Визит дамы

Много лет назад, в 1989 году, на советском экране появился фильм-притча Михаила Козакова по пьесе швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта «Визит дамы», где блистательно играли  великолепные Екатерина Васильева и Валентин Гафт. В этом  странном по тембру кино не было привычных злодеев и положительных образов. Была только притча — о справедливости, которую привозят в чемоданах, и совести, которую покупают в рассрочку. Тогда советские зрители еще спорили: возможен ли такой город, где за деньги готовы убить старого и на вид порядочного земляка? На Западе всё возможно - говорилось в ответ. Сегодня же этот сюжет выглядит пророческим — он стал политической метафорой целых стран. Город Гюллен и все произошедшие в нем события можно сравнить с моделью существования многих государств.

По сюжету фильма когда-то этот город верил в себя, работал, развивался. А потом разорился — не только материально, но и, как это часто бывает, нравственно. И в этот момент, из прошлого, как карающая тень, явилась Клара Цаханассьян. Она не предлагала месть. Она, как деловой человек, предложила сделку: я вам дам миллиард долларов, а вы - казнь моего обидчика из далекой молодости.

Сначала горожане возмущаются и отказываются, но потом начинают медленно привыкать к мысли, что справедливость можно пересчитать в наличные, что совесть можно оплатить по счету, а чек погасить не раскаянием, а инвестициями. Не так ли государства, которые больше не предаются, а просто продаются?
Целые страны, некогда гордо заявлявшие о независимости, сегодня легко меняют исторические принципы на внешние кредиты.

Эти кредиты — как чек Клары: в них нет насилия, а исключительно условия. Снимите защитные пошлины. Откройте рынок. Измените законы. Либерализуйте цены на жизненно необходимые электроэнергию, газ, воду. Пустите управлять вашим народом иностранных советников. Откажитесь от своей модели будущего...

Элиты убеждают: это модернизация, интеграция, реформы. Но на деле это то же голосование, что в цирке Гюллена — все поднимают руки, зная, против кого и чего голосуют. Элиты первыми примеряют цивилизованный цинизм: «Мы делаем это ради народа». Но народу никто не объясняет происходящее — ему дают потребление вместо смысла. Более того, всё делается так, чтобы и вопросов не возникало в чудовищном инфопотоке. Народы остаются сами по себе, довольствуясь всё дорожающим комфортом существования и даже находя радость в тленных вещах. Не в будущем, а в гаджетах, не в свободе — в товарах, не в идеалах — в бесконечных кредитах, которые будут выплачивать и правнуки. И ведь самое страшное во всем этом не внешний диктат, а внутреннее согласие, типа у нас нет выбора.

В «Визите дамы» никто не пришёл убивать Илла ночью. Его убили днем, официально, коллективно, после голосования.  «Ни один не отказался!» — с ужасом шепчет Клара, затеявшая эксперимент, но не думавшая, что он осуществится и тем самым убьет в ней душу окончательно. Так и государства: они голосуют не за реформы, а за отказ от себя — и делают это с полной уверенностью своей правоты.

Финал, правда, один и тот же. В фильме врачи говорят: «Он умер от переизбытка чувств». И город ловит чек, будто свадебный венок и надежду на счастливое будущее. В реальности говорят: «Мы всё делаем ради развития и стабильности». И подписывают соглашение на очередной кредит. И в том, и в другом случае убийство истины маскируется словами о прогрессе, хотя стоило бы говорить о регрессе...
Посмотрите при случае "Визит дамы"...