Сбудется...

    Осень пахнет виноградом, но не тем, сладким, что непросто сокрыть от объятий ос, а терпким, сизым, несъедобным почти, но впитавшим в себя солнечный свет, и всё лето целиком, от намёка на него до воспоминаний и последующей тоски об нём.

  Ушитое бриллиантовой россыпью рос, отпаренное туманами, отутюженное полуденным зноем, в невидных шелках небес и тяжёлом бархате листвы, с роскошными букетами на всех тумбах и столах, где изыски изнеженных в своей чувственности соседствуют с запросами простолюдинов. И неведомо - чьи утончённее, от коих тает сердце...

- Иван Иванович, дорогой, вы плачете?..
- Нет, вам почудилось. Это так, свеча играет взглядом.
- Ну-ну...

   Осень хороша не от того, что золота и багряна, не потому, что ея шуршание приятно слуху и душе, но потому, как отдаляет она от нас пору зимнего бесчувствия, когда всему нужно быть бодрее, нежели вдумчивее, дабы проникнуть сквозь задубевший от холода рассудок.
Зимою первое дело - не застудиться,  не впустить зябу запазуху, приловчиться нести своё тепло с собой, не впадая в крайности, от крыльца до крыльца, да успевая при том ответить на холодную улыбку солнца и не дать луне заподозрить, что нежеланна, загостилась на небосводе. Ибо - у всех свой черёд блистать и блекнуть.

- Иван Иванович, скушайте винограду, крымский. сладкий - не передать!
- Благодарствую, но откажусь. Не люблю я его, мне по вкусу больше наш.
- Да как же можно! У него и шкура, как у слона, и свербит от него губы, так что вспухнут иной раз. Ни компоту из него, ни вареньев, ни пирогов с наливкой.
- Всё одно, в нём солнца много. Не фальшивого, приморского, а нашего. Тут уж коли загорел, так почитай до конца весны ходишь румяным.
- Экий вы, право слово, бирюк...
- Ну, это уж как вам будет угодно. От меня не убудет.
- Вот и я говорю - упрямый вы человек.

   Осень... Какова бы ни была, а сбудется она и так, сколь ни загадывай об ней.