Подход к государству будущего

Нами делается попытка взглянуть на проблемы государственного строительства с мировоззренческих (то есть наиболее общих) позиций. И эта работа ведётся нами прежде всего в контексте проблем человека в современном мире. Наряду с разработкой «картин будущего» мы сразу же пытаемся нащупать ходы к их осуществлению.

Об актуальности темы статьи.
Начавшееся острое столкновение РФ и Западной коалиции (последняя всё же умудрилась начать воевать «руками Украины», впрочем, это преимущество по сути авторства и инициативы в событиях Запада, мы/Россия пока – реагирующая сторона) поставило нашу страну в беспрецедентно сложное положение. Как всегда в таких случаях, с одной стороны, от РФ требуется оперативная реакция на события (а здесь успех во многом определяется качеством и достигнутой зрелостью ранее наработанных политической, экономической, военной и культурной стратегий), с другой стороны, от РФ требуется ускоренная дальнейшая работа над этими стратегиями (эта работа никогда не завершается, но лишь время от времени проверяется на адекватность её продвижения возникающими жизненными катаклизмами) – здесь мы и видим точку приложения своих сил, и, более того, считаем актуальным выведение работы на мировоззренческий уровень, то есть видим необходимым подняться в работе над каждым отдельным направлением (будь то политическое, культурное, экономическое и любое другое направление) – нужно ухватить нечто целостное.
При таком смысловом посыле данный текст не более чем крупица той глыбы труда, которая должна быть вложена в достижение намеченного, но эта титаническая работа в России уже начата, и это главное.

Ключевые идеи разработки Государства будущего.
Нам будет полезна следующая классификация типов государств. Государства можно разделить по тому духу/энергии, которые в них заложены и которые, соответственно, поддерживают их жизнедеятельность – и страны в целом, и её народа, и общества, и каждой его группы, наконец, и каждого отдельного человека. Подпитка и пропитка каждой активности в государстве этой энергией/духом – необходимое условие осуществимости государства – это его императив.
Мы выделяем в истории два основных типа государств: военное и экономическое.
Мощь и стойкость военного государства составляет его военная сила, его армия, его воин. Способность к защите своих владений, а также способность к захвату (в ситуации конфликта) ресурсов других, более слабых государств в конечном счёте и составляют могущество отдельного государства данного типа. Отсюда и служивое (военно-обязанное) дворянство – элита военного государства. Итак, «движок» военного государства – военная сила, стремление к ней.
Богатство и жизненную стойкость экономического государства составляют производимые в нём материальные блага (продукты/услуги) и наличие у государства их финансового эквивалента – денег. «Всё продаётся и всё покупается», в том числе, любые ресурсы (солдаты и специалисты в том числе), главное – это наличие денег. Таким образом «движок» экономического государства – финансово-экономическое могущество, стремление к нему.
Все современные государства, независимо от провозглашаемых лозунгов, являются экономиче¬скими в том смысле, что основу их жизнедеятельности составляет экономика, финансы. То есть, любые разворачиваемые государственные (в том числе и социальные) программы всегда ставятся в за¬висимость от экономической возможности их обеспечения.
Однако, экономическому государству свойственны серьёзные недостатки:
• Когорта финансистов-экономистов ставит себя в современном (экономическом) государстве выше политики (политиков), абсолютно веруя, что это так и должно быть. Когда мы всё же вспоминаем, что ключевая задача политики – охранение и сохранение народа и его государства, важнее чего в жизни народа вроде бы ничего и нет (государство – ключевая форма народной жизни), то всплывает существенное противоречие между духом современного (экономического) государства и политической сутью государства.
• В экономическом государстве, а значит во всех современных государствах, не реализовано разделение «собственно государ¬ства» (политического образования, его институтов) и гражданского общества (социального/общественного об¬разования), о чём писал П. Флоренский, а задолго до него Т. Гоббс, Ж.Ж. Руссо и другие философы. Вероятно, непреодолённая тесная увязка политического и социального (общественного, сегодня включающего в себя и экономику) в современных государствах, отчасти, объясняется как раз их «экономической сущностью», а значит давлением над всем экономического аспекта – «джина выпустили из бутылки». В итоге учитель перестаёт учить, врач лечить, а полицейский охранять – все зарабатывают (во всём с неумолимостью проявляется «экономический движок»).
• Сложившийся рыночный механизм асимметричен к спросу и предложению – свободно выражает себя только предложение; спрос же «работает» в пределах складывающегося и весьма ограниченного предложения. По природе вещей ситуация, казалось бы, должна быть обратной (разве не прежде всего – человеческие желания, надежды?). Соответственно, рынок сегодня «социально» не сбалансирован – мы имеем только рынок предложения (от самой же экономики). То, что называется на рынке спросом, точнее было бы назвать «реализованным пред¬ложением». Таким образом, «социальное» – в форме общественного спроса – в экономику вообще не включено и последняя стала своеобразной «вещью в себе».
• Экономике нужен «упрощенный человек» для исключительного встраивания его в цикл двух своих же институтов (производства и потребления): <фабрика-магазин-фабрика-магазин-фабрика...>. Задача экономического государства не выпустить человека из сферы материальных потребностей в область свободы и творчества. Даже университеты с академиями для экономики желательно свести к высшим ремесленным курсам (и сводятся).
• Однако, сегодня уже неактуально оценивать только материальный уровень жизни. Следует оценивать условия/уровни жизни в более широком плане. И в этом случае можно будет увидеть, что социалистические страны и в недавнем прошлом, и в настоящее время дают не только не худший, но даже лучший жизненный шанс человеку. Да и в высокой оценке качества жизни на Западе также можно усомниться, хотя материальный уровень там довольно высок.
• Апогеем экономического государства является глобализм (по сути уничтожение им естественно-исторического, эволюционно складывающегося культурного человечества и создание некоего нового кибер-человеческого образования). Особенно чудовищно в глобализме лишение человека возможности трудиться. Труд – одно из важнейших, ценнейших качеств человека («Молитвенно примем дар труда» /Н. Рерих/), лишение возможности полноценно трудиться – это уже просто преступление глобалистов.
Вывод 1.  На смену экономическому государству должно прийти социальное государство (это пока рабочее название, расшифровка смысла далее).
Экономическое государство (рынок, капитализм) появилось и укрепилось лишь после завершения "силового" (военного) передела мира (силовым оставался возможным только очень дорогой передел и для очень немногих государств, и этим способом миропорядок и политический климат в мире в целом уже не определялся). Аналогично и социальное государство (социальные институты) могут возникнуть лишь по завершении экономического передела мира. Последнее, однако, происходит прямо на наших глазах.
                * * *
Мы исходим из того, что наиболее ценный жизненный ресурс – это человек, его бесконечно разнообразные и неограниченные возможности. Экономическое государство чрезвычайно слабо использует этот «ресурс» (точнее сказать – оно лишь снимает с него «сливки» – активно используя только уже проявивших себя, наиболее ярких и способных людей, остальную же – и основную – массу людей отправляют на «жизненные задворки»). В этом также просматривается суть экономического государства – получать лучшее за наименьшую цену (вечная гонка за рентабельностью).
«Наше» социальное государство (СГ) принципиально меняет отношение к человеку – в нём/СГ вся жизненная потенция и активность есть человеческое «Хочу осуществиться, состояться в жизни!», которое, как порождение/исток идёт «от народа», от естественной человеческой природы и свои результаты возвращает в «народ же». Конечно, такое «Хочу осуществиться!» встречается и в экономическом государстве, но там эта жизненная установка – удел лишь очень немногих и у ещё меньшей части оно воплощается (и нередко за счёт ущемления других), что объясняется, с одной стороны, ограниченностью ресурсов, с другой стороны, ориентированностью на рентабельность (выживает лишь экономически выгодный). То есть данная установка в экономическом государстве вовсе не является жизненным императивом, как это предполагает СГ.
Итак, ключевой момент – то, что определяет существо СГ и является его «социальным движком», – это человеческая активность. Жизненная активность человека столь же естественное его качество, как и материально-потребительская сторона экономического человека. В СГ всё «взывает» к человеческой активности и всё достигается через неё же (военное и экономическое могущество, в том числе). Каждая активность человека сразу же становится социально значимой, поскольку она ожидаема и принципиально значима для общества, то есть она есть также и сразу же – социальная активность. Можно даже говорить о возникновении своего рода социального «поля человеческой активности» в СГ, поддерживающего в нём социальную активность людей. Понятно, что такой «социальный движок» – в силу своей универсальной значимости для общества и государства – носит тот же характер в СГ, что и военная сила в военном государстве (его «движок») и материальное/финансовое богатство в экономическом государстве (его «движок»).
Вывод 2.  «Движком» социального государства является человеческая активность (ключевой жизненный ресурс в СГ).
Как «социальный движок» возможен. Свободно изъявляемое человеческое «Хочу осуществиться!» становится и потенциальной социальной активностью конкретного человека в СГ. Человеческая активность является необходимым условием для производства чего-то нового (продукта/услуги) – конкретный человек в конкретном деле должен с необходимостью появиться и взять дело на себя. А вот достаточным условием для осуществления этой активности является общественная потребность в её (этой активности, этого дела) продукте/услуге – именно наличие и удовлетворение такой общественной потребности и знаменует факт реального нарастания «жизненного богатства» страны/региона/человека – за счёт появления нового и востребованного продукта/услуги. Если заявленная социальная активность («Хочу осуществиться!») востребована людьми, то есть адекватна, ориентирована на их потребности, а также успешно проходит социальную/общественную экспертизу, которая выявляет реальную её полезность и оригинальность, а также отсутствие побочных негативных эффектов – ущемление других социальных интересов, противоречий с другими активностями и так далее, то автор утверждённой активности обретает статус общественного предпринимателя (это целая процедура) и право на ресурсы, то есть приступает к воплощению своей активности. Итак, всё новое, что берётся для создания/производства жизненного богатства в СГ, может быть получено исключительно(!) из банка социальных потребностей. Банк социальных потребностей – это ключевой государственный/региональный институт в СГ (аналог финансовым и материальным институтам экономического государства и военным институтам военного государства). Наполняя, развивая Банк социальных потребностей всё новыми и новыми потребностями, осуществляется своего рода проектирование самого будущего страны, общества, региона. Новые потребности – это всегда взгляд в будущее. Таким образом ресурсы и статусы, получаемые социальной, административной (территориальной, профессиональной, …) единицей, зависят прежде всего (а может быть и исключительно) от её ожидаемого вклада в создаваемое новое жизненное богатство страны – через активность конкретных людей данной административной единицы. Что касается потребностей, ориентированных на заграничные продукты и услуги (на импорт), то в СГ допустимо их удовлетворение лишь в пределах объёма собственного экспорта, то есть, они должны быть сбалансированы равноценным обменом на международном рынке (и это на всех уровнях – от баланса «свой продукт – приобретение импорта» в жизни отдельного человека до этого баланса у государства в целом). Такое положение сегодня, отчасти, уже есть, но снова в неоформленном виде – как некое соизволение на это, на этот импорт сверху (сверху же и всякого рода распределения и оценка балансов).
Вывод 3. Жизненное богатство СГ возникает в диалектическом процессе становления и теснейшей увязки, с одной стороны, активности конкретных людей, ориентированной на порождение «нового», с другой – общественной потребности в этом «новом».
И установка на жизненную активность отдельного человека, и установка на наполнение Банка общественных потребностей (как закладываемого ориентира в будущее региона/страны) должны быть приняты государством и обществом как жизненные императивы СГ. Это подобно установке на всеобщую необходимость трудиться в СССР (примечательно, что активность человека и его труд – перекликающиеся категории).
Вывод 4.  Установка на человеческую активность и установка на общественные потребности, как на ключевые жизненные ресурсы и ценности человека/региона/страны – это жизненный императив СГ.
Откуда наша уверенность в осуществимости проекта «СГ». В основании ключевого императива СГ лежат человеческие качества, имеющие естественную природу, то есть при благоприятных (удовлетворительных) условиях этот императив осуществим именно в силу его естественных оснований. И этот императив выгодно противостоит другим типам государств, где человек веками не может выбраться из «потребительской парадигмы» (кстати, она свойственна даже и несостоявшемуся коммунистическому обществу).
Поддержку идее СГ мы видим и в большом положительном опыте, который мы получили в эпоху СССР – это и бескорыстная увлечённость людей работой, и нравственность человеческих поступков, и вера в поставленные высокие цели – всё это в наших людях в какой-то мере осталось.
Понятно, что попытки пробудить социальную активность народа предпринимались и раньше, но из-за отсутствия установления факта жизненной значимости и радикального приоритета народной/человеческой активности в жизни страны перед потребительской, материальной её стороной лишь к лозунгам всё тогда и сводило.
Перечислим теперь ряд преимуществ СГ перед экономическим государством:
• Гуманное отношение к человеку, а именно предоставление человеку права и возможности быть самим собой, быть целостным (полноценным) – тем, кто он есть по своей естественной природе – Человеком.
• Человек начинает видеть, что страна ориентирована на его жизненный успех (на осуществление и успех его жизненной программы – в этом же, оказывается, лежит и успех страны!).
• Реализуется тезис «Сила в правде», как сила (и правда) в самом человеке, в своём селе, в своём городе, в своей стране. Это подобно тому, как «Истина нам явлена в самом Христе» (картина «Что есть истина?» Крамского – на ней Христос стоит перед Пилатом, который вопрошает: «Что есть истина?», а истина-то явлена буквально перед ним в лице Христа). Так и с правдой – она в самом человеке (в своём селе, городе, стране), она есть и сам человек, однако, человек должен увидеть её, может быть как потенцию, но увидеть в себе, именно в самом себе. Это открытие человека исключительно важно – значит не нужно искать правду «где-то», но нужно самому быть ею, то есть быть справедливостью, значимостью, силою, …, то есть быть в полном смысле этого слова!
• Достигается социальная справедливость – статус и достаток человека определяются (по социальным уровням): его личными достижениями, достижениями его социальной группы, достижениями его региона, его страны, достижениями всего человечества.
• Решаются тяжелейшие проблемы – демографическая (ведь рождаемость, например, может и должна регулироваться на каждом уровне самим обществом – исходя из стоящих перед ним задач), пропитания и достатка (достаток в СГ – это то, что человеком/группой/обществом/народом заработано, а не получено «сверху» по разнарядке), справедливое распределение общего (распределение общих ресурсов, например, регламентируется самим же обществом); ограниченность материальных ресурсов (через отказ от безудержного и безмерного потребления – прежде всего необходимо осуществить именно это, а вовсе не кидаться на переход к дорогим и сомнительным возобновляемым ресурсам).
• Устраняется «экономическое» насилие над людьми в форме навязывания товаров и услуг (через рекламу, навязанное, но вовсе не необходимое обслуживание и др.).
• Нет никаких ограничений в возможных духовных и материальных достижениях. Однако, материальное благополучие в СГ становится менее значимым, нежели социальные и духовные достижения, например, должен появиться Институт социального статуса человека (достигаемый человеком статус – следствие его активности, – а значит это и его положение в обществе).
Теперь дадим определение «нашего» СГ:
Социальное государство – это государство, бытие которого во всех своих ипостасях пронизано, определено человеческой активностью, с одной стороны, и оформлено, регламентировано социальной потребностью, с другой стороны.
Естественно, СГ не отказывается от обретения финансово-экономического богатства, но достигает его иным, нежели у экономического государства, подходом. Это подобно тому, как экономическое государство не отказалось в своё время от военной мощи, но обрело её иначе, нежели это делало военное государство. Это «иначе» в случае СГ есть отказ от акцента на потребительские (финансово-экономические) аспекты жизни человека, народа и государства и перенос акцента на социально-личностную активность жизни человека, народа, государства.
Нам в России особенно важно то, что дух СГ наиболее созвучен нашему духу жизни в России, для нас материальное всё же соблазн, а не суть жизни, а вот стремление, и стремление к высокому – безусловная ценность. Не случайны поэтому и жертвенное участие России в мировых войнах, и совершение революции 17-го именно в России. Воплощение СГ – это миссия России, здесь другие могут идти лишь следом за Россией, но не быть первыми.
В этой записке изложена лишь идея, квинтэссенция СГ, к реализации такого гигантского проекта лежит долгий путь, но задать верное направление такого движения уже значимо.