Калинов мост - Часть 4 Глава 6

ГЛАВА 6

Евдокия Васильевна Тамбовская, сдав своё хозяйство Василькову, из отпуска на работу уже не вернулась. Она сдала ему все свои полномочия, инвентарь, числящийся за ней, и написала заявление об уходе новому руководителю хозяйства – конкурсному управляющему, Роману Петровичу Ветрову. А Василькову поневоле пришлось принимать все обязанности заведующего фермой. Да не только фермой, но и хозяйством в целом. После долгих уговоров он согласился на предложение Ветрова стать управляющим делами кооператива. В его подчинении осталось 20 человек и небольшое хозяйство в 350 голов КРС. Он временно стал хозяином 700 тонн зерна, 200 тонн сена и 1200 тонн сенажа, которые в ближайшее время распродадут в счёт погашения долгов. В бухгалтерии осталась одна за всех Лидия Васильевна Столбова, а на зернотоку заведовал хозяйством агроном Овсов. Он уже не ездил по своим полям и не исполнял обязанности агронома, он сейчас просто работал за кладовщика последний месяц в кооперативе. Полевые работы из-за отсутствия рабочей силы и техники встали. Озимые не посеяли по понятным причинам. И хорошо, что убрали зерновые культуры... Люди уходили из колхоза, и каждый день только и слышно было: ушёл этот, ушла та... В колхозе, в тракторной бригаде, остались только три тракториста, обслуживающие фермы. Они подвозили корма и вывозили навоз с оставшихся трёх животноводческих помещений. Да ещё один комбайнёр – Владимир Чернявин, который убирал на своём комбайне отаву многолетних трав на подкормку. Он работал, как и агроном Овсов, в хозяйстве последний месяц, и с 1 октября выходил на работу к Негоднову, на его новый животноводческий комплекс, трактористом, обслуживающим фермы. А сегодня он на своём комбайне, загрузив три раздатчика подкормки, ехал с поля в гараж. Проезжая мимо конторы, он увидел тёмно-зелёные «жигули» Василькова и остановился. «Надо зайти выписать зерно в счёт зарплаты. Денег я всё равно не дождусь», – подумал про себя Чернявин и направился в контору.
Василькова он нашёл в производственном кабинете, где тот, сидя за столом, оформлял документы. Владимир зашёл к нему и, вежливо поздоровавшись за руку, спросил:
– Николай Иванович, козлятника там осталось на три дня, убирать больше нечего... Может, вы меня рассчитаете? Я с 1 октября выхожу на другую работу. Моё заявление в бухгалтерии лежит уже давно.
– Понимаешь, Володя, – ёрзая на своём стуле, начал Васильков, – мы сейчас не имеем возможности тебе отдать зарплату деньгами. Если хочешь, можешь взять зерном.
– Хорошо, можно и зерном, – согласился Володя.
– Сейчас я схожу в бухгалтерию и попрошу Лидию Васильевну выписать тебе накладные. А ты пока здесь посиди. – Васильков встал и пошёл в бухгалтерию.
Владимир, ожидая нового управделами, рассматривал на стене карту полей СПК «Калинов Мост». «От этой карты осталось только одно название, – думал он про себя. – Часть полей сейчас у Негоднова, а на следующий год он заберёт себе остальные. И не будет колхоза, и не будет названия. А какое было хозяйство! Были люди, которые его подняли из руин, как Ивашкин и Виктор Петрович Соловьёв... И вот нету колхоза, а последний его председатель – Миронов – убежал в Москву». От тяжких раздумий его оторвала неожиданно вошедшая в кабинет Вера Танина.
– Это ты?! – растерявшись, сказал Владимир.
– Да, это я, Володя, – улыбаясь ему, ответила Вера.
– Ты к Василькову?
– Да, – засмущавшись, сказала она и продолжила: – Я две недели тому назад написала заявление об уходе. А он меня пока не отпускает. Поработай, говорит, немного. Скоро весь скот увезут. И мы все вместе уйдём. Уйти-то уйдём. А вот как зарплату, отдадут ли? Едва ли. Наш колхоз в долгах, как в шелках. Деньги, говорят, от продажи нашего скота, зерна и имущества все заберут банки, а народу – шиш. А у меня долг по зарплате 30 тысяч. Вот пришла: попрошу, может, отдаст хотя бы зерном.
– Понятно. А я соскучился по тебе. Увидел – и сердце ёкнуло. Может, встретимся на днях?..
Договорить им не дал Васильков, вернувшийся в свой кабинет. Он подозрительно посмотрел на Веру и, обращаясь к Чернявину, сказал:
– Вот и всё, Володя, готово! Держи накладные... – и, уже повернувшись к Вере Таниной, торопливо, с какой-то обидой в голосе добавил: – Ну, Вера, мы же с тобой договорились?! Как весь скот сдадим – вместе и уйдём. А зерно – иди, зайди в бухгалтерию и скажи Лидии Васильевне: пускай она тебе выпишет. Я даю добро...
Чернявин окинул взглядом маленькие бумажки и поднял глаза.
– Николай Иванович, я не понимаю, а пшено мне зачем?! Да ещё столько! 600 килограмм! Пшеницу и ячмень вы выписали по тонне – это я понимаю... Спасибо! А пшено мне на кой хрен?
Васильков, не растерявшись, заулыбался и, похлопывая его по спине, резюмировал:
– Поросят будешь кормить. Знаешь, какая из него каша вкусная! Да ты пойми: нам на всех пшеницы и ячменя не хватит.
– Ладно уж. Пшено так пшено. И это пойдёт. Скоро здесь вообще нечего брать будет. – Степан, обидевшись на Василькова, вышел из кабинета.
Ему хотелось дождаться Веры и поговорить с ней. «Но не здесь. Лучше я позвоню ей», – подумал про себя Владимир и поехал отгонять свой комбайн в гараж. Они уже так давно не встречались... Всё дела хозяйские, работа – не до романтики. Да и что-то хрустнуло в их отношениях с Верой. На днях ещё до него дошли слухи, что Вера закрутила роман с Васильковым. Вот поэтому Васильков и бегает довольный, а когда он их увидел с Верой в своём кабинете, даже в лице сменился. Да и нужна ли ему эта Вера? Эта попрыгунья. Разве устроишь с ней свою жизнь? Если она даже ленится картошку себе на огороде посадить. Вот пока молодая, красивая и стройная – наиграется!.. А потом кому она будет нужна? Ни ума, ни фантазии, одна только п***, – Владимир, выругавшись матом, прибавил обороты двигателя, и его комбайн, изрыгнув клубы дыма, покатил шустрей.
Получать зерно на своей легковой машине с прицепом он поехал после обеда. Приехал на зерноток и сразу пошёл к Овсову, который сидел в своём кабинете на весовой. Сергей Николаевич долго изучал его накладные и наконец-то, подняв глаза, сказал:
– Володя, ячмень и пшеницу я тебе отдам. А вот пшена на складе нет. Да и зачем тебе сколько пшена? Оптовой торговлей, что ли, хочешь заняться?
– Какой торговлей, Сергей Николаевич? Мне бы зарплату взять. А пшено мне Васильков выписал, – возмущаясь, сказал Чернявин.
– Хорошо... Ты успокойся. Я сейчас всё выясню, – и Овсов со своего мобильного телефона позвонил Василькову:
– Николай Иванович, вы какое пшено выписали Чернявину? Его у нас и на складе-то нет.
– Ну как же нет? – возмущённо и зло сказал Васильков.
– Вот так и нет, – парировал Овсов.
– Вы что там, Сергей Николаевич, с ума сошли, что ли, на старости лет, как ушли на пенсию?! А что там у вас в углу первого склада лежит?
– Что лежит?.. Просо там лежит, а не пшено! – зло выкрикнул Овсов.
– А это вам не одно и то же, что ли?! Что к словам придираетесь? – не успокаивался и стоял на своём Васильков.
– Вы что там, Николай Иванович, на радостях, что вас поставили управделами, слова стали путать? Я как буду отчитываться вам за расход зерна? По бумагам и по факту мы убрали просо. А вы хотите населению раздать пшено? Вы приезжайте сюда сейчас – и я вам дам ведро вашего пшена, а вечером ваша жена сварит вам пшённую кашу. А завтра вы мне скажете, какая получилась каша из настоящего зерна проса, то есть вашего пшена. Вы, наверное, и не представляете, что такое пшено? Зайдите в «комок» и купите. Посмотрите, как оно выглядит. Для нормального человека пшено – это крупа, полученная из плодов культурного проса методом обдирки. А у нас кто наше зерно проса обдирал? Оно несортированное вон лежит в углу склада и от повышенной влажности «греется», и скоро сгниёт. А вы хотите населению его раздать. Кому оно нужно? Смолоть его на зернодробилке не смелешь, а обдирать его куда повезёшь? Кому нужен этот сырьяк? Говорил я тогда Миронову, не стоить закупать семена проса, а он привёз. Посеяли 30 гектаров. И толку? Собрали его 70 тонн. Отсортировать его мы не сможем. У нас под него нет решёт для сортировальных машин. Какие были, те давно уже вышли из строя. Мы просо уж десять лет как не сеяли. И решёта под него не закупали. И куда теперь его девать? Вот и лежит в углу склада. И останется там лежать. Деньги только на ветер выкинули, – и Овсов, попрощавшись с Васильковым, выключил свой мобильный телефон.
И, уже обращаясь к Владимиру, улыбаясь, спросил его:
– Ну что, Володя, будешь получать «васильковское пшено»?
– А я и вправду, Сергей Николаевич, подумал, что на складе есть пшено. Поэтому и Василькова переспросил. А он, гад, мне хотел сырое просо всучить. Ну я ему это припомню... Буду теперь принципиально стоять на своём, и пускай мне везёт пшено... Ну ладно, Сергей Николаевич, пойдём я хоть ячмень с пшеницей получу. Меня там помощники ждут в машине. Мы сейчас две тонны впятером быстро затарим в мешки. А насчёт этого пшена я пойду завтра к Василькову. Я ему дам пшена по зубам. Не успел встать у руля, а права уже свои качает. Правильно говорят: «Хочешь узнать человека – поставь его начальником».
Чернявин с Овсовым вышли из весовой и пошли на склад. Следом подтянулись его помощники с пустыми мешками. И пока они грузили зерно ячменя и пшеницы, Овсов стоял рядом с ними и рассказывал про «васильковское пшено». Мужики, посмеиваясь, вставляли свои реплики, и дружный хохот разлетался по складу. Между шутками они не забывали о работе: вёдрами дружно загружали зерно в мешки. Они быстро управились с этим нехитрым делом и решили перекурить, садясь на полные мешки зерна. Овсов с Чернявиным не курили, но сели вместе со всеми за компанию и завели разговор.
– Сергей Николаевич, на днях я залез в интернет, решил почитать, что там пишут официальные лица по делу о несостоятельности нашего кооператива. Интересные факты для себя я обнаружил. Сейчас в отношении нашего хозяйства открыто конкурсное производство. И все наши кредиторы выстроились в ряд в надежде на какой-то куш. Смотрю, и наш бывший председатель Александр Грызлов – в их числе. Тоже требует своё. И сумма таки довольно крупная. Он что, кредит брал на себя в пользу кооператива? Но это явно неразумный подход. Я про этот случай не слышал. Вы знали про его кредит? – спросил Чернявин Овсова.
– Я не только знал. Когда Грызлов собрался его брать, я его отговаривал, но он меня не послушал. А он по этому поводу даже правление не собирал, а должен был. Такие вещи решаются сообща, а не единолично, но он хотел что-то выгадать. Что? Для меня до сих пор остаётся непонятным. Брать большой кредит на себя в пользу кооператива – это очень рисковое дело. Но он, возможно, подумал, что будет работать председателем вечно и потихоньку всё выплатит, но судьба сыграла по-своему. Кому-то он перешёл дорогу, а они его подрезали за это косой. Кому перешёл, я не знаю. Слишком он серьёзную игру тогда затеял. Может, кто-то им руководил? Люди говорят: был у него какой-то кукловод. А кто? Никто и не знает. Поэтому он и просто отделался за свои неразумные действия. По его делу: нецелевое использование бюджетных средств – грозила сидка, а он отделался лёгким испугом – четыре года условно с выплатой нанесённого хозяйству ущерба в три миллиона рублей. Вот такая история, Володя, вся покрытая тайной. Здесь у нас творились дела похлеще всякого вестерна!.. Хорошо – никого не убили, а вот денег отмыли немерено. Возьми хотя бы три миллиона рублей, которые нам был должен маслозавод – до сих пор нам их не выплатили. А маслозавода давно нет. А Грызлов жив-здоров, похудел, правда, немного и вот за 10 месяцев сменил уже третью руководящую должность. Оказывается, и дураки нужны у власти.
– Да! Интересные у нас творились дела, – сказал Чернявин, вставая с мешков. – Ну ладно, Сергей Николаевич, давай взвесим мои мешки с зерном и я буду их возить домой. Думаю, за три рейса я их отвезу.
Его помощники дружно взялись таскать мешки с зерном на напольные большие бытовые весы. Чернявин загнал свою машину в склад поближе к весам и стал складывать взвешенные мешки с зерном в прицеп, ловко укладывая их в ряд. А Сергей Николаевич стоял рядом и удивлялся его сноровке и силе. Володя один ворочал сорокакилограммовые мешки, как пудовые гири. «Жена его, наверное, пшённой кашей кормит?!» – вопрошал про себя, теперь уже пенсионер, бывший агроном колхоза «Красная волна», а ныне развалившегося кооператива «Калинов Мост», товарищ Овсов. Он стоял и думал, глядя на работающих молодых, энергичных, здоровых мужиков: «Пока такие, как они, будут жить в селе – не пропадёт село! Не пропадёт».

продолжение см. здесь: http://proza.ru/2025/11/03/1643