Шайка проклятых поэтов. О Мастере и Маргарите

      Из цикла "Заметки о "Мастере и Маргарите"

      Давая идейно-философское обоснование версии, что под масками Коровьева – Фагота, кота Бегемота и Азазелло скрываются русские поэты- символисты А.Блок, А.Белый и В.Брюсов, я ссылалась на выражение «Каждый поэт в свите Дьявола».*
      В соответствии со смыслом этого выражения в «свите Дьявола» оказывается любой подлинный поэт.      
      Однако круг поэтических прислужников Дьявола (поборников зла в обыденно-манихейском понимании зла) резко сужается, если вспомнить о так называемых «проклятых поэтах». Тех самых поэтах, которые во многом определили собой «лицо» поэзии конца 19-го – начала 20-го вв.
      Термин «проклятые поэты» ввёл в оборот один из них – поэт-импрессионист и символист Поль Верлен. Под таким названием в 1883 году он опубликовал цикл статей  (а затем и книгу), «посвящённых его отверженным и непризнанным собратьям по перу, которые и сами не желали вписываться в окружающий мир буржуазного успеха и скучной добропорядочности»* («Проклятые поэты». Википедия). 
     Название цикла и книги стало нарицательным, а список «проклятых поэтов» стал неуклонно расширяться. Помимо самого Верлена, А. Рембо, С. Малларме,туда попали Ш.Бодлер, Э.По, Дж.Китс, даже Ф.Вийон и многие другие.
     Помимо поэтов- декадентов, воспевавших распад, смерть, всё, что согласно буржуазной добропорядочности считалось злом и аморальностью,  обращавшихся к демоническом образам и эпатировавших современников как своей поэзией, так и образом жизни «на грани и за гранью», в категорию «проклятых»  попали и поэты - символисты.
     Вообще грань между декадансом и символизмом настолько тонка, что уловить её удаётся не всегда. Дискуссии о различии между этими явлениями в искусстве, начатые ещё в конце 19-го века, продолжаются до  сих пор.    
     В России увлечение декадансом стало настолько распространённым, что превратилось в настоящее общественное явление. Впрочем, то же самое случилось и с символизмом.  Переплетаясь между собой до полной неразличимости, декаданс и символизм  стали своего рода визитной карточкой Серебряного века русской литературы. 
     Так, к числу русских поэтов- декадентов относили поэтов-символистов старшего поколения И. Анненского (сделал цикл переводов «Парнасцы и проклятые»), К. Бальмонта (переводчинка Уильяма Блейка, котрому мы и обязаны возникновением  появлением выражения «Каждый поэт в свите Дьявола»), Ф.Соллогуба, и, конечно, Дм. Мережковского, З. Гиппиус и раннего Валерия Брюсова. «Конечно», - потому что именно последние три входят в «булгаковский круг», т.е. в круг тех литературных персон, которые так или иначе имеют отношение к роману «Мастер и Маргарита».
     Главной фигурой в перечне русских декадентов является Дм.Мережковский  (влияние его произведений на роман «Мастер и Маргарита» - факт довольно известный). Будучи одним из первых «глашатаев» декаданса в России, выступая в роли наставника и учителя для молодого поколения поэтов, он немало поспособствовал  широкому распространению в российском обществе моды на декадентство.   
     Призыв Мережковского «согрешить» был воспринят в среде молодых декадентов с энтузиазмом.  Как  и следующие строки:
  Нет ни в жизни, ни в смерти прекрасней венца,
 Чем последний, бесстрастный, ликующий смех.. 
    «В понимании Мережковского, смех – это не глумление над моралью. Смех – это освобождение от  боли, оков жестокой действительности. Смех – это катарсис, защитная реакция на окружающий мир, с помощью которого можно преодолеть всё»
     Валерий Брюсов, один из основоположников русского символизма, явно следовал наставлениям Мережковского, когда писал стихотворение «In hac lacrimarum valle». В нём есть и гора - «кряж торжественного смеха», на который восходит лирический герой, чтобы «хохотать… на выси», а затем и вовсе податься к «рыжим силенам» и «натешиться с козой», т.е. по завету Мережковского  «согрешить». 
     Высокогорный смех лирического героя Брюсова вызвал не только «неумолчный смех рысей», но и столь же неумолчный смех пародистов. долго припоминавших поэту его «эротическую козу».
     К.Чуковский в своей пародии отчётливо намекал на подражательство Брюсова Шарлю Бодлеру с его «Цветами зла».  Но особенно большое влияние на Брюсова, как известно, оказал Поль Верлен. 
     То есть Брюсов как поэт-декадент и поэт-символист несомненно принадлежал к «проклятым поэтам» как в своих собственных глазах, так и в глазах коллег по литературному цеху.
     А что же «младосимволисты» Блок и Белый? 
    Суть их взаимоотношений с декадансом раскрыл Андрей Белый. В книге «Начало века» он говорит об этом так: «символисты» — это те, кто, разлагаясь в условиях старой культуры вместе со всею культурою, силятся преодолеть в себе свой упадок, его осознав, и, выходя из него, обновляются; в «декаденте» его упадок есть конечное разложение; в «символисте» декадентизм — только стадия; так что мы полагали: есть декаденты, есть «декаденты и символисты» (то есть в ком упадок борется с возрождением), есть «символисты», но не «декаденты»; и такими мы волили сделать себя».
    В этом разъяснении Белый следует за Бердяевым, подвергавшим критики декаденство за его «мистический анархизм» (игры в мистику) и противопоставивший декадентским играм в мистику  «мистический реализм», или  символический реализм».   («Декадентство и мистический реализм, 1907).
     Я уже писала о несомненном влиянии этих размышлений Бердяева (проистекавших из литературного контекста эпохи) на Булгакова, аттестовавшего себя как мистического реалиста,  - на образ декадента Шполянского из «Белой гвардии» и, конечно, на философскую концепцию «Мастера и Маргариты».
     Если термин «проклятые поэты» имеет скорее нарицательный характер, то у Булгакова свита Воланда состоит из  проклятых поэтов в самом точном смысле этого понятия.
     Наказанные сами, они искупают вину, под сатирическими масками (под масками сатиров-бесов) участвуя в судьбе Мастера и Маргариты и помогая спасти роман. Логично предположить, что не только «тёмно-фиолетовый рыцарь» был обречён на кривляние и шутовство (т.е. на  смех) в качестве наказания, что другие членам «шайки» тоже расплачиваются за что-то. 
     За что именно? За апокалиптические и теургические призывы, обернувшиеся не преображением человека на новых началах, а развалом и хаосом старой России, за которым последовало наступление царства «грядущего хама» (Мережковский)? По мнению Булгакова, конечно. За «грех» сотрудничества с новой революционной властью? Очень может быть.

*Елена Котелевская. Каждый поэты в свите Дьявола. http://stihi.ru/2018/05/14/4189
** http://nasledie.digital/articles/proklyatye-poety/
*** Елена Котелеввская. Дионисийские игры Валерия Брюсова http://proza.ru/2025/11/22/1256