Неправильная

Я редко хожу в Храм. Не воцерковленная я. Пожалуй, слишком ленива для этого. А еще горда, скупа и раздражительна.

Но иногда случается побывать в нашем приходе. Обычно я иду туда исключительно причастить младшего годовалого сына и поддержать старшего. Он в отличие от меня ходит еженедельно.

Как и многие, я часто слышала красивое сравнение, что церковь сродни больнице, где доктор-Бог с помощью священников лечит наши души. Но лично у меня на службе всегда возникает ощущение, что я насквозь больна, грязна, малодушна. Словно в этом идеальном мирке под голубым куполом для меня нет места. Наверно поэтому я пропускаю почти все службы.

Но сегодня, взяв на руки свое чадо, я отправилась на литургию. Поскольку мы здесь редкие гости, сынок  не слезает с рук. Он крепко-накрепко вцепляется в меня крошечными пальчиками и утыкается носом в шею. Позже, немного расслабившись, он выныривает из-под белого платка, и его маленькие карие глазки успевают разглядеть десятки огоньков и ярко-жёлтые одеяния служителей.

Пока все заняты своими делами - кто молится, кто изучает убранство храма, - я пытаюсь усмирить сердце и голову. Чувствую, как свет за дверным проёмом неумолимо манит.  Боковым зрением вырываю из толпы низенькую сухую бабулечку, что буравит нас взглядом. Кажется, у меня снова тахикардия да глухой стук в ушах. Взгляд мой упал на напольную плитку. Скорее всего, старушка осуждает меня за то, что я стою с отсутствующим видом, словно перепутала церковь с картинной галереей.  Она молится, а я таращусь на людей да на иконы. Малыш заёрзал у меня на руках. Скорее бы причастие.  И забыть об этом ещё недели на три.

Да, я неправильная. Да, я кричу на детей от бессилия. Да, я лгу иногда, раздражаюсь. И да, мне очень стыдно за это. Чувство отчуждения снова набирало силу. Я стала робко искать выход хотя бы взглядом, но на полпути застыла. Всё вокруг как будто затемнилось, померкло. А вот от иконы Богородицы исходил тусклый свет. Я смотрела на неё, а она - на меня. Боковым зрением я улавливала лишь эти чёрно-белые платки и затылки, смотрящие в никуда. Но в тот миг была лишь я и Мария. Даже пение стало тише. Её печальный взгляд был обращён прямо ко мне. На её лице - спокойное смирение. Она готова была терпеть все муки ради своего сына. И мою боль она тоже знает. И за  неё она готова страдать.

Я отвела взгляд от Богородицы лишь на миг, чтобы узреть Спасителя на её руках.  Изо всех сил я старалась сдержать подступающие слезы. В это мгновение малыш приложился щёчкой к моему плечу и тихонько замычал. Я же стояла как заворожённая, боясь разорвать эту связь. Я поняла её. А она давно  понимала меня.
Так я и простояла до начала причастия, даже не пытаясь распутать сложный комок своих эмоций. Я просто была. Стояла там, в этом укромном полумраке, а тени от десятков свечей  дёргались у моих ног. Сынок сопел мне в шею,  ладошки его мирно лежали на кружеве платка. Возникло ощущение, что процесс излечения начался здесь и сейчас. Но мне не дали таблетку, нет. Со мной свершилось что-то более важное. Мне сделали УЗИ и нашли проблему. А дальше - дело за мной.