Глава 2

Серафима обратилась к жениху следующим же утром, перед занятиями, улыбаясь ему, как родному и близкому.
- Я так понимаю, ты ничего не помнишь.
- Ты о чём? Я не идиот, и помню, что сбылась мечта наших матерей и отцов, и мы будем вместе навсегда...
- Клоун, - беззаботно улыбнулась девушка, без всякой причины пытаясь взять его за руку, но он боязливо отстранился.
- Вчера вечером я поймала такси, вследствие того, что стыдливая невеста ответила согласием и отключилась. И к нам приехал водитель Каберне, ты ненадолго восстал из мёртвых, напившись крови отвергнутых мною поклонников…
- Поющих в терновнике, каждый из которых плох сам по себе, а вместе - добросовестная посредственность…
- … и громко вскрикнул, что он всех развезёт.
- Я понял твою главную мысль: это прозвучало, как анекдот, - Пьер поёжился.
- Угу, ты у нас – ходячий анекдот. Иди, садись на своё место, лекция начинается.
- То есть? – ошарашено взглянул на Принцессу на горошине то ли принц, то ли чудовище.
Современные девы стыдливо хихикают, но не прочь признать, что в детстве их очаровало именно загадочное, доброе и щедрое Чудовище, а Принц, скрывавшийся под личиной, их положительно разочаровал.
 - Моё место – рядом с тобой, - твёрдым голосом отчитался теперь уж точно Принц.
- С какой это радости мне сидеть с тобой бок о бок? Жених не должен видеть невесту до свадьбы, - кокетливо пошутила она, но заноза впилась в сердце, а не под ногти, то бишь не там, где следовало.
Пьер нахохлился, как птица, оправдывая своё прозвище, не сдвигаясь с насиженного места.
- О, Антуан, садись. – Серафима постучала рукой по месту рядом с собой, буквально в паре сантиметров от уже сидящего там и нервно пыхтевшего Пьера.
- А как же… твой названый? – осторожно поинтересовался отвергнутый и вышедший в тираж.
- Да у него свой стол есть, - беспечно пожала плечами Серафима, не замечая назревавшего конфликта.
- Пьер, может, уступишь? Девушка… ну, то есть, наша общая знакомая, настаивает…
Серафима улыбнулась и в знак одобрения приобняла Антуана.
- Вот когда женишься, свою жену будешь пасти и касаться некрасивыми руками с грязью под ногтями, а Серафима – моя женщина, она мне сделала предложение! – шагнул в его сторону уже разъярённый Пьер.
Наступила ожидаемая, удивлённая тишина. Больше всех оторопел Антуан: вообще-то, именно Серафима обняла его, так что обвинения были беспочвенными.
В тот самый момент в аудиторию зашёл Бартоломео Каппо и пристально оглядел студентов, находящихся в ступоре.
- Ты что, совсем с ума сошёл?! – не обращая внимания на своего прежнего кумира, переспросила Серафима у Пьера.
- Ну, сделала и что это доказывает? Но если ты ещё раз устроишь подобный выпад в сторону моих друзей или знакомых – женись на ком хочешь, а я за тебя не пойду! Ты и глазом не успеешь моргнуть, как я передумаю!
Пьер замолк в то время, как его трясло от гнева и разочарования. Будущая жена в добрых сказках всегда поддерживает и уж никак не прикасается к бывшим… А эта…
Что такое с этой девушкой, Пьер никакими силами не мог понять. Он привык к другого типа женщинам: тем, которые лебезили, заигрывали, флиртовали, смеялись, стоя рядом и соприкасаясь словесно, а обладающие особым, природным куражом - тактильно - с выгодной партией, которой считался он. Но она смеялась… только почему-то над ним.
- Помнишь, что я тебе вчера на празднике говорил? – грустно кивнул Пьеру Арлекин, отправляясь за преподавательский стол, чтобы начать лекцию.
Конечно, Пьер помнил, поскольку хотелось вычеркнуть это из памяти насовсем: «Женщины не делают мужчинам предложения, мистер Бароль. Не делают. Никогда. Если бы некая юная особа предложила бы Вам нечто невиданное, будьте уверены: она влюблена в другого, и хочет вызвать его ревность, подтолкнуть к решительным действиям, расшевелить…» И, что прямо татуировкой проявлялось на лбу рассказчика, любила-то героиня именно его самого.