Эссе 2 пункт 1-й

2 эссе для Эсы

Эссе № 2
Кроткий иноходец: приглашение за грань
Введение
Смешно звать штукатура, автомеханика или профессионала любой другой уважаемой профессии на творческую кухню  писателя. Поэтому я и не зову, а кротко предлагаю прогуляться за пределы утоптанного ими круга личной жизни. Однако не ко мне, пожалуйста, в моей кухне как всегда бардак, но не в прямом смысле, а типа не так, чтоб очень-то прибрано.
О себе могу сообщить, что иноходец – это я, однако кожаное пальто, у меня отсутствует, и я смирный до пушистого, отнюдь не инакомыслящий, просто иначе ходящий — моя толчковая нога не совпадает с общей нормой.
Ну, где-то так…
Остаётся только втулить эпиграф позаколупистее, и – вперёд…

Эпиграф:
«Что после пики идут крести – понимаю. Что чирва замыкает всё, тоже обосновано. Но каким макаром врисовать бубну после крестей до чирвы – загадка природы…»
Из размышлений отставного преферансиста


1  Частное мнение об ещё одной профессии

Критик – нужная белка в колесе жизни.
Он сберегатель времени, которое мне х3 на что убить, хотя почти не залипаю в пробках, так как пешком хожу. И именно эту темпоральную субстанцию он мне ещё и экономит путём формирования моего личного мнения о чём-то мною не прочитанном, которое и не открыл бы лаже.
Однако суть далеко  не в этом, а совершенно наоборот. Она гласит, что чего раньше не было, теперь — пожалуйста. Могу пообщаться с первым встречным-поперечным адекватом на интеллектуальные темы. Без проблем. И даже совпасть с ним по уровню. А всё спасибо критику, конечно. Он мой сбербанк, экономайзер времени. Той самой пресловутой и, по сути дела,  несуществующей субстанции.
Странно получается: её нет, а потерять как-то жалко – вдруг да и пригодится? Для бартера, например, или…  ну, пока не знаю…
Однако надо же и меру соблюдать, пускай ещё спасибо скажет, что проявляю сдержанность и до сих пор не порчу ему кашу маслом, хотя и мог бы, машинным, кстати, хорошо получится.
В общем, пора и минусы у критика отметить, антипозитивные.
Ну, скажем, про меня он выдаст что-нибудь подобное:
«… неутомимый экспериментатор в русской литературе, полистилист, которому подвластны разнообразные творческие задачи. Каждая его новая книга неожиданна по жанру и исполнению. Это человек планетарного голоса…»
Вот где меня сомнение грызёт… И даже возникают опасения, что нет, не станет критик на меня транжирить слов такой же калорийности. Для него я – никто, как и он для меня, однако он первым начал меня избегать.
А и напрасно, имел бы возможность закрепить и упрочить свой критический навык. У них же основная функция (помимо  подработки времсбербанком) – лизнуть объект своей критической статьи поглубже, с причмоком, чтобы лизнутое воспряло с воодушевлением. В среде профессиональных лит критов приёмчик называется «аудио стимуляция». Ну, так пускай на мне потренируется, я  с него и копейки  не возьму за тренажёрство.
Хотя воспетый автор того стоит. Умеет эротизма подпустить:
« Она уже отъехала, она была где-то не здесь. Пятясь, она сделала пару шагов, повалилась спиной на лежащий на полу матрас, задирая рубаху все выше, кое-как протискивая сквозь вытачки талии
свою грудь.»
Ну, говорю ж — могёт! Хотя порой частит в планетарном возбуждении. Вытачка ж это наглухо застроченный шов. Если сквозь него грудь протиснуть, или другой орган внешней анатомии, то выйдет фарш, мелкий до микроскопичности. А это уже чревато потерями из процента читательской аудитории в количестве перебздевших онанистов. Такое никому не улыбается из числа занятых в книгоиндустрии…
. . .
Да, но кто это мне сказал, будто я — писатель?
Так у меня секретов нет — такого не случалось. Ни единая живая душа не решилась. Пока что.  Но это неважно, я и сам догадливый.
Вся эта пурга про критика гналась тут чисто для затравки, перехожу на основной тематический массив.