Коллекция привычек

       Алиса не собирала марки или редкие вина. У нее было другое хобби – коллекционировать привычки. Когда роман с очередным мужчиной подходил к финалу, завершался он одной и той же просьбой:

       – Подари мне на прощание что-нибудь… какую-нибудь свою привычку. Хочу, чтобы у меня осталось что-то твое, оригинальное.

       Мужчины обычно пожимали плечами.

       – Ну, если хочешь... – говорил один и начинал подробно рассказывать о том, что сопровождало его жизнь.

       – Странная ты, Алиска, – ухмылялся другой. – Ладно, бери мой утренний кофе. Только уж заваривай, а не нюхай его, как нравится мне.

       – Это прелестно, – снисходительно цедил третий и переходил к демонстрации своих пристрастий.

       Они соглашались, потому что считали странное желание подруги милой женской причудой. Так Алиса стала настоящим живым архивом чужих манер и наклонностей. И если сначала это казалось забавным, то вскоре ее жизнь превратилась в цирк с тремя оркестрами, где каждый исполнял свою композицию.

       Чаще всего утро Алисы начиналось с «военной подготовки». Ровно в семь в сознании пугающе рычал голос офицера Игоря по фамилии Тревога:

       – Подъем!
 
       Ее тело, натренированное выполнять четкие команды, без участия головы катапультировалось с кровати и за какую-то минуту сонными, но точными движениями превращало смятое ложе в образцово-показательное сооружение с углами, способными ранить палец.

       Алиса отчетливо слышала одобрительную похвалу Игоря: «Молодец! Солдат должен быть собран и готов к бою». «Как все надоело!» – думала она, испытывая мучительное томление от недосыпа, но завладевшая сознанием привычка – вещь упрямая. К тому же, Игорь дарил своей возлюбленной самые большие букеты цветов. Забыть его самого было даже легче, чем эти роскошные букеты. Именно к воспоминаниям о цветах и прилагалась эта ужасная привычка быть постоянно собранной и готовой!

       Обычно она долго стояла и тупо смотрела на шедевр армейского быта, сотворенный ее руками, как вдруг одна из них тянулась к прикроватной тумбочке… Там терпеливо ждала своего часа привычка поэта-неформала Степана – банка со свежемолотым кофе.

       В это время в ней томно и загадочно говорил Степан: «Аромат... это портал в иное измерение. Зачем пить, если можно вдыхать смыслы?»

       Она взяла банку, открыла ее, поднесла к носу и сделала глубокий, сладостный вдох. Образцово заправленная кровать и сонная девушка, нюхающая кофе, – картина не из серии «Я где-то это уже видел»!

       На кухне Алису обычно ждал зеленый, как Васюганские болота, смузи – наследие фитнес-тренера Артура. Навсегда врезалось в память его назидательное высказывание: «Здоровье – это инвестиция в себя! Каждый глоток – это шаг к идеальной форме!»

       Алиса присела, сосредоточилась и сделала глоток. В этот момент ее правая нога ожила. Не она, а привычка джазового барабанщика Сергея. Блуждая рассеянным взглядом по балконам соседнего дома в кухонном окне собственного, девушка вдруг заговорила: «И-раз-и-два... Чечетка на педали хай-хэта... Вот тут синкопа...». С Сергеем они встречались два года и кое-какие из терминов для умного общения с ударными инструментами она успела усвоить.

       Нога стала выстукивать на полу шальную дробь. А пятка и носок другой отбивали несложный ритм. Так Сергей взбадривал себя каждое утро, окончательно пробуждаясь. Резкие, размеренные подергивания ног Алиса попыталась остановить руками. Энергично устремившись вниз, они смели со стола чашку со смузи. Раздался приглушенный звук бьющегося фаянса. Паркет покрылся зеленой слизью.

       – Браво, оркестр! – с досадой воскликнула наша героиня. – А теперь солирует смузи. На полу!

       Работала Алиса переводчиком-фрилансером. Перед тем как коснуться клавиш компьютера, ее руки обыкновенно тянулись к ватным палочкам. Привычка программиста Льва.

       «Чистота – залог не только здоровья, но и хорошего настроения. – спокойно и назидательно повторяла Алиса слова педантичного программиста. – Пыльная клавиатура – потенциальный баг, в работе брак!

       Она тщательно протерла каждую клавишу, наслаждаясь почти медитативным процессом. Но медитация закончилась, едва она открыла присланный работодателем на электронную почту документ для перевода. В голове неожиданно возникла мысль о томатном соке. Это был не вопрос жажды или сложности текста, это был ритуал. Привычка бармена Антона. Он считал, что перед началом трудового дня, а в его случае – вечера, надо непременно выпить:
 
       – Для тонуса, дорогая! Залпом, с перцем и солью! Бодрит лучше любого эспрессо!

       Алиса, в отличие от своего друга, ненавидела томатный сок. «Нет, только не это...», – шептала она. Но ее рука уже тянулась к холодильнику.

       Через пять минут, с отвращением глотая кисло-соленую жидкость, она с тоской смотрела на мерцающий курсор…

       Сосредоточиться мешала фраза ландшафтного дизайнера Дениса. Она отчаянно сверлила мозг.

       – Любое, даже самое маленькое дело, – говорил он, – начинается с большого перекура!

       Но если бы Денис ограничивался только словами! Нет! После такой фразы он непременно разминал сигарету, закуривал и надолго исчезал в облаках табачного дыма.

       Месяц назад Алиса бросила курить, но навязчивая идея отложить работу, чтобы вспомнить еще одну не самую хорошую привычку, до сих пор не давала ей покоя! Только путем сеанса самовнушения ей удалось обойтись без сигарет. Алиса, стиснув зубы, прошипела: «Мы уже курим! Мы курим вот этим самым… воздухом!» И принялась, изображая состояние блаженства на лице, усиленно вдыхать аромат лаванды от увлажнителя, будто это был дорогой гаванский табак.

       Едва она перевела первый абзац, ее указательный палец сам потянулся к уголку рта. Это была привычка архитектора Марка – потрагивать, покусывать и облизывать губы, когда он входил в раж, чертя свои виртуальные проекты. Алиса поймала себя на том, что занимается этим с таким сосредоточенным видом, будто решает сложнейшую задачу по возведению небоскреба, а не переводит текст о достоинствах новой модели пылесоса.

       Через полчаса ее тело вдруг застыло в неестественной позе – спина прямая, подбородок высоко поднят, взгляд устремлен поверх монитора. В голове пронеслась мысль о любимой позе имиджмейкера Станислава. Комментировал он ее так:
 
       – Во что бы то ни стало держать спинку! Осанка – это незримый костюм от-кутюр.

       Сидеть в такой позе было неудобно, но мышцы упрямо держали осанку, будто на ее голове возвышался кубок с вином.
 
       Когда, наконец, Алиса снова погрузилась в работу, ее левая рука вдруг начала машинально теребить и накручивать на палец прядь волос – невинная, но прилипчивая манера художника-оформителя Виктора. Он мог часами сидеть с рукой в копне волос, размышляя над очередным макетом. Теперь Алиса, с трудом вылавливая из глубин памяти нужные английские синонимы, утопала пальцами в своих волосах.

       И после обеда зависимость от чужих привычек давала себя знать. Даже находясь глубоко погруженной в работу, она могла моментально выйти из этого состояния, чтобы, к примеру, ни с того, ни с сего начать яростно выделять и перетаскивать целые абзацы переведенного текста с места на место. Это явно напоминало поведение Максима, редактора, с которым у нее был недолгий, но бурный роман.

       – Именно порядок изложения определяет смысл! – учил он. – Всегда ищи неочевидную структуру.

       Алиса искала. Она переставила местами пункты договора так, что они полностью потеряли юридический смысл. В голове звучал одобрительный голос Максима:

       – Вот видишь, как заиграло!

       Но Алиса видела лишь то, что нагородила белиберду.

       К вечеру в ее душе звучала такая какофония, что требовались экстренные меры. "В ванную комнату! Релакс! Скорее под душ!" Но привычка геолога Романа, исколесившего пол-Сибири, не предполагала релакса. Она предлагала закалку!
Стоя под струями ледяной воды, Алиса настойчиво убеждала себя: «Холодная вода отлично прочищает мозги! Перестань киснуть, соберись! Ты еще должна потрудиться!»

       Однако смотря на кафельную плитку, она понимала, что мозги не прочищаются, а, наоборот, вот-вот взорвутся. И тут из глубин подсознания всплыла привычка гурмана-сладкоежки Олега.

       – В любой непонятной ситуации ешь сгущёнку! – твердил он. – Одна ложка – и мир становится светлее, добрее и... слаще.

       Забыв обо всех прелестях и пользе холодного душа, Алиса накинула халат и босиком, оставляя мокрые следы, пошла на кухню. Через минуту, вся в мурашках от холода, она заедала шок от ледяной воды сладким сгущенным молоком, зачерпывая его из банки большой столовой ложкой. Ее внутренний голос, очень напоминавший голос Романа, с неодобрением восклицал: «Что за безобразие! Дисциплины ноль!» Но тут же внутренний голос, очень напоминавший голос Олега, возражал: «Зато вку-у-усно...»

       Это была конечная станция, пик душевного разлада, абсурд, достойный пера Кафки.

       Вдруг звякнул телефон, приняв какое-то сообщение, и раздался звонок в дверь. Алиса в мокром халате, с телефоном в одной руке и ложкой в другой, пошла открывать. За дверью стоял курьер с огромной пиццей «Пепперони».

       – Вам заказ, – радостно сообщил парень. – Еще не остыл!

       Он, придерживая коробку с пиццей одной рукой снизу, указательным пальцем другой дурашливо коснулся ее крышки сверху и тут же, неожиданно громко вскрикнув, отдернул его, как от ожога.

       Алиса уставилась на него, как на идиота. Но ей казалось, что и она близка к сумасшествию. Сказать было нечего:

       – Я... это не я...

       Ее взгляд упал на телефон, где виднелось уведомление из приложения по доставке еды. Материализовалась привычка веб-дизайнера Кости – плотненько ужинать.

       Голос Кости, зазвучавший в голове, поспешил объяснить: «Ну, я же просто нажал кнопку «Заказать», пока ты чистила клавиатуру. Скучно же было!»

       Вконец расстроенная девушка поставила коробку с пиццей на стол и села напротив. Она смотрела то на пиццу, то на банку со сгущенкой, то на свое отражение в темном экране монитора. И ее вдруг осенило: «Я... это не я заказала. Это Костя. И нюхаю кофе я, потому что Степан. И трясу ногой из-за Сергея...»
Нет, при воспоминаниях о них, у нее давно не замирало сердце, она даже стала забывать их лица. Она не тосковала по ним. Но ее до сих пор мучили их пристрастия и замашки! Она всю жизнь только и делала, что копировала, перенимала чьи-то манеры, чьи-то умения, чей-то стиль жизни, теряя смысл жизни собственной. Она превратилась в куклу-марионетку, которую дергали за ниточки чужих причуд. Пожалуй, не осталось ни одной привычки, принадлежащей только ей.
И тогда Алиса достала блокнот, который долго лежал без надобности в столе, как бы ожидая своего часа. На первой странице крупными буквами она вывела: «ПРИВЫЧКИ НА ВЫЛЕТ».

       Она не стала себя корить. Она решила подойти к процессу с тем же коллекционерским азартом. Первой в «расстрельный» список была внесена не привычка трясти ногой или пить противный сок. Первой в список попала высокомерная манера гитариста Гриши заканчивать любой, даже самый бытовой разговор, многозначительным взглядом и фразой: «Ну, это как в той песне...» И никогда не говорить, в какой именно.

       Алиса улыбнулась. Окончательно прощаясь с Гришей и с его пустопорожней фразой, она подумала: «Ну, это как в той песне... про то, как одна дура наконец-то взяла свою жизнь в свои руки».

       Она с чувством безмерного удовлетворения зачеркнула только что написанную строчку. Это было начало. Начало ее самостоятельной свободной жизни, очищенной от бестолковых чужих привычек.

                17 октября 2025 года