01. 12. 2025. Встреча Максима Исаева с Ней

Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ. Книга 2-я.
(к 50-летию советского 12-серийного телефильма «Семнадцать мгновений весны», 1973).

Иллюстрация: 1918. Американская киноактриса Мод Юинг Кискадден Адамс (1872-1953), дочь актрисы Энни Адамс и банкира Джеймса Генри Кискаддена в Солт-Лейк-Сити. В возрасте 9 месяцев впервые появилась на театральной сцене. В 16 лет начала выступать в Нью-Йорке, дебютировала в спектакле «Пропавший ребенок». Уникальная по шарму и очарованию актриса, предпочитавшая играть мужские роли. Получала гонорары за свою работу около миллиона долларов в год.

01.12.2025. Встреча Максима Исаева с Ней.

28-летний заведующий секретно-оперативным отделом Московской ЧК Станислав Адамович Мессинг и 18-летний слушатель первых инспекторских курсов ВЧК Максим Максимович Исаев просидели за оживлённой беседой на кухне в квартире доктора с нерусской фамилией в доме №15 на Стромынке в Сокольниках с 10 часов до 12 часов.

До назначенного времени встречи с незнакомой стройной девушкой теннисисткой в парке Сокольники оставалось всего один час. За это время Максим Исаев должен был как-то добраться со Стромынки до входа в парк Сокольники, затем найти 6-й лучевой проспект, пройти по нему почти до месторасположения храма святителя Тихона Задонского, найти площадку для игры в теннис и там встретиться с девушкой. Всё это было как-то зыбко, к тому же ещё и накрапывал дождь…

Правда, когда Мессинг ещё и ещё раз отрепетировал с Максом сценарий встречи с девушкой и наконец-то отпустил его на свидание, дождь на улице перестал идти, но всё равно было сыро и очень прохладно, около 12°С. Следуя инструкциям, полученным от всезнающего и опытного Мессинга, Максим скорым шагом пошёл по улице Стромынка к её центру, дошёл до пересечения со Старослободским переулком, повернул направо и по этому переулку дошёл до Сокольнического вала. Здесь Максим повернул налево и направился в сторону парка. Затратив на весь маршрут длиной около 1.5 километров (820.21 косых старорусских саженей) и 15-20 минут, Максим дошёл до Сокольнической площади и привычного парадного входа в Сокольничий парк.

Максим, уже торопясь, поспешно прошёл от главного входа в парк по Павильонному проезду к Сокольническому кругу — центральной площади парка, по правой дуге круга миновал Майский просек, историческую аллею, созданную ещё при Петре I, и вышел к 6-й лучевой просеке - на прямую радиальную аллею, отходящую от центрального круга на северо-восток.

6-й просек (6-я лучевая аллея) была окаймлена вязами, посаженными равномерно по обеим сторонам просека.

Максим ещё со школьных времён знал, что вяз (ильм, карагач) – это величественное листопадное дерево семейства Вязовые, достигающее высоты до 40 метров. Отличается мощным стволом и раскидистой кроной. Крона вяза широко-цилиндрическая с закруглённой вершиной или компактно-шаровидная. Кора вяза у молодых деревьев гладкая, бурого цвета; с возрастом становится толстой, грубой, покрывается продольными трещинами. Листья вяза имеют средний размер: от 4 до 20 см. Форма листьев: короткочерешковые, цельные или лопастные. Окрас листьев вяза тёмно-зелёный сверху, более светлый снизу. Сейчас (в конце сентября) листья вяза уже начали окрашиваться в светло-жёлтый или бурый цвет.

Максим знал, что вяз имеет мощную корневую систему без стержневого корня, с глубокими и поверхностными отростками, что вяз хорошо растёт как в тени, так и на солнце и в первый год прибавляет в росте 10-15 см, а затем 30-40 см в год. Максим с уважением относился к вязам, потому что они имели продолжительность жизни 80-120 лет, отдельные экземпляры доживают до 400 лет. Плоды вяза: крылатые орешки, созревают в апреле-июне. Древесина вяза: крепкая, твёрдая, упругая, используется в мебельном и машиностроительном производстве. Вяз очень хорош в ландшафтном искусстве, широко применяется для озеленения городов, создания аллей и защитных насаждений в парках. Вяз эффективно задерживает пыль и грязь, очищает воздух. Под вязами хорошо дышится.

Сейчас Максиму Исаеву было не до красоты величественных вязов, которые ещё сохраняли свои осенние желто-бурые кроны, он торопился. Максим безотчётно стремился вперёд так, как будто очень опаздывал. С каждым новым широким шагом он не только начинал сильнее волноваться, но и терять рассудок. Всё его внимание сконцентрировалось на том, что было впереди по аллее. До того места, где находилась площадка для игры в теннис, было ещё далеко, а Максим уже искал глазами стройную фигурку в коротеньком спортивном платье с теннисной ракеткой в руке.

«Стоп! – вдруг сказал сам себе Максим Исаев. – Ты говоришь вздор. Она сейчас не может быть в белом спортивном платье. Сейчас уже 29 сентября и идёт дождь. Она будет либо в пальто, либо в епанче с капюшоном. Ищи женщину с зонтом!».

В осеннем сезоне 1918 года женские зонты имели выпуклую форму купола, похожую на тюльпан или колокол (чтобы в них помещались модные шляпы). Ручки у женских зонтов были удлинённые, а материя, из которой шили зонты, украшалась оборками, лентами, цветам или вышивкой. Самые модные цвета женских зонтов в 1918 году были: светлые пастельные оттенки или белый цвет. Зонты чаще всего подбирались в цвет к платью, поэтому Максим, машинально осматривая окрестности и путь перед собой, искал глазами женскую фигуру в тёмной накидке макинтош и с белым зонтом.

На широкой дороге 6-й лучевой аллеи практически никого не было, кроме одинокой телеги с лошадью и возницей, которая неспешно направлялась вдаль к краю района участков сокольнических дач. Максим чувствовал себя крайне неуютно, особенно из-за того, что невольно то ускорял, то замедлял шаг, борясь со своим волнением и нетерпением. Так он дошёл почти до самой поляны, на которой в прошлое воскресенье располагалась на пикнике компания мужчин, женщин и детей, а слева, между частыми стволами деревьев, виднелось свободное пространство площадки для игры в теннис.

Уже с некоторым облегчением и одновременно с сожалением Максим сошёл с аллеи и ещё немного прошёл по лесопарку по направлению к теннисной площадке. Ему хотелось ещё раз побывать на том самом месте, где он встретился с двумя девушками теннисистками. Миновав несколько деревьев и редкий подлесок, Максим вышел на небольшую полянку и только тут увидел стоявших под раскидистым деревом фигуры женщины и мужчины…

Женщина, действительно, в накидке типа епанча или макинтош стояла близко спиной к стволу дерева, а мужчина, в какой-то нелепой фуражке типа картуз и в длиннополом пальто-шинели с двумя рядами пуговиц на груди, стоял рядом с женщиной и держал над ней большой черный мужской зонт. Дождя уже не было, но с кроны дерева, видимо, капали редкие кали.

Увидев пару, мужчину и женщину, Максим Исаев невольно ускорил шаги и устремился прямо к ним, не разбирая дороги. Он ещё успел заметить, как женщина что-то сказала мужчине и тот, очень недовольно сложил свой зонт, и отступил на два шага назад от женщины. Женщина отвернулась от него и повернулась навстречу Максиму. Это была Она – стройная девушка теннисистка обликом поразительно схожая со знаменитой американской киноактрисой Мод Адамс, первой юношеской любовью Всеволода Владимирова, а теперь Максима Исаева.

Максим не бегом, не прыжком и не медленным шагом, а движением, с которым обычно встречаются друг с другом близкие или знакомые люди на перронах вокзалов, близко подошёл к девушке и замер. Девушка косо взглянула на своего охранника в картузе и длинной шинели, и тот круто развернувшись, широко и прямо зашагал по направлению к сокольническим дачам. Только сейчас Максим смог внимательно взглянуть на девушку…

Девушка стояла перед ним неподвижно, не шелохнувшись. Капюшон лёгкой накидки-епанчи покрывал её голову и небольшую чёрную шляпку-шапочку с цветами. Руки девушки были собраны на груди и прижимали воротник епанчи к горлу. Видимо, девушка озябла и, может быть, даже промокла. Максим успел заметить, что она одета в длинное платье тёмного цвета, а на ножках у неё были осенние ботинки со шнуровкой модели «dongola negro».

Не помня ничего, ничего не соображая, никого и ничего не замечая вокруг, Максим Исаев всем своим существом стремился к этой робкой стройной девушке, которая под своим мокрым капюшоном поникла лицом и не смела на него взглянуть. Максим видел, как она нервно и судорожно стискивает пальцами ворот у горла, и страстно захотел защитить, обнять, запахнуть эту девушку своими руками в свой тёплый бобровый бушлат.

Повинуясь скорее чувству, чем мысли, Максим быстро расстегнул пуговицы своего английского морского бушлата, распахнул его настежь, практически мгновенно шагнул к девушке и обнял её, охватывая её худенькие плечи руками и полами своего бушлата. При этом ни Максим, ни девушка не произнесли, ни слова, ни звука.

От неожиданности и испуга девушка сначала напряглась, её лицо оказалось на груди Максима как раз в том месте,  где располагаются ключицы и подключичная ямка, передний край дельтовидной мышцы, подмышечная артерия, вена и надключичные нервы из шейного сплетения. Кожа в этой области тонкая и умеренно подвижная, а самое главное, очень отзывчивая на эмоциональное состояние человека.

Прижатая лбом и лицом к груди молодого человека, девушка невольно сделала глубокий вдох и вдохнула в себя его дух и запах. Дух его был тёплым, даже жарким, а запах неожиданно приятным, не резким. Девушка почувствовала лбом гулкое частое и мощное биение сердца молодого человека, трепет его жилки в ямке под ключицей, жар его страстного движения к ней. Внезапно для себя самой она повернула голову и прижалась щекой к этой трепетной ключице, спряталась в этой уютной, тёплой и искренне трепетной ямке на его груди.

Максим Исаев не обнимал девушку крепко и плотно, нет, он только обнял её полами своего морского бушлата и даже не прижимал её к себе, он хотел только защитить её от мокрого холода и согреть. Он даже ещё не чувствовал её тела, находясь на очень малом просвете от неё. Таким образом, Максим инстинктивно давал возможность девушке отшатнуться, отпрянуть, отскочить от него, освободиться от его некрепких объятий. Девушка этого не сделала…

Вместо того, чтобы отшатнуться от незнакомого и внезапно нахального молодого человека, девушка глубоко вдохнула его запах и вдруг прижалась к нему лицом, грудью, руками, всем телом. Она тоже безотчётно, бездумно, неожиданно для себя самой, просто и естественно прижалась к нему, опустила напрягшиеся плечи и вся безвольно ослабела в его объятьях. Краешком сознания девушка вдруг почувствовала, что ещё чуть-чуть, и она упадёт, потому что её ноги подкашивались. Молодой человек уловил это ощущение и шагнул к ней ближе, теперь он обнимал её не только поверхностно, а по-настоящему, плотно и крепко, но осторожно и не грубо.

Да, Максим уловил то мгновение, когда девушка внезапно ослабела, и ноги её подкосились. Он не дал ей упасть, а шагнул вперёд, прижался к девушке всем своим телом: животом, бёдрами, грудью и крепко, но не грубо, обнял её теперь уже не за плечи, а за предплечья. От этого движения руки девушки отпрянули от горла, она их опустила вдоль своего тела и они оказались внутри морского бушлата Максима Исаева.

«Хорошо, что я не снял бобровую подкладку, - промелькнула мысль в голове Максима Исаева. – Она тёплая». Да бобровая подкладка английского морского бушлата Максима не только согревала, но и грела, как самостоятельный источник тепла. Бобровый мех для подкладки пальто вообще обладает уникальными свойствами, структура меха: длинные жёсткие остевые волосы, густой шелковистый подшёрсток и тонкая эластичная мездра.

Бобровый мех по своей природе обладает высокой устойчивостью к влаге, отличными теплозащитными свойствами, долговечностью (выдерживает до 6-7 сезонов носки) и хорошей способностью к окрашиванию. В качестве меховой подкладки бобровый мех является эффективной защитой от холода, очень износостоек, способен сохранять форму, и очень приятен на ощупь.

Почувствовав, как руки девушки опустились вдоль тела, Максим инстинктивно и естественно движением локтей дал девушке сигнал, чтобы она обняла его за талию и тем самым спрятала свои озябшие руки у него под бобровой подкладкой на поясе. Девушка так и сделала. Она обняла Максима за талию и от этого они ещё теснее и плотнее прижались друг к другу. Вот тут-то всё и произошло…

За все эти мгновения встречи ни Максим, ни девушка, похожая на Мод Адамс, никто другой не произнёс ни звука, ни слова. Общение этих двух молодых людей велось на тактильном и обонятельном уровне, они оба ощущали, чувствовали и воспринимали друг друга на ощупь, на запах, на живую теплоту и отзывчивость движений своих рук и тел. Они даже не смотрели друг на друга!

Максим мог видеть что-то только поверх головы девушки, спрятанной под шляпой-шапочкой и капюшоном накидки-епанчи, но он ничего не видел, потому что всё его внимание сейчас было тактильным, осязательным, направленным на фокусировку и восприятие телесных ощущений. Сейчас Максим, после тревоги и нетерпения поиска этой стройной девушки теннисистки в сыром осеннем парке, ощущал полный душевный и телесный комфорт, одновременное успокоение и сильное возбуждение от близости с девушкой. Сбылась его мечта юношеских сновидений, он обнимал свою первую настоящую любовь…

Тактильное осязательное внимание помогало сейчас и молодому мужчине и молодой девушке воспринимать свой телесный комфорт: живую теплоту, движения и знаковую реакцию друг друга, сигнализировали на защиту от дискомфорта, то есть своевременно реагировать на неприятные или опасные тактильные ощущения. Инстинктивное восприятие и координация движений позволяло им без слов и осмысленных действий контролировать всё происходящее через свои союзные ощущения. Эти ощущения были едиными, общими, тесными, близкими, интимно близкими…

Когда девушка обняла Максима за талию и прижалась к нему всем телом, тело и организм Максима отреагировали так, как должны были отреагировать тело и организм 18-летнего молодого человека, плотно обнимающего хрупкое стройное тело молодой девушки. Максим Исаев немедленно возжелал её…

Сердце Максима забилось так, что ему показалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Он глубоко задышал и еле-еле сдерживал себя от желания немедленно впиться губами в губы этой девушки, войти в неё, обладать ею и любить её так, как никогда в жизни. Девушка почувствовала это жаждущее желание юноши, услышала близко-близко у своей щеки, прижатой к его груди, стук его сердца, почувствовала всем своим трепетом внутри живота упругость его восставшей плоти. Сознание обоих молодых людей помутилось, и они на несколько минут отрешились от всего земного.

Они не знали имён друг друга, не знали ничего, но сейчас они были максимально близки друг к другу, как будто они не только давние знакомые, а родные, самые родные люди. Сейчас они без слов чрезвычайно красноречиво и понятно общались друг с другом, понимая и принимая, как должное, малейшие движения и реакции друг друга. Сейчас они любили друг друга, вернее занимались тем, что в науке о любви называется «прелюдией».

Максим уже много раз в своих видениях и представлениях, в ночных сновидениях, заканчивающихся вполне естественно и биологически закономерно, испытывал все те ощущения, которые сейчас испытывал наяву. При этом краешком сознания он помнил и понимал, что обстановка для таких или подобных ощущений и желаний совсем неподходящая. Только он ничего не мог с собой поделать, потому что давно накапливаемая в его организме энергия интимного контакта вырывалась из него как огнедышащая лава из вулкана. Девушка это не просто почувствовала, она это поняла…

Дело в том, что девушка, очень похожая на знаменитую красивую и обаятельную американскую киноактрису Мод Адамс, была на 2 года старше Максима Исаева. Она недавно пережила разрыв со своим близким партнёром по обеспеченной иностранной жизни и специально приехала в раздираемую гражданской войной большевистскую Россию в составе швейцарской делегации Международного Красного Креста. Она хотела посвятить себя защите и помощи раненым, больным и убогим русским людям, потому что была русской по крови, но не по происхождению. Её отец был известный швейцарский банкир, один из учредителей Международного Красного Креста, а мать – русской аристократкой, княгиней с долгой родословной, но убогим наследством и состоянием.

Уже пережившая когда-то то трепетное первое чувство вожделения и взрывного выброса гормонов, которое переживал сейчас этот юноша. Она, получившая медицинское образование, прекрасно его понимала и знала почему он сейчас так гулко стучится к ней своим сердцем. Она понимала и знала, почему так бережно, осторожно, но страстно он обнимает её и прижимает к себе, стараясь не очень плотно прикасаться к ней своей восставшей плотью. Она чувствовала толчки этой мужской плоти и в ней невольно тоже возгорался огонь и даже пожар страстного желания обладать этим юношей, быть с ним так, как он этого жаждет и хочет. Девушка не испугалась и не рассердилась, она… заплакала.

Отдавшись чувству жалости и скорби, понимания и принятия состояния этого (она это чувствовала) девственного юноши, чистого и честного, открытого и искреннего, который сейчас фактически любил её как это бывает только в первый и единственный раз в жизни, она заплакала и обняла его за талию, запустила свои руки ему за спину, прижалась к нему, как прижимается родной и близкий человек, как настоящий и преданный друг, как всё понимающая подруга. Максим практически мгновенно уловил характер этого объятия девушки и ослабил свой еле сдерживаемый натиск.

Напряжение юноши чуточку ослабло и девушка ещё крепче обняла и прижалась к нему, инстинктивно стараясь продлить и задержать то сладостно желанное состояние интимной близости, которое только что полностью овладело ими обоими. Сейчас она уже плакала открыто, не сдерживаясь, обильно орошая своими слезами тонкую тёплую материю его джемпера. При этом только сейчас девушка с ещё большим удовлетворением почуяла чрезвычайно приятный тонкий запах  его мужского одеколона (или духов?), исходящий от его ключиц и груди. Запах этого юноши туманил ей сознание, обволакивал и очаровывал сильнее, чем его объятия, хотя и они были ей очень приятны и желанны.

Девушка плотно прижималась руками к его спине и чувствовала её испарину под тёплой, даже жаркой меховой бобровой спинкой его английского морского бушлата. Проблесками сознания она ждала, что этот юноша под таким жарким одеянием и при таком страстном волнении должен был терпко пахнуть потом, но запах, который исходил от этого юноши был не трудовым, не спортивным и не искусственным, а таким, что она парила и купалась в нём. Она поймала себя на том, что вдыхает его запах в себя, расширяя ноздри, как самка…

Только один раз, прикоснувшись своим трепетным животом упругости восставшей плоти молодого человека, девушка слегка отпрянула, инстинктивно и естественно установила между собой и ним маленькую, но дистанцию, и Максим Исаев тоже понял и только сейчас осознал, что дальнейший его натиск несвоевременен и выглядит чрезвычайно неделикатно. Он ослабил силу своих объятий, но теперь сама девушка ещё крепче прижалась к нему, уютно устроившись внутри его бушлата. Так они простояли, не чувствуя усталости, времени и места своего пребывания, ещё около пяти минут.

Максим «остывал» дольше, чем эта незнакомая девушка, уже уверенно и прочно устроившаяся в его жарких объятиях. Перестав жарко дышать, усилием разума и воли успокоив дыхание и сердцебиение, но не возникшее с первого мгновения напряжение, он первым осознанно руками осторожно сдвинул с головы девушки капюшон её накидки (епанчи). Девушка не сопротивлялась и не высвободила свои руки из-за спины Максима, она только помогла ему движением головы, немного отстранилась и подняла лицо вверх; её глаза, наполненные слезами, были закрыты.

Девушка была красива. Нет, она не была писаной яркой красавицей с обложки модного журнала или нарисованной кинозвездой, она была красива своей, только присущей ей естественной красотой и шармом, особым личностным обаянием, очарованием и привлекательностью её облика. Её лицо обладало той особой притягательностью, той неуловимой «изюминкой» выражения, которая вызывает восхищение, притяжение и симпатию. Лицо девушки было очаровательное, и Максим просто задохнулся от ощущения счастья – он всё же нашёл Её, свою живую мечту, свою первую настоящую любовь.

Ещё с первой их встречи Максим Исаев удивился красоте ресниц этой девушки, они были длинные, густые и подчёркивали выразительность её взгляда. Ресницы у глаз девушки были естественно изогнуты, выгнуты вверх и таким образом создавали эффект «открытого» или «распахнутого» взгляда. Только взгляд этот был не наивно-кукольным, а искренне-внимательным.

Брови у девушки были тонкие, аккуратно изогнутые, с мягкими линиями и не слишком густые, они подчёркивали форму глаз, не доминировали в её облике, но располагались не низко (угрюмо), а высоко, что придавало её лицу интеллигентность.

Носик девушки был небольшой, аккуратный, с плавными контурами; форма носа была слегка заострённая, она гармонировала с остальными чертами лица. Носик девушки выглядел изящно, подчёркивая утончённость её облика.

Губы девушки были средней полноты, с чётко очерченным контуром; верхняя губа была чуть меньше нижней, что создавало гармоничный баланс. Уголки губ были слегка опущены, что придавало выражению её лица лёгкую грусть, некоторую печаль, но серьёзность или задумчивость.

Овал лица девушки был вытянутый, с мягкими, плавными контурами; скулы умеренно выраженные и не доминирующие. Подбородок её был небольшой, аккуратный, подчёркнуто женственный. Линия скул лица девушки была плавная, без резких углов.

В этот момент девушка открыла глаза, и Максим поразился, насколько были выразительные широко посаженные её глаза, её прямой взгляд, немного задумчивый, с лёгкой сосредоточенностью, с грустинкой, даже печалью и в то же время с тревогой. Её взгляд был очень близким, почти «слепым», обращённым внутрь самой девушки, «незрячим», а потому беззащитным. К Максима невольно сжалось сердце от жалости к этой девушке и её взгляду. Форма глаз девушки была классическая овальная; зрачки чётко выделялись на фоне голубой радужки и придавали её лицу особенную живость.

У Максима Исаева у самого были глаза редкого цвета – синего, что придавало его взгляду и лицу особенную выразительность. Синие глаза — редкий природный феномен, встречающийся лишь у 8% населения всей Земли. Этот оттенок придаёт внешности особую выразительность и характер облика. Синие глаза создают впечатление глубины и пронзительности взгляда, придают лицу выразительность и харизматичность, делают внешность более запоминающейся, что не очень хорошо для разведчика-нелегала. При этом синие глаза в сочетании с правильным макияжем и одеждой могут выглядеть особенно эффектно.

Известно, что синеглазые мужчины обладают эмпатией и проницательностью, они хорошо чувствуют настроение окружающих. Синеглазые мужчины, как правило, эмоционально сдержанные, они умеют контролировать свои эмоции, даже могут казаться отстраненными от реальной действительности. Такие люди, мужчины, как правило, отличаются целеустремленностью, настойчивостью в достижении целей и ответственностью, они надёжны в делах и обязательствах.

Синеглазые мужчины, как правило, обладают стратегическим мышлением, умеют подстраиваться под обстоятельства. При этом они обладают чувством прекрасного, способны замечать и видеть красоту в окружающем мире. Синеглазые мужчины по характеру могут быть как мягкими и нежными с близкими, так и жёсткими с посторонними (особенно противниками и врагами). Они не любят проигрывать, но умеют принимать поражения как свершившийся факт. Они хорошо понимают других людей, но не стремятся их менять. Они способны сохранять самообладание в самых сложных жизненных ситуациях.

Максим Исаев (Всеволод Владимиров) тоже обладал особой выразительностью своего взгляда. При правильном освещении его глаза казались особенно глубокими, бездонными как небо или море-океан. Его синие глаза могли создавать впечатление, как высокомерной холодности, так и утончённой душевной теплоты. В зависимости от освещения его глаза меняли оттенки, что добавляло ему выразительности. Синие глаза Максима Исаева гармонично сочетались с разными цветовыми типами его внешности.

Правда, синие глаза Максима Исаева (Всеволода Владимирова) требовали особой защиты от яркого света из-за низкого содержания меланина, что неизбежно делало его более чувствительными к внешним факторам. Он почти всегда, особенно в яркий солнечный летний или зимний день, нуждался в светозащитных очках. Вот почему через 9 лет Максим Исаев, став Максом Отто фон Штирлицем, будет иногда носить дымчатые очки, причём разные по цветотипу оправы очков.

Голубой цвет радужки глаз девушки, которая продолжала доверчиво находиться в объятиях Максима Исаева, придавал её внешности особую выразительность и притягательность. Максим по своему опыту знал, что голубой цвет – это один из самых редких оттенков, что делает его обладательниц уникальными личностями.

Чистый голубой цвет глаз девушки создавал образ нежности и романтичности, делал её взгляд более открытым и искренним, придавал её лицу особую выразительность, визуально увеличивал её глаза благодаря светлой радужке и должен был хорошо сочетаться с разными цветотипами её внешности.

Взгляд голубых глаз девушки был эмоционально открытым, искренне выражающим или отражающим её чувства. Её голубые глаза вызывали доверие. Максим ясно и доверчиво считывал эмоции по её светлым голубым глазам. Её глаза выражали внутренний настрой и склонность видеть мир в светлых и чистых тонах. В её глазах чувствовалась доброта, отзывчивость и эмпатия, умение слушать, понимать и поддерживать других людей. При этом её взгляд был целеустремлённым и Максим Исаев почувствовал, что эта девушка с голубыми глазами, так же, как и он сам, при всей своей мягкости характера умеет добиваться своего.

Практически мгновенно Максим Исаев, взглянув в голубые глаза девушки и в её лицо, определил, что она обладает характерными особенностями своей личности:
- романтичностью: часто мечтает и верит в чудеса;
- любознательностью: задаёт много вопросов и стремится к новым знаниям;
- теплотой и отзывчивостью в общении: создаёт уютную атмосферу вокруг себя;
- надёжностью в дружбе: ценит преданность и верность;
- непостоянством эмоций: может быстро менять своё настроение.

Взгляд девушки обладал особой выразительностью, отличавшую американскую актрису Мод Адамс от всех других актрис и женщин: в зависимости от освещения её глаза могли менять оттенки выражения, создавали впечатление искренности и открытости, при правильном макияже (особенно с тёплыми оттенками) её взгляд становился особенно притягательным, а её голубые глаза гармонично сочетались с разными цветами одежды.

Взглянув в голубые глаза девушки, Максим Исаев вдруг отчётливо осознал, что она, несомненно, придаёт большое значение семье и домашнему уюту, стремится создать гармоничные отношения со всеми, является заботливой и внимательной партнёршей. Откуда и как Максим это понял, он не знал и не понимал, но был почти полностью в этом уверен.

Выражение лица девушки было с виду спокойное, сдержанное, с оттенком задумчивости или лёгкой строгости. Отсутствие явной улыбки или других ярких эмоций делали выражение её лица скорее нейтральным, нежели чувственным, взволнованным, но не безжизненным. Наоборот, её лицо выражало одновременно доверчивость и тревогу, чувствовалось присутствие ощущения внутренней собранности и сосредоточенности девушки.

За какие-то доли секунды Максим Исаев вспомнил внешний облик девушки, когда он увидел её в компании с мужчиной с зонтом и сложил с увиденным сейчас и у него возникло общее впечатление об этой девушке, очень похожей на его мечту – Мод Адамс. Образ девушки производит впечатление утончённости, сдержанности и интеллигентности; сочетание мягких линий лица с выразительным взглядом создавало у Максима ощущение внутренней силы и достоинства девушки; внешность, поведение, поза и одежда девушки добавляли нотку элегантности и строгости.

Судя по выражению лица и осанке, по жестам, движениям и поведению тела девушки в его объятиях, Максим предположил, что характер девушки уравновешенный, серьёзный, что она, вероятно, человек с развитым самоконтролем, склонный к размышлениям, что в ней присутствует намёк на независимость и внутреннюю дисциплину, что, возможно, она человек с высокими моральными принципами и чувством собственного достоинства.

Всё это сложилось у Максима Исаева как-то сразу, без видимых усилий, без раздумий и какого-то анализа, было и вдруг стало всё ясно и понятно. Он почувствовал, что миг их такого интимного знакомства стоит многих лет обычных отношений.

Максим не знал и не мог знать ничего о том, как сложатся отношения с этой девушкой дальше. Сейчас он был одновременно и счастлив, и опечален, потому что уже чувствовал всем телом: пора размыкать свои объятия и освобождать из своего плена эту чудесную, обаятельно красивую и желанную девушку. Сознание постепенно возвращалось к Максиму, и он чувствовал, что оно (сознание), «давно» уже вернулось к Ней, а он не хотел Её обижать.

Это мысленное обращение: «Она», «к Ней», «Её», «Ей», «Ею», «о Ней» (с большой буквы) заменяло ему множество эпитетов или художественных определений, которые подчёркивали бы её характерные черты облика и личности. Эти обращения выражали его отношение к ней, делая его мысленную речь более выразительной и эмоциональной. Для Максима «Она» была: нежная Милая, уважительная Дорогая, романтическая Любимая, комплементарная Красавица, эмоциональная Душа моя, ласковое Солнышко, игривое Зайка, сказочно-возвышенное Принцесса, элегантно-благородное Леди, почитаемое Госпожа, формальное Дама, старинное уважительное Сударыня, изысканно-заграничное Мадам, вежливо-восхищённое Мисс… или, всё же, Миссис? Максим этого не знал…

Зато Максим Исаев уже точно знал-ощущал, принял и утвердился в том ощущении и понимании, что эта незнакомая девушка, которая застыв в его объятиях, давала ему понять, что пора уже освободиться, обладает необычайно притягательным обаянием, очарованием и шармом, который проявляется в её манере поведения, улыбке, взгляде, стиле одежды, естественной, а может быть, приобретённой с опытом индивидуальной неповторимости, имеющей разные оттенки. Какие? Это и хотел узнать и изведать Максим Исаев, поэтому он ослабил свои объятья, отпустил девушку и раскрыл полы своего тёплого английского морского бушлата с бобровой подкладкой.

Раскрыв объятия, Максим Исаев глубоко вздохнул, чуть отстранился от девушки назад, не выходя из её интимной близости, и, возможно, впервые за эти три минуты, осознал их положение и состояние. Это осознание его очень смутило. Максим смущённо покраснел, опять взволновался, но не так, как до этого, и потупил взгляд. Девушка тоже стыдливо опять закрыла глаза, тоже опустила голову, освободила Максима от своих объятий и опять поднесла свои руки к воротнику своей накидки-епанчи. Стихийная внезапная прелюдия закончилась, и наступил черёд «фуги» - более строгого полифонического развития их импровизационного вступления в близкие отношения. Сейчас они оба должны были заговорить…


Справка:

Мод Юинг Кискадден Адамс

Биография
Мод Адамс родилась 11 ноября 1872 года в Солт-Лейк-Сити в семье актрисы Энни Адамс и банкира Джеймса Генри Кискаддена.

Начало карьеры
* Первый выход на сцену состоялся в возрасте 9 месяцев
* В 16 лет начала выступать в Нью-Йорке
* Дебютировала в спектакле «Пропавший ребенок»

Значимые работы
Ключевые постановки:
* «Бал-маскарад» (1892) с Джоном Дрю младшим
* «Розмари» (1896)
* «Орлеанская Дева» (1909)
* «Питер Пэн» (1904) — сыграла более 1500 раз
* «Шантеклер» (1911)

Особенности творчества
* Уникальность актрисы заключалась в предпочтении мужских ролей
* Стала одной из самых высокооплачиваемых актрис своего времени
* Получала около миллиона долларов в год

Инновационная деятельность
* Работала над созданием новой системы освещения для сцены
* Сотрудничала с компанией General Electric
* Изучала технологии цветной киносъемки
* Участвовала в разработке новых осветительных приборов

Поздний период
* В 1918 году временно оставила актерскую карьеру
* Вернулась на сцену в 1931 году
* Сыграла в «Венецианском купце» и «Двенадцатой ночи»
* С 1937 года преподавала драматическое искусство

Личная жизнь
* Была известна как скрытная личность
* Большую часть жизни посвятила искусству
* Умерла 17 июля 1953 года в Тэннерсилле, штат Нью-Йорк

После смерти в её доме был основан приют и музей, ставший памятником её творчеству и вкладу в развитие театрального искусства.