Кант и Вечное Возвращение 1

                Продолжение      

     Кант сожалел о допущенных в прошлом ошибках, вынужденных лишениях и ограничениях. Он хотел бы, чтобы пройденный им жизненный путь был иным, но не хотел бы прожить жизнь ещё раз ни при каких условиях, выражая надежду,  что остаток его дней, пусть и неполноценный, будет лучше.   
     С определённого момента (конец 70-гг. 18-го века), достигнув нужного уровня - как в отношении внешних обстоятельств своего существования, так и в отношении создаваемой им философии,  Кант ничего не хотел менять в своей жизни. Все уговоры друзей сменить Кёнигбсргский университет на более престижный университет в Галле, сопровождавшиеся обещанием Канту титула надворного советника и взываниями к его долгу перед обществом и учащейся молодёжи, наталкивались на его решительный и непреклонный отказ.
     Наоборот, Кант просил  «направить их доброе отношение» к тому «на то, чтобы предотвратить всякое нарушение» его положения. И объяснял свою позицию следующим образом: «Выгода и признание на большей арене не имеют <…> для меня большого значения. Мирная, соответствующая моим   потребностям жизнь, заполненная попеременно трудом, спекуляцией (т.е. преподаванием, философией –Е.К.) ) и общением, при котором моя легко возбуждаемая, но в остальном свободная от забот душа и моё капризное, но не больное тело пребывают без напряжения в постоянных занятиях, - всё, чего я желал и что получил. Всякое изменение внушает мне страх, пусть даже оно ведёт к величайшему улучшению моего положения, и мне представляется необходимым следовать этому инстинкту моей природы, если я хочу ещё несколько удлинить нить, которую парки прядут для меня очень тонкой и хрупкой» (письмо Канта к Маркусу Герцу)(1)      
     Э.Кассирер следующим образом объясняет кантовские опасения перемен, нередко становившиеся объектом насмешек: «С того момента, как у Канта сложилась концепция этого произведения (имеется в виду «здание» кантовских «Критик»), его жизнь не имела для него больше отдельного самостоятельного значения и стала только субстратом для той духовной  задачи, которую ему надлежало одолеть».(2)
      И действительно -  чтобы выдержать мыслительное напряжение, Кант, обладавший некрепким здоровьем, подчинил себя методически строгому образу жизни и продуманной диете, а всякие уклонения от них воспринимал как угрозу для достижения поставленных мыслительных задач.
     Образ жизни, который удалось установить Канту и который его устраивал так, что он не хотел ничего в нём менять, нельзя назвать совершенно аскетическим. У него были «радости стола» и дружеского (приятельского) общения. Но всё, включая заботу о здоровье ( в особенности о пищеварении), служило только одному - философскому мышлению. Кант сознательно превратил себя, свой организм в хорошо отлаженный механизм для мышления, так сказать в философскую машину. 
    В кантовской аргументации своей позиции обращает внимание его ссылка на «инстинкт природы».
    Кассирер сравнивает этот инстинкт как даймонием – с   внутренним предостерегающим голосом, о котором рассказывал Сократ как о том, что удерживает его от совершения опасных с точки зрения телесного и морального благополучия поступков. Кант «подчинился без всяких колебаний внутреннему закону, и можно в самом деле быть уверенным в том, что «инстинкт его природы», на который он ссылался, был тем даймонием великого человека, который отчётливо и уверенно определял внешний образ его жизни соответственно чисто фактическим требованиям его творения» (3).
     Не мог пропустить мимо своего внимания упоминание об «инстинкте природы» и Ницше. Более того, закрадывается подозрение, что здесь, в этой ссылке Канта на свой «инстинкт природы», следует искать истоки главного постулата философии Ницше. Постулата о воле к власти как именно «инстинкте» - инстинкте активной воли к власти (воли к росту) и инстинкте реактивной моли к власти (воли к самосохранению).
     Ведь тот или иной тип человека, согласно Ницше, создаётся тем или иным инстинктом жизни. «Сверхчеловек» - активной волей к власти. «Просто человек» (человек как вид) - реактивной волей к власти. А Сократ и Кант в интерпретации Ницше – это идеальные воплощения реактивной воли к власти, мыслители, которые своей философией оправдывали свой же тип человеческой природы, следуя инстинкту этой природы. 

                Продолжение следует    

1.Кассирер Эрнст. Жизнь и учение Канта, Университетская книга. СПб, 1997, с.106.
2. Там де, с107.
3. Там же