2. 2. Расправа над Яицкими казаками

           http://proza.ru/2025/11/24/1695


           В один из вечеров постучались в дом Голубевых. Афанасий прошёл в сенки и открыл дверь. Перед ним стоял старый дед с посохом и молодой парнишка.

           – Пусти хозяин переночевать…, с дороги мы!

           Дед смотрел в ожидании ответа на казака. Афанасий посторонился:

           – Здорово бывали! Проходите, гостями будете!

           – Здорово живём, – услышал в ответ Афанасий.

           Когда путники вошли, дед начал читать «Боже, милостив буди мне грешному», сотворил поклон, затем произнёс еще две короткие молитвы: «Создавыи мя Господи, и помилуй мя» (поклон) и «Без числа согреших, Господи, помилуй и прости мя грешнаго» (поклон). Потом повернулся к Афанасию с евангельскими словами: «Мир дому сему!»

           Афанасий понял, что пришедшие староверы и с интересом смотрел на них, гадая, откуда они? Но вслух произнёс, обращаясь к жене:

           – Евдокия Петровна, дайте-ка поесть путникам и чаркой водки попотчуй, может быть, они пришли издалека и устали с дороги!

          – Благо-Дарствую, мил человек, вот исть не откажемся, а вино мы не пьём, уж изволь!

          – Проходите к столу тогда, гости дорогие!

          – Всполоснём руки с дороги, а то больно моелосные (грязные), да присядем помолившись.

          После того как старший опять прочитал молитву, гости, перекрестившись двуперстием, сели. Интерес домашних разбирал всё больше. Афанасий посмотрел на деда и предложил после еды попить чаю и потом отдохнуть.

          – Не пьём мы чаю, грех его пить. Хто пьет чай, тот живёт отчаянно.
Услышав ответ, хозяин обратился к жене:

          – Евдокия Петровна, подай гостям тогда сбитень! Приготовлен, старче, на меду с душистым зверобоем, лавровым листом, имбирем и шалфеем.

          – Благо-Дарю, Афанасий Фёдорович, – промолвил дед.
Афанасий, помедлив, спросил:

          – Кто такие, если не секрет? Куда путь держите, путники?

          Дед посмотрел на молодого своего спутника, провёл рукой по бороде:

          – Меня кличут Анисим Кириллович, а вот моего молодого спутника зовут Коля. Он мой внук. Из Яицких казаков мы. Ушли пока, уж лютуют там власти, жизни не стало!

          – Погутарили бы, Анисим Кириллович, о ваших делах, а то слухами пользуемся, а шо правда, шо нет – не поймём?

          – Пошто не помоторить (поговорить), время не позднее ещё, а то живо не получится, а в другореть уж вряд ли свидимся. Так слухайте тогда:

         «Жили мы в своих законах, надо в бой – шли в бой за царя нашего, отражали набеги степняков. Так кому-то не любо это стало – отменила власть выборность атаманов и старшин, стали жить о двух половинах. Большинство казаков ратовали за возвращение старинных порядков, в то время как «старшинская сторона», вкусив власти безграничной с отменой выборности, поддержала правительственную политику. Прибрали власти к рукам главный промысел на Яике наш ; рыбную ловлю, соляной налог ввели.

          Потом казаки воспротивились приказу направить несколько сот человек на формирование Терской пограничной линии в Кизляр, правительство имело намерение составить из казаков гусарские эскадроны. А также противились направлению казаков на службу во вновь формируемый Московский легион. А как туда казаку идти, бесовские требования выполнять по ношению формы и бритью бород? Царь Пётр ещё бороды нам оставил! Прислали комиссию генерала Давыдова да были генерал-майоры Потапов, Черепов, Бримфельд и капитан Чебышев. Так та комиссия вынесла решение признать виновными в «ослушании» сразу более 2 тысяч казаков и из них главными возмутителями – 43 «закликальщика». И наказание придумали – шпицрутенами через тысячу человек по десяти раз и отослать в армию, что фактически смертная казнь тебе! Остальных признанных виновными казаков «наряжать в отдалённые команды без очереди по три раза». Когда так с казаками обращались?! Из приговорённых к шпицрутенам задержать успели лишь 20 человек, 23 казака успели бежать.

            А тут на февраль 1771 года нам ещё на калмыков сказали идти. А куда идти, когда такой беспорядок организовали! Пошли в отказ отправиться в погоню за калмыками Убаши-хана! Генерал новый приехал той комиссии Траубенберг по декабрю того года и приказал немедленно восстановить порядок в Яицком войске. В качестве первоочередной меры приказал арестовать семерых наиболее «непослушных» казаков и после наказания их плетьми отправить в Оренбург для записи их в армейский полк. Нигде нас не слушали, а мы до самого Петербурга доходили, везде виноватыми оставались. И пошло-поехало тогда!

            12 января у дома Толкачёва был созван войсковой круг. Сотники Иван Кирпичников и Афанасий Перфильев предложили ещё раз обратиться к генералу Траубенбергу с просьбой сместить старшин и на следующее утро пойти к Траубенбергу мирной процессией, со священниками, иконами, с семьями, чтобы убедить генерала в отсутствии желания воевать и попросить его поверить войску.

            Так Траунбенберг приказал открыть по толпе огонь картечью из пушек в упор. Затем дали залп из мушкетов драгуны. Сразу же погибло более ста человек мужчин, женщин, детей. Ой, люто рассердились казаки и захватили все пушки, перебив артиллеристов. Генерал Траубенберг с офицерами и атаман Тамбовцев со своими сторонниками пытались укрыться в каменном доме Тамбовцева, но казаки и «несколько баб и девок с дреколием» догнали их. Траубенберг попытался спрятаться под крыльцо, его достали, зарубили саблями и бросили на мусорную кучу».

            Потом генерал-майора Фреймана послали из Москвы. Множество казаков пострадало в ту пору. В тюрьмах недоставало места. Прежнее казацкое правление было уничтожено. Вот мы и тронулись с Колей в путь с другими людьми. Много ушло. За нами послали погоню, и почти все были переловлены. А мы схоронились.

           Утром путники уходили.

           Старик Анисим Кириллович и Коля поклонились Афанасию и Евдокии:

           – Прости Христа ради, – попрощались, перекрестившись, староверы и, выйдя за ворота, ушли. Больше их Афанасий никогда в жизни не встречал.

                ***

           После трудового дня и молитвы, Афанасий, как всегда, провалился в сон, но после полуночи проснулся. Попытался снова заснуть, но перед глазами появился старик Анисим Кириллович и его молодой спутник Коля. Сон не шёл. Повертевшись на постели, сунул ноги в кожаные чирики и вышел на крыльцо. Достал с полочки для отогнания «чёрных мыслей» самосад с сушёной полынью и закурил, примостившись на ступеньках.

           – Ну, а как? Как мир-то устроен? – Мысли забивали голову, но не находилось на них ответа. – Жили себе энти казаки на Урале, носили себе бороды, несли службу супротив степняков, ловили рыбу в Яике возами, поклонялись своему богу, покупали себе соль не задорого. А что тут плохого? Нет, давай их тащить в солдаты, стричь бороды, бога ихнего запрещать, на соль цены взвинтили, чтобы в налоги пустить, а рыбу теперь тоже иди выпроси!

           Ну, ходили за зипунами, так время то како!? Таперича затаилися. Калмык тех же возьми… Та же история! Только бог другой, а соль, хлеб те же. Так же притесняют, на ту же службу в армию тащат! И из кремля бегут к нам бедолаги, бьют их там батогами, грабят людей. Нет жизни, гутарят! Не ладно как-то. Быть беде!

           Продолжение следует.
           Книга опубликована в Литресе.