой вере сомневались. Понятно, что сам Пушкин отнес себя к критическим читателям.

Скорее всего,  некритический читатель  во времена Пушкина (да и после) является любителем сентиментальных романов. Критический читатель относится  к выраженным там чувствам   скептически.

1.2.2  Художественные приемы в двустороннем тексте

Цель написания  художественного произведения - передать определенный смысл и вызвать соответствующие переживания у предполагаемого читателя. Все это входит в интерпретацию произведения читателем. Пушкин мог ожидать понимания своих взглядов от критических читателей (к которым он сам принадлежал).  Он знал также, что его мировоззрение  чуждо и враждебно  массовым некритическим читателям, которые "угомонили свой ум". Задача Пушкина состояла в том, чтобы донести свое сообщение до близких ему критических читателей, не вызывая протеста некритических читателей против чуждых им взглядов.

Как Пушкин мог решить эту задачу? Пушкин получил классическое образование в Лицее, и для него художественные методы   могли ассоциироваться с риторикой:  искусством использовать речь, чтобы убедить слушателей, вызвать желаемый эмоциональный отклик у аудитории.

Аристотель выделил три разных способа убеждения: пафос, логос и этос.  Аристотель предполагал, что на каждого человека можно воздействовать всеми тремя способами, хотя и рекомендовал подбирать для каждой аудитории соответствующее сочетание приемов. Пушкину надо было,  чтобы  разные способы убеждения воздействовали на  разные группы людей, и при этом несли  разные сообщения.

Можно предположить, что Пушкин использовал пафос и логос для создания двустороннего текста. Пафос - это эмоциональное обращение к ценностям и убеждениям аудитории. Логос - обращение к рациональным способностям людей. Пафос в пушкинском двустороннем тексте  рассчитан на некритических  читателей с их верованиями и убеждениями. Критические читатели не разделяют с некритическими читателями их верований, поэтому этот пафос не должен на них действовать. Логос двустороннего текста рассчитан на критических читателей. Для некритических он недоступен, так как они "угомонили хладный ум".

На основе этой гипотезы можно сформулировать следующее Правило для проверки двусторонности текста Пушкина:
(1) Найти в тексте художественные приемы, которые апеллируют к эмоциям некритических читателей, оставляя критического читателя равнодушным.
(2) Найти аномалии в тексте, которые делают текст двусмысленным для критического читателя, но не могут  быть замечены без сознательных интеллектуальных усилий.
Если поиск на каком-либо этапе не удался, текст может не быть двусторонним. 

Если оба шага выполнены успешно, первая  интерпретация может быть выведена на основе результатов шага (1), а вторая интерпретация – на основе результатов шага (2). Если интерпретации не могут быть совмещены в одну цельную интерпретацию, текст двусторонний.

Хочу подчеркнуть, что правило выведено из Пушкинского собственного  описания двух способов восприятия в строфе L1 главы 4 . Заметим также, что интерпретации не равноценны: интерпретация, рассчитанная на критического читателя, ближе к воззрениям Пушкина.

2. Применение правила на  примере «Я вас любил».

***
Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.

2.1 Популярное значение

Стихотворение обычно понимается в России буквально как пушкинское собственное искреннее признание в любви кому-то. Комментатор обычно выражает сожаление, что адресат стихотворения неизвестен. Вот несколько цитат:

«„Я вас любил“ — одно из самых любимых стихотворений Пушкина. Эти простые восемь строк учат самопожертвованию, ибо в любви нет места эгоизму и неуважению».

«В последних строках проявляется благородство героя: он желает своей любимой женщине счастья с другим мужчиной, хотя он всё ещё любит её».

Это понимание распространяется за рубежом и принимается повсеместно. Например, авторы [6] исследуют  литературные приемы этого текста, которые создают «иллюзию простоты», и в то же время выражают «глубочайшие эмоции, на которые способны влюбленные».

Короче говоря, единственное общепринятое толкование«Я любил тебя»— это выражение вечной, бескорыстной любви А.С. Пушкина к одной из его знакомых. Р. Якобсон [2], например, принял именно эту интерпретацию до  применения  лингвистического анализа.

2.2. Применение правила двусторонности. Шаг 1.

Здесь я демонстрирую, как правило определения двусторонности применяется к /ЯВЛ/.
Процесс состоит из двух этапов.
На первом этапе нам необходимо "Найти в тексте художественные приемы, которые апеллируют к эмоциям и  убеждениям некритических читателей".

Первый такой художественный прием называется аккумуляция — это коллекция, кластер   взаимно связанных слов, фраз или идей для усиления интенсивности и акцентирования мысли. Стихотворение содержит  большой семантический кластер слов и выражений связанных с понятием "любовь", любовный кластер.

Любовный кластер:
--любить, любовь (слова с корнем "люб" встречаются пять раз в восьми строках)
--безмолвно, безнадежно
--томим
--робость
--ревность
--так нежно
--так искренне
--дай вам бог любимой быть другим

Каждый элемент в любовном кластере указывает на образ сентиментальной любви, действуя подсознательно как сильный положительный эмоциональный стимул на некритических читателей, которые  верят в сентиментальную любовь.  Это понятие является одним из самых важных в их миропонимании.

Критические  читатели не очарованы идеей сентиментальной любви. Скорее всего, они относятся к этому понятию скептически, как сам Пушкин.

Вторым художественным  приёмом такого рода является фонетика стихотворения со всеми её повторами звуков, внутренними ритмами, параллельными синтаксическими конструкциями и т.д. Лотман отнес ритм, рифмы, повторения в поэзии  к "автокоммуникации"[9]: эти приемы не сообщают новой информации, они организуют информацию.  И это именно то, что происходит во внутреннем монологе. Поэтому некритические  читатели, которые воспринимают текст по большей части бессознательно, воспринимают его как исповедь отвергнутой любви, общение с собой, а не с отвергнувшей возлюбленной.

Третий поэтический прием такого рода - это  отсутствие метафор или визуальных образов в тексте. Эта "простота"  усиливает  эмоциональный эффект семантического любовного кластера на некритического читателя. Создается впечатление, что говорящий говорит просто, прямо, от всего сердца.

Эти художественные приемы  не  оказывают такого воздействия на  недоверчивого читателя, которого не волнует сообщение о сентиментальной любви.

Отсутствие визуальных образов не означает, что в стихотворении нет поэтических образов, как утверждают Р. Якобсон[2] и С. Сендерович [4]. В общем смысле художественный образ в стихотворении – это мысленный образ и связанные с ним эмоции, которые вызываются у читателя чтением произведения.

В /ЯЛВ/ Пушкин создает образ сентиментальной, самоотверженной любви. Образ не является визуальным, скорее это мысленный образ понятия, идеи. Образ создан с помощью приема аккумуляции,  сочетания элементов любовного кластера.

2.3 Применение правила двусторонности, шаг 2

Этот шаг требует обнаружения аномалий текста. Я называю  рассказчика в стихотворении «герой». Женщина здесь названа «адресатом».

Вот список аномалий.

(1) Любовь в прошедшем времени. Выражение "Я вас любил" является аномалией в русском языке: "настоящая любовь" - это навсегда. Выражение "Я вас любил" имеет два противоположных значения: любовь в прошлом и неопределённое чувство в настоящем. Одно можно сказать наверняка: герой говорит не о "настоящий" любви, а о какой-то другой любви, которая может угаснуть. Употребление глагола "любить" в прошедшем времени  является аномалией в любом языке и для романтизма, и для сентиментализма, где любовь не рассматривается как проходящее чувство.

(2) Кванторы неопределенности: есть три таких  квантора во втором предложении: " еще", "быть может","не совсем". Все эти выражения указывают на   неопределенность  существования и степени угасания любви героя. Герой словно дразнит своей любовью адресата, угрожая,  что скоро от любви ничего не останется.

(3) Совет успокоиться.  Герой говорит о своей любви: "Но пусть она вас больше вас не тревожит, я не хочу печалить вас ничем.." Это выражение  подразумевает, что
-- Внимание героя было замечено адресатом,  обеспокоило ее, и она дала это понять герою.
--Взаимодействие с адресатом произошло недавно, иначе она бы уже перестала беспокоиться без подсказки героя. При этом первая строка принимает значение: "Я вас любил недавно", что звучит почти неприлично,  как анекдот про поручика Ржевского.
--Зная, что адресат не хочет его внимания, герой обращается к ней с признанием в своей (прошлой) любви. Обращение вежливое по форме, но дерзкое и навязчивое по смыслу.
--Герой хочет преодолеть настороженность адресата, успокоить ее;
Попытка смягчить адресата в этой строке означает, что адресатом является не образ женщины, как утверждается в  [4], а реальная женщина, которой  герой пытается манипулировать.
-- Еще один намек, что любовь не угасла.

(4) Искренность любви. Любовь не может быть не искренняя. «Искренняя любовь» — тавтология. Герой утверждает, что его любовь не просто искренняя, а исключительно искренняя ("так искренне"). Это звучит, как будто он пытается навязать эту любовь адресату.

(5) Кульминация. Последние строки "Я вас любил так искренне, так нежно, как дай вам бог любимой быть другим" означают:
-- "Моя любовь была исключительной. Удачи вам  снова найти такую ;;же любовь, как моя."
-- Герой выражает сомнение, что адресату снова так повезет. Р. Якобсон [2] заметил грамматическую неоднозначность последней строки. "Текст намеренно открывает путь к двум различным интерпретациям последней строки. …, устоявшееся выражение «дай вам бог» … можно интерпретировать как своего рода модус «ирреальности», означающий, что без вмешательства Бога адресат вряд ли встретит другую подобную любовь. В последнем случае строку можно понимать как пример «скрытого отрицания»…
-- Сравнение возможных «любовей» (что само по себе является аномалией в русском языке, поскольку русское слово «любовь» почти никогда не употребляется во множественном числе) и мысль о том, что эти две «любви» могут быть идентичными, подчёркивает безличность отношений между героем и адресатом.
-- Герой намекает, что адресат ищет именно такого рода любовь, которую он предлагает, и ей должно быть всё равно, чья это любовь. С точки зрения героя, каждая сторона в предполагаемых отношениях заменима.

(6)   Адресат. В этом стихотворении нет ничего личного: его можно было бы отправить любой женщине, которая не ответила герою на его знаки внимания.

Теперь я готова дать вторую интерпретацию стихотворения, которая учитывает все аномалии.
Стихотворение в этой интерпретации не лирическое, это,  скорее,  драматический монолог. В нём есть два персонажа: авантюрный герой (типа Дон Жуана) и предполагаемый адресат. Не так давно они общались,  и адресат проявила свою обеспокоенность из -за интереса к ней героя.  В письменном монологе герой предпринимает еще одну попытку завоевать ее расположение, пытаясь успокоить ее опасения, восхваляя уникальные качества и редкость своей любви, оказывая на нее давление, чтобы она действовала быстро, пока угасающая любовь еще не пропала.

Обычно, одна из особенностей драматического монолога —  ненадежный повествователь. И действительно, герой говорит о любви, но его дерзость, напоминание об угасании его любви позволяют читателю увидеть, что он имеет в виду не  любовь  (как это обычно понимается в России), но  некоторые временные безличные взаимовыгодные  отношения ("It's now or never, Tomorrow it'l be too late", как поет Элвис Пресли).

Вторая интерпретация - это тот "перевод", который критический пушкинский читатель и сам Пушкин "ненавидит".

Вторая интерпретация  противоположна первой, и, по моему мнению, никакое примирение этих интерпретаций не может сохранить целостность стихотворения. Это подтверждает, что /ЯВЛ/ — двустороннее стихотворение. Q.E.D.

Стихотворение имеет две несовместимые, но внутренне непротиворечивые интерпретации. Семиотикам [2,3,4] было трудно прийти к непротиворечивой интерпретации потому, что  они не были предполагаемыми читателями. С одной стороны, они считали популярное толкование единственно возможным. С другой стороны, они применили свой «холодный ум» к тексту и обнаружили в нём аномалии. Следовательно, они не были "некритическими читателями", но и "критическими" и тоже нельзя назвать, поскольку они не отнеслись критически к популярной интерпретации.

Стихотворение оказалось иллюстрацией к повторяющейся теме «Евгения Онегина» – «любовным играм» высшего общества. См., например, гл. 1, X:

Как рано мог он лицемерить,
Таить надежду, ревновать,
Разуверять, заставить верить,
Казаться мрачным, изнывать,
Являться гордым и послушным,
Внимательным иль равнодушным!
Как томно был он молчалив,
Как пламенно красноречив,
В сердечных письмах как небрежен!

…..
Стихотворение, возможно, передает одно из тех «небрежных» любовных писем, которые Онегин писал в юности. Герой в ЯВЛ тоже пытается «разуверять, заставить верить» одновременно, подчёркивая как необычную «искренность», так и эфемерность своей любви.

Как сказал Пушкин, в России некритический читатель, «преданный вере», «стократно блажен», а критический читатель, "кто все предвидит",  "жалок". Так было при Пушкине, и это не изменилось. Некритические  читатели доминируют, критические читатели не  публикуют научные статьи о ЯВЛ.

Но это не значит, что критических  читателей в России не существует. Непомнящий [7] опубликовал отчёт об интересном эмпирическом исследовании:
"Преподаватель философского факультета спросил студентов, как они понимают последние две строки стихотворения Пушкина: «Я вас любил так искренне, так нежно, Как  дай вам Бог любимой быть другим». Из 20 студентов 19 сказали, что это ирония, а двадцатая сказала: «Это насмешка». "

Профессор Непомнящий был очень возмущен этими результатами: «Это нечеловеческое понимание ясного текста, который  многозначен невероятно". Эта цитата может дать читателю представление о том, что борьба за сентиментальную интерпретацию стихотворения /ЯВЛ/ воспринимается в России как экзистенциальная борьба за сохранение национального наследия и русского национального характера. Но у Пушкина есть шанс быть понятым.

Несмотря на усилия авторитетных критиков канонизировать сентиментально - популярный  смысл, второй, циничный, смысл в пушкинском двустороннем  тексте остаётся заметным для тех, кто восприимчив к стихотворению в целом — к игре слов, словосочетаний и интонаций, а не только к эмоциональной манипуляции. Другие поэты часто оказываются такими читателями.
Рассмотрим пародию Кирилла Веприкова, которая начинается так:

Я вас любил, а может и не очень.
Кто знает, может даже и не вас?
да и не я - другой, а впрочем,
Кому какая разница сейчас?

Пародия работает, потому что она преувеличивает то, что лежит в тексте за пределами любовного кластера. Веприков разоблачает вторую интерпретацию.

Наум Коржавин написал статью, в которой полностью поддержал общепринятую трактовку стихотворения /ЯВЛ/. Однако он также написал стихотворение, где вторая интерпретация обнажается

***
Предельно краток язык земной,
Он будет всегда таким.
С другим - это значит: то, что со мной,
Но - с другим.

А я победил уже эту боль,
Ушел и махнул рукой:
С другой... Это значит: то, что с тобой,
Но - с другой.
1945

Стихотворение обращается к двум последним строкам /ЯВЛ/, подчеркивая предполагаемое безразличие как со стороны героя, так и со стороны адресата, безличность стихотворения.

3. Заключение

Я ввела понятие двустороннего текста и показала, что Пушкин, действительно, написал стихотворение /ЯВЛ/ как двусторонний  текст, чтобы две категории читателей, которых он чётко описал в строфе LI  четвёртой главы «Евгения Онегина», увидели в нём разные смыслы: один — изображение сентиментальной любви, другой — лицемерное письмо, которое Онегин в юности мог написать кому-то из своих интересов. Я подтвердила тезис Б. Гаспарова о том, что Пушкин не делает все свои идеи доступными каждому читателю в равной степени. Мы лишь поверхностно прикасаемся к нему, пытаясь постичь истинный смысл этого наследия.

Хочу закончить длинной цитатой М. Гершензона [8]

«Красота – приманка, но красота – и преграда. Прекрасная форма искусства всех манит явным соблазном, чтобы весь народ сбегался глядеть; и поистине красота никого не обманет; но слабое внимание она поглощает целиком, для слабого взора она непрозрачна: он осужден тешиться ею одной, – и разве это малая награда? Лишь взор напряженный и острый проникает в нее и видит глубины, тем глубже, чем сам он острей. Природа оберегает малых детей своих, как щенят, благодетельной слепотою. Искусство дает каждому вкушать по силам его, – одному всю свою истину, потому что он созрел, другому часть, а третьему показывает лишь блеск ее, прелесть формы, для того, чтобы огнепалящая истина, войдя в неокрепшую душу, не обожгла ее смертельно и не разрушила ее молодых тканей.
Так и поэзия Пушкина таит в себе глубокие откровения, но толпа легко скользит по ней, радуясь ее гладкости и блеску, упиваясь без мысли музыкой стихов, четкостью и красочностью образов. Только теперь, чрез столько лет, мы начинаем видеть эти глубины подо льдом и учимся познавать мудрость Пушкина сквозь ослепительное сверкание его красоты."

Библиография

1. Boris Gasparov. Pushkin and Romanticism
(The Pushkin Handbook, ed. by David Bethea. Madison: University of Wisconsin press, 2005)
2. Р. Якобсон  Поэзия грамматики и грамматика поэзии// Семиотика. - М.: Радуга, 1983.- С. 462-482.
3. А. Жолковский. «Я вас любил…» Пушкина: инварианты и структура. https://dornsife.usc.edu/alexander-zholkovsky/bib21/
4. С. Я. Сендерович. Фигура сокрытия.  Избранные работы. Том 1. Языки Славянских Культур. Москва, 2012.
5. В.С. Непомнящий Русская картина мира.“Наследие”. М., 1999.
6. A.  Chesnokova. So Sincerely, So Tenderly. Foregrounding in Pushkin’s “I Loved You” In book: J. Pi;tkowska and G. Zeldowicz (eds). Znaki czy nie znaki? Struktura i semantyka utwor;w lirycznych Publisher: Wydawnictwa Uniwersytetu Warszawskiego
7. "Нет истины, где нет любви" (из интервью с В. С. Непомнящим) https://www.manwb.ru/articles/arte/literature/nepomniashy/
М. Гершензон. Мудрость Пушкина . Том 1.
Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культуры \\ Труды по знаковым системам VI. Тарту, 1973.